– Итак, мое имя Марс, – мужчина криво ухмыльнулся. – Как вам известно, или не известно, сердцем Мондира является суперкомпьютер «Стелла-3», использующий самый сложный набор заклятий, созданных специально для вычислительной техники. Однако, без меня это всего лишь машина.
Я обратила внимание, что мой рот приоткрыт, и захлопнула его. Вот это уже становится интересным.
– Я подключаюсь непосредственно к «Стелле», и мы вместе выполняем массу аналитической работы. Как обычно, это проект «Окно», – люди за столом одобрительно зашумели, – и два последних нашумевших проекта: заклятье апокалипсиса и многоступенчатая операция, связанная с протоколом семнадцать.
Я обвела взглядом зал – у многих людей в руках были блокноты, диктофоны, мобильные телефоны. Журналисты.
– Ввиду последних событий мы решили предать огласке некоторые аспекты работы ВИПРА, для чего будут проведены пресс-конференции и ознакомительные туры по Мондиру, – Кейбел повысила голос. Впрочем, ее четкий низкий голос было бы слышно в любом случае. – Настоятельно рекомендуем гостям корпуса соблюдать правила безопасности и полностью полагаться на советы ваших сопровождающих.
Кейбел улыбнулась уголками губ.
– Просим обратить ваше внимание на тот факт, что использование магических устройств в Мондире происходит по специфической схеме. Наш локальный фон откалиброван особым образом, несмотря на…
– Несмотря на общую деградацию фона? Это вы хотите сказать? – осмелилась перебить сидящая неподалеку от Кейбел молодая женщина с ярко-красными волосами.
Марс пожевал губами, в глазах сверкнула усмешка:
– А вы неплохо осведомлены. Что за времена: даже от собственного информационного отдела ничего не скроешь!
– Прошу прощения, – ответила женщина, – просто скоро деградация станет заметнее, и вам придется взять эту ситуацию под контроль.
– Мы взяли, – веско сказала Кейбел. – Поверьте, Вортекс и заклятье апокалипсиса – куда большие проблемы.
Верона искоса наблюдала за мной.
– Что еще за деградация? – шепнула я. В ответ она схватила меня за предплечье.
– Тише. Общий магический фон снижается, – с неожиданным раздражением прошипела она, – чего, конечно, и следовало ожидать.
– И что вы планируете делать?
– Убить Вортекса, конечно, – отстраненно сказала Верона. Мне оставалось только растеряно кивнуть.
Тем временем, шум в зале нарастал: казалось, мероприятие вот-вот выйдет из-под контроля.
– Собственно, это все, что вам нужно знать, – наконец, произнес Марс. – Дальше с каждым из вас мы будем работать отдельно, на разных уровнях информации.
Он развернулся и быстро вышел за дверь, а Кейбел начала раздавать буклеты. Часть людей – и красноволосая женщина в их числе – поспешила за Марсом. Воспользовавшись суматохой, я быстро подскочила к Полу, сбросив руку Вероны.
– Что ты здесь делаешь? – прошипела я. Глаза Крайчека, и так немаленькие, казалось, выскочат из орбит. Он резко поднялся со стула и внезапно крепко обнял меня своими худыми длинными ручищами.
– Хлоя?! То же самое могу и у тебя спросить, – Пол отстранился и внимательно изучил мое лицо. Старинный друг ничуть не изменился, только выглядел очень уставшим.
– Меня позвали по делу Вортекса, я…
– Можешь ничего не объяснять, – Пол сел и усадил меня рядом с собой.
Народ в зале галдел, часть публики кольцом окружила Кейбел. Среди них была и Верона, которая, судя по размашистым жестам, раздавала какие-то указания. Пол продолжил:
– Мой отец недавно вступил в религиозную мультиконфессиональную организацию, которая вроде как… сотрудничает с ВИПРА. Так вот. Они все знают о Вортексе, знают, что это был Вежба. Они считают меня очень ценным для них, поскольку я контактировал с ним. Ты здесь по той же причине?
Я кивнула:
– Но мне все равно не понятна их логика. Я знаю, что они чуть ли не неделю обивали порог матери Вежбы, но от Ингрид, которая тоже с ним встречалась, все предпочли скрыть.
– Мы с тобой сами полезли в это, – пробурчал Крайчек. – Нашли картину, а потом он похитил тебя, притащил в Хельсинки и что-то сделал… Извини, что напоминаю.
– Все в порядке, – ответила я, и это прозвучало грубовато. – Если то, что случилось, поможет лучше исследовать эту тварь, я только рада. Пройсс получил от Вероны особое задание: мы должны были собрать информацию обо всех контактах Веслава до его мнимой смерти. О лаборантах, друзьях по сети… Чтобы понять, как он стал тем, кем стал.
– Я ничего такого в Варшаве не делал… Это опасно, Хлоя, – наставительно сказал Крайчек. Я закатила глаза. – У нас так мало опыта. Я сам ужасно устал. Хорошо, что скоро вернусь в Краков.
Внезапно между мной и Полом возникло довольное лицо Вероны.
– Рада, что вы увиделись! – объявила она. Я устало потерла лицо рукой. – Хорошо, что вы вместе, я думаю, вам обоим непросто! Итак, Пол, ты нужен госпоже Кейбел в конференц-зале. Хлоя, а тебе лучше немного передохнуть перед инструктажем, – и она исчезла.
Я оторвала взгляд от бордовой скатерти, покрытой разводами воска:
– От ее щебетания аж тошнит, а, Пол?
Но мне никто не ответил – послушный Крайчек уже убежал.
***
Краков, 2013.
– Фу, – протянула я, – никогда мне больше такого не показывай.
У меня аж во рту стало кисло. Ингрид смотрела на меня весело – она потянулась, как кошка, и рухнула на диван. За дверью шумела вечеринка – мы отмечали день рождения Пола и скрылись вдвоем с подругой в его спальне, чтобы уединиться на пару минут. Солнце жарко дышало за плотными синими шторами, я стянула с вспотевшего лица аппарат для просмотра снов. На вечеринках мы зачастую обменивались ими и сбрасывали файлы друг другу на компьютеры, но Ингрид решила показать мне свой сон прямо в аппарате. Сон был гадкий. Грязная вода, какие-то замки из глины, полчища змей, сплетенные друг с другом, Крысиный король, которого брал в руки высокий мужчина в белой маске.
– Зачем ты показала мне такую гадость? – я кинула аппаратом в Ингрид.
– Это месть за то, что тебе наснилось на той неделе.
Тут Ингрид была права. Я скинула ей на почту файл с названием «Уморительные котята». А на самом деле это была запись моего сна. Ужасного сна про тест по истории Европы, в котором госпожа Жшлешиньски превращалась в огромного серебристого паука-мутанта и откусывала себе все ноги.
– Так зачем на самом деле ты меня сюда позвала?
Ингрид обвела взглядом идеально убранную спальню Пола.
– Вы с Веславом встречаетесь, не так ли? – тихо спросила она. Я не ожидала этого вопроса. Я давно дружила с ним, и после того, как Ингрид и он расстались, Веслав действительно просил у меня… помощи, что ли. Мы просто стали более раскованы, но можно ли назвать это отношениями? Свиданиями? Я всегда считала, что проведение этих граней немного пошло.
– Наверное, можно сказать и так, – ответила я. – Тебя же это не расстраивает?
Я была уверена, что Ингрид рассмеется над моим глупым вопросом. Что ее ярко-красные губы вот-вот изогнутся в улыбке, но этого не произошло. Ее лицо будто погасло.
– Ингрид, не молчи, – испуганно выдавила я. Я встала с компьютерного кресла и села рядом с ней на диван.
– С ним бывало тяжело, – Хвальковска смотрела в пол, – но Веслав – особенный. Он как магнит. Я, конечно, оторвала его от себя… Но мне кажется, будто он забрал себе часть меня.
Я поежилась.
– Он заберет себе и часть тебя. Я не ревную, – с каким-то удивлением заметила она, – просто как-то горько. Я догадывалась, что теперь это будешь ты. Но догадываться и услышать твое подтверждение – разные вещи.
– Ингрид, он скоро придет, – пробормотала я. – Ты уверена, что если увидишь нас вместе, все будет хорошо?
– А что будет? На публике он и не прикоснется к тебе. Веслав играет роль публичной персоны. Он для всех и для никого, – ох, она была права.
В прихожей, в глубине квартиры, распахнулась дверь. Раздались возгласы, чей-то смущенный смех, и среди этой мешанины простых юношеских эмоций – выделялось ледяное спокойствие Веслава: он пришел к людям и готов полной ложкой черпать их восхищение и любопытство. В глазах Ингрид были угли: девушка, мой близкий друг, кого я знала как человека открытого, любящего, жаждущего впечатлений и чувств, при Веславе погасла.
Но Ингрид не хранила боль долго: она позволяла тьме выплескиваться и заполняла пустоту быстро. Она жила в движении, и это была одна из сотен причин, почему я так любила ее. Мы покинули спальню Пола.
Ингрид вошла в гостиную с идеально прямой спиной, и в ее улыбке была сталь. Но когда она обернулась на меня, сталь исчезла. Веслав сидел на диване, подперев голову кулаком; слева и справа от него расположились улыбающиеся девушки и ребята. Пол и Марек сидели у ног Вежбы со стопкой комиксов о магических героях, часть комиксов валялась на полу, и носок начищенного ботинка Веслава касался головы Королевы Парадоксов с обложки.
Веслав перевел на нас свой взгляд, кивнул Ингрид, подманил пальцем меня:
– Сделаешь мне чай? А то эта компания идиотов, я прошу прощения, прекрасных юных интеллектуалов ничего не смыслит в нем, – шепнул он и улыбнулся. Через секунду я была на кухне и отдраивала одну из пыльных чашек Пола. Самую красивую. В гостиной раздался взрыв хохота, и можно было ставить на то, что причиной тому – реплика Веслава. Он не был душой компании в общепринятом смысле этого слова, но умел делать так, чтобы люди его таковым считали. Он умел брать. Улыбки, смех, подарки, энергию, внимание, силу.
Силу.
***
Верона сухо улыбнулась.
Я дала ей воспоминания о снах, оставив размышления о Веславе и Ингрид себе.
Кабинет для сомнологического анализа выглядел, как обычная офисная комната, разве что без окон: несколько столов, крутящиеся стулья, щербатые чашки на полке.
Верона сделала паузу и показала мне коллекцию снов финнов. Эти сны были собраны после атаки Веслава на Хельсинки. Смазанные серебристые силуэты: некоторые человекоподобны, некоторые – нет. Многие похожи на бытовые парадоксы, и Веслав в них не угадывался ни на йоту.
Верона вынула флешку из ноутбука и положила на стол в прямую линию с ручкой, карандашом и портативным ментальным сканером.
– Что ты сама думаешь? – повернулась ко мне она.
Я придвинулась чуть ближе:
– Образы Вортекса из них кажутся… такими мультяшными. Карикатурными.
– Да. Почему Вортекс в снах такой – вопрос к нашим психологам, они только начали анализ. Хельсинские Комитеты проделали огромную работу! – воодушевленно заметила Верона. – Кстати, ты знаешь, что первое устройство для записи снов разработал ученый ВИПРА?
– Я думала, это советская разработка, – удивилась я. После Второй мировой войны в СССР приняли решение усилить пропаганду при помощи разработок ментальных сканеров и принтеров. По крайней мере, так нам рассказывали в колледже.
Верона широко улыбнулась – выражение глаз не изменилось:
– Хлоя, ВИПРА осуществлял надзор над всеми событиями в истории магии с самого начала. Все, что происходило, контролировали мы. Холодная война была опасным моментом – мы выпустили особую директиву, которая осуществляла распределение магических открытий равномерно. Люди никогда не обсуждали нашу деятельность по той простой причине, что мы постоянно меняли название и переформировывались. Сейчас мы «ВИПРА». Мы открыто встаем на защиту человечества, потому что другого выхода просто нет.
Я подозревала нечто подобное, но все равно не смогла удержаться от того, чтобы тихо протянуть «ого».
– И вы ответственны за то, во что сейчас в магическом плане превратилась вся Азия?
– Ты знаешь, что открытие Комитетов и институтов в древних городах – Бейруте, Библе или Дамаске – привело бы к умопомрачительным последствиям. Но они сами отказались сотрудничать, – мягко ответила Верона. – А что касается Иерихона, Берлинский институт бился с нами плечом к плечу двадцать лет, когда мы пытались открыть на их территории хотя бы завод для производства карточек. Но Палестина осталась непреклонной.
Иерихон был Меккой для всех, кто хоть немного интересовался магией. Самый древний город Земли мог бы стать ее магической столицей, и кто знает, к добру или к худу, но этого так и не произошло.
– А эти бесконечные конфликты между сторонниками магии и религиозными экстремистами, весь этот мрак, который уже почти тридцать лет творится в России?
– Сейчас не их время, – Верона выпрямилась на стуле и сложила руки перед собой. – Ситуация была сложной. После развала СССР возникла мощная угроза магического характера в Сибири. По сравнению с ней несчастное заклятье апокалипсиса Ремана – просто шутка. Нам пришлось… провести определенную работу, нейтрализовать опасность и в итоге позволить Российской православной церкви фактически получить власть над страной и магией.
– Кошмар… Мой внутренний конспиролог сейчас, как малыш, которого закормили мороженым в день рождения, – пробормотала я. – Вы и это собираетесь рассекретить?
– Нет, – Верона легко коснулась моей руки. – Это дружеский акт доверия с моей стороны. Я была с тобой резка – например, тогда, в Схроне, и как раз намекала тебе на подобные факты, которые ты можешь узнать, если будешь сотрудничать.
– Я сотрудничаю, – сказала я, – и ценю, что ты показываешь эти записи снов финнов, например.
– Большая удача, что у тебя сохранились некоторые сны о Вортексе, – заметила Верона. – Мы скачали их с твоего облачного диска и уже отнесли на анализ психологам…
Пароль от своих облачных архивов я сказала Вероне давным-давно. Предварительно удалив из них несколько гигабайт личных фотографий и снов, в которых Вортекса не было.
– Слушай, если на сегодня все, то я бы хотела поговорить с Полом Крайчеком, – заявила я.
Верона подняла на меня пустой взгляд. Удивительно, как та оболочка улыбчивой куклы, что служила ей щитом, или маской, легко сползала, обнажая кого-то чужого, даже отталкивающего.
– Пол сейчас в ВИПРА, и я хотела бы узнать его… координаты, – объяснила я. – После совещания с Марсом он так быстро ушел.
– Не уверена, что Пол еще не уехал, но я попрошу наших сестер дать тебе номер его комнаты, – кивнула Верона. – Понимаю, что тебе хочется увидеть родное лицо…
Я скривилась от ее пафоса. Такое впечатление, что Верону учили разговаривать по дешевым старым сериалам. Маска встала на место.
Тем не менее, мою просьбу она выполнила: позже одна из сестер и впрямь передала мне номер комнаты Крайчека, и я отправилась к нему в гости. Пока стучалась в белую фанерную дверь, я изо всех сил надеялась, что Пол еще не уехал.
– Хлоя? – Крайчек приоткрыл дверь на щель, в которую еле-еле можно было протиснуться боком, отчего-то шепотом сказал: «Заходи», и пропустил меня внутрь. Комната Пола была идентична моей: такое же узкое окно-бойница, через которое почти ничего не рассмотришь, и серые стены, вдоль которых расставлена неброская мебель. Только в своей комнате я уже успела навести фирменный беспорядок, который заключался в разбросанной одежде и ворохе проводов на тумбочке. Правда, техника – ни плеер, ни телефон – здесь практически не работала: мгновенно разряжалась, а изображения на экранах шли помехами.
– Мне Верона помогла с тобой связаться, – я уселась на аккуратно заправленную кровать.
Пол навис надо мной, слегка нахмурился:
– Сюрприз-сюрприз…
– Я не вовремя?
– Да нет, – Пол вздохнул, сел рядом. – Просто очень неожиданно. Знаешь, у меня столько всего произошло…
– А у меня-то, – я закатила глаза. Я чертовски была рада его видеть. – Как твой отец?
Крайчек достал из тумбочки глянцево сверкнувшую брошюрку. На обложке значилось «Новый дом» и был изображен ярко-голубой голубь, вокруг которого располагались символы мировых религий: католический и православный кресты, полумесяц мусульман, колесо сансары индуизма, десяток других странных значков – религии в последние годы плодились с устрашающей скоростью.
– Что это?
– Та самая религиозная организация «Новый дом», – Пол быстро пролистнул буклетик и засунул обратно в тумбочку. – Ты знаешь, и мой дядя, и мой отец действительно увлеклись этим течением.