– Так в чем… фишка? Опять борьба против магии?
Пол кивнул.
– Не то, чтобы борьба. Пока там все очень неорганизованно. Они изучают течения, ищут интересные артефакты, пытаются понять, кем являются существа вроде Вортекса. Ясно, что магия может создавать больше таких, как он. Что, если создание подобных существ поставят на поток?
– Это был бы…
Я осеклась. Хотела сказать «апокалипсис», но так ли это? Действительно ли человек, обретший способности Вортекса, перестает быть человеком? Что вообще делает человека человеком? И обязательно ли становиться хаотическим и… злым, если ты бестелесен и силен? Можно ли сойти с ума, если у тебя нет мозга?
– Кажется, я понимаю, о чем ты задумалась. «Новый дом» вовсе не полагает, что Вортекс абсолютное зло. Они хотят… понять, – неуверенно подытожил он.
– А как ты считаешь? Я все пытаюсь разобраться, – я замешкалась. Пол пристально смотрел на меня, и становилось как-то не по себе. Я понимала, что плохо обошлась с ним в той недавней истории с картиной. Кажется, мы тогда все выяснили, обсудили по телефону, но несмотря на это я чувствовала себя виноватой. Или же дело в том ощущении, которое всегда возникает рядом с бывшими близкими друзьями. Самое горькое чувство в мире. – Я пытаюсь понять, могли ли мы тогда, в колледжские годы, как-то предположить, что с Веславом все так кончится?
– Или начнется, – Пол встал и прошелся по комнате. – Ты знаешь, я не был с ним особенно близок. Но Вежба был очень, очень умен. И в нем чувствовался некий надлом.
– Такое было, – я согласилась. – Одиночка по натуре. Одиночка, и при том харизматичный, притягивающий людей.
– Ты его любила.
Я резко качнула головой.
– Сомневаюсь, – вздохнула я. – Скорее, была его… фанаткой. Нет, конечно, он был мне дорог, но какими-то глубокими чувствами я это не назову.
Пол снова сел рядом.
– Тебе виднее, – он пожал плечами. – Ты знаешь, мне действительно нравятся ребята из «Нового дома». Если захочешь поговорить на тему Вортекса и религии, можешь связаться с ними.
Я отпрянула.
– Не, Пол, это точно не мое, – грубовато ответила я. – Считай это предубеждением против религии, но с подобными ребятами мне вряд ли по пути.
– Хорошо, я понял, – Крайчек поджал тонкие губы. Неужели я его задела?
Мы неловко помолчали. Все это было очень странно, будто Крайчек что-то не договаривал.
– Я, пожалуй, пойду, – я поднялась. – Прости, если что не так, Пол. Надеюсь, еще скоро увидимся.
Он кивнул.
Крайчек закрыл за мной дверь. Да уж, неловко вышло. Я задумалась о том, чего я вообще хотела от этой встречи? Мы уже давно не были настоящими друзьями, если такую формулировку вообще уместно употреблять в наше время… И в этом месте. Так наивно и по-детски это звучит… Почему мне еще хочется верить, что эта самая дружба существует? Но Пол уже давно перестал быть тем человеком, которого я знала еще с колледжа. Он отгородился от меня, да и ото всех, пытаясь выплыть, словно между двух потоков – интереса к магии и консервативных взглядов родственников – выплыть куда-то вверх. Он не смог понять меня, и я снова остро почувствовала свое одиночество в этих гулких, не созданных для человеческой жизни коридорах ВИПРА.
***
Краков, 2014.
Поезд прибывал в двенадцать утра, а в час мне уже нужно быть в колледже. Как успеть добраться от вокзала до нужной остановки? Я встала с кресла и начала быстро-быстро собирать вещи в рюкзак. Учебник заброшен под сидение, куртка валялась на полу, гора мусора обитала на столе. Я даже не успела перекусить перед первым занятием, поэтому быстро запихнула в рот остатки рогалика и запила его холодным чаем. Осталось десять минут; я нашла в кармане скомканный билет, фиолетовые буквы на котором гласили: «Варшава-Краков: прибытие в 12:10». Поезд медленно-медленно тормозил.
В Кракове было так же холодно, как и в столице. Мерзкий февральский ветер залезал мне под куртку, карабкался ледяными когтями по спине. Волосы раздувало ветром, и они мешали мне смотреть – я брела до остановки троллейбуса практически вслепую, как под снегопадом. И была чертовски рада, что я здесь. Не в Варшаве, не в Берлине – мягкие потоки магии Кракова обнимали меня, словно пуховое одеяло, освежали, будто чай с мятой. Я была дома.
Конечно, я опоздала на первый урок – ментальное сканирование, курс для будущих контролеров и архиваторов. Мы сидели за общим столом, точнее, несколькими столами, составленными буквой U. Рядом со мной – как всегда, Ингрид, моя лучшая подруга, скрипачка, отличница, и Пол, сын священника, тот еще авантюрист и искатель приключений, сующий везде свой длинный нос. Урок вела госпожа Майнас: вначале мы записали с десяток определений и формул, потом отложили ручки и сосредоточились на своем энергетическом поле, чтобы выполнить упражнения. В разгар медитации в моем кармане завибрировал телефон – и я украдкой прочитала сообщение от Ингрид: «Видела В. Угрюм, мрачен, великолепен, скучает». Я лишь покачала головой. Она так легко рассталась с ним – и совершенно не ревновала ко мне. Я бы, пожалуй, так не смогла.
В ответ я послала Ингрид ухмылку – та даже не пыталась медитировать, а сидела, упершись коленом в стол и поигрывая мобильным телефоном.
Игнорируя косой взгляд Майнас, я все же попыталась выполнить это чертово задание. Разум прочистился, и я словно парила в мириадах светящихся линий, пульсирующих провалов тьмы и затягивающих, пестрых, как крошечные радуги, звезд. Я видела изнанку мира, совокупность сотен энергетических картин и ментальных взаимосвязей, словно кто-то наложил друг на друга стопку полупрозрачных слайдов с сюрреалистическими пейзажами. Все в порядке, аномалий нет, как и должно быть в тринадцатом магическом колледже города Кракова.
Колледж располагался в неприметном здании на окраине города, больше похожем на склад, чем на учебное заведение. Я поступила сюда сразу после окончания школы, без проблем сдав общий тест и табель с моим магическим потенциалом по шкале Лернера. И никакой помощи бабушки – начальницы аналитического отдела в берлинском Комитете ремесла.
После занятий я отправилась на улицу к ларьку с кофе и разнообразной выпечкой, купила рогалик с шоколадной начинкой и стала ждать, прислонясь к ограде колледжа, появления Вежбы. Я изучала темные силуэты студентов, мелькающие среди медленно падающих на землю крупных хлопьев снега. Наконец, Веслав величаво выплыл из здания колледжа: дверь перед ним открыла низенькая девчонка-первокурсница, за ней следом протопали два замученного вида парня. Веслав снисходительно отвечал им, время от времени листая толстый блокнот в серебристой обложке. Затем Вежба обратил внимание на меня и ускорил шаг, оставляя свой фан-клуб позади.
– Очередной блокнот, – заметила я, высвободившись из его объятий. – Наверное, это потому, что твоя лекционная тетрадка постоянно у меня.
– Безусловно, – Вежба пожал плечами. Он явно думал о своем. С ним всегда было одновременно очень спокойно, как будто оказался дома, и одновременно тревожно: Веслав мог в любую секунду забыть о том, что ты находишься рядом, ждешь общения, ждешь его реакции на свое существование. Но я привыкла.
– Твоя книжка, – я открыла сумку и вытащила толстый том в черном глянцевом переплете. Справочник по истории религий, который я брала у Вежбы в прошлом месяце, чтобы написать доклад. – Здесь закладка на странице с… эээ… Рудрой.
– И? – Веслав искоса взглянул на меня. Фиолетовые круги под его глазами указывали на проведенную за книгами или интернетом ночь.
– Я вспомнила твой реферат о животных. Тут сказано, что второе имя Рудры было Пашупати – «Хозяин зверей».
– Рудра – самый разрушительный, яростный из ведийских божеств, – Веслав забрал у меня книгу, задумчиво повертел в руках. Снег усилился, и мы медленно побрели по домам.
Лекционным тоном Веслав продолжил:
– Рудра создал два вида существ. Одних даже назвал в свою честь – ужасных змей, которые убивали все живое. Вторые, Маруты, такими зловредными не оказались, зато их матерью была сама Земля.
Я хмыкнула.
– Обожаю мифы.
– В мифах есть отрицательные персонажи и положительные, – отметил Вежба, будто не услышав моей реплики. – Положительные – скучны: это, как правило, боги, которых все любят. Или герои, которые этим богам поклоняются и за это получают свои секунды славы… А вот отрицательные – это уже куда интереснее, потому что их ненавидят и боятся. Чтобы человек придумал то, чего можно бояться, он должен испытывать очень сложные чувства.
Веслав всегда будто читал лекцию. Поначалу, сразу после знакомства, я пыталась иронизировать, подкалывать его; он шутил в ответ, но я быстро поняла, что в его шутках было куда больше яда и злобы, чем в моих. Он любил, когда я спрашивала, соглашалась, восхищалась им. Он выделял меня из смутного круга лиц своего фан-клуба, и это льстило.
– Так чем тебя так заинтересовал этот хозяин зверей, хотелось бы спросить? – Веслав засунул руку в карман и позволил мне положить свою на его локоть. Я подстроилась под его шаг.
– Мне было интересно, какие возмущения звери оказывают на ментальный фон, про это мало пишут зоологи, – заметила я, – а на истории магии…
– Ты спала, – усмехнулся он. Снег усилился. Веслав натянул на голову капюшон. – Ты много прогуливаешь.
– Магдалена сказала мне то же самое, – я вспомнила безобразный скандал с матерью; пока бабушки не было дома, она просмотрела мою лекционную тетрадь и заявила, что я пропускаю лекции и меня скоро выгонят. Я обозвала ее экстрасенсом и захлопнула дверь в свою комнату прямо перед ее носом.
– И почему я вообще провожаю тебя на автобусную остановку? Шла бы сама. В наказание, – усмехнулся Вежба.
Он обожал катать меня на эмоциях, как на качелях: дарил подарок и игнорировал меня днями; бросал трубку посередине разговора – и неожиданно оказывался под окнами с букетом цветов. Я ценила каждый жест внимания с его стороны, будто вдыхала аромат розового куста. И тут же сжимала стебель в кулак, чтобы как следует пораниться шипами, чтобы потекла кровь. Я восхищалась им.
Осознавала, что он не любит меня – и не любила в ответ.
***
– Продолжай. У тебя был пик на двадцать – двадцать три… – Верона отлепила от моей руки датчик и положила на стол. Я присела на кушетку, потерла лоб рукой.
– Я не помню, что дальше. Кажется, он поехал со мной, потом сидели в каком-то баре, потом поехали к нему домой… – я поморщилась. – Ты же сказала, что все эти подробности тебе не нужны.
– Я считываю только твой информационный фон, – Верона закрыла ноутбук и откинулась в кресле. Снежно-белая стена за ее спиной была украшена лубочной картиной с горным пейзажем – дурной вкус, но мазня хоть как-то разряжала обстановку лабораторной клетушки. – Как прошел первый инструктаж?
– Ох, паршиво, – я одернула рукава черной спортивной куртки и поджала под себя ноги. – Унылая медитация, прямо как в шестом классе, потом – невнятный бубнеж о ежедневном ведении сонника и подобная чушь. Здесь столько всего приходится делать, – совсем уже жалостливым голосом закончила я.
– Ничего, сегодня у тебя много свободного времени. Нашу процедуру повторим еще два раза, – Верона вежливо улыбнулась и привстала. – Прости, у меня дела.
– Понятно, – я направилась к двери. Что ж, раз на сегодня рассусоливание воспоминаний о Веславе закончено, я могу немного потренироваться – здесь есть чудесный зал для отработки заклинаний, ну или поболтать с Полом. Все три моих дня пребывания в ВИПРА я постоянно встречала Крайчека в столовой, мы оба держались вежливо, но скованно.
Пол не брезговал крохотной библиотекой на самом верхнем этаже, под стеклянной крышей. Удивительно, что здесь, как и в нашем Комитете, библиотеку сделали наверху. Забавное совпадение. Только книг в ВИПРА было маловато, так как и постоянные обитатели этого места, и гости предпочитали подключаться к локальной сети. Марс, человек, который назвался придатком к компьютеру, действительно оказался таковым: он с самой юности изучал тему зачарования компьютеров, электроники, микросхем и плат и в итоге смог так настроить свое сознание, чтобы практически полностью соединить разум с машиной при помощи магии. Конечно, о Марсе писали в желтых газетах, но кто на полном серьезе поверит в такую сказку?
Зал для отработки заклинаний располагался в подвале. Это было гигантское помещение размером с два или три футбольных поля, вдоль стен которого находились столы с патронажами для артефактов, десятки ящиков Андерсена, десятки редких заклинаний в бутылочках. Как правило, здесь почти никого не было – только подозрительно тихие дети или группа старичков, как-то особенно торжественно медитирующих на матах. На меня подобная обстановка не давила. Может, я стала привыкать к Мондиру и всем этим чудным ВИПРАвским порядкам.
Я не торопясь начала отрабатывать боевые заклятья. Между столбов помещались прозрачные мишени, которые отображали информацию о полученном уроне и точности: десять бросков перочинным ножом – восемь в яблочко; средний потенциальный урон можно оценить как «посредственный». Я хмыкнула и уселась на пол.
«Беги быстрее». Почему-то я вспомнила ту таинственную записку. Сейчас, далеко от дома, сквозь толщу всех этих новых впечатлений и знаний, записка уже не казалась такой зловещей. Я даже толком не понимала, почему решила, что она от Веслава. С одной стороны, это логично, а с другой – абсурдно.
– Так это ты? Та самая девушка Вортекса? – раздался насмешливый голос. Я обернулась – позади меня, скрестив руки на груди, стояла незнакомая молодая женщина. – Мне рассказывали про тебя.
– А мне про тебя – нет, – я поднялась на ноги, – какая досада, правда?
– Правда, – ответила незнакомка. – Ничего особенного, впрочем, про тебя не расскажешь…
– Слушай, я понятия не имею, что тебе надо, – нахмурилась я. Эта странная леди начинала меня по-настоящему бесить. – Либо представься, и давай поговорим по-человечески, либо уйди и не мешай.
– Меня зовут Кайя, – пожала плечами девушка и подошла ближе. Я смогла как следует рассмотреть ее: ниже меня ростом, с грубоватым лицом, темные волосы заплетены в косу – очень похожа на спортивного тренера или инструктора по йоге.
Я снова села на пол.
– Ты знаешь, я тут тоже вроде как на тестах, или собеседованиях, – продолжила Кайя, уже в менее наглом и провокационном тоне, – и многие маги говорят о тебе. Вроде как ты – их единственная ниточка к Вежбе…
– Не единственная, – хмуро перебила я. Кайя села напротив меня.
– Единственная, – веско сказала она. – Ты – то, что связывает Вортекса с его физическим прошлым, контактер с обеими его формами. Поэтому и ВИПРА, и берлинцы, и ядерщики – они все за тобой следят, наблюдают и будут это делать до тех пор, пока не уничтожат Вортекса или с тобой что-нибудь не случится.
– Очень оптимистично.
– Поэтому люди из ВИПРА и учат тебя, заставляют тренироваться. Ты нужна им сильной и живой, ясно? А ты… – Кайя взмахнула рукой, – ты, если честно, посредственность.
Я вздохнула, преодолела усталость, слегка просканировала ментальный фон странной собеседницы. Ого. Меньше двойки по Лернеру – что она вообще здесь делает?
– Ну ты сама-то не фонтан, – фыркнула я. И это было еще слабо сказано.
– Дело не во мне, – Кайя прищурилась. – Считай мои слова проявлением заботы. Спросишь, какое мне до тебя и Вежбы дело? Честно говоря, особенно никакого. До ВИПРА, самого по себе, с его армией скелетов в шкафах, интрижками и Страшными Секретами – может быть.
– Так расскажи мне, – я взяла с пола бутылку воды и сделала большой глоток.
– Не могу, – Кайя поднялась, неуклюже изображая дружелюбие, махнула рукой в прощании, – еще увидимся, Хлоя.