Анна Даниловна всё ещё злилась на дочь за её «непутёвое» замужество (они до сих пор не разговаривали друг с другом). Но при этом Репнина не забывала хвастать продукцией их фарфоровой лавки…
– Шедевр! – восторженно откликнулась Шаховская. – Просто чудо, а не сервиз!! Если б не знала, что сделано на Москве, не поверила бы! Ни дать-ни взять, европейская работа!
Репнина, удовлетворившись этим, пошла в гостевой зал. Встретив там среди гостей Варю со Степаном, демонстративно отвернулась и, размашисто обмахиваясь веером, поплыла дальше, расточая улыбки и радушные комплименты высокопоставленным особам.
– Матушка Анна Даниловна стыдится нас, – вздохнул Степан, провожая взглядом тёщу.
– Ой, не обращай внимания! – отмахнулась Варька. – Смотри! Лёшка! – и она, пренебрегая приличиями светского общества, призывно засемафорила рукой Охотникову.
Тот протиснулся к ним через гостей:
– Варвара Николаевна! Вас положительным образом красит замужество. Вы хорошеете с каждым годом!!
– Вот женишься, Лёшенька, и ты будешь хорошеть! – лукаво поддела она его.
– Степан Афанасьевич, – Алексей уважительно пожал ему руку. – Наслышаны о Вашем фарфоровом чуде. Не думаете ли перебираться в столицу с таким-то успехом?
– Нет. Но имею задумку о строительстве маленького заводика на Москве, – поделился Степан. – Думаю взять ссуду в банке.
– Эдак, Вы скоро крупным промышленником станете! – рассмеялся Алёшка и похлопал его по плечу.
– А где братец мой ненаглядный? – осведомилась Варька.
– Вы не знаете?
– Не-ет. А что такое?
– Да ведь он нынче на Кавказе.
– Как на Кавказе?! – опешила Варюха. – Что он там делает?
– Помогает Грузии войти в состав Российской империи. Но учтите, это тайная государственная миссия. Я вам ничего не говорил.
– Лёша! Скажи честно! Там опасно? – Варька сделала страшные глаза.
– Если бы я знал, – развёл руками Алексей.
В это время по залу пробежала возбуждённая волна, гости встрепенулись и потянулись к парадному входу.
– Что происходит? – вытянула шею Варька.
Лицо Алексея озарилось улыбкой:
– Императрица Елизавета Алексеевна приехала, – пробормотал он. – Извините. Я вас ненадолго покину.
Елизавета выразила сердечные поздравления жениху и невесте, поцеловала обоих и сообщила, что её свадебный подарок находится во дворе под окнами.
Заинтригованные Наталья и Александр Голицыны подошли к окну и… обомлели. Роскошная карета, покрытая белым лаком, инкрустированная золотом, запряжённая шестёркой белоснежных коней стояла у парадного крыльца. Все ахнули – во истину, царский подарок! Дарья Михайловна победным взглядом обвела гостей. Анна Даниловна досадливо закусила губу – везёт же этим Шаховским!
Наталья бросилась благодарить императрицу:
– Ах, Елизавета Алексеевна! Вы так добры! Я не смела о таком даже мечтать. Спасибо. Спасибо!! Позвольте мне Вас поцеловать?
– Полно, душенька. Ты же знаешь, как я тебя люблю! – она радушно позволила себя поцеловать и обняла любимую фрейлину. – Довольно о моём подарке. Показывай, что тебе подарили другие!! Я ужасно любопытна!
– С удовольствием. Идёмте, я Вам всё покажу! – Наталья повела императрицу в соседний зал, где было скопление подарков молодожёнам от столичной аристократии и многочисленных родственников.
– Боже мой, какая прелесть! – Елизавета остановилась перед фарфоровым сервизом и всплеснула руками. – Какая форма! Какой рисунок! А фактура! Откуда это, Наташа?
– Это подарок от моей подруги Варвары Протасиной. Они с супругом держат на Москве посудную лавку.
– Ты хочешь сказать, что вот эдакие чудеса делают у нас в Москве?! – поразилась Елизавета. – И я об этом ничего не знаю?? Кто такая, Варвара Протасина?
– Она… здесь вместе с супругом. Я могу их Вам представить?
– Наташа, ты обязана их мне представить!!
– Хорошо, Ваше величество, – Наталья обернулась к супругу. – Алексис, немедленно найди Алёшу и попроси его привести сюда Варю со Степаном. Он их знает.
Степан с Варей предстали перед государыней и почтительно поклонились. Алексей Охотников скромно встал в сторонке.
– Господа, это, в самом деле, произведение Вашей мануфактуры?
– Да, Ваше императорское величество, – ответила Варька, так как Степан в присутствии императрицы оробел. – Мой супруг держит лавку в Москве на Дмитровке. Да вот, извольте сами видеть, – Варюха взяла тарелку и перевернула донышком кверху, – Вот. Наше фамильное клеймо: «Протасинский фарфор».
– Действительно, – Елизавета внимательно посмотрела на вензель. – Поверьте, я разбираюсь в хорошей посуде. И должна сказать, что подобная работа сравнима разве что с умельцами из далёкого Китая, чьё мастерство ещё никто не превзошёл!!
Степан от комплимента порозовел до самых мочек ушей.
– Я желаю сделать Вам заказ! – сообщила императрица. – Столовый набор на сорок персон! Чтобы преподнести его в подарок императору в день его рождения двенадцатого декабря.
Те испуганно переглянулись. Варька вновь проявила смелость:
– Извините, Ваше императорское величество. Но это очень короткий срок. На этот сервиз у нас ушло два с половиной месяца, а он всего лишь на двадцать персон…
– Сколько рабочих трудилось над ним? – деловито поинтересовалась императрица.
– Формы ваял мой муж лично с двумя подмастерьями, – созналась Варька. – А роспись делала я сама. Правда, у меня в помощниках был один наш крепостной художник.
Елизавета поразилась:
– Как?! Вы лично?!
– Я занималась этим у себя в поместье. А в Москве у нас при лавке цех, где два кузнеца и четверо подмастерьев. Один художник. Мы ещё не достаточно расширили наше производство, чтобы нанимать много рабочих.
– Это невероятно! Создавать такое волшебство и не иметь достаточного оборудования и рабочих рук!!
– Мы рассчитывали взять ссуду в банке на строительство небольшого заводика, – робко пояснила Варя.
– Обойдёмся без банка! – возразила Елизавета. – Жду вас завтра к полудню у себя в резиденции Каменноостровского дворца, чтоб обсудить подробности моего заказа!!
Взгляд императрицы скользнул в сторону, и она увидела Охотникова… И вмиг позабыла обо всём. Наталья тут же его рекомендовала:
– Ваше Величество, позвольте представить Вам моего двоюродного брата. Охотников Алексей Яковлевич.
Елизавета вдруг испытала лёгкое смущение:
– Благодарю. Но мы… знакомы. Здравствуйте, Алексей Яковлевич! – и протянула ему руку для поцелуя.
Лёшка благоговейно приложился губами к её руке. Наталья, не растерявшись, быстро предложила:
– Елизавета Алексеевна, Вы не будете возражать, если я попрошу Алексея Яковлевича сопровождать Вас к столу?
Императрица мельком взглянула на поручика:
– Напротив, я буду ему весьма признательна.
Алексей, вытянувшись во фрунт, галантно предложил государыне руку. И они не спеша направились в столовую.
– Я и не знала, Алексей Яковлевич, что Вы приходитесь роднёй моей любимой Наташи, – тихо произнесла Елизавета.
– Да, Ваше величество… – вымолвил Лёшка, чувствуя лёгкое головокружение от запаха её духов.
– Прошлый раз нам так и дали закончить разговор.
– Да, Ваше величество, – повторил он.
– Вы меня тогда здорово озадачили! До сих пор не могу поверить! Вы, в самом деле, тот самый мальчик, которого мы с Дороти встретили по дороге в Петербург десять лет назад?
– Да, Ваше величество.
– Мне очень дороги те воспоминания, – призналась она. – Я тогда была в последний раз рядом с любимой сестрой. Мы обе были юны и наивны. Ехали в чужую страну, мечтали о прекрасном принце и ни о чём не догадывались… Я была так счастлива в тот момент! Счастлива своим неведением…
Он удивился:
– Ваше величество! Неужели Россия сделала Вас несчастной?
Елизавета грустно улыбнулась и предпочла не отвечать.
На следующий день
Каменноостровский дворец
Императрица выложила на стол увесистую стопку бумажных банкнот и сообщила:
– Здесь десять тысяч рублей. Надеюсь, этого хватит, чтобы начать строительство небольшого собственного завода? Степан Афанасьевич?
– …Более, чем, – пробормотал потрясённый Степан, не веря своим глазам. – Простите, Ваше императорское величество, на какой срок Вы предоставляете нам эту ссуду?
– Вы меня не поняли, – возразила Елизавета. – Я не даю Вам в долг. Я делаю благотворительный взнос в Ваше предприятие, господин Протасин.
И, увидев, как в изумлении вытянулись их лица, добродушно улыбнулась:
– Я, как императрица, обязана совершать подобные вложения, дабы поддержать предприятия, способствующие процветанию нашей могущественной державы. Берите! И стройте фарфоровый завод! Закупайте печи и необходимое оборудование. Обучайте крепостных. Нанимайте рабочих. Всё, что я потребую, так это Ваших регулярных сообщений о продвижении строительства. А, когда будете проводить открытие Вашего предприятия, не забудьте пригласить.
– Ваше величество, Вы так великодушны!
– Серьёзные дела требуют серьёзных подходов. Может быть, у вас есть ко мне ещё просьбы?
Варька тихонечко толкнула локтем Степана. Тот покраснел и робко проронил:
– Ваше величество… осмелюсь просить… если это возможно… Я мечтал бы побывать на мануфактуре господина Гарднера в Московской губернии Дмитровского уезда… в селе Вербилки. И поучиться мастерству фарфоровой скульптуры и росписи у его знаменитого художника Кестнера.
– Почему у него?
– Не подумайте, я не намереваюсь составлять конкуренцию изделиям Вашего Императорского фарфорового завода! – предупредительно заявил Стёпа. – У меня иное намерение. Я хотел бы обеспечить предметами из фарфора сословие пониже. Сделать фарфоровую продукцию доступной для купцов и мелких дворян.
– Мне нравится Ваше стремление! – одобрила Елизавета. – Я немедленно отпишу прошение от себя лично господину Францу Гарднеру с просьбой удовлетворить Ваше желание взять несколько уроков у Кестнера. И чтоб он лично ознакомил Вас с технологией в цехах его знаменитой мануфактуры в Вербилках.
– О, Ваше величество! – выдохнул счастливый Степан. – Вы бесконечно добры!
– Что ж, если это всё, что я могу для Вас сделать, то давайте обсудим мой заказ. Мне хотелось бы сделать императору подарок в виде столового сервиза на сорок персон.
Тут Варька деловито взяла инициативу на себя:
– Елизавета Алексеевна, я ночью сделала несколько эскизов. Извольте ознакомиться, – и она протянула императрице кожаную папку с грифельными набросками.
Елизавета увлечённо просмотрела все варианты и уверенно ткнула пальчиком:
– Вот. Это будет очень достойно.
– Прекрасный выбор. Теперь следует определиться с рисунком, – Варюха по-приятельски, присела подле императрицы и принялась рассказывать. – Я подумала, что следует руководствоваться тремя темами: первый – подарок будет для императора, второе – это будет подарок для мужчины, и третье – подарок будет любимому мужчине от любящей женщины.
– Это очень занятно! Продолжайте…
– Если мы выберем первую тему, то на посуде могут быть какие-то атрибуты власти, например, корона, скипетр, герб и тому подобное.
– Нет, – Елизавета помнила, с какой тяготой относится Александр к своему монаршему положению. – Это не подходит.
– Хорошо. Возьмём вторую тему – сделаем подарок просто мужчине. Например, это будут сцены из охоты или виды оружия. Можно выполнить костюмированные изображения офицеров различных полков.
– Нет-нет. Александр не любитель охоты. А плац-парадов он насмотрелся до тошноты!
– Тогда подарок любимому мужчине от любящей женщины. Можно изобразить что-либо такое, что символизирует Ваши отношения, о чём знаете только Вы вдвоём.
Елизавета задумалась, но, как ни старалась, так и не смогла ничего вообразить. Ей даже стало досадно. Неужели у них с Александром нет ничего, что бы символизировало их любовь? Впрочем, разве можно назвать любовью то, что происходит между ними? Уже полтора года его не было в её спальне…
Варька сделала вид, что не заметила её конфуза, и сама пришла на помощь:
– Например, это могут быть виды каких-то мест, где Вы любите бывать вдвоём. Скажем, Таврический дворец или парки Петергофа.
– Да! Это отличная мысль! – встрепенулась Елизавета, благодарная за подсказку. – Это могут быть виды Петербурга, связанные с жизненными этапами Александра. Для начала – Александрова дача, местечко, где он провёл своё отрочество. Затем Гатчина и Павловск – это дорогие ему места, связанные с родителями. Потёмкинский дворец – там мы впервые увидели друг друга. А ещё Царское село – там мы жили каждое лето в царствование Екатерины Алексеевны.
– Прекрасно! Для начала сделаем эскизы. Правда, ума не приложу, как охватить всю эту натуру?
– Сделаем так, – заявила Елизавета. – пока Степан Афанасьевич будет занят созданием предметов сервиза на Москве, Вы, Варвара Николаевна, останетесь в Петербурге, и займётесь эскизами.
– …Полагаю, это недели на две, – прошептала Варька Степану.
– А как же Софья?
– Кто это, Софья? – поинтересовалась Елизавета.
– Это наша дочь. Ей полтора года.
Услышав о ребёнке, Лиз умилённо вздохнула:
– О, у вас есть ребёнок!
– Она осталась дома, в поместье под Тверью. С нею бабушка. Но я всё равно волнуюсь.
– Я приложу все усилия, чтобы не задержать Вас надолго, – участливо пообещала Елизавета. – Я определю для Вас комнату во дворце. Обеспечу всем необходимым – кисти, краски, мольберт… что ещё? Ах, да! Выделю в Ваше распоряжение карету, чтобы быстро и беспрепятственно передвигаться. Назначу Вам в охрану сопровождающего, и дам в помощь придворных учеников-живописцев.
– Благодарю. Если можно, назначьте мне в сопровождающие поручика Охотникова.
– Вы знакомы? – невольно вырвалось у императрицы.
– Он двоюродный брат моей подруги Натальи. И близкий друг моего брата. Алексей – замечательный! Он добрый и заботливый. С ним я буду, как за каменной стеной.
– Да и мне было бы спокойней на душе, зная, что моя Варя под присмотром Алексея Яковлевича, – подал голос Степан.
– Нет ничего проще! Сегодня же отпишу генералу Уварову, чтобы прислал Охотникова в Ваше распоряжение, – согласилась императрица.
1802 год ноябрь
Мекленбург, Людвигслуст
От царапин на лице уже не осталось и следа, и герцогиня Мекленбургская вновь радовала глаз нежной красотой. А сегодня доктор Майер снял повязку с её руки и попросил:
– Пошевелите пальчиками Ваше высочество.
Елена весело изобразила движение, будто пробежалась по невидимой клавиатуре фортепьяно.
– Отлично! – улыбнулся доктор. – Теперь повращайте кистью. Согните в локте.
– Ой! – пискнула Елена, испытав испуг оттого, как что-то хрустнуло в суставе.
– Ничего, ничего, – утешил её Майер. – Это с непривычки. Всё у Вас срослось наилучшим образом. Теперь лишь придётся некоторое время разминать руку.
И он удалился. Елена, сделав несколько неуверенных движений рукой в качестве разминки, весело взглянула на Надю:
– Ну, вот, я почти, как новая! – и, заметив печать грусти на лице подруги, не выдержала. – Да что с тобой?
Она взяла Надю за руки и насильно усадила рядом:
– Рассказывай! Я не могу больше смотреть на твои молчаливые страдания!! Что тебя гложет? Ты давно не улыбалась. Мы же с тобой всегда доверяли друг другу. Что случилось?
– Я… должна тебе кое-что сказать.
– Говори.
– Я хочу уехать домой, в Россию. Когда мы были с тобою в Потсдаме, я выпросила у Александра Павловича разрешение. Теперь всё зависит от тебя. Отпусти меня!
– Ты хочешь меня оставить?…
– Елена, милая! – взмолилась Надя. – Я очень люблю тебя. Ты больше, чем подруга! И мне больно с тобой расстаться. Но не могу я больше жить здесь! Без него!!
– «Без него»?? Ты сейчас о Чернышёве?
– Ну, конечно, о нём!! Варя мне написала, что он обручился с какой-то княжной. И собирается жениться…