– Ладно. Да это и неважно. Ты не представляешь, что творится в городе, – Света поправила прическу.
– Что случилось?
– Все как будто с ума сошли. Магазины закрыты. На дорогах пробки. Представляешь, даже метро закрыли! – Света говорила так громко, что рядом сидевшие посетители оборачивались в ее сторону. – Нет, ты только представь!
– Поверить не могу, – Роза пыталась осмыслить, что произошло с ней и миром за последние полчаса.
* * *
Между приемами выдалась свободная минутка. И теперь Джуна возилась на кухне, пытаясь приготовить для гостьи очередную вкуснятину. Запахи были настолько соблазнительными, что ни один гурман не смог бы отказаться от сочного ароматного мяса и той выпечки, которой она решила порадовать Софи. Обед уже был почти готов, осталось только достать пирожки из духовой печи и оформить порции. Джуна искала салфетки, когда услышала крик подруги из соседней комнаты. От неожиданности она выронила из рук тарелку, которая тотчас разбилась.
– Софи, что у тебя там?! – крикнула Джуна и, не дождавшись ответа, спросила снова. – У тебя все в порядке?
Но подруга не отозвалась и во второй раз. Гадалка отложила собранные осколки и поспешила в комнату, где обычно проводила сеансы. В коридоре она столкнулась с напуганной подругой, которая сползла на пол от испуга.
– Что случилось?! – Джуна кинулась к ней, испугавшись, что у нее какой-то приступ. – Что с тобой?!
– Там, – Софи с трудом связывала слова и то и дело тыкала пальцем в дверь кабинета, – я видела девушку.
– Какую девушку? Дома, кроме нас, никого нет!
– Она была там!
Джуна встала и с опаской приоткрыла дверь в гадальную комнату, чтобы проверить, не проник ли кто незаметно в квартиру.
* * *
Когда Света расправилась с фруктовым салатом и выпила чашку зеленого чая, подруги отправились на прогулку в парк недалеко от кафе. Присев на скамью возле фонтана, они обсудили все организационные вопросы выставки. Света уверила Розу, что через пару дней помещение будет полностью готово.
– Чуть не забыла… Полотна нужно отдать дизайнером, чтобы они подготовили багетные рамки. Но это уже будет позднее, когда мы увидим сам зал.
– Отлично.
– Я думаю, мероприятие будет на высоте. Точнее, я уверена в этом, – Света достала сигарету.
В парке было не так много людей. Семейные пары, студенты, старики – все бродили по аллеям, усыпанным золотом осеннего листопада. Взгляд молчавших уже десять минут подруг неожиданно приковала дама, которая сидела на соседней лавке. Красивая солидная женщина что-то кому-то объясняла. И все бы ничего, но собеседник ее был невидим. Достав из сумочки книгу, она встала и побрела по тропе, продолжая разговаривать сама с собой.
– С ума сойти, – возмущенно произнесла Света. – Город сегодня как будто с катушек слетел. По улицам спокойно разгуливают сумасшедшие. Психам место в психушке. Так ведь? – обратилась она к подруге, которая провожала женщину взглядом.
– С чего ты взяла, что она сумасшедшая?
– Ну разве можно назвать человека, разговаривающего с собой, нормальным?
– Ну не знаю.
– Ты сегодня сама какая-то странная. У тебя все хорошо?
– Не уверена в этом, – ответила Роза. – Знаешь, а что если сумасшедшие вовсе не сумасшедшие?
– О чем это ты?
– Я имею в виду, что если они кажутся нам сумасшедшими, это вовсе не означает, что они в действительности такие. Это сложно объяснить, – Роза замолчала.
– Подруга, по-моему, ты сама начинаешь сходить с ума.
– Ты не понимаешь, что я хочу сказать. Даже эта женщина… Может, она видит или слышит то, что не могут видеть и слышать другие. Что если есть люди, которым открывается немного больше, чем всем остальным… Им доступно то, что недоступным остается для нас.
– Откуда такие мысли?
– Знаешь, я сегодня встретила человека, который сначала показался мне невменяемым. Но сейчас я уверена, что он не был сумасшедшим.
– Это он вбил всякую ерунду тебе в голову?
– Да нет же! Он говорил странные вещи, из которых я ничего не поняла. Что-то про время…
– Ну время сейчас все обсуждают. Как будто его нет…
– Вот и он говорил то же самое!
– Брось, Роза, не забивай голову всякими бредовыми мыслями. У тебя сейчас есть дела поважнее. Выставка, например. А сумасшедшие пусть подождут, – Света выкурила еще одну сигарету.
* * *
Все вещи были на своих местах. Ничто не указывало на то, что в доме кто-то был.
– Софи, там никого нет.
– Сейчас, может, и нет.
– Тебе показалось. Взгляни сама, в комнате ни души, – сказала Джуна.
– Я что, по-твоему, похожа на сумасшедшую?
– Тут никого нет! Успокойся! Ну и напугала же ты меня!
– Послушай, я видела ее. Она была в зеркале. И ты можешь мне не верить, но она там была!
– Да кто она?! Еще и в зеркале… Может, ты себя в отражении не узнала?!
– Она там была! Красивая брюнетка с голубыми глазами. Она смотрела на меня и улыбалась, – повторила Софи. – Я переезжаю. Я не останусь здесь больше ни минуты.
– Не веди себя, как маленькая девочка! У тебя просто форменная истерика. Куда ты собралась? В гостиницу? – спросила Джуна. – Нет. Ты сейчас пообедаешь, а затем приляжешь и немного поспишь. И больше никаких разговоров! Я тебя никуда не отпущу!
* * *
Катя проснулась. Умылась. Приготовила себе завтрак. Все это она делала не спеша. Сегодня ей было некуда торопиться. Выходной… День, который она так ненавидит. Ей некуда было пойти. И не с кем. Не по кому было скучать. И самое противное, что никто не скучал по ней. Все, что она делала в эти дни, – это мечтала в одиночестве. Она радовалась тому, что хотя бы в своих мечтах могла быть тем, кем хотела.
Сегодня она не хотела находиться дома. На улице было холодно, но это не остановило ее. Она надела черное пальто. Взяла зонт. Закрыла дверь. Вызвала лифт. Вышла на улицу и оказалась под дождем. Снова… Дождь был единственным спутником ее жизни… Лучшим и верным другом.
– Зачем жить, если рано или поздно умрешь? Любить, если в любовь никто не верит? Зачем страдать, если страдания никто не понимает? Задавать вопросы, ведь не найти того, кто на них ответит? Играть роль, если она не твоя? Бегать за счастьем, если его все равно не догнать?
Зачем быть слабым, если все решают сильные? Терпеть, если никто не оценит? Умолять, если просьбу никто не услышит? Искать, если все равно не найти? Зачем надеяться, если все решили за тебя? И мечтать, если мечте не суждено сбыться? Стоит ли жизнь всего этого?
Катя искала ответы на все вопросы, но получить ответ хотела лишь на один из них… на последний. Она хотела узнать, чего стоит ее жизнь…
* * *
Уолт собирал банки из-под пива, оставшиеся после вчерашнего вечера. Питер вернулся домой раньше, чем он предполагал. Не сказав ни слова, друг принялся собирать вещи.
– Привет. Уж кого не ожидал увидеть, так это тебя. Неделя не прошла, а ты уже дома. Смахивает на аномалию, – пошутил над другом Уолт.
– Нравятся аномалии? Включи телевизор или хотя бы радио. Их там предостаточно.
– О чем это ты?
– Ах да, я забыл, ты же не вылезаешь из своей каморки и не знаешь, что происходит.
– Не хочешь говорить, не говори. Я могу хотя бы узнать, куда тебя уносит на этот раз?
– Улетаю в Санкт-Петербург. На несколько дней. А затем в Лион.
– Санкт-Петербург? Тот, что в России?
– Нет, тот, что в Африке.
– Дай угадаю. Ты наверняка хочешь попросить у меня денег. Но, Питер, извини, благотворительностью я больше не занимаюсь.
– Мимо.
– Россия… Тебе тут приключений не хватает?
– Это всего лишь на неделю. Наведаюсь к родственникам.
– Ты и за это время найдешь себе приключения. Зачем тебе в Санкт-Петербург?
– Мне нужно кое-что сделать.
– Какие у тебя могут быть дела в другой стране? Это немыслимо.
– Я не желаю слушать нотации. Денег просить я тоже не собираюсь. Я хотел предложить тебе составить мне компанию, но, видимо, делать этого не стоит, – сказал Питер. – Удачи!
Уолт не ожидал получить подобное предложение, но мгновенно ухватился за него. Ему давно хотелось сменить обстановку, лучшего способа было не придумать. А наличие действующей визы стало весомым аргументом сказать Питеру «да».
– Постой! Если ты подождешь, я быстро соберу вещи.
– В таком случае поторопись. Надо успеть на ближайший рейс.
– У тебя даже нет билетов?!
– Нет, но будут, если ты поторопишься…
* * *
Профессор так и не пришел в назначенное время. Лео сделал несколько звонков, но поговорить ему удалось лишь с автоответчиком. Осознав, что ждать бесполезно, он решил вернуться к себе. На пороге родительского дома он встретил Марту.
– Привет, я жду тебя, – она улыбнулась.
– Чтобы не приходилось ждать, нужно предупреждать, когда собираешься прийти, – не заметив своей грубости, Лео вставил ключ в замочную скважину и отворил дверь.
– Не знала, что мне нужно спрашивать разрешения, чтобы зайти к тебе. В следующий раз я это учту. Извини. Судя по всему, я не вовремя, – она настолько сильно хотела увидеть его, что проигнорировала его недоброжелательность.
– Ты права, я не настроен сейчас ни на какие разговоры, если ты пришла поболтать о всякой ерунде…
Лео всегда был холоден, но таким, как сегодня, он не был никогда.
– Еще раз прости, – она надеялась, что он извинится в ответ за свой тон, но этого не произошло. – Я просто хотела попрощаться.
Лео поменялся в лице, но его глаза остались пустыми. Они не отражали ни удивления, ни грусти, ни печали, ни досады.
– Попрощаться?
– Я уезжаю. Из Кливленда. Навсегда, – дрожащим голосом произнесла Марта, еле сдерживая себя. – Хотела поговорить с тобой, но…
– Неожиданно. И куда уезжаешь?
– В Европу.
– Я даже не знаю, что сказать.
– Ничего не говори, – тихо произнесла Марта. – Я пойду. Прощай.
– Пока, – Лео вел себя так, словно завтра они снова увидятся на парах в университете. Она посмотрела на него последний раз, но найти во взгляде признаки того, что ему не все равно, так и не смогла.
Она так хотела, чтобы он прокричал вслед ее имя, схватил за руку и попросил не уезжать, но вместо этого она услышала лишь звук захлопнувшейся двери. Слезы хлынули ручьем. Ни слов о том, что по ней будут скучать и ее будет не хватать, ни просьбы дать адрес, чтобы писать письма, ни приглашения пройти домой, чтобы в последний вечер вдоволь наговориться. А ведь она думала, что она была одной из тех немногих людей, кому Лео доверял, к кому хоть как-то был привязан…
* * *
Серые улицы. Серый дождь. Серая жизнь. Катя шла. Навстречу пустоте. В никуда. Не было грусти. Она бесцельно бродила по улицам, пока не увидела красивого черного лабрадора, который сразу же принялся обнюхивать ее.
– Сейчас он начнет облизывать ваши ботинки, – она услышала старческий голос и, увидев слепого мужчину, сразу поняла, что пес оказался поводырем.
– Замечательная у вас собачка, – Катя была доброжелательна. За последние пять лет этот прохожий оказался первым человеком, который заговорил с ней на улице.
– Да, это мой лучший друг, а после смерти жены еще и единственный, – сказал он, почесав питомца за ухом. Катя молчала. Она увидела на лице незрячего человека столько радости и оптимизма, сколько не встречала на лицах здоровых людей.
– Я мог бы вас попросить, проводить меня до третьего дома, а то мой маленький друг не знает здешней местности, – пожилой мужчина улыбнулся. Кате некуда было торопиться, поэтому она согласилась помочь старику, который почему-то показался ей знакомым.
– Давно у вас появился такой славный приятель? – спросила Катя и только потом поняла, что это было бестактно. – Извините. Глупый вопрос.
– Почему же глупый. Не так давно. Около года. Я ослеп в двадцать лет. Но всю жизнь меня окружали люди, которые заботились обо мне. А после смерти жены, кроме Шнурка, у меня никого не осталось.
– Наверное, вам тяжело пришлось, – Катя об этом только подумала, но слова опередили мысли.
– В моей жизни для счастья было всего достаточно. Любящая семья. Верные друзья. Словом, не у всякого зрячего есть то, чем обладал я.
Глаза Кати заблестели от навернувшихся слез. Она замолчала, опасаясь, что ее выдаст голос, и даже слепой увидит ее насквозь.
– Отчего может грустить такая красивая девушка, как вы? – неожиданно спросил он.
– Что?
– Знаете, я уже давно научился видеть, будучи слепым. На ваших глазах слезы. Откуда они?
– Вы счастливый человек. Я вам искренне завидую.
– Счастье скоротечно. Не бойтесь быть несчастной. Бойтесь быть счастливой.
– Мне двадцать шесть лет. И я до сих пор не знаю, что такое счастье, – призналась Катя. Оказалось, что незнакомому да еще и слепому человеку легко открывать душу.
– Почему?
– Сама хотела бы найти ответ на этот вопрос.
– Знаете, когда я еще видел, я мечтал стать художником, рисовать пейзажи. Поступил в художественное училище, но все мне говорили, что я бездарность. И действительно мои работы были так себе, – тут он замолчал, словно пытаясь припомнить детали. – Знаете, как я ослеп? Увидел, как на дорогу выбежал совсем маленький мальчик, ему было годков пять, не больше… Вы же знаете, как гоняют, – старик сделал паузу. – Так вот, мне ничего не оставалось, как оттолкнуть его и под колеса подставиться самому… От удара я получил серьезную травму головы. От нее зрение начало стремительно ухудшаться, пока я окончательно не ослеп. По сравнению с этим переломы казались мне ерундой. Кости срослись, а зрение меня навсегда покинуло.
– Как ужасно…
– Да… слепой художник. Что может быть хуже?.. Только глухой музыкант, – старик расхохотался. – Мальчик, кстати, этот через двенадцать лет стал чемпионом по плаванию. А я именно тогда и познакомился со своей будущей женой, с которой много или мало прожил тридцать девять лет… И теперь я думаю, все это должно было со мной случиться. Это была неизбежность. Судьба, как говорится. Я должен был сделать то, что сделал. Так и ты, – старик незаметно перешел на «ты».
– Что я?
– Каждый из нас не сможет получить от жизни то, что хочет, пока не сделает то, что должен. И ты не исключение. Чтобы успеть сделать то, что хочешь, для начала тебе нужно сделать то, что ты должна.
– И как мне определить, что я должна сделать?
– Иногда путем горьких ошибок, неоправданных надежд, долгих ожиданий приходится преодолеть сотни неверных путей, чтобы хотя бы на шаг приблизиться к дороге, которая поможет душе не заблудиться в лабиринте жизни … Не помню, кто сказал.
– Все это так сложно…
– Такова реальность, дочка. Знаешь, с чем я всегда сравниваю жизнь? С марафоном… В ней, как в забеге на очень длинную дистанцию. Можно сдаться на самом старте, можно дать себя обогнать. Но никогда нельзя отчаиваться. Надо пытаться добежать до финиша первым, иначе никогда не узнаешь, что чувствуют люди, преодолевая черту. Главное, верить в себя, чтобы в тебя поверили другие… Жизнь – самый тяжелый вид спорта, соревнования здесь почаще, чем в футболе или теннисе. Но зато чемпионы жизни – самые крепкие и выносливые люди. Они не знают, что такое проигрывать и поэтому никогда не проигрывают…
Катя не заметила, как закончился дождь и они оказались во дворе третьего дома.
– Вот мы и пришли, – объявила она старику.
– Спасибо, ты мне очень помогла.
– Я даже не знаю, кто кому больше помог.
– Ты только не забывай одну вещь.
– Какую?
– Счастлив тот, кто больше страдает. Даже в моменты самой незначительной радости счастье такому человеку кажется безграничным.
Катя в последний раз взглянула на пожилого мужчину, и ей бросился в глаза зеленый клетчатый пиджак. Она вспомнила, что вчера, стоя на крыше, она видела именно его, и поняла, что сейчас говорит с человеком, который не позволил ей умереть накануне.
– Вы спасли мне жизнь, – она вдруг захотела его поблагодарить.
– Я беспомощен, как дитя. Как я мог спасти тебе жизнь, Катя?
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – она удивилась. – Я вам не говорила.
– Догадался.
– В мире сотни имен, а вы говорите, что догадались. Вы меня знаете?!
– Тебе пора домой. Поторопись, а то опоздаешь.
– Куда опоздаю? – Катя сморщилась. Она оглянулась и увидела, как над ее домом поднимаются столпы дыма.