На берегу мужики о чём-то живо галдели. Директор с умным видом разводил и махал руками.
– А, наконец-то вернулись. Догадались нарвать бананов. И на том спасибо. Вас только за смертью посылать. Давайте-ка начинайте строить шатёр для ночлега, – тут же отдал он распоряжение.
Он сразу не понравился Валере. Какой-то внутренний инстинкт подавал сигнал опасности при одном только виде этого человека. Руководитель от «руками водить». Откуда берутся такие типы? И почему его все слушают, разинув рты?
– Надо бы костёр развести, чтобы нас заметили с проплывающего мимо корабля, – сказал Валера.
– Костром займёмся мы, а вы сооружайте шалаш.
Этот чудак возомнил о себе непонятно что.
Тракторист, врач, полковник и бизнесмен покорно отправились выполнять команду Директора. Валера подумал и поплёлся к ним.
За пару часов подобие шалаша было готово.
– Есть хочется и пить тоже, – пожаловался тракторист.
– Да, одними бананами сыт не будешь, – заметил врач.
Они пошли к Директору и его помощникам, у которых никак не получалось развести костёр. Белкин и Антон пытались высечь искры из камней.
– Ничего у вас не получится, – сказал Валера.
– Не каркай, ментяра, – зло огрызнулся Белкин.
Валера вспомнил о Пинцете. Может придушить этого урода ночью? Он был в этот момент доволен собой, хорошо, что он успел достаточно оправить за решётку таких недочеловеков.
– Я не каркаю, урка, а дело говорю.
Белкин резво вскочил и замахнулся камнем в Валеру.
Директор попытался его успокоить.
– Ну, ну, Игорь не кипишуй. Мы тут общее дело делаем.
Откуда-то выскочила Настя и стала между Валерой и Белкиным, предотвратив мордобой.
– Не надо, Игорь.
Костёр так и не получился.
На остров упала темнющая тропическая ночь. Все улеглись в шатре, прижимаясь друг к другу. Валера лёг с краю. Настя расположилась между Иваном и Антоном. Молодость выбрала молодость.
– А тут прохладненько, – заметил тракторист.
– Хорошо ещё, что тут не обитают хищные звери, – заметил бизнесмен.
– Когда же нас найдут? – жалобно протянула Настя.
– Завтра или послезавтра, – сказал уверенно Антон.
– Наши морды, наверняка, уже вовсю крутят в новостях, – сказал Иван. – Домой вернёмся звёздами.
– Эх, сейчас бы пивка да холодненького, – проскулил артист.
– А я бы от медицинского спирта не отказался, – добавил врач.
Валера вспомнил про аквалангиста. Что-то было в этом не так. Или же это был всего лишь пьяный бред тракториста? Чего только не привидится пьяному.
3
Валера держал очки Коркина над мелкими сухими веточками. Коркин и Зайцев, сидели на корточках рядом. Веточки задымились, показалась красная точка, а потом вспыхнул огонь. Валера быстро накидал ещё мелких веток, на которые положил уже веток потолще.
– Ура! Получилось! Мы сделали это!
Зайцев радостно запрыгал.
Валера сел на песок. У него был недовольный вид.
– Костёр продержится только до следующего утра или вечера. У нас нет даже топора – нарубить дров.
– Ножа-то нет, какой топор, – продолжил мысли Валеры Коркин.
Подошёл вальяжный Добролюбов.
– Чего вы ссыте? Не завтра так послезавтра нас найдут.
– Это логично. В Тихом океане насколько я помню из географии не так много островов. Но странно, почему нас не нашли до сих пор?
К костру подошли Ковров, Настя, Добролюбов и Бондаренко.
– Костёр есть, а зажарить на нём нечего, – сожалел Ковров.
– Надо рыбы наловить, – предложил Добролюбов.
– Или зверя поймать какого-нибудь, – добавил Бондаренко.
– Как? Чем? – скептически отнёсся к идеям молодых людей Валера.
– Сделаем палки с острыми концами, я видел, так делают дикари, – предложил Добролюбов.
– А чем их заточим? – поинтересовался Бондаренко.
– Камнями. Вперёд в каменный век!
Добролюбов похлопал ладонью по губам и издал звук, какой обычно издавали индейцы в голливудских старых фильмах.
– Дурак, – сказал Бондаренко. – Ладно, пошли.
Они оба ушли.
– Нас же обязательно найдут, – жалобно промямлил Зайцев.
– Найдут, найдут, доктор. Вам не к лицу уныние. Ваши навыки возможно понадобятся кому-то из нас, – «поддержал» его Ковров.
К костру лениво приплёлся Лев.
– Молодцы. Развели костёр. Сразу видно офицер, – похвалил Валеру полковник.
– Надо бы ещё сходить за бананами, – заметил Ковров.
– Я вчера ходил, – сказал Валера.
У костра остались Валера, доктор Зайцев и Настя.
Валера с надеждой глядел на океан, на горизонт.
– Ни кораблика, – сказал он.
– Почему вы такой грустный, Валерий? – спросила Настя. – Мы живём в двадцать первом веке. Нас уже ищут и найдут.
– Да просто какие-то предчувствия непонятные. Всё непонятно тут. Где экипаж корабля? Неужели их, в самом деле, захватили бандиты? А, что если корабль тоже был кем-то специально потоплен?
– Тогда почему от нас не избавятся, как от ненужных свидетелей? – продолжил развивать версию Валеры Зайцев.
– Они думают, что мы утонули.
– Вас кто-нибудь ждёт дома, Валерий? – спросила Настя.
– Нет.
– Нет ни жены, ни детей?
– Сын есть. Он не общается со мной уже пять лет.
– Как печально. Не верю, что вы могли быть плохим отцом.
– Мы рано развелись, ему было только девять лет.
– Не помогали?
– Помогал да кто это ценит? Впрочем, и помощь была не велика. Какие могут быть заработки у честного милиционера?
К ним подошли Бондаренко и Добролюбов.
Добролюбов обратился к Насте:
– Смотри, какие мы сделали палки. Идём, ловить рыбу.
– Вам не жалко рыбу?
– А тебе есть разве не хочется? – спросил Бондаренко.
Настя пошла с ними. Они решили попытать счастье в заливчике. Там было не глубоко. Бондаренко и Добролюбов скинули шорты и вошли в воду. Вода была прозрачной, так что было видно дно.
– Смотри вон рыба.
Иван показал направо и пошёл туда с палкой, прицелился, воткнул палку в воду. Мимо.
– Палками мы ни хрена не наловим, давай попробуем руками, – предложил Бондаренко.
– Давай.
Они облазили весь берег. Рыба уходила легко от их рук.
– Солнце зараза печёт, как в духовке, – пожаловался Бондаренко.
Они волтузились в воде час.
– Ребята, вы устали хватит, – сказала Настя. – Чего-нибудь ещё придумаем. Не пропадём.
Иван плюхнулся в воду у берега и поймал небольшую рыбку.
– Поймал! Поймал!
Иван и Антон вылезли на берег.
– Какая красивая, похожая на аквариумную, – сказала Настя.
– В ней даже килограмма нет. Как будем её делить? – проворчал Антон.
– Отдадим Насте, – сказал Иван.
– Мне будет жалко её есть.
– Тогда мы сожрём, – предложил Антон.
– Как? При всех? У костра же люди сидят. Этот Валера, – сказал Иван. – Подумают, что мы крысы.
– Да. Ситуация, – сказал Антон. – Может выпустить её на фиг?
– Ну, уж нет, чтобы все мои труды оказались напрасны. Не хочу.
Они пришли к костру, у которого собрались все обитатели острова, кроме тракториста и артиста, ещё не вернувшихся со сбора бананов.
– Рыба должна достаться самому страждущему, – решил Ковров.
– Настя отказалась от неё, – сказал Иван.
– Пускай её съест, тот, кто поймал, так будет справедливо, – предложил врач.
У Коркина потекли слюни изо рта, глядя на бедную рыбку.
– Это логично, – сказал Ковров. – Но жестоко по отношению ко всему коллективу. У нас есть измотанные и усталые члены коллектива, которым эта рыба более необходима.
– Пусть парень сам решит, с кем он её съест, – предложил Валера.
– Я вижу, что другим эта идея не по душе. Мы будем тянуть жребий.
Жребий тянули, когда вернулись тракторист и артист с бананами. Повезло уголовнику Белкину, который с чувством превосходства и удовольствия зажарил рыбку на палочке прямо живьём на костре. Он съел половину рыбки и остальную часть отдал Ивану и Антону со словами.
– Что я сука что ли последняя.
Эти двое поделили остатки рыбки, как могли и съели её.
Вечером Антон, Иван и Настя купались в океане, дурачились. Уставшие они выбрались на берег. Антон сразу упал животом на песок.
– А силёнки то потихоньку уходят, – заметил он.
Настя и Иван бродили вдоль воды, брызги которой омывали их ступни.
– Ты женат? – спросила Настя.
– Нет.
– И не был?
– Был.
– Разошлись?
– Да не сошлись характерами.
– Наверно, она много денег хотела, а ты простой машинист.
– Да денег я нормально зарабатывал. У неё любовник был – бандит, к нему и ушла.
– А дети?
– Дочь, я часто с ней общаюсь, им сейчас не до неё, но они её не обижают.
– Хороший ты человек, Иван, добрый, весёлый, позитивный, но чего-то в тебе не хватает. Ты же умный. Почему не пошёл учиться дальше после школы? Мог бы стать инженером или режиссёром.
– Я? Да ты что? Какой из меня инженер? Я из простой семьи. Мои родители никогда звёзд с неба не хватали и я такой же. Хочешь, прогуляемся до лесу?
– Зачем?
– А так просто.
– Не знаю, не сейчас, пошли обратно.
Настя прочитала сообщение в телефоне: «Я умру без тебя. Умоляю, вернись». Игорь совсем измучил её. Она сидела на автобусной остановке одна и плакала. Лил проливной дождь. Почему ей так не везло с мужчинами? Может быть, всё дело было в детстве? Она росла с матерью без отца, которого никогда не видела. Её мама была художником настоящим, во всех смыслах. При СССР она рисовала афиши для кинотеатра, и ещё писала картины для себя и продажи. Продавались картины плохо, но денег в целом хватало. После развала Союза пришлось туго. Мама даже торговала и не только своими картинами, но и разным барахлом. Потом один друг устроил её преподавать в институт. Стало немного полегче. Впрочем, мама Насти никогда не жаловалась на быт и неустроенность. Она была настоящей коммунисткой: её не интересовала бытовая ерунда, деньги и прочая мещанская глупость. Она курила «Беломор», «Астру» и «Приму». В пятом классе Настя узнала от неё о своём отце. Мать сказала, что у неё было несколько мужчин, когда она с подружками отдыхала на море в Коктебеле. Тогда она была хиппи, что это такое Настя не понимала. Мать не знала, кто из её тех парней был её отцом. Но «они были все классные ребята, с чувством юмора, знали классные песни и угощали их классной травкой». Так сказала мама. Другая девочка бы расстроилась от такой информации или закомплексовала бы, но Настя была особенной. Истинная дочь своих родителей. Она читала много, больше матери. Настя очень любила стихи. У неё была очень богатая фантазия. Порой ей казалось, что мир, изображённый в книгах писателями и поэтами – это и есть настоящий мир. Отца она воображала себе красивым и добрым, но неустроенным, как все творческие люди. Возможно, он был писателем или музыкантом. После школы Настя поступила в педагогический институт. У неё был друг со школы Дима, нормальный пролетарский парень, который хотел стать водителем и стал им. Он был сильный, уверенный в себе, знал, что хотел от этой жизни. Настя очень нравилась ему. Он пошёл работать. Настя училась в институте и иногда подрабатывала. Они сняли квартиру, в которой решили вести совместное хозяйство. Мама Насти легко отпустила от себя дочь, а мать Димы ненавидела Настю и её мать, считала их больными на всю голову. Настя много времени отдавала учёбе и чтению, на хозяйство не хватало сил. Готовила она плохо, ещё хуже убиралась. Диме это не нравилось. Он злился. Потом понял, что перевоспитать её нельзя. На почве быта они разошлись. Настя очень переживала. Она любила Диму, за ним она чувствовала себя, как за каменной стеной. Он был работящий и умел найти надёжный заработок. В детстве у неё не было ни отца, ни деда. В Диме она встретила впервые опору, защиту и поддержку. Потом у неё была череда мальчиков из разного сорта мужчин. Особенным колоритным персонажем в этой колоде был кавказец Арчил, женатый торговец с рынка, всё время грозивший убить её, если она изменит ему. То, что он был сам женат, его не волновало. Утихомирить горячего горца помог капитан милиции Пашка Смирнов друг Насти. Павел нравился ей, а она ему не очень. Настю как будто не очень волновало наличие жены Павла и других мужчин. Наконец в двадцать шесть лет Настя вышла замуж. Мужа звали Коля. Он приехал покорять столицу из Ростова-на-Дону. Коля был танцором, профессиональным. Своими танцами он и покорил Настю. Она наивно думала, что танцоры, как творческие люди должны быть развиты умственно и духовно; но ни умом, ни духом там и не пахло. Коля приценивался к квартире Насти и её мамы в Капотне, просил прописать его. Тёща хоть и была с причудами, но дурой она не была. «Поживите сначала, а там посмотрим», – сказала она. Коля страшно злился. Детей он не хотел. Он часто уезжал надолго с разными артистами на гастроли. Однажды он приехал, собрал чемоданы и был таков, ничего не объяснив ни Насте, ни тёще. Коля через суд потребовал развод. Скоро он женился на какой-то старухе, которая его прописала без всяких условий. По Коле Настя не горевала. Он быстро разочаровал её и был слишком эгоистичным. Она даже была рада освободиться от него. Ей было легко одной, проще. Настя уже подумала, что у неё больше никогда не будет ни мужа, ни детей. Она любила читать в парке, сидя на скамейке. Так она познакомилась с Игорем. Игорь худой, в очках, был похож на облезлую птицу. Глаза его излучали что-то болезненное и диковатое. Люди сторонились его, а он их терпеть не мог. Игорь присел на скамейку и заговорил с Настей непринуждённо, как со старой знакомой.
– Беллетристику читаете. Зря.
Настя оторвалась от чтения.
– Почему же?
– Мало достойных авторов.
Игорь переживал в том момент увлечение учением Кастанеды. Он постоянно находился в духовном поиске. Он был православным, католиком, протестантом, пятидесятником, свидетелем Иеговы1, буддистом, синтоистом и конфуцианцем.
– Вы кто? – спросила тогда Настя.
– Я сам бы хотел это понять.
Это было какое-то затмение. Впервые Насте встретилась такая неординарная личность. Игорь к тому же писал стихи – концептуальные и ещё немного хокку, когда увлекался синтоизмом. Издательства не печатали его. Не доросли, так он это объяснял.
Настя переехала жить к Игорю в его захламлённую и грязную квартиру в Гольяново. Она была так очарована эрудицией и талантами Игоря, что его крысиная холостяцкая нора с пожелтевшими от никотина, бедности и старости обоями, казалась ей дворцом сказочного принца. Игорь не уставал её поражать новыми духовными открытиями и стихами. Настя навела порядок в квартире и даже научилась готовить. Было ради кого стараться. Игорь, правда, этих усилий не замечал, погружённый в своё творчество и свои искания. Так они прожили год. Жениться Игорь не хотел – так как ещё не определился с конфессией или религиозным направлением, которое ему подошло бы окончательно. К детям он также не был готов. Для него было страшным преступлением рожать в этот мир детей, не зная точного предназначения жизни и её смысла. Смирилась Настя и с этой напастью. Доконало её другое. Когда Игорь обратился в шиваизм, в квартире милого после школы она обнаружила неизвестную женщину. Гражданский муж называл её Вероникой. Она была не очень красива, но стройна и ухожена. Игорь задумал заняться сексом втроём. На его языке это называлось важным духовным обрядом. Всё надо было делать строго по инструкции, написанной в какой-то книге. Насте было противно, но она делала всё, что предлагал Игорь. Он скоро разочаровался в этом обряде и в этой религии – на следующий же день.
За завтраком он признался:
– Не то это, не то. А не принять ли мне ислам? Правда, обрезание придётся делать. Насколько это больно? Неважно. Надо сначала изучить «Коран».
Вечером Настя не обнаружила в шкатулке, в которой складывала семейный бюджет шести тысяч рублей. Последние три месяца деньги зарабатывала только она. Игорь не работал. С почты, где он в последний раз трудился почтальоном, его выгнали за постоянные прогулы, кражи дорогих журналов и опоздания. Настя наехала на Игоря. Куда делись деньги? Тогда Игорь признался, что потратил их на Веронику, которая была проституткой. Настя была в шоке. Она поделилась этой историей с Яной учительницей математики в школе. Яна назвала Игоря козлом и посоветовала немедленно его бросить. Настя не знала, что делать. Ей было жаль Игоря, но жить она уже не могла с ним. Он был ей противен. Она разочаровалась в жизни и людях. Неужели все духовные поиски и творчество – это полная ерунда? Надувательство – ширма для развратного образа жизни и тунеядства. Для чего живут люди на Земли? Только, чтобы есть и трахаться? Игорь – это был тяжёлый удар не в челюсть, а в саму душу. Настя собрала вещи и ушла. Игорь валялся в её ногах, просил прощения, умолял не бросать его. Такой жалкий он ещё больше раздражал её.