Кем же населён замкнутый мир? Если нас зацепили, то они способны проникать в галактическую многомерность.
По рубке гуляет прохладный ветерок, играя палубным оснащением мини-«Ареты». В ушах позванивают мелкие колокольчики, звёзды Антареса растут, прочие потихоньку гаснут, затушёвываясь чёрно-бурым маркером.
Джино скис. Вот-вот запузырится и забродит. Из последней лекции Шара он запомнил одну фразу и теперь тихонько повторяет, остановив взгляд на палубном выходе:
– Для полного решения задачи трёх тел надо взять восемнадцать первых интегралов…
Я понимаю Джино. Взять столько интегралов не по нашим зубам. Да и чистая это теория, двигателей у «Ареты» нет, вёсел тоже.
Дверь, ведущая на палубу, украсилась ярко-красной надписью: «Запасный выход». Смешно. Особенно если учесть, что кусок пола перед ней исчез совсем, открыв доступ в трюмный этаж. Меня беспокоит вопрос: почему не возвращается зелёная тень «Шестого»? Мысль о незримом «Шестом» оптимизма не прибавляет. Прямо хоть беги к рее и вешайся. Да яма перед выходом…
Кертис выглядит спокойнее других. И голос его звучит по-земному:
– Алекс, приходит время, и все теории делаются недостаточными, лишними, неистинными, вредными. Требуется маленький сдвиг. Твоё сознание – не мозги шхуны. Ты живой, ты сможешь…
– Живой? – спросил я, – В игре что-то иное, чем законы макрофизики или хромодинамики?
В диалог вмешивается Шар:
– Ну, вы уж… Скажем осторожнее: игра перешла за границы вакуума.
Я вздрогнул. Раздался хрип. Это Андрий. Остановив лицезрение панорамы мира Антареса, он выдавил из себя одно слово:
– Антикосмос…
Почему он так напуган? Ведь прошёл нужные ступени подготовки в Славянском Цехе. И я спросил:
– Чего ты боишься, инженер звёздного интеллекта? Анти, контр… И что? Мы ещё не там.
Он прокашлялся и прохрипел слова из библии Розы Мира, написанной патриархом то ли в камере, то ли в келье. Места творческие, что и говорить.
– «Антикосмос – условное обозначение для совокупности всех миров, создаваемых демоническими началами и предполагаемое замещение Божественному космосу. К антикосмосу нашей брамфатуры принадлежат слои: Шог, Дигм, Гашшарва Суфэтх и Дно».
Я впервые подверг внутренней ревизии слова патриарха. «Создаваемых… Замещение…» Дурдом! Мир создаётся Одним и правит им Один. Два начала исключают порядок и саму жизнь. Эта библия просится в клозет. Я стал еретиком. Тут вернулся в себя Джино и вежливо попросил:
– О брамфатуре можно поподробнее?
Андрий перелистал в себе цитатник и сказал:
– «…почти каждое небесное тело обладает рядом разноматериальных слоёв, образующих взаимосвязанную и взаимообусловленную систему. Брамфатурами называют такие системы, объединённые общностью процессов в их слоях. В большинстве брамфатур Галактики основной процесс, объединяющий слои каждой из них, есть процесс борьбы провиденциальных и демонических сил. Имеются и такие, которые полностью подпали под демоническую власть, и которые полностью от неё освободились».
Я ударил себя кулаком в лоб. Да так, что экрана не стало видно. Как можно не сообразить раньше! Да ведь мы не совсем всплыли! Ямы под ногами и всё прочее… «Арета» работает через Перископ! Нам просто блокируют мозги! И есть возможность выбора, есть время для действия!
И Агуара-Тунпа это знает! Давно знает. Один знает! И он предвидел, в какой участок Галактики мы высунемся. Выглянем. На языке Цеха Гора этот участок зовётся коротким словом Дуат. Вот почему у него в каюте над формулой успеха красуется кружок со звездой внутри.
Эта эмблема – иероглиф Дуата, тёмной и мрачной преисподней, подвала миров. Хуже, чем погреб в чертоге. Кажется, в «Текстах пирамид» Дуат представлен мрачной дамой, прячущейся за зарёй заката. Илона рассказывала о папирусе, в котором детально описывается путь по подземной реке, ведущий к той самой даме, по-матерински принимающей в свои объятия души умерших.
Однако!
Однако, виртуальность пока – форма нашей жизни. Пока мы такие, нас не ухватить. Мы непрерывно появляемся-исчезаем, нас больше нет, чем есть. Мы для Антареса пока ничто. И никто. Они там могут держать связь с Агуарой, но ничего более. И связь эта тоже «нет-есть». И тоже больше нет, чем есть.
И то, что мы наблюдаем – мираж. Мир Антареса реален, объективен, он таков, каким нам представился. Но для нас его пока нет, он даже не тень. Зачем пугаться того, что отсутствует?
Вот если мыслепрограммы всего экипажа совпадут с Агуаровской, мираж станет явью.
Законы сохранения не предусматривают рождения человеческой личности из ничего. Но они же не запрещают квантового возрождения из Пустоты.
Я могу изменить мощность генератора пси-энергии. Просто, руками, Сибрус предусмотрел. И тогда шхуна с нами провалится глубже, в неизвестно какой слой. Но получится ли второе всплытие, вот в чём вопрос. Нет, надо собраться. Четверо против одного… Даже если трое против двух… Мы сможем переместить вектор всплытия.
Как бы то ни было, Вселенная едина и неделима, она единична по сути, как и её Творец, и чего мне страшиться? И все эти множественные миражи – они внутри неделимой единицы. Какой надо, такой и выберем. А Цех Гора пусть строит свою шхуну и гребёт к своему Антаресу самостоятельно.
Зелёная Тень Шестого проявилась в Путевом Шаре. Бестелесной рукой она чертит мировые линии нашего пути. Предполагаемые линии. Их множество, и я не в состоянии выделить какую-либо. Перископ переключился на показ созвездия Скорпиона. То есть на вид куска Космоса с Земли. Змееносец, Весы, Стрелец… Где-то тут направление на ядро Галактики.
Экипаж выглядит вполне адекватно, и я кратко объяснил своё понимание сути дела и расклад.
– Что ж, я согласен, – заключил Андрий. К нему вернулась обычная сосредоточенность.
Агуара-Тунпа заговорил почти кротко, не противопоставляя себя моему плану:
– Шумеры в сказках о Гильгамеше упоминали скорпиона по имени Гиртаблили. Он выглядел человеком, но имел ядовитый хвост, и охранял ворота Солнца. Гильгамешу, чтобы пройти через ворота, понадобилась вавилонская трава бессмертия.
– Сказки несуществующего Вавилона, – с иронией заметил Кертис.
Я снова отметил странность: служители одного Цеха не должны противоречить друг другу. Они – братья. Агуара не обратил внимания на реплику брата.
– Созвездие Скорпиона боялись и уважали. Всегда и везде. Оно насмерть напугало Фаэтона, насылало на Египет вредных насекомых, погубило Ориона…
Кертис разорвал фразу:
– Но ведь ты сам рождён под знаком Скорпиона. Не страшно? Не тяготит ноша?
– Нормально! – спокойно отозвался Агуара, – Скорпион закаляет характер и волю. Как огонь железо. И мы привыкли наказывать обидчиков.
Ого! Агуару с Кертисом способен примирить разве что Джед. Если это не спектакль. Но есть надежда привлечь Кертиса на свою сторону и с дополнительной помощью Джино создать нужный перевес. Андрий неясен. Агуара, несомненно, подкреплён мощью Антареса. Или Скорпиона. Созвездие действительно любопытное. По хроникам, в том направлении зарегистрировано три вспышки новых и сверхновых. За две с небольшим тысячи лет на небольшом участке – аномальная плотность.
Я попросил Шар дать характеристику альфе Скорпиона.
– Красный супергигант позднего спектрального класса М1, двойная переменная. Основная звезда больше Солнца в полтысячи раз. От Земли двести парсеков. Светимость превышает солнечную в пять тысяч раз. Антарес – Анти-Арес – Анти-Марс…
Вот как: антипод – или заместитель? – древнего бога войны. Два глаза Скорпиона… И здесь – вход в знаменитый Антикосмос?
Перископ показал: приближение к опасному входу приостановлено. В рубке тишина, и обезьянки молчат.
– Огненный мрак… И серой потягивает.
Это Андрий. Непонятно: то ли одобряет, то ли осуждает.
– Трубка мира раскуривается. У костра уминается место для гостей. Там тоже люди живут. А красное небо над головой… Ну и что?
Это Кертис. Колеблется?
– Мы не гости желанные. Мы табак для трубки.
Это Джино. Он со мной. И не отойдёт.
Дальше – ленивый обмен колкостями. Передышка… Нашли-таки мы внеземную цивилизацию! Но себе ли подобную? Или да? Они там посильнее землян. Они видят наш Перископ, фиксируют степень приближения, держат пси-связь… Очень немало.
Экран завораживает. Огонь Красных звёзд проникает в подсознание. А с ним и чужие смыслы бытия. Мне бы хитроумие Одиссея…
Внезапно накатила глубокая печаль. Такая безысходная тоска, что слёзы выступили. Как зов потерянной, недостижимой любви. Кто-то в красных мирах крепко переживает своё предназначение.
Но вот – перемена! – накрыла волна зависти, злобы, ненависти. Завидующий всегда ненавидит. Этот ненавидит Землю. За что?
Одно ясно – они знают о нас, о Земле. Агуара? Нет, наверняка нет.
Вот снова наплыв тоски по утерянному раю. Захотелось рвануться навстречу, обнять, отдать всё, лишь бы облегчить страдания зовущего в печали.
Нет! Это же психическая атака! С трудом освобождаюсь от наваждения. Помог Кертис, заговорив на странном здесь языке:
– Ibi deficit orbis!
– Что? – не поняв, спросил я.
– Геракл дошёл до края людского мира и повелел выбить на скале у сада Гесперид надпись: «Там мир кончается». О чём я и сообщил. Мы как раз там, на краю.
Но я не Геракл. Как и не Одиссей. А Кертис – со мной!
– Андрий! – попросил я, посмотрев на «запасный выход»; буквы горят, яма на месте, – Я из школы Розы Мира. Я учился и тому, с чем мы встретились. Но что мои знания в сравнении с твоими!
Не верю, что Андрий жаждет стать пленником красных миров. Он обязан помочь. Андрий пригладил усы жилистой рукой. Грустно улыбнулся, кивнул и сказал:
– Антарес – глаза и сердце Скорпиона. Скопление зла и дьявольщины. Цех считает: именно тут цитадель ненавидящих ограничения и законы жизни. Ты из России… И мог видеть Антарес на юге в конце весны и летом. Три звёздные вспышки означали гибель главной планеты-спутника Антареса. Но всякий раз место уничтоженной цитадели занимала другая. Их мир неустойчив, им требуется энергия другого населённого мира. Их главная планета – лицо Дна Шаданакара. А как сказал патриарх: «со Дна Шаданакара виден только неподвижный Антарес, в который Дно упирается одним концом».
«Точка-седло, что-ли?» – спросил я себя, продолжая слушать.
– «Дно Шаданакара – одномерное пространство и время. Подобным дном обладает всякая брамфатура нашей Галактики, кроме тех, которые свободны от демонических сил; следовательно, таких „днищ“ в Галактике миллионы. И подобно тому, как двухмерные космические плоскости многих антикосмосов или гашшарв скрещиваются в общей линии, точно так же скрещиваются в единой точке схода все космические линии галактических днищ. Точка эта находится в системе звезды Антарес».
Да. Похоже, патриарх разбирался в геометрии лучше меня.
***Мучит и страх и любовь; любовь
Вырастает от страха.
(Медея Ясону). Овидий– Терпение, мой друг, терпение!
Так сказал Сибрус, когда однажды я приблизился вплотную к разочарованию своим жизненным выбором. Я спросил:
– Терпение? Что есть терпение?
– При любых испытаниях и бедах – не суетиться. И не искать среди людей поддержки и спасения. Люди не сильнее и не надёжнее тебя самого. Надейся только на Творца. И сведи свою волю к нулю.
При любом удобном случае он старался отдалить меня от мифологии Розы Мира. Он хороший сеятель. На Земле я об этом не очень задумывался.
– Ничего не предпринимать… Пассивность? Наверное, это трудно.
– Верный путь всегда сложнее ложных. Терпение вознаграждается. Научись ждать. Бывает так, что человеку не хватает сил на секунду, на мгновение. И он свершает отчаянный поступок. И пройденный путь делается напрасным.
И он поведал легенду о раненом в праведном бою. Долго терпел воин боль от ран, ожидая смерти. Но не выдержал и вонзил меч в свою грудь. Возможно, ему не хватило одной секунды. И вот, вместо героя он стал самоубийцей.
Сибрус говорил не о единовременном акте. О жизненной позиции. Не от случая к случаю, а всегда и во всём. Оставаясь в мире с его коллизиями, быть отрешённым. Наверное, он так и поступал. На то он и Сибрус.
«Арете» требуется капитан! Но короля, как известно, делает свита. А не табличка на груди. У меня свиты нет, в экипаже каждый сам по себе. Нас накрывает мягонькое покрывало максимального демократизма. Я ничего не могу изменить, хотя понимаю, что демократия в любых условиях – фикция. Народ не может управлять самим собой, потому как: во-первых, не умеет, а во-вторых, кем он будет управлять, если под каждым – кресло управителя? Делегирование властных полномочий – всегда отделение власти. Вся история Земли – тому подтверждение. Выход я знаю: вместо царя на земном троне надо иметь царя в сердце. Одного всем. Такое на Земле бывало, но редко и кратко.
Народ мой разошёлся по каютам, обезьянок на палубе нет. В том числе Белого Йога. Каждый уточняет собственную жизненную позицию. Остался я один против вакуума и космоса разом.
Шар что-то шепчет, сопровождая шёпот Моцартом. Получается вполне комфортно, проблемы спасения уходят в подсознание. Пусть, там их место.
И я возвращаюсь к личному. Где-то в Пустоте затерялась Илона. Одна в бескрайности, не зная ни времени, ни пространства. Сколько такое может выдержать человек? Откуда взять такую силу терпения? Что происходит с его сознанием, душой?
Неоднородность вакуума означает и его многослойность. Сибрус говорит о семи слоях. Не менее… На разных этажах пси-фактор может проявиться по-разному. Может ли там человек сотворить себе нечто, заменяющее потерянную реальность и наслаждаться миражами собственного воображения? И какие они миражи, если реально осязаемы?
От провала в рубке веет запахом Илоны. Ароматом мемфисских лотосов. Лотосы тянут к себе тени прошлого и будущего. Я не сплю, но меня окружают сновидения, бывшие и возможные. Сновидения Илоны, не мои. Сквозь сны пробивается её голос. Странны эти слова…
– …не надо плакать, я совсем не потерялась. Я рядом. Ты никогда не был в Небесной России?
Опять враждебная Сибрусу Роза Мира. Илона, как и я, не доверяла цеховым жрецам. Чистое сердце не примет религиозного суррогата. И вот, она сообщает, что нашла прибежище в Небесной России. Таков путь восхождения: из Небесной России в Небесный Иерусалим, затем Синклит Мира, а на вершине Элита Шаданакара. Такова запредельная демократия Розы Мира.
Я вспомнил. Мы спорили о ценностях Цехов. По незрелой молодости я защищал «свой». Илона легко развалила мою защиту, посмеявшись над спецификой понимания любви, внедряемой в Розе Мира. И особенно – посмертной.
Как она иронизировала над фундаментальной цеховой фразой! Я вспомнил:
«Та любовь между мужчиной и женщиной в Энрофе, которая достойна именоваться великой, продолжается и здесь, освобождённая от всего отягощавшего, возросшая и углубившаяся. Между некоторыми существует и телесная близость, но от задач продолжения рода она совершенно откреплена и вообще не имеет ничего схожего с телесной близостью в Энрофе».
Это о той самой Небесной России. И что, теперь она станет опровергать себя ту, прежнюю? И почему, как это Небесная Россия смыкается с Антаресом? Смежные миры? Не Галактика получается, а коммунальная квартира.
– …Алекс, о чём? Нам какая разница? Какое нам дело до Агуары? До всех других? Существуем только мы с тобой, мы вдвоём. Поодиночке нас нет…
Я перебил её:
– Помнишь, мы искали клад? Кто-то кому-то сказал, что где-то что-то зарыто? Мы не нашли. Но ведь он существует. Кто-то найдёт…