– Че лыбишься, будто пирога налопалась!
– У существа способность влиять на наши эмоции, – сказал второй. – Лучше включи защитное поле.
Тган чихнул и проснулся. День в разгаре. Кёрла выпустили под наблюдение и разрешили двигаться. Лагерь окольцован силовым защитным полем.
Загнанным волчонком Кёрл рыскал по периметру, по кочкам, ямкам. Тганы всегда в движении. Их основная функция мониторить пространство и восстанавливать энергетические слои. Несколько тганов могут заставить рощу цвести и плодоносить и наоборот. Тганы шли по заданной сверху программе и тщательно скрывались от людей. То, что было отправлено помочь, могло стать оружием против человечества.
Взрослые тганы умели быть в состоянии 0, равновесии. Но дети – нет.
Первый напряженно следил за «чучелом», как он его называл. Ленивый тупой мозг обрабатывал информацию. Он подскочил к Кёрлу и крепко ущипнул его за руку, малыш пискнул. Слетели птицы с дерева, согнулся пополам мимо проходящий охотник. Первый расхохотался. И непонятно: он что-то задумал или ему нравилось издеваться над беззащитным синим долговязиком.
Кёрл устал, пытался думать. Не получалось. Внутри радугой искрило во все чувства. Слабость взлетала на пике злости, обрушивалась беспомощностью и вновь хотелось кушать. И крушить.
Нужно выбираться, но как?! В одиночку тганы жили недолго. Неконтролируемые эмоциональные всплески истощали в первую очередь сознание существа.
Наконец появилась та самая девушка, Кёрл рванулся к ней жеребенком, путаясь в своих ногах. Первый развалился на траве.
– Забирай дохляка, сегодня он мне не нужен.
Мана подхватила существо и отвела в палатку.
– Тебе здесь не место, малыш, отсюда нужно уходить. Мы поможем.
Девушка обратилась ко Второму. Поиски окончены, они на шаг ближе к Первой звезде
III
Значок исследователя позволял обладателю беспрепятственно покидать силовое поле. Выносить объекты исследований с собой за пределы лагеря. Поэтому, когда Мана и Кёрл в сопровождении Второго покинули базу, никто и ухом не повел. Мало ли каких кроликов на опыты ведут в глухую чащу.
Первая звезда. Летучий голландец, что бороздит небесный океан. Появляется на радарах и исчезает. Меняет контуры и границы, форму и плотность. Те, кто видел Звезду в космосе, описывают ее по-разному. Огненный миндаль с зерном холодного синего цвета. Большой колючий еж с иголками вечно застывших пород. Легкое облако газа, бесконечная туманность. Другим казалось, Звезда похожа на Землю, только ярче, зеленее.
Изучать Первую звезду – это отдать жизнь Вселенной. Никто не понимал, по каким законам живет космическая загадка. Отрядами отправлялись капсулы, в которых спали замороженным сном исследователи. Сотни спутников запущены в сторону Звезды, но Звезда-хамелеон ни на одной точке не задерживается.
Раз в несколько сотен лет на Земле появляются звездные жители. Отчеты по делу «Первая звезда» строго засекречены. Мана работала в библиотеке Центра по коммуникации с инопланетными созданиями и сущностями. Девушка изучила бумаги вдоль и поперек. Информация ее ошеломила, Звезда отправляет жителей на Землю. Планета-привидение идет на контакт. А мы до сих пор не знаем, как, что и зачем! Чему могут научить нас первоземляне, чему можем научить их мы.
Ценные источники хранят описания народца. Высокие, тонкокожие недолюди или сверхлюди. Волосатые, цвет волоса от синего до серого. Старейшие называли их снежными человеками.
Привал. Мана и Второй развели огонь, поджарили хлебцы. Кёрл устроился под кустом малины.«А жизнь налаживается!» – благодушно поглядывая на человеческую пару, Кёрл прощупал их поле. Ровные края на полметра у обоих. У девушки серебристо-красная энергия, как утренний прилив. У парня спокойная перламутровая гавань. Люди его не обидят, исцелять их тоже не надо.
«Может они помогут вернуться к своим? Только вот доем сочные аппетитные ягоды», – малыш расслабился, растянулся под кустом и хватал сочное лакомство ртом.
Мана вполголоса делилась мыслями со Вторым.
Надо научиться с ним разговаривать. Выяснить, есть ли у него сородичи. Как устроено его тело. И главное, как взаимодействовать с Первой Звездой.
Никто не обратил внимание на осторожный хруст вокруг кустов. Уставший Кёрл задремал под малиной. Разговор медленно остановился, Второй прикорнул у костра. «Шли весь день, мне тоже надо отдохнуть», – Мана нырнула в палатку за блокнотом. Резкий свист лассо с силой рассек густую атмосферу порядка.
Первый! Петля каната обхватывала ноги Кёрла. Первый прыгнул на ошарашенного Второго, быстрыми точными движениями несколько раз вонзил нож. С нечеловеческой силой отшвырнув тело мужчины, он подскочил к палатке. Первым камнем, что подвернулся под руку, вырубил Ману и расхохотался: «Чертовы ученые, не вы одни углядели потенциал в этой сырой падали. Чую, если мальчишку как следует разозлить, можно всех подчинить своей власти. И никаких исследований. Как же достали эти иные. Всех убивать!».
IV
На самом деле Первый не понимал, почему отряды людей вылавливали существ и изучали их. Какую важность представлял тган для Маны.
Первого переполняла злость. Он тащил Кёрла за ногу, продираясь сквозь кусты. Маленький тган не сопротивлялся. Это бесполезно, да он и не умел. Взрослые особи их народца противостояли агрессии, но Кёрл нет. Сначала он пытался вызвать злость у себя, от этого становилось только хуже. Первый. Ну, конечно же, тот распалялся сильнее.
Ветки больно хлестали по лицу. Малина. Кровавая сочная насмешка-ловушка. Ведь именно на ягоды тган и попался. Синяя шерсть, переливающаяся на солнце, свалялась. Жалкие лохмотья застревали в ветках и оставались там.
Кёрл завыл. За это время одиночество и безысходность стали постоянными спутниками малыша.
Тонкие волны отчаяния, как прилив в полнолуние, пеной топили сознание Первого. Мужчине стало неуютно, но он не сбавлял шаг. Волны набирали силу, которую терял тган. Волосы, руки, ноги, кожа – все приобрело лиловый оттенок. Один сплошной синяк и рана.
Первый внезапно остановился.
Его сбило с ног. Эмоциональный поток обрушился с такой силой, что мужчина упал на колени. Обхватив шершавыми грубыми руками лицо, зарыдал. Слезы выпотрошили память как старый матрац. Вымыли заплесневелые уголки и отразили прошлое.
Безрадостное детство. Родители не вернулись во времена Великого Противостояния, когда существа и люди пытались уничтожить друг друга. Ребенка воспитывала тетка, ремня она не жалела. Единственным радостным пятном в череде серых дней была рыжая девчонка. Она таскала сухари из дома и угощала им Первого. Через десять лет они стали жить вместе. Для Рыжей он был готов на все, но защитить ее не смог. Во время очередной охоты девушку унесли в лес мутирующие полуволки. Сначала родители, теперь любимая. Иные кругом виноваты. Всех убивать.
Действительно они достойны кровавой участи? Этого вопроса Первый избегал. Так было проще сливать ярость.
Он взглянул на свалявшийся комок. Кёрл едва дышал, но уловил перемену настроения Первого. Малыш слегка улыбнулся и напрягся еще сильнее.
Необыкновенная теплота разлилась в душе Первого. Персиковый пирог – дело рук любимой. Вечерами они пили чай, и Рыжая громко смеялась. Слова, как белоснежные лепестки, разлетались вокруг.
Мужчина взглянул на маленького тгана, сердце разорвала жалость. Он же не такой. Наверно, можно все исправить?! Найти Ману! Первый схватил на руки тельце Кёрла. А малыш улыбнулся в последний раз, и легкое синее облачко устремилось ввысь.
***
⠀
Первая звезда. Планета, которую населяет совершенный вид существ. Тганы хранили загадку жизни. Один за другим виды уничтожали себя и свои звезды. Но на Земле Народец видел в людях безграничный потенциал.
Здесь возможен рост, человечество может жить лучше. Надо только помочь. Исцелить подопечных пусть даже ценой жизни своего народа. ⠀Синий – символ вечности и неба. Цвет постоянства, доброты и бесконечного совершенства.
Прозрачные искрящиеся синие существа готовы отправляться в путь. Вновь и вновь. Во имя вечной любви.
Когда-нибудь у них получится.
Побег
Татьяна Карпеева @tatiana_zhukova2254
Она опять ко мне приходила. В розовом платье и с двумя косичками. Внучка моя, Юленька. «Дед, ты же мне обещал», – говорит и смотрит мне прямо в глаза. А что я обещал? Подарок на день рождения? Погулять в парке? На рыбалку взять ее? Не помню. Я и себя-то не помню почти, голова как шальная, не разберешь, где сон, где явь. Только недавно что-то забрезжило, куски какие-то стали всплывать в памяти. Получается, зовут меня Свентицкий Роман Михайлович, мне 68 лет, я доктор физико-математических наук, заведующий лабораторией в одном из московских академических институтов. Но об этом персоналу знать пока необязательно.
Как я сюда попал? Не помню. Потерял память? Где? Когда? При каких обстоятельствах? Ответов нет. Однажды задал такой вопрос доктору. Он пробурчал что-то типа «волноваться вам нельзя» и распорядился вкатить укол, после которого я недели две по крупицам собирал себя с чистого листа. Собрал и больше на рожон не лез. Похоже, или на работе какая-то подстава, или черные риэлторы квартиру отобрали, а меня сюда упрятали. Чем-то колют, чтобы я ничего не помнил. А как там сын, невестка, внучка? С ума сходят, наверное! Жена Маша от рака умерла три года назад. Лучшие врачи ничего сделать не смогли. Бежать надо. А как, куда?
Никто даже не говорит, где это заведение находится. Может, в Подмосковье, а может, в Сибири. За окнами двор, забор, за забором лес. Судя по породам деревьев, средняя полоса все же. На дворе поздняя весна, май, наверное. Доктор разрешил прогулку во дворе.
Стал готовиться к побегу. Все не так плохо. За хоздвором калитка, запирается на большой металлический засов. Открыть пара пустяков. Подружился со сторожем. Тот рассказал, что калитка толком не охраняется, потому что сбежать невозможно, кругом болота. Не страшно, всю юность в походах провел. В Белоруссии еще не такие болота. Прорвемся! Насушил сухарей – самая подходящая пища в походе. Стащил у медсестры зажигалку, костер разводить. Бежать надо ночью, пока все спят. Двигаться от первой звезды на запад, стараться идти лесами и болотами, чтобы не засекли, а попадется шоссе или дорога железная, там по обстоятельствам. Жди меня, Юленька! Просьбу твою обязательно выполню, вот только вспомню, что тебе обещал.
***
Меня разбудили голоса. Было ощущение, что говорят прямо над ухом.
– Ну и где он, Иваныч? Тебе же Пал Петрович велел вчера следом идти!
– Да вот Митрий, нечистый попутал! Свояк приехал, посидели, то да се… Не супермен, далеко не уйдет! К тому же не помнит ничего, бедолага!
– Главврач сказал, если до вечера не найдем, завтра с утра в полицию заявит, с собаками быстро найдут!
– А чего же сразу не заявил?
– Сор из избы выносить не хочет!
Голоса стали удаляться. Меня прошиб холодный пот, только сейчас дошло, что я был на волосок от провала. Я лежал на небольшом островке посреди болота, поросшего кустарником. Островок имел углубление, усыпанное прошлогодней листвой. Из-за этого меня и не заметили. И как это я решился на побег?
Была пятница, персонал в основной массе дружно разбежался по домам. Поселок недалеко от больницы, иногда лай собак доносится, пение петухов. Тех, кто живет где-то в другом месте, увозит больничный автобус. Это я все разведал заранее.
Пришлось одеяло забрать казенное, ночи холодные в лесу. Наволочку приспособил под рюкзачок, сложил туда припасы. Хорошо еще, что пижам нет больничных, мода сейчас такая или из соображений экономии. Я в своем спортивном костюме. Калитка даже на засов не заперта. Вот растяпы! Не сказать, чтобы совсем темно, небо ясное, луна растущая. Сапоги резиновые на крыльце сторожки. Прямо царский подарок. Прости, Иваныч! Куплю тебе новые.
Поляну прошел, под ногами захлюпало. Ну не дурак же я ночью в болото лезть. Шел по краю, лишь бы с пути не сбиться. Раньше утра все равно не хватятся. Кстати, почему именно на запад? Что-то мне подсказывало, не в Сибирь меня увезли. В дальнее Подмосковье или в соседнюю область, Тверскую, Ярославскую, где леса и болота еще сохранились. Дороги от Москвы расходятся во все стороны как паучьи лапки. Поэтому, если идти на запад (равно как и на восток), обязательно наткнешься на дорогу, железную или шоссейную.
Ну, вот и рассвет! Теперь в глубь болота, от кочки к кочке. Палку подходящую я там же у Иваныча на хоздворе позаимствовал. Опираться на нее, отталкиваться, дорогу в болоте нащупывать. Выбрал кочку поровнее, чтобы отдохнуть, обсушиться. Ой, что это холодное по руке проползло? Не бойся, ужик, я сам тебя испугался!
Да, болото чувствовать надо, понимать! Помню, был у нас в институте массовый выезд за грибами. Одна сотрудница отбилась от группы, в болото залезла, а выбраться не смогла. Так и простояла до утра на кочке, пока не нашли. Присесть боялась, вдруг змея ужалит! Как там лаборатория без меня? Вспомнил, у нас же эксперимент в финальной стадии! Вот почему я тут очутился! Мы установку новую протестировали, точность данных оказалась намного выше, чем у зарубежных аналогов. Разработали молодые ребята в рамках стартапа. И такой эксперимент пошел, домой уходить не хотелось! А замдиректора Бугаев настаивал, чтобы работали на зарубежном оборудовании, закупленном еще в перестройку. Слезы! Я ему очень мешал, Бугаеву. Добраться бы до Москвы!
Но из диалога сторожа с Митричем стало понятно, что дела мои неважные. Пока они по лесу бродят, я из своего убежища носа не высуну. А там стемнеет…
Я, видимо, задремал. Опять внучка приснилась.
– Дед, ты помнишь, что мне обещал?
– Прости, Юленька, забыл!
– Ты обещал, как эксперимент свой закончишь…
Тут внучка исчезла, зато вновь донеслись голоса утренних собеседников.
– Нет нигде, как сквозь землю провалился! Может, утонул в болоте, как считаешь, Иваныч? Дороги через болото нет.
– Так-то оно так, да не совсем. Вон видишь елочки молодые? Там перешеек между двумя болотами, водораздел. Если все время елочек держаться и никуда не сворачивать, аккурат к шоссе и выйдешь. А там автобусы ходят, попутки в любую сторону, хоть в Москву, хоть в Дубну. Ладно, домой пошли, завтра полиция разберется, утоп или не утоп.
И тут до меня дошло. Сторож для меня все это говорил! И сапоги он мне на крыльце оставил, и палку, и калитку не запер. Ай да Иваныч, друг! И местоположение обрисовал. В Дубне у нас филиал. Точно, Бугаев меня сюда запихнул!
***
Ушли. Ну что ж, подсказка есть, двигаться надо. Темнеет с каждой минутой. Аккуратно промеряя глубину, пробираюсь по кочкам к молодым елочкам. Дальше проще. Иду по твердой почве, стараясь не уклоняться ни вправо, ни влево. Темнота мешает, пытается с пути сбить. Иногда кажется, что кто-то идет за мной следом. Останавливаюсь, оборачиваюсь, прислушиваюсь. Никого. Эх, нервы!
Мысли не оставляют. А если дело совсем не в Бугаеве? Надо проработать все возможные варианты, из-за которых я мог оказаться в лечебнице. Может, я совершил что-то такое, за что меня пришлось от общества изолировать? Помимо семьи сына Андрея, Ольги и Юленьки, другие родственники у меня есть? Отец с мамой умерли давно, это я помню. Сестра, брат? Что-то такое было насчет брата. Ну, вспоминай же! Брат Вадик. Младшенький. Красавчик. Вырос избалованным, университет бросил, с третьей попытки в театральный поступил. Карьера в Москве не заладилась, уехал в Сибирь, сменил там несколько театров в разных городах. Выгоняли за пьянку. От пьянства и умер. Несколько раз был женат, от одной из жен дочка есть, вроде бы Катей зовут. Она звонила года три назад из Барнаула, разговор не пошел. Обвиняла меня в том, что не приехал на похороны брата. А я только что Машу схоронил, видно, сам был не в очень вменяемом состоянии. Что-то еще про больного сына говорила. Деньги ей послал, но с тех пор не общались. Если выберусь, обязательно позвоню, может, помощь нужна. У меня работа много сил отнимает. Родная внучка вон тоже обижается, редко время ей уделяю.