Она замечает, как посреди озера начинает клубиться туман. От неожиданности Элина даже подается вперед, пристально вглядываясь в расплывчатые очертания фигуры, которые проступают из дымки.
«Неужели никто не видит?!»
Дыхание учащается, Элина не может отвести взгляд от тумана и все явственнее различает девушку, которая машет ей рукой. А затем…
– Мама, смотри, смотри! Уточки!
Детский крик заставляет Элину обернуться. Ее уединение нарушено за считанные секунды. И только учащенное сердцебиение напоминает о необъяснимом феномене на озере. Когда она смотрит обратно, туман уже рассеивается, оставляя после себя лишь белесый след, как напоминание.
Элина встречается взглядом с Маргаритой, и девушка останавливается чуть поодаль, смущённо кутаясь в мохеровую шаль.
– Олеся, осторожно, – окликает она дочь, когда девочка подходит слишком близко к озеру.
Но маленькая футболистка только присаживается на корточки и водит рукой по воде.
– Здравствуйте, Маргарита, – тихо приветствует ее Элина и изо всех сил сохраняет безмятежность.
«Вот так встреча… Неужели судьба на моей стороне?»
– С моим мужем вы были более жизнерадостны, – замечает Марго.
Она подходит ближе, но смотрит прямо перед собой. Руки скрещены на груди, голова вжата в плечи. Сейчас, присматриваясь к Маргарите, Элина замечает печаль. Она прячется в опущенных уголках губ и блестит слезами в глазах. Тихая, замкнутая. Не такой представляла Элина жену успешного бизнесмена.
– Ревнуете? – она продолжает буравить Марго взглядом, пока та не выдерживает и мельком на нее смотрит. – Не волнуйтесь, мне ваш муж не нужен. А любезность никто не отменял.
– Я не заметила в вашей кокетливой улыбке любезности, – отрезает Маргарита.
Элина пожимает плечами, признавая поражение.
– Пусть так. Флирт флиртом, но не в моих правилах уводить чужих мужей.
– Все вы так говорите.
– О, так я не первая? – она с сожалением смотрит на нее. – Впрочем, это ожидаемо. Владимир очень привлекателен.
– Не говорите о том, чего не знаете! – взрывается Маргарита.
Она оборачивается к Элине и стискивает кулаки. Искусственно пухлые губы дрожат, а глаза наполняются слезами. Олеся испуганно застывает на берегу и смотрит на маму, готовая в любой момент к ней броситься.
– А с Владимиром ты так говорить боишься. Не пугай дочь.
Маргарита вздрагивает и улыбается малышке:
– Милая, играй, все хорошо.
– Сколько фальши, – тихо напевает Элина. – Ладно, не сердись. Хочешь поделюсь половинкой пакета, присядешь?
– Вы отвратительны, – шипит Марго и остается на месте. – И мы не переходили на «ты».
– Не люблю церемониться там, где это не нужно, – Элина вытягивает из-под себя пакет и расстилает так, чтобы хватило им обеим. – Садись, – она хлопает по скамье рядом с собой.
Маргарита переступает с ноги на ногу, а затем обреченно присаживается на самый край.
– Тебе правда не нужен Володя? Он очень влюбчивый… – на последнем слове ее голос падает.
– А еще он явно обожает чистоту. Как таких называют? Перфекционист? А, нет. Педант! Он столько раз протер стол на завтраке, что там точно осталась дырка.
– Чего ты добиваешься? – Марго хмурится, настороженно глядя на Элину.
– Пытаюсь понять, почему ты так сильно его любишь. За наш короткий диалог я узнала, что он постоянно изменяет тебе и еще дотошный до жути. Ну да, богат. Но не в деньгах же счастье?
– Знаешь, если я соберусь к семейному психологу, то найду профессионала.
Элина закатывает глаза:
– Как хочешь, – она берет ноутбук и встает, – я просто заметила, что ты гуляешь с дочерью всегда одна, и подумала, что у тебя нет подруг. По крайней мере, здесь. А разговор по душам иногда заменяет самого лучшего психолога. Но не буду мешать твоему одиночеству. Пакет дарю, у меня еще есть, – со смешком добавляет она.
Элина делает пару шагов и слышит оклик:
– Постой, – Маргарита сидит, вцепившись в край скамьи. Голос звучит жалобно. – Не уходи. Ты права. Мне здесь совершенно не с кем поговорить. За пару дней я уже с ума схожу, а Володя весь погружен в шоу.
– Он помогает Цепешу? – Элина возвращается на место.
– Ну, можно сказать, они вместе все и организовали. Володя даже взял отпуск на месяц ради «Альтер-Эго». Хотя обычно он постоянно пропадает на работе, – почти благоговейно произносит Марго.
– А ты тоже приехала сюда на месяц?
Маргарита замолкает и ее взгляд вновь становится отсутствующим. Зрачки сужаются, румянец стекает с лица.
– Да, но… Володя не настаивал. Так что мы с Олесей можем уехать и раньше. Но ребенку полезен свежий воздух.
– И за мужем неплохо бы присмотреть, не так ли? – щурится Элина.
Она сканирует Маргариту взглядом, но никак не может понять. Каждое ее слово несет потайной смысл. «Не настаивал» звучит, как «был против». «Можем уехать и раньше» равняется «лучше бы не приезжали». «Ребенку полезен воздух» – «я сойду с ума, если Володи не будет рядом».
– Господи! – Маргарита поспешно качает головой. Краска заливает лицо. – Я ни с кем не обсуждаю мою семейную жизнь, а ты за минуту вывела меня на чистую воду. Ты что, и правда психолог?
– Нет. Мне восемнадцать, и пока я беззаботная птица. Если честно, то я еще не определилась с профессией, – Элина устремляет взгляд в чистое небо, такое безоблачное. Полный контраст с тем, что творится у нее на душе.
– А разве ты не пишешь? – Марго вопросительно смотрит на ноутбук.
Смех Олеси их отвлекает. Девочка восторженно прыгает, заметив, что утки плывут к берегу.
– Пишу, конечно, – поспешно отвечает Элина. – Но это пока что хобби.
– А про что ты пишешь?
В Маргарите происходит невидимая перемена. Тонкие морщинки на лбу разглаживаются, глаза светятся теплым спокойствием. Ностальгия колет сердце, и Элина вспоминает Ливию. Нежную, добрую, родную.
– Э-э-э… – она заминается, – про любовь. Про боль от разлуки, про смерть, жизнь. Как люди предают друг друга, а затем умоляют о прощении. О наших несовершенствах.
Слова срываются с губ так легко, словно Элина говорит правду. Правду, которую знала все время, но не могла признать.
Диалог из прошлого врывается в настоящее, как мазок черной краской по чистому холсту.
– Ливия, а откуда ты черпаешь вдохновение?
Сестра вздрагивает и оглядывается на дверь. Некоторое время вода из крана льется на неподвижную посуду.
– Не волнуйся, мама выносит мусор, – хмыкает Элина.
И Ливия беззвучно смеется. Только плечи дрожат от смеха. Оглядывается на нее и шепчет:
– В самой жизни.
– Я бы с удовольствием почитала, – произносит Маргарита и смотрит на серебряные часы, что блестят на ее тонком запястье. – Мы с Олесей пойдем обедать, – она встает и зовет дочь. – А ты пиши. Возможно, как-нибудь еще поболтаем. Только не о моем муже, – и девушка смеется, стараясь скрыть боль, но та все равно просачивается легкой хрипотцой.
Элина против воли возвращается в реальность.
– Хорошо, – она кивает и открывает ноутбук. – Еще обязательно встретимся.
Когда они уходят, Элина уже не чувствует одиночества. Словно тонкая нить протягивается к ней из прошлого. Невидимый дух Ливии встает за спиной. И мысли, которые до сих пор бродили в голове, бестолково натыкаясь друг на друга, вдруг выстраиваются в ряд и обретают смысл.
И она знает, где-то там на небе сестра улыбается, глядя на нее.
ГЛАВА 7. НОЧЬ – ВРЕМЯ ВАМПИРОВ
Элина давно так не нервничала. Но сейчас, когда она смотрит на Регину, сердце уходит в пятки.
Девушка сосредоточенно читает ее рассказ. Сначала один раз, затем еще. На этот раз начинает печатать сама. И чем больше Регина печатает, тем быстрее колотится сердце Элины.
– Вот! – наконец, возвещает она. – Рассказ вышел неплохой. Безответная любовь в браке – что может быть хуже? Эмоций много, это хорошо. Остается совсем немного отредактировать и готово.
– А ты это не специально? – Элина подозрительно щурится и забирает у Регины ноутбук. – Может, хочешь, чтобы я вылетела из конкурса.
– Если бы хотела, я не стала бы править рассказ. К тому же, я уже говорила, что не боюсь конкуренции, – фыркает она и утыкается в телефон.
Элина опускает взгляд на экран и ойкает от неожиданности: от красного рябит в глазах. Буквально каждое предложение выделено, или переписано, или в скобках стоят замечания.
– И это немного?! – возмущается она, пролистывая вниз.
Регина широко улыбается, но не выдерживает и начинает хохотать в голос:
– А ты как думала? Писатели лежат в шезлонгах, попивают коктейли из кокосов, а истории сами пишут и редактируются? – Она вскакивает с кровати и закрывает ноутбук Элины. – Забей. У тебя еще будет время исправить то, что ты называешь рассказом о любви, – она снова хихикает. – Я пошутила! – поспешно добавляет, заметив сердитый взгляд Элины.
– У тебя злые шутки.
– С кем поведешься, от того и наберешься. Вставай. В десять начинается вечеринка, обещали, что приедет рок-группа. А я еще не ужинала.
Элина со вздохом встает и разминает уставшее тело. Она несколько часов просидела на деревянной скамье. Особенно болят пальцы, не привыкшие печатать так быстро. Была бы ее воля, она осталась бы в номере. Но тогда Элина ничего не узнает, и столько усилий пропадет впустую.
В конце концов, она здесь не ради себя. А ради Ливии.
***
Шесть лет назад.
Осенний ветер стучит по железным крышам заброшенных гаражей, покрытых ржавой коркой. Они единственные свидетели ее позора, если не считать еще трех одноклассниц, которые считают, что, если они на полгода старше, значит сильнее и умнее. Первое, к сожалению, правда, а вот насчет последнего Элина бы поспорила.
Девочка пытается подняться с колен, но от удара живот болит так, будто кишки разорвало. По губам течет теплая жидкость и стоит тошнотворный запах металла. Кровь.
Главное, не плакать, не показывать слабость… Но Элина всхлипывает и сжимается в комок на вытоптанной земле.
– Плачь сколько влезет, Зайка-Зазнайка, – шипит Марта.
Неопрятная, вульгарная, в тринадцать лет она выглядит на пятнадцать и гордится тем, что носит лифчик. Лучше бы мозги с собой носила, если они есть. Даже детское прозвище из ее уст звучит обидно.
Элина поднимает голову и смотрит в бледно-голубые глаза Марты, которые почти теряются за круглыми щеками.
– Еще раз подставишь класс, огребешь в два раза больше, – Марта присаживается на корточки, и Элина видит на ее толстых ногах светлые волоски. С такими страшными ногами носят брюки, но никак не юбки.
– Я никого не подставляла, – в который раз твердит Элина. – Я пошла на урок, это мой выбор. Я хочу учиться.
Бред. Кому она это говорит? Девчонке, для которой верх мечтаний выпить пива со старшеклассником? Она не знает, что жизнь намного шире ее узкого кругозора.
– Если мы решили слинять с урока всем классом, значит на него не идет НИКТО! – орет Марта. Рукой хватает за волосы Элины и тянет вверх.
– Отпусти! – кричит она и пытается разжать ее пальцы.
– Марта, нас могут услышать. Пойдем уже.
От боли перед глазами скачут круги и Элина ничего не видит, но кажется, говорит Зоя. Спокойная, тихая девочка, вот только друзей выбирать не умеет. Да и вялая она, как тряпка.
– Скоро пойдем, – рявкает Марта и швыряет Элину обратно на землю. Та скользит коленями по земле, которая становится для нежной кожи наждачной бумагой.
«Убирайтесь уже… Я так долго не выдержу».
– Элина! – далекий крик разрезает тяжелый воздух.
Она оборачивается назад, разглядывая сквозь пелену слез силуэт сестры. Ливия напоминает ощетинившуюся волчицу. Губы поджаты, волосы торчат в разные стороны, а грудь тяжело вздымается от быстрого бега.
Она подходит к Марте и хватает ее за грудки:
– Еще раз приблизишься к моей сестре, я тебя по судам затаскаю, – рычит Ливия прямо той в лицо.
По сравнению с Мартой она выглядит хрупким полевым цветком, но ярость опаляет и придает сил. Это чувствует Элина. Этого не могут не ощутить ее одноклассницы.
– Не трогай меня, – Марта дергается, но у Ливии железная хватка, – я тебя не боюсь.
– А кого боишься? Своего отца-алкоголика или мать-шлюху?
Ливия толкает Марту, и та шлепается задницей на землю. На толстом лице застывает оголенная боль – ее тщательно заштопанную рану только что бессердечно разорвали.
– Повторяю для слабоумных: еще раз узнаю, что ты цепляешься к Элине, твои родители узнают всю правду об их дочери. Я прекрасно знаю, где они живут, – Ливия шумно выдыхает. – Узнают, как ты таскаешься со старшеклассниками по гаражам и распиваешь пиво в парке.
Марта поспешно отползает от нее и поднимается на ноги.
– Нет, нет… – она мотает головой и даже боится взглянуть в сторону Элины. – Не рассказывай, только не им. Они с меня три шкуры сдерут.
– Значит, проваливай. Я не хочу повторять.
Ливия не успевает договорить, как девчонки скрываются между гаражей и слышатся только их учащенное дыхание и тяжелый топот.
Элина встает, слегка пошатываясь, и тут же опирается на протянутые руки сестры.
– Как ты меня нашла? – рукавом она вытирает кровь под носом.
Ярость гаснет в глазах Ливии, и они наполняются бесконечной нежностью и горьким сожалением. Оно угадывается по дрожащим уголкам губ, несмотря на улыбку.
– Сбилась с ног, все обегала. Хорошо, встретила твоего одноклассника, и он сказал, что видел, как ты уходила с этими девицами в сторону гаражей. Вот скажи, ты умная или как? На что ты рассчитывала, когда шла сюда? На интеллигентный разговор? В третий раз, Элина, в третий раз тебя избивают, потому что ты не такая, как они. И каждый раз эти подонки находят причину, чтобы докопаться до тебя. Марта, Вера…. А в прошлом году у тебя с кем была стычка, напомни-ка? А, с Денисом. С мальчиком! Боже мой, Элина, ты сведешь меня с ума…
– Ты говоришь со скоростью двести пятьдесят слов в минуту.
– Не заговаривай мне зубы, – отмахивается Ливия.
Элина повисает на ней, как грузило на леске, и они медленно бредут в сторону дома.
– Надо успеть привести тебя в порядок, пока мама не вернулась с работы, – сестра тяжело дышит.
– Она все равно не пойдет разбираться в школу. Только скажет: вся в отца, – гнусавит Элина и тихо смеется, но Ливия не разделяет ее веселья.
– Если бы ты только согласилась, я бы подыскала школу для одаренных детей. Уверена, даже в нашем регионе должно быть что-то такое. Вступительные экзамены с твоей памятью и умом ты бы сдала в легкую. Там над тобой перестанут издеваться.
Элина напрягается и слегка отстраняется от сестры:
– Я не буду учиться в школе, где нет тебя.
– Ну что за детский сад! Еще взрослой себя называешь. А что ты будешь делать, если меня вдруг не станет? В жизни всякое бывает.
Гаражи заканчиваются. Двор, в котором они оказываются, напоминает тюремный. Серые пятиэтажки с черными окнами окружают их, а ветер только яростнее подкидывает бурые листья и завывает над ухом. Слова Ливии звучат, как пророчество цыганки, в которое не хочешь верить, но которое обязательно сбудется.
Элина насилу отгоняет от себя страшные ассоциации и упрямо бормочет.
– Этого не произойдет. Ты всегда будешь рядом. Всегда.
***
Разноцветные фонарики окружают поляну, которую подготавливают к танцам. В темноте не видно проводов и кажется, будто они висят в воздухе. Столы убраны в стороны. Почти все заняты, люди пьют коктейли, а официанты снуют с меню от гостя к гостю. На сцене громоздится аппаратура, музыканты настраивают инструменты. Звуки гитары разносятся волнами, наполняя воздух вибрацией.
– На ресепшене висел плакат, что завтра снова дискотека, а послезавтра открытый кинотеатр, прикинь! – Регина восторженно подпрыгивает.
– У них на каждый день запланировано мероприятие? – Элина оглядывается в поисках знакомых лиц и замечает за одним из столиков Иру и Мишель.
– Кроме воскресения. Это будет незабываемый месяц. Словно в летнем лагере!