Наконец Хаган Ирэ нарушает молчание:
– Я рад, что вы еще не совсем растеряли свою совесть, раз можете краснеть, кадет Арос, – от его слов жар бросается в лицо с удвоенной силой. – Но наказания вы и впрямь заслуживаете.
Странно, что ректор совсем не вмешивается в наш диалог, хотя нравоучений и от одного куратора мне вполне достаточно.
– Я вас слушаю, мастер Ирэ, – я решаюсь посмотреть на полковника.
Темные глаза насмешливо блестят в темноте. Ох, что-то мне это не очень нравится…
– Мастер Ринор, – полковник переводит взгляд на помалкивающего ректора. – Я думаю, мы сошлись во мнениях по поводу наказания для кадета Арос?
– Конечно, мастер Ирэ, – голос начальства нервно подрагивает. – Кадет Арос в вашем полном распоряжении.
Внутренности тревожно сжимаются от этих слов. Что значит в его полном распоряжении? Что он собирается со мной делать? Хаган Ирэ коротко кивает, поднимается, подхватывает меня под локоток и ведет прочь из ректорского кабинета. Под любопытным взглядом мите Лонут мы покидаем и приемную.
– Мастер, – я с опаской обращаюсь к полковнику Ирэ.
– Лучше молчите, Мариис, – ладонь куратора чуть ли не крошит мой локоть. – Я и так еле сдерживаюсь, чтобы вас не прибить.
Я внимаю его словам, поджимаю губы и пытаюсь поспеть за быстрыми шагами мужчины.
Кадеты уже вовсю снуют туда-сюда и удивленно поглядывают на нас с мастером, но в открытую проявлять интерес не смеют. Оно и понятно: после вчерашнего незабываемого появления полковника в «Веселой иве» всем хочется быть незаметными (уверена, о том, что там было ночью, знает уже вся Крепость).
Мы спускаемся по лестнице в правую половину учебной части и через десяток метров поворачиваем налево. Слева от нас открыты двери учебных классов под номерами пять, шесть и семь. В них уже собираются кадеты. И все на нас смотрят. Представляю, как я сейчас выгляжу. Даже причесаться не успела. И косметика наверняка размазана. Хорошо хоть форменная рубашка не мнется. О нет! Я же в тех самых брюках, что была вчера в «Веселой иве»! Все, теперь точно все решат, что я сплю с куратором! Или и того хуже…
Что может быть хуже, я так и не придумываю, но настроение уже прескверное.
Кажется, пришли. Правая тренировочная комната – большое помещение, располагающееся прямо под кабинетом ректора. Куратор очень невежливо вталкивает меня внутрь, и я прямо в полете разворачиваюсь, чтобы высказать ему все, что я о нем думаю. Да, я виновата, но нечего меня так швырять!
– Знаете, что, мастер… – говорю я, но Хаган Ирэ грубо меня перебивает, глядя куда-то поверх моей головы.
– Знакомьтесь, кадеты. Последний член вашего отряда – кадет Мариис Арос, специальность «Искусство переговоров».
13
Готовясь к худшему, я медленно оборачиваюсь. На меня удивленно взирают расположившиеся за партами кадеты выпускного курса. Двоих из них я знаю только по именам. Они друзья Лео, и тоже учатся на факультете боевиков. Оба высокие, мощные парни, с настолько коротко остриженными волосами, что их цвет различается с трудом. Их зовут Рот и Инди. Лео тоже здесь. Кажется, он единственный, кто обрадовался, увидев меня. Его светлые волосы собраны в короткий пучок. Прихоть отращивать волосы накрыла его не так давно, раньше он стригся так же коротко, как и его друзья. Чуть поодаль от них сидит Тибо. Он рассматривает свои ботинки, но я уверена, что стоит только мне отвернуться, как его взгляд взметнется в мою сторону. От присутствия последнего персонажа у меня перехватывает дыхание. Аэрт Ивес сидит прямо на парте, сложив руки на груди, и смотрит на меня со смесью раздражения и разочарования.
Последний член отряда… Исходя из того, что мы вчера услышали на ужине от ректора, очевидно, Хаган Ирэ формирует отряд для практических заданий на линии разграничения с огненными котами (с этим отродьем наша Империя ведет ожесточенную войну последние пару лет). Но ладно эти – трое боевиков и двое тактиков – здоровые, тренированные механизмы для умерщвления неугодных, но мне-то на фронте точно делать нечего!
Оглядев всю честную компанию еще раз, я поворачиваюсь к куратору. Стараясь выглядеть как можно более спокойной и расслабленной, я пытаюсь воззвать к его разуму.
– Мастер Ирэ, боюсь, произошла ошибка. Переговорщики не… мм… участвуют в этом, – деликатно напоминаю я.
– Переговорщики нет, а вы – да, кадет Арос, – я уверена, что сейчас куратор ликует. – Это ваше наказание, Мариис.
– Но, мастер, – как можно тактичнее возражаю я. – Я не имею достаточной подготовки, чтобы выполнять с отрядом важные поручения. Я не боевик и не тактик, а услуги переговорщика вряд ли пригодятся в условиях боевых действий.
– Не имеете достаточной подготовки? – Хаган Ирэ уже расставил свои сети, и я понимаю, что мои трепыхания только заставляют ситуацию вокруг меня сжиматься все более плотным кольцом. – Тогда, пожалуй, действительно, вам не место в отряде. Как и в Кадетском Корпусе. Исключение из учебного заведения будет актуальнее.
Что?! Какое такое исключение? Нет, мне никак нельзя этого допустить, ведь тогда папенька… Даже не хочу об этом думать.
– Да, мастер Ирэ, вы правы, этому отряду без меня никуда, – смиряюсь я и, ни на кого больше не глядя, направляюсь к ближайшему учебному столу.
– Отлично. Есть ли еще вопросы?
Аэрт плавным движением поднимает два пальца.
– Да, кадет Ивес?
– Почему, наказывая кадета Арос, вы ставите под удар нас? – его голос звучит серьезно, но с некоторой оскорбительной ленцой.
Тишина нависает прямо-таки мертвая. В словах Аэрта сквозит неприкрытое презрение ко мне.
– В любом коллективе всегда есть слабое звено, так уж повелось, – поясняет куратор. – И к этому вы тоже должны быть готовы. В ближайшем году ваше слабое звено – кадет Арос. Еще вопросы есть?
Хочется спросить, почему они настолько уверены, что слабым звеном окажусь именно я, но в душе я понимаю, что так оно и будет. От этого понимания мне совсем не легче, а даже наоборот. А как они говорят! Будто бы меня вообще здесь нет, будто я пустое место! А я вообще-то королева Крепости, если кто-то забыл!
Не скрывая недовольства, я резко встаю и направляюсь к двери.
– Кадет Арос, я вас не отпускал, – холодный голос догоняет меня уже почти в проеме.
– Мне нужно привести себя в порядок, мастер, – бросаю я, не оглядываясь, но на самом деле, мне хочется плакать. – Вряд ли слабое звено необходимо для обсуждения важных дел. До свидания!
Во второй раз за утро я громко хлопаю дверью, но теперь бежать не рискую. Вокруг слишком много народу, а королева должна ходить с высоко поднятой головой, без суеты…
– Мастер…
– Пока все могут быть свободны, – бросаю я и отворачиваюсь к преподавательскому столу. – Тренировка через полчаса.
Слышу, как парни выходят, плотно закрывают за собой дверь, отходят на несколько шагов, и только потом даю волю эмоциям. Массивный стол летит к противоположной стене и, недолетая до нее, останавливается ножками кверху. Стерва! Никогда никто не обвинял меня в чем-то подобном! Это просто немыслимо! Была бы моя воля, сам бы убил! Только не отравил бы подло, а задушил бы собственными руками!
Тяжело дышу и стараюсь взять себя в руки, как и подобает человеку моего положения. Я достиг этого положения только потому, что всегда умел держать себя в руках. И не какой-то там малолетней выскочке что-то менять.
Первый приступ злости и раздражения растворяется так же быстро, как и накатил. Подхожу к столу, легко поднимаю его и водружаю на место. Погруженный в свои мысли, скольжу рукой по столешнице – идеально ровно. Заноза впивается неожиданно, как бы не рассматривал, не увидишь ее заранее.
Смотрю на ладонь и улыбаюсь. С этой девчонкой так же: колет больно, когда не ждешь. Но нельзя не отметить, что ход, несомненно, хитрый. Так чего это я? Главное правило стратегии – в войне с врагом использовать все доступные способы. Я – враг, а клевета – доступный ей способ. Жаль, других не знает. Или не хочет пользоваться.
Странно, но желание убить бесовку уходит безвозвратно, оставив после себя интерес и легкую долю жалости. Почему жалости, я еще не понимаю, но обязательно разберусь, как и с тем, кто из этих молодцев собирался убить Мариис Арос.
Я направляюсь к двери, мысленно прикидывая, что до тренировки еще успею поговорить с тем единственным, кто не пил в тот вечер и влюбленным взглядом внимательно следил за теми, кто подает бокалы нашей королеве.
14
Ох, как же меня угораздило так вляпаться? Провались ты пропадом, Хаган Ирэ! Не зря папенька говорит, что жалость – самая большая слабость человека. Дура! Лучше б его уволили, а я бы нашла другой вариант для избегания замужества.
В гневе я наматываю пару кругов по своей комнате прежде, чем вижу перевитую черной лентой коробку у себя на кровати. Я осторожно приближаюсь к находке. Причина опасаться у меня есть, все-таки кто-то пытался меня отравить (с этим, кстати, мне еще предстоит разобраться).
Коробка из темного дерева, но до полноценной шкатулки не дотягивает. Под небольшим гладким почти серым квадратом лежит запечатанный конверт. Папенькину печать я узнаю сразу, поэтому более не медлю – отец травить меня не станет. Наверное.
Я беру коробку, тяну за шелковую ленту, нажимаю на скрытую кнопку снизу, заставляя крышку под действием пружины подпрыгнуть и открыть содержимое коробочки. На черном бархате лежит чудноватое кольцо из светлого металла, почерневшего в некоторых местах. Большой овальный темно-серый камень с удивительными переливами крепится к ободку шестью «когтями» и оплетен тонким узором в немного агрессивной манере – много острых углов делают абстракцию похожей на каракули сумасшедшего.
Да… В этот раз папенька превзошел сам себя.
Я нервно откладываю кольцо. Оно мне не нравится, вызывает необъяснимую тревогу. Уверена наверняка, что я никогда не видела это жуткое украшение, однако оно все равно кажется мне смутно знакомым. При взгляде на него мне вспоминается ледяная рука, мертвой хваткой сжимающая мое горло. Нервно отворачиваюсь, ругая себя за глупые мысли, но глубоко вздыхаю, чтобы убедиться, что еще могу дышать. С этими странными припадками нужно что-то делать. У меня и раньше бывало подобное, но никогда приступы паники не сопровождались видениями, а значит, возможно, встреча с Мериром сказалась на мне сильнее, чем я хотела себе признаваться. Я обещаю себе подумать об этом позднее, но знаю, что буду тянуть с решением до последнего. А именно до следующей встречи.
Так же с опаской я отношусь и к письму, вскрываю печать с двумя дерущимися коршунами и разворачиваю лист дорогой тесненной бумаги.
Почерк родителя ровный, жестковатый, строчки к концу подлетают вверх, а заглавные буквы выделяются особой вычурностью. Впрочем, без анализа почерка, которому учили всех отпрысков нашего семейства, я знаю, что мой ближайший родственник высокомерный, амбициозный и самовлюбленный человек. Такой же, как и все в нашей семье, пожалуй.
На листе выведено всего несколько сдержанных строк.
Мариис!
Хочу поздравить тебя с началом нового учебного года и подарить самую ценную реликвию нашего рода. Это кольцо защитит тебя от любых опасностей, поэтому ты должна всегда носить его. НЕ СНИМАЯ!
Это не простое украшение, в чем ты убедишься очень скоро. Оно никогда не навредит тебе, даже если будет казаться обратное – оно предано нашему роду уже много веков.
Я верю, что ты станешь достойной представительницей своей семьи.
Твой отец.
Я невольно хмыкаю. Мой отец. У нас так всегда. Я просто Мариис. И никогда «доченька» или хотя бы «дорогая», а он просто мой отец, ни в коем случае не «папочка». Даже папенькой я иронично называю его исключительно за глаза.
Я еще раз смотрю на кольцо. Как может защитить эта безделушка?
Серый камень призывно переливается, притягивая взгляд. Надеть его что ли? Я тянусь к украшению и в последний момент одергиваю руку.
Нет. Оно слишком… жуткое, чтобы носить его у всех на виду. Увидев подобное на моем пальце, люди запросто могут заподозрить у меня полное отсутствие какого-либо вкуса. Я беру странное украшение и вешаю на плетеный браслет из такого же светлого металла, обвивающий мое запястье. Да, не очень удобно, но папенькин наказ не нарушен. И кольцо не видно посторонним.
Быстро принимаю душ, просушиваю полотенцем волосы, смываю вчерашнюю косметику и наношу новый боевой раскрас, после чего облачаюсь в чистую форменную блузку и юбку, которая штаны. Я не особо спешу, ибо точно знаю, что на первую пару к мастеру Инове точно не попадаю. Приду ко второй, ну и пусть. Я сто раз так делала.
Но это утро явно старается побить все рекорды по количеству ситуаций, продиктованных законом подлости. Стук в дверь отвлекает меня от терапевтического сеанса приведения себя в порядок. Попутно затягивая ремень брюк на талии, распахиваю дверь с намерением обрушить все кары мира на голову стучавшего, но вижу гостя и давлюсь словами.
Золотистые глаза внимательно осматривают меня с головы до ног, не забывая добавить при этом уже привычную долю насмешки во взгляд. Аэрт. Какой сюрприз.
– Плакала? – странный вопрос задан таким тоном, будто бы только этого от меня и ждут.
Но нет, дорогой, это не про меня.
– Злилась, – честно отвечаю я.
Аэрт криво улыбается и, оттиснув меня от двери, вольготно проходит в комнату. Каков наглец! Но хорош до безумия. Только последний факт заставляет меня придержать готовую вырваться наружу тираду о невоспитанности некоторых хамовитых кадетов.
– Чем я обязана столь неожиданному визиту? – я складываю руки на груди, чтобы он не заметил, как дрожат мои ладони в его присутствии.
Кадет Ивес словно и не слышит меня. Заложив руки за спину, он скользит взглядом по мелким деталям интерьера моей комнаты. Мне вдруг становится стыдно от того, что он увидит мои девчоночьи шкатулочки розового цвета, в которых я храню памятные безделушки. Хочется спрятать милые сердцу вещицы от чужого взгляда, но я давлю в себе этот порыв. Старательно пытаюсь придумать, что сказать, когда он оборачивается. Насмешки в его взгляде прибавилось, что сбивает меня окончательно.
– Я ведь тебе нравлюсь, так? – более бестактного лобового вопроса мне еще никто не задавал.
– С чего ты взял? – это я так блею? Фу, прям как Тибо!
– Брось, это заметно невооруженным взглядом, – Аэрт лучезарно улыбается, почти как вчера, когда травил байки в «Веселой иве». – Мне льстит, конечно, что я привлек внимание королевы. Ты ведь королева, верно? Но, знаешь, ты не в моем вкусе. Я ищу… нечто иное.
От шока я только беззвучно открываю рот, как рыба хватаю воздух и совершенно ничего не могу ему ответить. Мысли в голове словно слиплись в один комок и выделить одну толковую просто невозможно. Почему так? Никогда не было такого, чтобы я не нашла слов для достойного отпора обидчику. Хотя, если признаться, я даже не помню, кто меня так намеренно оскорблял в последний раз! Кроме Мерира, конечно.
Кадет Ивес снова улыбается, проходит мимо меня, чуть задев плечом, и оборачивается только на пороге.
– Я заходил сказать, что первая тренировка отряда через пятнадцать минут на полигоне. Постарайся хотя бы не мешать.
Выхожу из ступора я только тогда, когда хлопает дверь внизу лестницы.
15
ЧТО Я ТОЛЬКО ЧТО УСЛЫШАЛА?!
Мне бы заподозрить что-то неладное, но задета моя женская гордость, которая просто-таки взвивается до небес, отреагировав на унижение, поднимает крылья и готовится броситься в атаку. Я не в его вкусе? Он ищет иное? Это мы еще посмотрим!
С этими воинственными мыслями я направляюсь к зеркалу, прихватив косметичку. Глаза нужно выделить чуть ярче. Он должен тонуть в них и просить пощады. Губы оставляю такими, как есть – от злости я их так искусала, что выглядят даже очень призывно. Пусть захлебнется слюной. Румяна тоже не трогаю – и так щеки горят. Он у меня еще попляшет!