Охранник чуть не бегом ворвался за угол; в руке у него блеснул маленький пистолет. Поняв, что перед ним вырос тупик, охранник замедлился – всего на секунду, но ее хватило, чтобы я отбил в сторону его руку. Прогремел выстрел, и пуля царапнула плечо; меня обожгло болью, а рукав пальто быстро пропитался теплой кровью. Пуля прошла по касательной и со стуком зарылась в кирпичную стену; полетела красная пыль. Я с силой толкнул охранника, сбив его с ног; мой преследователь хотел выстрелить еще раз, но не успел – я ударил его кулаком по предплечью. Охранник вскрикнул, и раздался влажный хруст сломанных костей.
– Извини.
Но он не слушал. Превозмогая боль, он вскочил и здоровой рукой выхватил откуда-то длинный нож.
– Мне придется ударить тебя еще раз.
– Проклятая обезьяна… – прошептал охранник; он откинул полу плаща и потянулся к рации на поясе.
Такого я позволить не мог. Еще секунду я глядел на свое отражение в полированном лезвии ножа, а затем мой кулак с глухим стуком опустился противнику на голову. Оглушенный, наемник обмяк и рухнул на землю. Я оттащил его к самой решетке, забрав рацию, пистолет и деньги – если уж отбирать ценные хрустящие бумажки, то у того, кто пытался тебя убить. Наличных у преследователя оказалось немного, но больше мне и не нужно было. Я быстро осмотрелся: стены вокруг вздымались высоко, а окна либо были чем-нибудь забиты, либо стояли плотно закрытыми; здесь, скорее всего, из-за выстрела даже и в полицию-то звонить бы не стали. Наверняка им приходилось слышать стрельбу чуть ли не каждый день. Я опустился на четвереньки у охранника и быстро проверил карманы его плаща. В них оказался сотовый телефон; или, по крайней мере, нечто, что его мне напоминало по описанию из книжек. Усевшись поудобнее на землю, я в мгновение ока разобрал примитивное устройство; разглядев как следует детали, я пришел к выводу, что это и вправду был мобильник. Пригодится; сим-карту и GPS-модуль я выковырял кончиком позаимствованного ножа и выкинул в бак. Бросив последний взгляд на охранника из «Либерти Лабс», я отметил про себя, что тот уже начал шевелиться и стонать. Разумеется, он обо всем доложит хозяевам, но теперь, без средств связи, это случится не скоро. Пора было уносить ноги. Я помчался по темным улицам, и только фонари смотрели мне вслед.
***
Продуктовый магазин светил витриной изо всех сил, зазывая поздних посетителей. Прислонившись к стене, я прислушивался к ноющей боли в плече и размышлял. Свет внутри горел очень уж ярко – что, если продавец сумеет меня рассмотреть? В моем заветном мешочке еще оставалась еда, но мне нужно было обзавестись новыми запасами как можно скорее, если я действительно хочу сбежать и снизить риски быть пойманным где-нибудь за покупками. Постучав задумчиво пальцем по подбородку, я юркнул в густые тени, обходя витрину так, чтобы ее свет до меня не дотянулся. Обойдя магазин кругом, я снова очутился у ряда мусорных баков – похоже, в городе все дороги вели именно к ним; фасад магазина был совсем недавно приведен в порядок и выкрашен, а вот задняя его стена демонстрировала облупленную краску и широкие трещины. Повсюду валялись грязные куски картона и поломанные поддоны. Я прищурился: прямо на меня глядела коробочка, выкрашенная в тот же цвет, что и стена, на которой она висела. От нее к ближайшему столбу тянулся толстый пучок проводов; я сообразил, что именно отсюда все здание питалось электричеством.
Сделав совершенно скучающий вид, я поглядел по сторонам – за магазином не было решительно никого, кроме бродячего кота. Я почти что уперся носом в коробку с проводами и изучил каждый ее сантиметр. Мои мысли обернулись к электричеству и его свойствам. Придется запачкать новенькие перчатки. После десяти минут копания в мусорных баках я наконец торжествующе хлопнул в ладоши: среди полусгнивших объедков, бумаги и пластиковых бутылок валялись ржавые ножницы с пластмассовыми ручками. Может, для владельца магазина это и был мусор, но для меня в тот момент не было сокровища дороже. Оставалось только разобраться в том, как люди питали электричеством свои приборы. Еще раз убедившись, что меня никто не видит, я ловко вскарабкался на крышу магазина и медленно пополз к проводам, стараясь не шуметь и не елозить слишком сильно, чтобы продавец ничего не заподозрил. Я разрезал ножницами изоляцию. Мне не составило труда понять, какой цели служил каждый из маленьких проводов; как заправский сапер, я разделил провода и перерезал тот, что означал «фазу». Затем, по очереди, все остальные. Здание погрузилось во мрак, а подо мной разразилась матерная брань.
Я поспешно спрыгнул с крыши на землю и отряхнул пальто. Выждав с минуту, я непринужденной походкой вошел в магазин.
– Здравствуйте!
У продавца усы топорщились во все стороны – он яростно возился у выключателя за прилавком.
– У нас свет вырубили! Заходите попозже!
– Мне без сдачи, вот, – я достал несколько мятых купюр, – всего лишь бутылку воды да чего-нибудь еще на оставшиеся…
– Ну и как я, по-вашему, буду искать продукты в такой темноте?! – усач наконец отодрал глаза от выключателя и смерил меня взглядом; моя внушительная фигура его, казалось, немного смутила.
– Бутылку воды, упаковку каких-нибудь котлет и пакет апельсинов. Этого должно хватить, – я сунул ему деньги в руки.
– Ладно, ладно… – нехотя продавец отложил в сторонку купюры и пошел собирать заказ, отчаянно бранясь.
Спустя пару минут он всучил мне увесистый сверток.
– Спасибо, сдачи не нужно, – я уже собрался уходить, как вдруг совесть пребольно кольнула меня в спину.
Я обернулся и посмотрел на продавца.
– Что-то еще? – он раздраженно развел руками.
– Может, вам помочь со светом? Я, знаете ли, э… электрик.
– Правда? Можете? – с сомнением спросил мужчина.
– Сейчас посмотрю. Залезу на крышу и проверю провода.
Вскоре, старательно пряча лицо за воротником плаща, я помахал довольному усачу рукой и поспешил убраться по своим делам. Свет в магазине снова ярко горел и, удовлетворенно вздохнув, продавец уселся на скрипучий стул за прилавком. На улице царила глубокая ночь; через пару часов обещал забрезжить рассвет, и мне придется срочно искать убежище. Я уже знал, куда пойду – пытался соображать на ходу и приводить планы в порядок. Моей следующей целью в городе стали крупные достопримечательности, и вскоре оказался на широкой мощеной площади с храмом, посвященным какой-то человеческой религии. Но искал я его вовсе не из-за красоты архитектурных форм; взгляд мой уперся в туристический стенд. Я прочел условные обозначения и стал водить пальцем по карте, выискивая верный значок. Один из них притаился в клубке улиц и переходов – круглосуточное интернет-кафе. В нем свет я отключать уже не собирался: мне и самому нужно было электричество. Приходилось рассчитывать только на одежду и отсутствие слишком уж внимательных посетителей.
Здание с разбитой вывеской выросло на пересечении трех улиц – казалось, самых узких и несчастных в городе. Маленький звоночек оповестил всех о моем прибытии, стоило только толкнуть дверь. К счастью, зал оказался практически пуст; его занимали только пара сонных мужчин да толстый хозяин, который лениво повернул ко мне красное лицо.
– Занимайте свободный компьютер, оплата почасовая, – едва слышно проговорил он заученную фразу, – одежду можете повесить на вешалку, у вас за спиной.
– Прохладно сегодня, – улыбнулся я. – Лучше посижу так.
– Дело ваше, – пожал плечами хозяин; он уже даже не смотрел в мою сторону.
Я ушел в самый дальний угол и плюхнулся на маленький стул. Тот жалобно затрещал под моим весом, но пообещал выдержать. Монитор облил меня мягким белым сиянием, и я с интересом уставился на значки, кнопки и курсор мыши. Один из тех типов, что все еще сидели в кафе такой поздний час, обернулся ко мне, облокотившись на спинку своего стула. По его взгляду я понял, что он пьян; он пробурчал что-то неразборчивое, а потом показал на меня пальцем и криво усмехнулся.
– Давно себя в зеркало видел? Забыл, что такое бритва?
Но я не ответил на его насмешки – вместо этого моим вниманием полностью завладела клавиатура. Пожалуй, будь моя воля, я бы создал ее точно такой же. Единственное, что привело меня в замешательство – расположение букв. Почему именно в таком порядке? Впрочем, это было не так важно; мой взгляд соскользнул с клавиатуры и остановился на мыши. На это устройство мне пришлось потратить на пару секунд больше. Концепция показалась мне чрезвычайно любопытной.
Из книг я как-то узнал об интернете, и у меня в клетке даже имелось одно из бесполезных пособий для «пожилых пользователей», которое и читать-то было стыдно от того, каким тоном все объяснялось. Всемирная паутина – пожалуй, лучшее, что люди смогли выдумать. И поэтому, привыкнув как следует к мыши, я решительно щелкнул по значку браузера на пыльном экране и с головой погрузился в потоки информации. Как же звали этого профессора?.. Николай Александрович? Или Александр Николаевич? Я набрал в строке поиска «Алексеев Николай Александрович». Экран услужливо предложил мне его статьи, заметки о встречах со студентами, интервью и внушительные заслуги перед университетом. Но я вместо этого сосредоточил внимание на новостном сайте. Перед глазами замелькали заголовки, а я все крутил колесиком, пока не остановился на нужном. «Скандал в «Либерти Лабс» – известный ученый и лауреат множества премий разрывает контракт. На своей пресс-конференции профессор Алексеев обещает открыть «ужасную тайну о современной вивисекции».
Я удивленно выдохнул. Так вот, отчего он был так расстроен, когда я видел его в последний раз! Что же толкнуло его на такой шаг? Неужели это все из-за меня в клетке? Или он, как и я, нашел связанного человека в дальней комнате? Как бы то ни было, я утвердительно кивнул сам себе. Еще одна часть плана успешно выполнена; именно профессора Алексеева я обязан был найти, именно на нем все сходилось. Только он во всем городе мог дать мне приют хотя бы на время. Кроме того, он знал уйму всего о корпорации, и эта информация, если он согласился бы ей поделиться, стала бы невероятно полезной. Мне любыми путями нужно было пробраться на конференцию! Только вот в моем наряде и с моим внешним видом меня и на пушечный выстрел к кабинетам не подпустят.
Такая крупная корпорация как «Либерти Лабс» никогда не позволила бы говорить о ней все, что взбредет в голову – даже в книжках, даже в праздном разговоре. Я рассуждал, устремив взгляд в потолок. Алексеева точно попытались бы заткнуть, если уже этого не сделали, неважно, чем – угрозами, деньгами или чем-то еще. Я много про такое читал! Значит, предстояло выудить всю нужную информацию первым. Я сцепил руки за головой и уставился в монитор. Пока я здесь, пока у меня еще были деньги на лишний час за компьютером, оставался шанс разузнать, что о «Либерти Лабс» писали в общем доступе. По экрану снова побежали статьи и новости, я раз за разом нажимал клавиши мыши, впитывая в себя все до последнего символа и пикселя. Знаменитости и торговые партнеры всех мастей пели «Либерти Лабс» хвалебные гимны, а ученые и профессора либо бранили на чем свет стоит, не упоминая впрочем ничего конкретного, либо старались придерживаться нейтралитета. На одной из фотографий крупнейшего новостного сайта города я заметил мужчину, чье лицо врезалось в память еще в момент побега, у стойки охраны. Квадратная челюсть, берет, знаки различия… Больше походил на военного, чем на простого охранника. Зачем военным работать с исследовательским центром и сидеть в коридорах, наблюдая целыми днями за гориллами в клетках? Судя по заметкам, компания «Либерти Лабс» занималась в основном проблемами экологии, биологии и химии.
Последние обрывки ночи я провел в мире информации. Глаз не прикрыл даже на минутку. Но за это мне посчастливилось раздобыть адрес университета, где работал профессор Алексеев, точное время пресс-конференции и даже список гостей. Старика-профессора я планировал перехватить еще до мероприятия; неужели он был настолько наивен, что думал, будто сможет беспрепятственно обо всем рассказать?
Глава 5
Грегор.
Вооружившись знаниями и оставив задремавшему хозяину пару мятых купюр, я покинул интернет-кафе уже утром, когда солнце вовсю заливало улицы светом. Люди с усердием спешили на работу – на меня никто не обращал внимания, только изредка очередной прохожий недовольно ворчал, когда я случайно толкал его плечом. И даже тогда люди не поднимали головы, будто глаза их были привязаны к ботинкам. Я на ходу жевал вторую порцию еды, которую утащил из «Либерти Лабс»; апельсин уже успел подсохнуть, а хлеб и вовсе покрылся черствой коркой. Но мне приходилось довольствоваться только этим, пусть моему желудку и не пришлось такое по нраву, потому что выбрасывать еду мне совсем не хотелось. Запил я все глотком воды из купленной бутылки. Резкие гудки машин все еще заставляли меня вздрагивать от неожиданности, но я уже порядком привык к городскому шуму, который с каждой проходящей минутой перерастал в монотонный низкий гул. И даже смрадный воздух не казался таким уж противным – казалось, я мог привыкнуть ко всему. Кроме клетки.
Я изо всех сил спешил к университету; мне совершенно необходимо было увидеться с профессором Алексеевым! Раз ко мне подослали человека с пистолетом, значит, могли и к нему – как раз из-за того, что я сбежал, а найти профессора было куда проще, чем меня. Все это странным образом складывалось в единую картину: сначала побег, а теперь Николай Александрович устраивает конференцию… как кусочки пазла. Профессор мог дать мне множество ответов на самые разные вопросы о «Либерти Лабс».
Я так глубоко задумался, что не заметил, как с размаху влетел в еще одного прохожего. Тот и сам сильно спешил и уставился в телефон, не замечая, куда идет. Прохожий не удержался и упал на тротуар, а телефон его полетел в сторону; по экрану побежали трещины.
– Ох, извините меня… – я поднял мужчину с земли и отряхнул его куртку.
– Ничего, ничего… – раздосадованно ответил он, подобрав телефон, – сам виноват. Не с того утро началось…
У университета толпилось слишком много людей для такого раннего часа – кажется, конференция произвела немалый фурор в прессе. Я остановился чуть поодаль, в тени большого дерева. Кучка студентов посматривала в мою сторону; иногда среди них раздавались взрывы смеха, но мне было решительно все равно. Пристально оглядывая улицы, я ждал, не появится ли где-то профессор Алексеев. Мимо спешили и профессора, и их ученики, журналисты и люди с большими камерами на плечах… Неподалеку примостился небольшой фургончик, возле которого стояла журналистка с микрофоном и усталый мужчина с большой сумкой, кепкой на голове и громадными синяками под глазами. Чем больше росла толпа, чем больше прибывало людей, тем неуютнее мне становилось. Слишком уж много вокруг было глаз, ушей и ртов; заметить меня и так было легко, а в толпе попасться какому-нибудь любопытному зеваке на глаза – и вовсе проще простого. Что, если бы я попал в объективы камер? Такое явно не пошло бы мне на пользу. Профессор и его коллеги-ученые, которые собирались принимать участие в мероприятии, все никак не появлялись, и я от скуки начал в уме рассчитывать возможные точки входа в остановленное время. Поблизости расположилась только одна – возле того самого фургона.
И тут, когда я уже было решил, что пришел слишком рано, я заметил старика-профессора. Он шел по улице, явно никуда не спеша, со стаканчиком кофе в руке. Спутать я ни с кем его не мог, разве что теперь он был в официальном костюме вместо белого халата. Я обернулся на толпу; все вели себя так же, как и за минуту до этого. Никто еще не заметил прибытия звезды конференции. Я решил заговорить с ним раньше остальных и медленно, будто просто прогуливаясь, двинулся к тротуару. Вышел на ту же сторону улицы, по которой вышагивал Алексеев; он заметил меня, и, казалось, почти узнал: приподнял бровь и слегка замедлил шаг.