*
Кречет – высокий широкоплечий мужчина в тёмно-синем плаще – ждал Славу на условленном месте. На руках он держал спящую девочку лет шести, закутанную в шерстяное одеяло.
– Здравствуйте, господин Кречет, – поприветствовала монаха Мечислава.
– Здравствуйте, капитан Экхарт, – шёпотом ответил тот. – Я много слышал о вас и рад познакомиться лично. Простите, что говорю так. Я получил ранение. В горло. Теперь могу только шептать.
– Да ничего страшного, – Мечислава исподлобья покосилась на монаха. На его лицо был низко надвинут капюшон, из-под которого виднелась лишь густая тёмно-каштановая борода, прикрывавшая шею. – Только эта девочка сегодня?
– Нет, там у нас ещё двое, её старшие брат и сестра. Я приведу их ближе к вечеру. Я подумал, что опасно сразу с тремя детьми через перевал идти.
– Пожалуй, вы правы. Приводите остальных вечером. Мы тут недалеко, возле реки, там пещера есть, куда мы наш дирижабль спрятали.
– А я могу сейчас пойти с вами? Мне нужно кое о чём с вашим капитаном поговорить.
– Хорошо. Я возьму девочку, давайте её мне.
Кречет кивнул и передал малышку Славе. Девочка приоткрыла глаза и сонно улыбнулась:
– Здрасьте…
– И тебе привет, красотка, – Мечислава улыбнулась в ответ. Её новая знакомая и правда была весьма миловидна: огромные медового цвета глаза с длинными ресницами, аккуратный носик, волнистые рыжевато-каштановые волосы.
– Тебя как звать-то? – обратилась к девочке Слава.
– Тиёлла.
– Тиёлла, значит? – Мечислава нахмурилась. Младшую дочь Александры, убитую назардимцами вместе с родными, тоже звали Тиёлла. Слава видела самую юную представительницу ван Оггенберг буквально пару раз, вскоре после её рождения. В последние годы перед войной она практически перестала навещать Сашу…
– А вы меня к маме отнесёте? – сладко зевнув, спросила Тиёлла. Мечислава покосилась на Кречета. Тот едва заметно покачал головой, что значило – родители девочки погибли или пропали без вести. Слава, стараясь улыбаться, вновь посмотрела на Тиёллу.
– Не, пока нет. Мы тебя и других детей в безопасное место отправим, ты там побудешь немного. А как война закончится, мама за тобой приедет.
– А-а-а, – Тиёлла опустила голову на плечо Мечиславы. – А скоро война кончится?
– Не знаю, – вздохнула Слава. – Надеюсь, что скоро.
Тиёлла ничего не ответила: она снова задремала. Мечислава и Кречет пошли по узкой дорожке между камней и спустя несколько минут добрались до реки. В ангаре пришедших встретила Василина.
– Как там Кшанди? – поинтересовалась Мечислава, осторожно укладывая Тиёллу на сваленные в углу одеяла. – Господин Кречет с ней увидеться хочет.
– Ей полегчало. Сейчас подойдёт, – Василина, прищурившись, посмотрела на девочку. – А мне кажется или…
– Василина? Василина Готтентойл? – неожиданно прошептал Кречет.
– А я знала, что вы мне наврали, – Тиёлла проснулась и приподнялась на локте. – Вот же моя мама!
Девочка указала в дальний угол пещеры. Там, держась за выступ в скале, медленно сползала по стене бледная как полотно Кшанди.
– Тиёлла, – прохрипела она сквозь слёзы. – Тиёлла…
И, срывая на ходу маску с лица, Кшанди бросилась к девочке. Упав на колени, она прижала Тиёллу к себе:
– Ты жива, жива… Но… но как…
– А я уже давно поняла, что это ты, – Мечислава, грустно улыбаясь, посмотрела на капитана. – Меня-то не проведёшь.
– И я тоже, – покачала головой Василина. – Саша, что ж ты так с нами, а? Мы ведь тебе не враги…
– Простите… простите, – Александра, захлёбываясь слезами, посмотрела на них. – Я просто… никому больше не могу доверять… никому…
– Да ладно, мы не в обиде, – Слава похлопала Сашу-Кшанди по плечу. – Так ведь, Василина?
– Да, – кивнула та. А Александра, отпустив Тиёллу, подняла глаза на монаха:
– Господин Кречет…
– Счастлив видеть вас в добром здравии, Ваше Величество, – тот медленно снял капюшон.
– Захари?!! – хором воскликнули Саша, Василина и Мечислава.
– И я тоже рад, – кивнул монах.
– Но… но как так вышло? – Александра, вытирая рукавом слёзы, поднялась на ноги. – Я же своими глазами видела, как ты погиб…
– Я выжил, – Вэйл прикоснулся к своему горлу. – Только голоса лишился…
– Захари, – Саша подошла к бывшему полковнику и обняла его. – Ты мне жизнь спас, я… я не знаю, как тебя благодарить… да и не смогу, наверное…
– Всё в порядке, Ваше Величество, – Вэйл легко погладил Александру по плечу. – Это же мой долг – защищать вас…
– А… а Рика? – Саша с робкой надеждой подняла глаза на Захари. Тот с каменным лицом покачал головой:
– Увы. Моя жена погибла.
– Рика… – на глаза Александры вновь навернулись слёзы. Она опустилась на колени перед дочерью, которая снова преспокойно заснула, и поправила одеяло:
– Она спасла Тиёллу…
– Не только Тиёллу, Ваше Величество. Рика была тяжело ранена, но успела указать детям место, где находился вход в один из старых тоннелей. Это же было недалеко от её родных мест… Рика задержала назардимцев, а потом подорвала подземный коридор, похоронив себя вместе со всеми врагами. А дети успели скрыться… Так что, Майя и Янек тоже живы. Я просто планировал привести их к вам попозже.
– А сейчас они где?
– В нашем монастыре.
– Так, – Александра встала, отряхнув брюки. – Пойдём, Захари. Я хочу видеть детей. Немедленно.
– Хорошо, – Вэйл кивнул. – Но на всякий случай надо кого-то ещё с собой взять. Здесь всё же небезопасно без охраны гулять.
– Можно, я пойду? – бросив быстрый взгляд на Мечиславу, предложила Василина. – А Слава за Тиёллой пока присмотрит. Так ведь?
– Да, идеально! – Мечислава выдохнула с явным облегчением. – Идите спокойно, я с малой посижу!
Саша, нахмурившись, посмотрела сначала на Славу, а потом на монаха, но ничего не сказала…
*
Захари, Александра и Василина медленно шли в гору по гравийной тропинке. Вэйл, не оборачиваясь на спутниц, громким шёпотом рассказывал:
– Я пришёл в себя через несколько часов, после того, как отдал вам флюг, Ваше Величество. Я не знал, был ли он в рабочем состоянии, но очень надеялся, что вам удалось спастись. И, как вижу, был прав.
– Да, я, к счастью, не забыла, как им пользоваться, – тяжело вздохнула Саша. – Я смогла оторваться и летела, куда глаза глядят. Приземлилась я в лесу, неподалёку от Дроздовичей. Там случайно наткнулась на заброшенную сторожку. В ней я и жила примерно месяц – собирала грибы и ягоды, пыталась охотиться и рыбачить. Я же в деревне выросла, кое-какой опыт у меня был. Ну и в сторожке ещё нашлось немного крупы. Хотя, честно говоря, я почти не ела ничего всё это время… Удивляюсь, как я не сошла с ума… Я не знала, что с детьми, что с тобой, Захари… и со всеми остальными тоже… В конце концов, я решила наведаться в ближайшую деревню, чтобы узнать хотя бы о ситуации в целом. Я остригла волосы, чтобы изменить внешность, и на всякий случай взяла с собой огнемеч и флюг… Там оставалось ещё немного газа… – Саша замолчала ненадолго. Захари оглянулся и, протянув руку, помог сначала Александре, а потом и Василине перебраться через загородивший дорогу камень. Саша поблагодарила его кивком головы и продолжила:
– Когда я добралась до деревни, я увидела, что её грабят назардимцы. Их было не слишком много – человек десять. И я решила атаковать. Назардимцы были ошарашены, и двоих я убила сразу. Я напала сверху, они даже сообразить ничего не успели. Прежде, чем у меня кончился газ, я отправила на тот свет ещё двоих. А потом жители деревни на помощь пришли. Вместе мы уничтожили всех… А дальше… дальше они предложили мне создать партизанский отряд и возглавить его. Я согласилась. Своим новым бойцам я представилась как Кшанди… я где-то слышала, что это южный вариант имени Александра, мне понравилось. Лица моего они не видели. Ещё перед атакой я повязала платок и не стала его снимать… Сказала, что я – бывший солдат Штерайфа, получила шрамы в боях, и не хочу их показывать… Пару недель спустя мы обнаружили заброшенные склады военного училища. Там было с десяток флюгов старого образца, которые не боялись этих назардимских устройств. Также мы нашли и огнемечи, и несколько баллонов газа. Мы вооружились и смогли захватить ангар с дирижаблями… ну, а дальше вы знаете.
– Вот оно как, – присвистнула Василина. – Саша, да ты просто героиня.
– Да ладно тебе… Я же солдат, я присягу давала, – бросив на неё быстрый взгляд через плечо, ответила Александра. – И… как-то мне совсем не кажется, что в жизни под чужим именем есть что-то героическое… Будто у меня всё это время был свой личный персональный капитан Блэкторн… А его я никогда не любила… Ладно, проехали… Захари… а ты как спасся-то?
– Да ничего сверхъестественного, – Вэйл пожал плечами. – Меня нашли аримешские монахи и смогли выходить.
– Но монастырь же разрушили назардимцы…
– Про подземные поселения они не знали…
– А я вот одну вещь понять не могу, – Василина, нахмурившись, поглядела на Сашу. – Если вы все живы, то как назардимцы могли выставить напоказ ваши трупы?
– Тела были слишком обезображены, их никто бы не смог опознать. Теперь мы вряд ли узнаем, кому они принадлежали на самом деле… Всё, пришли, – Захари остановился возле узкой, вырубленной прямо в скале лесенке. – Надо подняться по ступеням, и попадём в монастырь. Наш настоятель будет очень рад вас видеть.
– Настоятель? – Саша вопросительно посмотрела на Вэйла. Тот едва заметно улыбнулся:
– Да. Отец Кассиний.
Глава 6. Нежданчик
– А вы уверены, что это она, отче? – мужчина в длинном плаще и шарфе, намотанном почти по самые глаза, внимательно посмотрел на Кассиния. – Что капитан Кшанди и Александра ван Оггенберг – это одно лицо?
– На все сто процентов, господин… если я не ошибаюсь, Лишран? – с плохо скрываемой иронией ответил монах.
– Ну да, да, документы у меня теперь на это имя… История повторяется, и мне опять приходится жить под чужой личиной. Но что поделать? Так вы говорили, что ваш монах, Кречет, то есть Захари, Сашу сюда приведёт?
– Я дал ему такое поручение. Саша, конечно, настоящая героиня, но по-прежнему ужасно наивная барышня. Захари её практически сразу раскусил. И я думаю, не он один. Если вы помните юную госпожу Мечиславу Экхарт… Она сейчас правая рука нашей Кшанди и, сдаётся мне, тоже уже давно в курсе… Да, вот ещё что. По слухам, партизаны на днях подобрали миринийскую девушку с ребёнком. Описали мне её скупо, но у меня такое ощущение, что это наша Василина и юный господин Эрвин.
– Дай-то бог, – голос Лишрана дрогнул. – Я очень хотел бы с ними встретиться прямо сейчас, но должен отлучиться. В Нумгеме меня ждёт новая должность. И кое-что ещё. Точнее, кое-кто…
*
– Я точно не могу здесь остаться? – Вита умоляюще посмотрела на Зайрута, который грубо тащил её за руку по коридору.
– Тебя спросить забыли! – огрызнулся тот, не оглядываясь. – Могу посоветовать только одно: ублажай своего нового хозяина как следует, и – кто знает – может он будет к тебе так же добр, как и я… Чёртова баба…
Тут Зайрут неожиданно всхлипнул. Вита притормозила:
– Вы плачете, господин наместник?
– Да заткнись ты! – Зайрут открыл дверь и втолкнул доктора Ровенски туда с такой силой, что та полетела на пол. Но за миг до падения Виту подхватил кто-то и аккуратно поставил на ноги. Она подняла голову и увидела худощавого мужчину лет пятидесяти, со светлыми волосами почти до пояса и такой же длинной бородой. Как и у Зайрута, она была украшена множеством причудливых кос.
– Аккуратней, – негромко, чуть в нос произнёс он, сдвинув на лоб массивные чёрные очки с толстыми стёклами.
– Но… – сдавленно прохрипела Вита. Незнакомец прервал её, едва заметно приложив палец к губам. Доктор Ровенски кивнула и отошла к стене.
– Простите эту чёртову бабу, господин Лишран, – Зайрут, непрерывно кланяясь, вошёл в комнату. – Неуклюжая корова!
– Да что вы, всё хорошо, – новый наместник усмехнулся, сложив руки на груди. – Наоборот, я получил возможность сразу рассмотреть её поближе. И я уже доволен своим новым приобретением.
– Вы сказочно добры, господин Лишран. А…
– Деньги получите у моего секретаря, он ждёт вас в комнате писцов. Что-то ещё?
– Да… – Зайрут почесал шею. – Простите мою дерзость, но можно вопрос?
– Говори.
– Вы… вы же, судя по вашему виду… из Высокородных, так ведь?
Вита покосилась на Лишрана. Светлые волосы и бледно-голубой оттенок кожи – как ей рассказывал в своё время Зайрут – действительно были свидетельством принадлежности к древнему и весьма знатному назардимскому роду.
– Да, так и есть, – кивнул новый наместник. – А тебя это удивляет?
– Нет, просто… я думал, что Высокородные все в Назардимии остались… Ну и кроме того… вы же можете себе любую женщину заполучить, зачем вам эта грязнокровка?
– Я не обязан перед тобой отчитываться. А теперь, – наместник выразительно посмотрел на Зайрута, – Оставь-ка нас.
– Понимаю, понимаю, – Зайрут ухмыльнулся, погладив бороду, и украшения в его косах зазвенели. – Она вас не разочарует, поверьте.
С этими словами он, пятясь, вышел из комнаты и аккуратно затворил за собой дверь.
– И не подслушивать там! – крикнул ему вслед Лишран.
Убедившись, что Зайрут действительно ушёл, новый наместник посмотрел на доктора Ровенски и прошептал:
– Ну, здравствуй, что ли, Вита…
– Эдмунд, – Ровенски повисла у него на шее, прижавшись щекой к плечу. – Если бы ты знал, как ты вовремя…
– Тихо, тихо. Всё хорошо теперь. Надеюсь, эта синяя краска с кожи хорошо оттирается… Ты мне лучше скажи, этот тип, Зайрут, он не обижал тебя?
– Не сказала бы, – улыбнулась, шмыгнув носом, Вита. – Он даже назначил меня временной женой. Манер у этих ребят, конечно, никаких, но обращались со мной сносно. Только вот… только… – и она опять заплакала.
– Что такое?
– Эдмунд… пойдём… Ты должен это увидеть…
*
– Но… как такое могло произойти? – профессор Ловеч с такой силой принялся протирать очки, что стёкла на них едва не треснули, и снова уставился на Двадцать седьмого. Тот по-прежнему спокойно спал на кушетке. Вита, вытирая слёзы уголком своего платка, прошептала:
– Я не знаю…
…За пару часов до этого доктор Ровенски с энтузиазмом принялась приводить Двадцать седьмого в порядок. Сперва она решила вымыть бедолагу. Водные процедуры явно пришлись пациенту по вкусу: он окончательно успокоился и даже, казалось, повеселел.
– Вот, это мне нравится, – орудуя губкой, подмигнула доктор Ровенски. – Потерпи, сделаем из тебя человека. А там, глядишь, может и головушку твою починим. Ну-ка, открой рот, дружок. Ты смотри! Да у тебя почти все зубы целы. Ты просто везунчик, Двадцать седьмой. А что у тебя с глазом?
Вита осторожно принялась удалять корку из крови и грязи, покрывавшую всю правую половину лица её подопечного. Увы, здесь Двадцать седьмому повезло не так сильно, как с зубами.
– Ох-ох-ох, – доктор Ровенски вздохнула. – Кто же тебе глазик-то выбил, бедолага? И с волосами у тебя, смотрю, печаль. Один сплошной колтун на голове. Ты уж не обессудь, приятель, но я тебя налысо побрею. Да ты не переживай, волосы – не ноги, отрастут. Только сперва раны твои обработаю, хорошо?
Двадцать седьмой промычал что-то невразумительное. Вита осторожно начала промывать раны на груди пациента. Тот стойко переносил её манипуляции, хотя вряд ли испытывал от этого удовольствие: ведь его кожа местами была содрана до мяса. Неожиданно доктор Ровенски остановилась, прищурив глаза:
– Опаньки, да тут, я смотрю, хирургическое вмешательство было. И не одно, – Вита осторожно провела пальцами по левой стороне груди Двадцать седьмого. – И, глянь-ка, ведь качественно зашито-то! Я бы и сама так сде…
Тут доктор Ровенски осеклась, выронив губку, и та с громким хлюпаньем шмякнулась на пол. Вита тихонько выругалась. Она схватила пациента за левое запястье, зачерпнула в тазу воды и принялась оттирать его ладонь от грязи. Под ней быстро проступил продолговатый шрам. Доктор Ровенски ахнула, едва устояв на ногах. Трясущимися руками Вита взяла новую губку, обмакнула в мыльный раствор и медленно, словно в трансе, несколько раз провела ею по правому плечу Двадцать седьмого.
– Нет… – прошептала она, опускаясь на корточки, – нет, нет, не может этого быть…