– Фотография сохранилась не в самом лучшем виде, ты уж извини. – Мэри попыталась стереть какое-то пятнышко с уголка снимка. – Можешь забрать. Ясное дело, это всего лишь фотография, но я подумала, что тебе всё равно будет приятно. Если захочешь, я могу рассказать, что на ней происходит, но пойму, если ты решишь сначала сама повнимательнее рассмотреть её. Для меня это словно было вчера. Что я тогда читала, уже не помню, а вот Беа во время беременности взахлёб проглатывала книжки из своего детства, тосковала по тем временам, наверное. Вот эту книжку с фото, «Маленькую принцессу», она перечитывала уж не знаю сколько раз, она была её любимой, хотя это тебе и без меня известно. Если у тебя появятся вопросы о фотографии или о маме, не стесняйся, приходи ко мне в любое время.
– Спасибо, – тихо поблагодарила Тилли, не сводя глаз с фотографии. Если честно, то о том, что «Маленькая принцесса» была любимой книжкой мамы, она услышала впервые. Мэри тем временем вернула фотографию в конверт и передала его девочке.
– Ну, иди теперь к Джеку, да не забудь сказать, чтобы он оставил для меня один свой кекс-хлопушку, – напомнила Мэри, легонько подталкивая Тилли к двери. – И не промочи конверт под дождём.
Отдав Джеку бутылочку с ванильной эссенцией, Тилли вернулась на кухню и увидела дедушку. Он сидел прямо на полу рядом с картонной коробкой и держал в руке свой клетчатый платок. Тилли села рядом и привалилась к дедушке, вдыхая знакомый запах кашемирового свитера и старой бумаги.
– А я совсем забыл, куда положил их, – сказал дедушка, крепче прижимая к себе Тилли. – Это любимые книги твоей мамы, которые она читала примерно в твоём возрасте. А потом перечитывала, когда была беременна тобой.
– Любимые? – переспросила Тилли, которой очень хотелось, чтобы дедушка продолжил.
– Да, и в твоём возрасте они очень много значили для Беа. Должен тебе сказать, милая, что любимые с детства книги очень сильно влияют на нас. Их герои помогают нам решить, какими хотим стать мы сами, когда вырастем.
Дедушка помолчал, вытащил из коробки одну из книг, повертел в руках, а затем заговорил снова:
– Да, вот она. Я, если честно, сомневаюсь, стоит ли показывать её тебе, потому что… Ну ладно, просто расскажи мне, что ты о ней думаешь. – И он протянул книгу Тилли. Это оказалась «Маленькая принцесса» в жёлтой обложке. Тилли молча вытащила из конверта фотографию, которую столь неожиданно получила от миссис Ру, и показала дедушке.
– Откуда это у тебя? – удивился он.
– Мэри мне дала, – ответила Тилли. – Смотри, здесь мама читает как раз эту книгу!
– Это была её самая любимая, – кивнул дедушка. – Мама открыла её в твоём возрасте, но по-настоящему влюбилась в «Маленькую принцессу», когда уже поступила в университет. Всегда держала при себе экземпляр и перечитывала снова и снова. До бесконечности. Даже став взрослой, она продолжала открывать для себя в этой книге что-то новое. Скажи, а ты читала «Маленькую принцессу»?
– Читала, и даже несколько раз.
– И что ты о ней думаешь, об этой книге? – осторожно спросил дедушка. – Находишь что-то общее между собой и кем-то из героев? Некую связь?
– Не знаю. – Тилли задумчиво пожала плечами. – Не могу сказать, что это моя любимая книга, хотя Сара Кру мне очень нравится. Например, как она рассказывает себе самой истории, когда грустит, и это помогает ей справиться со смертью отца.
Дедушка мягко улыбнулся, не столько Тилли даже, сколько самому себе.
– Что ж, теперь у тебя есть мамин экземпляр «Маленькой принцессы» и фотография, на которой она её читает. – Он посмотрел на коробку с книгами. – Там может найтись что-то подходящее для твоего задания по литературе. Послушай, почему бы тебе не отнести эту коробку в свою комнату, чтобы потом спокойно порыться в ней? – Он сжал плечо Тилли и добавил, поднимаясь на ноги: – А я пойду, пожалуй. Не хочу так надолго бросать твою бабушку один на один с Джеком.
Сказав это, дедушка направился назад в магазин, а Тилли вернула «Маленькую принцессу» в коробку и потащила её к себе, в комнату в мансарде.
Стены комнаты были увешаны полками, на которых теснились её собственные книги и те, которые она на время брала из магазина. Вообще-то, ей это не разрешалось, но после того как Тилли поймала бабушку на том, что та пролила чай на книгу, которую сама взяла в магазине, на этот запрет стали закрывать глаза. Во всяком случае, до тех пор пока Тилли возвращала взятые книги назад чистыми и словно даже нетронутыми. Девочка поставила коробку посреди комнаты, положила сверху фотографию, а сама уселась на кровать, по-турецки подогнув ноги, и долго на них смотрела, чувствуя… Тилли не смогла бы словами передать все эти чувства: уж слишком разными они были и слишком тесно переплетались между собой.
Наконец она вытащила с полки узкий альбом.
В нём Тилли держала сохранившиеся мамины фотографии. Вот Беатриса ещё совсем маленькая, с молодыми дедушкой и бабушкой. А вот она в их книжном магазине. Была здесь даже университетская фотография. Отпечатки давних воспоминаний, которые, увы, не были её собственными.
Странные ощущения охватывали Тилли, когда она смотрела на эти снимки. Ей казалось, что она укутана в тяжёлое одеяло, тёплое, но в то же время давящее, душное. А мамино лицо… Оно дробилось, смотрело на Тилли сразу со всех фотографий и в результате расплывалось, ускользало. Когда Тилли пыталась представить её, это было похоже на попытку вообразить героя какой-нибудь книги. Вот уже кажется, что он стоит прямо рядом с тобой, но стоит лишь повернуть голову, чтобы взглянуть ему в глаза, как образ начинает размываться и терять очертания, становясь вообще ни на что не похожим.
Тилли постаралась успокоиться, спрятала фотографию в альбом и отложила его на прикроватный столик. Затем, сделав глубокий вдох, пересела к коробке, решив заняться книгами, с которыми иметь дело легче, чем с воображаемыми фигурами.
– Книги – это да, это моё, – пробормотала Тилли себе под нос. – С ними мне куда проще.
Она попробовала сдуть пыль с верхней крышки, но это только в кино получается легко и красиво, поэтому пришлось стирать её рукавом. Кроме выведенного крупными буквами имени мамы, других надписей на коробке не было. Тилли оторвала остатки совсем уже не липкого скотча и вытащила самую верхнюю книгу. Это была уже знакомая ей «Маленькая принцесса» в жёлтой обложке. Следующим оказался весьма потрёпанный экземпляр «Ани из Зелёных Мезонинов». Верхний уголок обложки был оторван, и Тилли замерла, увидев выглядывающие в этом месте написанные чернилами буквы. Осторожно открыв книгу, она прочитала выведенные нетвёрдой детской рукой имя владелицы: «Беатриса Пейджиз».
Матильда нежно обвела кончиком пальца буквы, пытаясь представить, как похожая на неё девочка старательно выписывает своё имя, и вдруг почувствовала, как от этой надписи протянулась между ней и её мамой тонкая связующая нить.
Дедушка учил маленькую Тилли подписывать свои книги, поэтому неудивительно, что и Беатриса делала точно так же.
– Такая надпись сохраняет память о том, кто читал и любил эту книгу, – часто повторял дедушка. Сам-то он постоянно ходил на «книжную охоту»: искал в букинистических магазинах подписанные книги или томики с пожеланиями. – Мне нравится думать, что другие люди читали и любили книги, которые читал и люблю я сам; или размышлять над тем, почему кто-то подарил кому-то именно эту книгу, а не какую-нибудь другую. Для меня имена бывших владельцев и дарственные надписи – это что-то вроде небольшого путешествия во времени, соединяющего читателей разных эпох, семей и даже стран.
Тилли задумалась над тем, почему мама так берегла эти книги. Ей хотелось понять, любила ли Беа героев потому же, почему любила их она сама. Хохотала ли она, читая про Аню Ширли? Тилли закрыла глаза, воображая другую жизнь, в которой она могла бы спросить маму об этом сама. Вот просто взять и спросить. Спуститься вниз и найти маму возле кухонного стола, где она на пару с дедушкой режет листья салата или разминает вместе с бабушкой корки коржей, чтобы посыпать ими сверху пирожные или торт.
В их доме постоянно звучал смех, музыка, разговоры, но Тилли казалось, что она слышит при этом тишину, чувствует провал на том месте, где сейчас должна была бы находиться мама. Жизнь без неё была струнным оркестром, из которого вдруг взяли и убрали виолончель.
Из мечтательной задумчивости её вывел негромкий стук в дверь, которая затем приоткрылась, и в просвете появилась голова бабушки.
– Привет, солнышко, как твои дела? Дедушка сказал, что ты нашла коробку со старыми мамиными книжками?
Тилли кивнула, и бабушка вошла в комнату. Приблизилась, взяла «Маленькую принцессу» и прижала к груди так, словно хотела обнять сохранившуюся на пожелтевших страничках частицу пропавшей дочери.
– Я готовлю ужин, – сказала она, не выпуская книгу. – Не хочешь спуститься вниз и помочь закрыть магазин? Слушай, а у тебя слегка прохладно здесь, тебе не кажется?
Тилли кивнула и вслед за бабушкой спустилась вниз по лестнице. Она знала, что на кухне никого нет, и всё же, открывая дверь, на секунду представила, что сейчас увидит маму.
Кухня сразу же обдала Тилли ароматным теплом. Мамы на кухне, конечно же, не было.
Позднее тем же вечером, сидя над тарелкой, в которой золотился жареный цыплёнок с лимоном и розмарином, окружённый тушёными зелёными бобами, Тилли чувствовала, как её печаль постепенно уходит, оставляя, однако, после себя вопросы. Много вопросов.
– А вы знаете, какие книги любил мой папа? – спросила она, и дедушка едва не поперхнулся хрустящей корочкой хлеба, которую жевал в этот момент.
– Боюсь, что нет, – ответила бабушка, стуча дедушку по спине. – Мы слишком плохо его знали.
– А мама? Она-то знала, какие книги его любимые? – задала следующий вопрос Тилли, и вновь на него ответила бабушка:
– Думаю, да. Конечно, знала. Должна была знать. Не сомневаюсь, что о книгах они с твоим папой тоже говорили. Разве можно не говорить о книгах с человеком, которого любишь?
– А почему у нас нет ни одной папиной фотографии?
– По той же причине, по которой мы ничего не знаем о его любимых книгах. Мы не успели с ним познакомиться, прежде чем он умер.
– Как ты думаешь, могла мама уйти потому, что папы не стало?
– Ой, ласточка моя, – вздохнула бабушка. – Если честно, у меня нет ответа на этот вопрос. Я не стану с тобой лукавить и притворяться, будто его смерть не разбила ей сердце. Она, конечно же, много думала о том, как могла бы сложиться вся дальнейшая жизнь, и её, и твоя, если бы он был жив. Но у неё осталась ты, и в тебе осталась часть его самого. Вот почему ты была для неё сокровищем. Не только поэтому, конечно, но всё-таки.
– Интересно, а что мне досталось от папы? – задумалась Тилли.
– Ну, твои волосы и рост, например, – улыбнулся дедушка. – А вот что касается литературных вкусов, они точно от нашей семьи.
– А вообще-то, Тилли, – подхватила бабушка, – ты, конечно, унаследовала что-то от папы, а что-то от мамы, и всё это перемешано вместе, но самое лучшее в тебе то, что можно назвать твоим собственным, это я знаю наверняка. Ты меня понимаешь? – Тилли кивнула. – Ну и хорошо… Так, а чья сегодня очередь мыть посуду?
Когда Тилли была маленькой, дедушка всегда читал ей перед сном. Каждый вечер после ужина они устраивались рядышком на уютном диване перед камином, и дедушка читал вслух главу или две из очередной книги. Так они вместе плыли под парусами с «Ласточками и амазонками», встречались с ведьмами в академии мисс Кэкл, путешествовали по дальним странам, сидя на спинах слонов.
Потом Тилли подросла, и традиция чтения на ночь начала понемногу отмирать. Вначале они с дедушкой все ещё сидели рядом, но теперь каждый из них читал про себя свою собственную книгу, исследовал с её помощью свои собственные миры и времена, а затем Тилли начала уносить книги в комнату, чтобы читать их перед сном, лёжа в постели. Вот так и получилось, традицию никто вроде бы не отменял, а читать с дедушкой они начали порознь.
Тилли вылезла из кровати, взяла мамин экземпляр «Ани из Зелёных Мезонинов» и спустилась вниз. Бабушка читала, сидя с чашкой чая за кухонным столом.
Когда появилась Тилли, она подняла голову, заметила «Аню» в руках внучки, но ничего не сказала, только улыбнулась. Тилли толкнула дверь в магазин и увидела дедушку. Он сидел на том самом диване, и на лице его играли отблески каминного пламени. Тилли подошла и положила ему на колени мамину книгу. Ничего не сказав, дедушка обнял Тилли, а когда к ним пришла бабушка с тремя кружками дымящегося горячего шоколада, отложил свою книгу в сторону, открыл «Аню из Зелёных Мезонинов»
и
н
ч
л
ч
т
т
в
с
у
4
Где живут приключения
На следующее утро Тилли сидела за столом на кухне и читала мамину книгу, когда приоткрылась ведущая в магазин дверь и из неё выглянула дедушкина голова. Следом за головой вошёл он сам и поцеловал бабушку в щёку; она в это время варила варенье из крыжовника, тихонько подпевая песенке по радио.
– Здесь Оскар, – поведал дедушка, с улыбкой посмотрев на внучку. – Говорит, ты обещала подобрать ему книгу.
– Ой, а я уж и не надеялась, что он придёт, – засуетилась Тилли. Она аккуратно заложила страницу, которую читала, и отодвинула мамину книгу подальше, где на неё никто не мог капнуть липким вареньем. Затем направилась в магазин и действительно увидела Оскара. Он бродил вдоль книжных полок, рассеянно водя пальцем по корешкам стоящих на них томов.
Тилли подошла не сразу, сначала понаблюдала немного, дав ему время почувствовать особенную книжную атмосферу, царившую здесь.
– Ты никогда у нас раньше не был? – спросила она чуть погодя, заставив Оскара вздрогнуть от неожиданности.
– Не слышал, как ты вошла, – застенчиво сказал он. – Нет, я уже бывал здесь. Мама всегда покупает у вас рождественские подарки. Просто давно не был и забыл, как тут… – Он замялся, подбирая слово.
– Волшебно? – предложила Тилли. – Замечательно? Красиво?
– Да, но я не это имел в виду. Дело не в том, как выглядит ваш магазин, а в том, как здесь себя чувствуешь, понимаешь? Ну, как бы это сказать… Интересно, есть такое слово, чтобы назвать место, где живут приключения?
– Хм. Такого слова я не припоминаю, но думаю, что оно непременно должно быть, – решила Тилли.
– Ладно, не важно, – смутился Оскар. – Здесь классно, вот что я хотел сказать. А не был я здесь давно, это верно. Я не особо много читаю, больше помогаю маме в кафе. А на летние каникулы она находит кого-нибудь мне на замену, и я гощу у отца.
– А где он?
– Далеко, в Париже. Моя старшая сестра Эмили постоянно живёт с ним.
– Ух ты, я думала, ты сейчас скажешь про юг Лондона или что-то вроде того, – удивилась Тилли. – Слушай, это, наверное, очень здо́рово, проводить каникулы в другой стране. А я вот нигде за пределами Англии не была.
– Да, здо́рово, – кивнул Оскар. – В Париже классно, только вот отец прошлым летом снова женился. Нет, его новая жена Маргарита, конечно, очень хорошая, только теперь я начал чувствовать, что приезжаю не в свой дом, как раньше, а в чужой, понимаешь? Отец теперь с Маргаритой, Эмили всё время где-то пропадает со своими подружками. Тоска. Короче, этим летом я решил в Париж не ехать.
– А как получилось, что Эмили живёт у твоего отца, а не с вами? – поинтересовалась Тилли.
– Она захотела учиться там в колледже, – пояснил Оскар. – Чтобы свободно говорить по-французски, а после колледжа поступить в университет. Да и её парень тоже живёт в Париже.
– Ты скучаешь по ним? По отцу и Эмили?
– Да, наверное. А вообще, не знаю. По сестре, пожалуй, скучаю больше. Иногда мне кажется, что я им всем там только мешаю, под ногами путаюсь. Поэтому не то чтобы мне совсем не хотелось к ним ехать, но лучше, я думаю, туда пока не соваться. – Оскар помолчал немного, потом тихо, неуверенно спросил: – А ты по своим родителям сильно скучаешь?
– Да как тебе сказать. – Тилли сама удивлялась, до чего ей легко разговаривать вот так просто с Оскаром, ничего не скрывая и не притворяясь. – Всё вроде бы ничего, но иногда я чувствую пустоту в том месте, где они должны быть в душе. Не прямо сильно, а слегка, но зато всё время.