Воспитание имеет целью сформировать у воспитуемого некоторый запланированный комплекс рефлексов, называемый личностью или индивидуальностью. Этот комплекс предполагается необходимым и для блага воспитуемого, и для блага того социума, в который он вольется. Но между личным и общественным есть противоречия, и не всегда понятно, что есть благо, а что – нет. Поэтому о воспитании постоянно спорят и в семьях, и в обществе.
Заметим, что бывает воспитание, которое не является обучением. Оно стихийно, поскольку реализуется преимущественно в виде попыток наблюдать за другими, в чем-то подражать им, а в чем-то стараться вести себя иначе. Это порождает известные проблемы, когда усилия воспитующих вступают в противоречие с тем, как воспитуемые воспринимают действительность.
Воспитание как система существовало, например, в Спарте и Китае. Своеобразные системы воспитания создавали религиозные организации (церкви, монашеские ордена и др.). В СССР была создана и работала мощная государственная система воспитания. Ее задачей было формирование нового человека – строителя коммунистического общества. Решение этой задачи предполагало выработку научно-материалистического мировоззрения, превращение норм коммунистической морали в личные убеждения и правила повседневного поведения, интернациональное воспитание в духе дружбы народов, всестороннее развитие духовных и физических способностей людей, воспитание у них высоких эстетических вкусов{4}.
Отметим, что вмешательство государства и церкви в воспитание осуждалось многими выдающимися деятелями нашей культуры.
Обратимся теперь к термину «образование». Он понимается как процесс (деятельность), как результат этого процесса, как система и как ценность. Воспитание и образование имеют различные, но взаимосвязанные цели. Подобно воспитанию, образование как процесс есть система взаимосвязанных процессов обучения. Но передаваемая и обрабатываемая в них информация происходит из ремесел, технологий, искусств, науки и техники. Поэтому цели и методы образования определены гораздо яснее и объективней, нежели цели и методы воспитания, а именно: посредством систематического изложения достоверной информации и планомерной учебно-практической и, возможно, учебно-исследовательской деятельности научить пользоваться этой информацией и добывать новую. Тем не менее, об образовании тоже постоянно спорят и в семьях, и в обществе, хотя споры в семьях не такие горячие, как споры о воспитании, поскольку в образовании личного намного меньше, чем общественного.
При воспитании обучают тому, что стало традиционным, что не представляется противоречащим мифам и, используя термин Бэкона, «идолам театра» (некритично усвоенным мнениям). При образовании обучают не только традиционному, но и тому, что может стать традиционным, например, в результате использования достижений науки. Поэтому для образования очень важно то, что Ушинский называл «педагогической переработкой науки» [187, т. 10, с. 435]. Заметим, что некоторые процессы обучения, традиционно не включаемые в воспитание и относимые к образованию, на самом деле весьма способствуют формированию личности. Например, давно известно, что математика «ум в порядок приводит». Тем не менее, а, возможно, и поэтому, в воспитание включают только арифметику, иногда – элементарные сведения из геометрии, а к остальной части математики общество питает «глубокое, хотя и почтительное отвращение» [149, т. 4, с. 557].
Образование как система реализуется совокупностью школ, колледжей, университетов и им подобных учреждений. Они финансируются и управляются государством. С такой системой могут взаимодействовать и частные учебные заведения. В настоящее время складывается система корпоративных университетов. Они финансируются и управляются фирмами. Современные цивилизованные государства оказывают таким университетам всяческую поддержку.
Воспитание консервативно, оно закрепляет и передает от поколения к поколению то, что признано ценным в опыте людей и общества. Образование прогрессивно, оно порождает противоречия с опытом, которые служат движущими силами развития. Воспитание и образование могут оказывать противоречащие друг другу воздействия на личность, поскольку черпают информацию из разных источников. Какому из воздействий отдать предпочтение? Воспитание всегда и всеми считалось чем-то необходимым, а образование во все времена многие полагали вредным, поскольку оно давало знания. Бэкон не без юмора отметил, что о знании многие полагают, что оно «относится к тем вещам, которые можно допускать только в небольших дозах и осторожно, что чрезмерное стремление к знанию явилось первородным грехом, который привел к падению человека, и что и теперь в нем остается нечто от змея-искусителя…» [27]. Возможно, поэтому женщин длительное время не допускали в учебные заведения.
Но есть и серьезные предубеждения против знаний. Они основаны на том, что знания способны вывести человека вверх из того социального слоя, к которому он принадлежит по происхождению. А это может не нравиться по двум причинам. Во-первых, это усиливает конкуренцию в верхних слоях общества, причем уменьшает шансы бездарей занять престижные места, что, конечно, им не нравится. Во-вторых, знания, как социальный лифт, поднимают не всех ими овладевших, а только некоторых. И сколь бы многочисленными они ни были, у остальных возникает чувство неудовлетворенности и даже социальной несправедливости, а отсюда недалеко и до бунта. В этой связи интересно в очередной раз задуматься над библейским тезисом: «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (Екклезиаст, 1:18).
Возможно, что у неприятия образования есть глубинные биологические корни. Оно многим представляется чем-то противоестественным, как и связанная с ним наука. Ведь образование присуще только Homo Sapiens. У других живых существ его нет, а воспитание есть. Возможно, потому, что оно, как отмечал Павлов, служит механизмом обеспечения сохранения исторической памяти популяции. А нужно ли что-то еще?
Нет, казалось бы, говорит нам история более чем пяти тысяч лет существования Китая с глубокой древности до поражения во второй Опиумной войне (1860 г.). Все это время в Китае не было образования. Учебные заведения занимались исключительно воспитанием. В нем все черпалось из прошлого и все было направлено на сохранение традиционных устоев. В нем не было места науке. Кстати, в Китае до самого последнего времени науке отводилось совершенно не свойственная ей роль противодействовать попыткам модернизации{5}. Поэтому развитие китайской науки почти незаметно, а последнее китайское изобретение – зубная щетка из щетины – было сделано в1498 г.
К счастью для страны, поражение во второй Опиумной войне было осознано как угроза утраты Китаем национальной независимости. Ряд политиков выступили за его вестернизацию. Сторонники реформ указывали, что причиной бедности и слабости Китая является скудное образование и отсталые технологии. Они ратовали за создание школ для талантливых людей, а также органов пропаганды реформ, научных обществ, новых вооруженных сил, за переводы и публикации книг, изданных в западных странах, за преподавание передовых западных наук.
В 1902 г. правительство Китая издало указ о создании системы школ по образцу западных стран. В 1902– гг. были определены структура системы, учебные программы и схема управления. Правительственным декретом все это было введено в действие. Так началась история китайского образования. «Поднебесная» не явилась исключением из общего правила: сколь хорошо ни было бы организовано воспитание, без системы образования дальше феодализма не уйдешь.
В странах Европы системы образования создавались значительно раньше, чем в Китае. Этим мы обязаны католической церкви, поскольку в эпоху Средневековья начальное образование было сосредоточено преимущественно в церковных и монастырских школах, а средние школы создавались при епископских кафедрах. Церковь в основном сохранила античную систему образования, сложившуюся к IV в. н.э. в Римской империи и основанную на изучении «семи свободных искусств». На развитие образования огромное влияние оказало и уникальное явление – расцвет европейской науки и изобретательства в XVII–ХVIII в.
Обратимся теперь к термину «просвещение». Мы трактуем его как синтез определенных компонентов воспитания и образования. Как и они, просвещение понимается как процесс (деятельность), как результат этого процесса, как система и как ценность. Подобно воспитанию, просвещение имеет целью сформировать личность, но не такую, как некоторые виды воспитания, например, религиозное или военно-патриотическое. Поэтому достижение воспитательной цели просвещения предполагается с помощью таких видов обучения, которые используются в образовании. При этом ставится и вторая цель, подобная цели образования, – сообщать знания о ремеслах, искусстве, технологиях и технике, а также сведения, почерпнутые в науке. Для просвещения используются музеи, выставки, планетарии, зоопарки и т.п., а также энциклопедии, научно-популярные издания и фильмы. Как и в образовании, для просвещения используются лекции, но еще и беседы, экскурсии, туристические походы и т.п.
Важнейшим отличием просвещения от образования является отсутствие традиционных способов контроля усвоения. В связи с этим с давних пор стоит вопрос: как оценивать эффективность просветительской деятельности?
Содержание просвещения: «обо всем – самую суть». Эту суть нужно суметь выделить и изложить так, чтобы она была понятной всем, кто овладел определенным набором знаний из тех, которые даются в школах.
Для просвещения отбираются только знания, которые обладают специфическими особенностями. Прежде всего, те, которые нужны человеку, чтобы с научной достоверностью осознать свое место в природе и обществе, быть хозяином своей жизни, быть способным мысленно уноситься и в пространстве и во времени как угодно далеко оттуда, где и когда он существует. Ведь просвещение появилось на рубеже XVII–ХVIII вв. при переходе от Средневековья к Новому времени, когда под напором нового знания рушилась привычная картина мироздания. Тогда одни люди испытывали ощущение интеллектуальной и духовной свободы, видели новые возможности совершенствования общества и человека, а психологическое состояние других Блез Паскаль описал так: «Человек не знает, кому себя сопричислить в мире. Он чувствует, что заблудился, упал оттуда, где было его истинное место, и теперь не находит дороги назад, хотя, снедаемый тревогой, без устали ищет в непроницаемом мраке» [107, с. 181]. Просвещение явилось, чтобы рассеять этот мрак.
Другие знания, которые используются для просвещения, имеют практическую ценность. Их надлежит распространять, чтобы люди более эффективно трудились, могли устранять последствия поломок и мелких аварий, сохраняли свое здоровье и здоровье своих близких, умели ухаживать за больными, правильно воспитывали детей и помогали жить старикам, улучшали жизнь вокруг себя.
Просвещение призвано распространять и те знания, практическая ценность которых еще неизвестна. Это нужно, поскольку невозможно предсказать, кто и когда изобретет что-то, основанное на них (подробнее см. [93]).
Выше уже говорилось, что обучение – управляемый процесс. То обучение, которое используется в просвещении, управляется слабо, одним только пониманием его целей. Обратные связи с теми, к кому оно обращено, почти не устанавливаются. Поэтому, кстати, оно несовместимо с прямым контролем успешности и фиксацией достигнутых уровней.
Просвещение как система формируется только после того, как сформировалась система образования, и на ее основе. Организации, целью деятельности которых является просвещение, образуют систему, обладающую сложной и не вполне формализованной структурой. Очень сложна и система сведений, сообщаемых в процессе просвещения. Они расширяют и углубляют те, которые даются в школе, т.е. просвещение надстраивается над школьным образованием и наследует его структуру. Предполагается, что те, кому адресовано то или иное просветительское мероприятие, могут самостоятельно определить его связь с разделами школьной программы.
По самой своей сути просвещение адресовано самым широким слоям населения и, следовательно, нуждается в средствах массовой информации и больших тиражах книг. В наше время для просвещения появился мощный канал – Интернет. Тем более необходима организация и методическое обеспечение просветительской деятельности. В этой связи заметим, что в эпоху Просвещения (XVII–ХVIII вв.) надлежащего охвата населения просвещением, а следовательно, и настоящего просвещения не могло быть по чисто техническим причинам. На это не захотел сделать скидку Кант.
В статье «Ответ на вопрос: что такое Просвещение?», опубликованной в 1784 г., он писал, что Просвещение – «это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине…» и провозгласил: «Леность и трусость – вот причины того, что столь большая часть людей, которых природа уже давно освободила от чужого руководства…, все же охотно остаются на всю жизнь несовершеннолетними; по этим же причинам так легко другие присваивают себе право быть их опекунами» [84, т. 6, с. 27].
Просвещение XVIII в. затронуло в основном верхние слои общества. Вот как об этом сказал Жорж Дантон в Конвенте 30 ноября 1792 года: «…в настоящий момент, когда народ находится в состоянии варварства, попытка отнять у него его идеи и его заблуждения была бы преступлением против нации. Подождем, пока свет просвещения озарит хижины бедняков» [53]. Дантон не знал, как долго придется ждать. Даже сейчас мы не можем сказать, что просвещение достигло своих целей. Однако эпоха Просвещения создала слой образованных людей, хоть и небольшой, но оказавшийся достаточным, чтобы началась массовая изобретательская деятельность. Ее плоды были востребованы промышленностью, она стала технически и технологически перевооружаться. Появилась новая профессия – инженер.
Эпоха Просвещения породила промышленную революцию и завершилась, на время уступив место эпохе специалистов. На смену идеалу гражданина эпохи Просвещения пришел другой идеал. Шотландский философ и экономист Джеймс Стюарт (1712–1780) охарактеризовал его как «представителя узкой сферы профессиональной деятельности, образованного, уверенного в своих силах, устремленного в будущее и озабоченного больше всего эффективностью экономического и социального управления в интересах собственного обогащения, которое является залогом благосостояния и спокойствия всего общества» [79, т. 4, с. 312]. К началу XX века такие люди создали все технические средства, которые необходимы, чтобы просвещением можно было охватить самые широкие народные массы.
Просвещение – это ценность, одними признаваемая великой, а другими – сомнительной. Кто же прав? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно задуматься над целым рядом других, более конкретных. Какое общество раньше всех начинает пользоваться плодами прогресса? В каком обществе бóльшая доля людей живет в условиях, достойных человека, в каком обществе люди лучше едят, их лучше лечат, их детей лучше воспитывают и учат? В каком обществе ниже преступность? Какое общество планомерно преодолевает даже серьезные кризисы, а в каком любая проблема усугубляется до такой степени, что всем представляется неразрешимой? В каком обществе воцарилось согласие по большинству вопросов, а в каком все обо всем спорят, каждое начинание тотчас же встречает возражения, и в конечном итоге ни из чего ничего не получается? Какое общество поступательно идет вперед, а какое, сделав шаг вперед, делает два назад или вовсе топчется на месте, пока к власти не придет реформатор, силой направляющий бестолковое население вперед, но потом долго еще все пятятся назад? Какое общество прислушивается к подлинным авторитетам, а какое позволяет увлечь себя шарлатанам, обещающим простые решения всех проблем и скорое благополучие?