Выдохнув, я усаживаюсь на свободный стул рядом с Робом. Он, как и сидящие напротив нас Кара, Бретт и Грейс в недоумении. Ведь несмотря на то, что они дали мне знать, что ждут меня, всё как-то и оставалось на одном месте. Этот шаг должна сделать я сама, а не кто-то.
Что ж, сегодня я его сделаю. Но это еще ничего не будет значить.
– Привет. – Грейс отзывается первой.
Ее лучезарная улыбка расслабляет меня достаточно, чтобы я смогла улыбнуться в ответ.
– Привет.
Следом за Грейс отходят от шока все остальные. Кара и Бретт обмениваются быстрым взглядом. Кара смотрит на меня, и в ее взгляде можно прочитать гордость за меня. Даже не знаю, ведь мы так долго не общались.
– Мне все еще странно видеть вас вместе. – Я указываю на Бретта.
Из всех ребят ему сложнее скрыть удивление. Другие хотя бы стараются. Это выглядит смешно. Он проглатывает кусочек картошки фри и едва не давится. Кара стучит его по спине.
– Да уж. – Рука Бретта тянется к макушке. – Кто бы мог подумать, верно?
– Нет, вы здорово смотритесь. – Я говорю искренне.
Кара опускает глаза лишь на секунду, затем снова смотрит на меня.
– Спасибо, Эйв.
Я рада, что они не интересуются, как я. Не задают глупых и тупых вопросов. Повернув голову, я замечаю через столик, сидящих и смотрящих на нас Роуз и Ингрид с другими девочками. По тому, как уголки губ Роуз приподнялись, можно считать, что она меня поприветствовала. Мы так и не говорили о том, что рассказал мне мой брат. Думаю, это стоит внимания. По лицу Ингрид я больше ничего не могу прочесть. Она прищуривает глаза и отворачивается к своему подносу. И все же у меня есть одна мысль на ее счет: если бы между ней и Энтони действительно что-то было, она бы смотрела на меня сейчас по-другому.
Энтони.
Сейчас он стоит прямо позади меня, потому что Бретт приподнимает руку в приветствии.
– Йоу.
– Бретт, так уже не говорят лет пятьдесят, – фыркает Кара.
Энтони смеется и подсаживается рядом со мной.
– Привет. – Его зеленые глаза оказываются на уровне моих.
Теперь на нас точно смотрит абсолютно каждый.
– Привет, – улыбаюсь я. – Я заняла твое место.
Энтони кивает, но улыбается.
– Это здорово.
Несмотря на свою улыбку, его голос полон серьезности. Мы снова смотрим друг на друга, и я не хочу опускать глаза. Над столом повисает неловкая тишина. Никогда не думала, что буду находиться в таком положении.
Внезапно, я вспоминаю про «танк». Наверняка это то, что сейчас разрядит обстановку. Но меня опережает Роб. Он издает громкий смешок, привлекая к себе всеобщее внимание за столом. Его взгляд устремлен на мой поднос.
– Ты всегда была единственной в школе, кто ест брокколи.
Раздаются смешки, и это расслабляет еще больше.
Я улыбаюсь, взглянув на него.
– Боже, – подхватывает Кара. – А ведь и правда.
Грейси качает головой, смотря на всех. На ее подносе один фруктовый салат.
– Да, да. Даже я не могу есть это, – хихикая, говорит она.
– Вы забыли, что моя мама до сих пор хиппи. – Я смотрю на свой поднос с кусочком пиццы и салатом из брокколи.
Теперь смешки превращаются в смех.
– Я ее так давно не видела, но она просто супер. – Кара хватает вилку и начинает есть. – Помню, как в шестом классе она пела песню на день родительской самодеятельности.
Меня отбрасывает далеко в прошлое. Это было полное безумие.
– Точно, – я издаю тихий стон. – Песня про маленьких обезьянок.
Кара смеется. Затем разговор уходит в другую сторону, и я лишь слушаю, но не участвую. Но это уже так много для меня.
И я молчу не одна. Сидящий рядом со мной Энтони ковыряется вилкой в своей тарелке и лишь, когда называют его имя, словно просыпается и улыбается. У меня не хватает духу больше с ним заговорить. Похоже, сейчас ему комфортнее наедине со своими мыслями.
***
Идя по школьному коридору, я пишу Хелен сообщение, что уже жду ее возле машины. Она пишет, что освободится через десять минут. На улице почти сразу же натыкаюсь на Уолта.
– Ты ждал меня? – спрашиваю я.
Сегодня у нас не было совместных уроков, и мы почти не виделись.
Уолт кивает, кутаясь в свой черный широкий шарф.
– Да. Давай выпьем какао на трибунах, и я отвезу тебя домой? – предлагает он.
За все это время, что мы тесно общаемся, у нас образовался некий ритуал.
Видя на моем лице сомнение, Уолт складывает руки в умоляющем жесте.
– Ну, пожалуйста, я не хочу домой.
– Ладно. – Я хватаю его под локоть одной рукой, а второй достаю телефон, чтобы написать Хелен, что доберусь без нее. – Но в этот раз какао покупаю я.
– Договорились.
Мы переходим дорогу, покупаем какао и возвращаемся на территорию школы. Я вытягиваю перед собой ноги, устроившись на холодном сидении, и делаю глоток какао. Уолт сидит, чуть насупившись. Его бумажный стакан стоит рядом на соседнем сидении.
– Что случилось? – спрашиваю я.
Уолт отвечает не сразу.
– Ничего. Просто… Эйв. – Он поворачивается полу-боком и смотрит на меня.
– Ты по поводу того, что было в кафетерии? – Я тоже ставлю какао на соседнее сидение и выпрямляюсь. – Что тебе не понравилось?
– Даже не знаю, – хмуро отвечает Уолт, глядя на пустой стадион. – Наверное, мой ответ покажется тебе глупым.
– Тем не менее, ты должен мне конкретно ответить. – Я смотрю на его профиль.
Уолт поворачивается ко мне.
– Мне не очень понравилось то, что ты к ним подсела.
Так, вот это уже интересно.
– Помнишь нашу ссору в прошлом году? – Вместо ответа напоминаю я.
Уолт сразу же догадывается, к чему я веду.
– Я не об этом.
– Тогда о чем? – повысив голос, спрашиваю я.
– Я всегда был тебе настоящим другом.
– Я и не спорю, но где связь?
Уолт поднимается с места и начинает ходить вдоль ряда.
– Разве ты не понимаешь? Именно эти «друзья» – он пальцами демонстрирует кавычки, – довели тебя до такого состояния.
У меня буквально перехватывает дыхание. Я во все глаза таращусь на него. Неужели он действительно так думает?
– Поверить не могу, – тихо говорю я.
На лице Уолта появляется сожаление. Он присаживается рядом со мной.
– Я не хочу снова с тобой ссориться.
– Но ты снова это делаешь.
Мы смотрим друг на друга несколько долгих секунд.
– Ты мой друг, Эйв и всегда им была. Я просто не хочу, чтобы ты из-за них снова страдала.
– Я страдала не из-за них! – резко отвечаю я, соскакивая с сиденья. Теперь я смотрю на него сверху вниз. – Ты говоришь, что всегда был моим другом? Тогда где ты был все шесть месяцев, когда мне было плохо? Где ты был, когда я одна сидела во время ланча или пряталась в библиотеке?
Уолт опускает глаза и ниже утыкается подбородком в шарф.
– Эйв…
– Я не твоя собственность, Уолт. И я способна сама выбирать, с кем мне дружить и есть в чертовом кафетерии. – Схватив свой рюкзак, я несусь к ступенькам, но затем резко останавливаюсь. – Ты всегда меня в чем-то обвинял.
На этот раз Уолт соскакивает и идет за мной. Мы вместе спускаемся по ступенькам вниз.
– Эйвери, послушай меня, – говорит Уолт. – Мы снова друг друга не поняли.
Может и так. Может, я резко реагирую. Но, боже мой, я так была счастлива сегодня. Сделать для меня этот шаг было очень трудно. Он ничего об этом не знает. Не понимает все мои чувства.
– Хорошо. – Я сбавляю шаг. – Пусть так, как ты сказал. Хорошо, – повторяю и медленно выдыхаю. Наверное, он действительно заботится обо мне. Мы же знаем друг друга много лет. – Не будем ссориться, ладно? Я просто не хочу, чтобы ты снова об этом говорил.
Уолт стискивает губы, затем произносит:
– Да, но я не могу.
– Что? – Я устало смотрю на него.
– Ты верно сказала, меня тоже не было рядом с тобой. Также, как и их. Даже твоего собственного брата не было.
На этом мое терпение просто лопается, как воздушный шар. Я очень долгое время ни на кого не злилась. Очень долгое время. И Уолт умудрился разозлить меня так, что я готова его прямо сейчас хорошенько встряхнуть.
Я в упор подхожу к нему и говорю, глядя ему прямо в глаза:
– Ты можешь думать и болтать все, что угодно. Ты можешь строить теории, прикрывая их дружеской заботой сколько угодно. Но не смей приписывать ко всему этому моего брата, слышишь? – (Уолт сглатывает и даже немного отступает от моего напора) – Ни единого слова. Ты ничего не знаешь.
Он не знает, какую боль я причинила брату. Никто из них не знает Ноэля по-настоящему. Они не знают, как он реагирует, и как постоянно волнуется и заботится обо мне. Они не видели его слез.
Я способна вытерпеть все что угодно. Но не потерплю сомнения в нашей связи. Одна только мысль, что кто-то думает, что Ноэль способен предать или бросить меня, приводит в бешенство.
Стоя перед Уолтом и испытывая настоящий шквал злости, я как будто выпускаю наружу то, что держала очень долго. Да, действительно так и есть. Злость и агрессию я держала в себе очень долго.
Развернувшись, я ухожу и слышу позади голос Уолта:
– Эйвери, пожалуйста, подожди. Я подвезу тебя.
Но я даже не оборачиваюсь.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Энтони
Перед глазами мелькают деревья и дорожные знаки. Я прижимаюсь лбом к окну автобуса и смотрю в окно. В ушах играет Linkin Park «Sorry for Now», сливаясь с огромным потоком моих мыслей.
Сезон скоро закончится, и я смогу полностью посвятить себя тому, что мне по-настоящему интересно. Отец все еще думает, что я подал документы в какой-то колледж в Эдмонтоне вместо университета Британской Колумбии в Ванкувере. Но я подал документы в Альбертский университет и ничего никому не сказал. Это один из лучших университетов страны, и облазив все форумы и сайты, я решил, что именно там хочу получить степень бакалавра в области аэрокосмической инженерии. Еще мне пришлось долго метаться между астрономией и инженерией, но все же я выбрал последнее. Собирать у меня получается лучше. Да и астрономией можно заниматься, как прикладной наукой. Кто знает, возможно, я окажусь на космической станции или еще лучше: полечу в космос.
Мурашки по всему телу от одной мысли об этом.
Еще я снова окажусь в одном городе с Эйвери. Делал ли я это намеренно? Понятия не имею. Это уже то, к чему я готов и даже этого жду, несмотря на то, что вижу ее в школе каждый день. Школа скоро останется позади. Возможно там, за пределами этого небольшого городка, мы снова найдем общий язык.
Но пока это снова неловкость, которая не дает мне правильно сформулировать даже какую-нибудь фразу. Как так вышло? И этот Уолт…Черт, парень решительно настроен. Да плевать, ничего он не знает.
Каждый день я повторяю себе, что все хорошо, что пора настраиваться на лучшее и не думать о том, что уже невозможно исправить. Я извинился лишь наполовину. И было ли вообще это извинением? Не уверен.
Сожаление просачивается в каждую клеточку моего тела, и это сложно игнорировать. Когда-нибудь она меня простит. И пусть говорит, что сделала это сейчас, это неправда. Когда-нибудь я извинюсь по-настоящему. И она простит меня тоже по-настоящему.
Вот тогда все будет действительно хорошо.
Внезапно из моего уха исчезает один наушник. Повернув голову, я вижу улыбающегося Бретта.
– Приехали, мечтатель.
Вынув второй наушник, я оглядываюсь. Даже не заметил, что автобус больше не движется.
Сегодня наша команда играла в Форд-Сент-Джоне. Там ребята играют не просто так, поэтому нам пришлось нелегко. Я склонен думать, что нам повезло выиграть их со счетом 3:2. Везение иногда тоже играет большую роль.
Дорога заняла всего лишь час, но у меня затекла спина, поэтому, выходя из автобуса, я передвигаюсь, как старик. Пока жду возле автобусного багажника свою сумку, замечаю подъехавший к школе «Шевроле Сильверадо» Мейсона.
Мой кузен решил меня встретить после игры? Как мило.
– Ладно, парни, до завтра. – Взяв свою сумку и клюшку, я киваю команде и иду к Мейсону, который выходит из машины.
– Ни единой заброшенной шайбы. За всю игру лишь одна голевая передача, – заявляет он, скрестив руки на груди.
Я тяжело вздыхаю.
– Я защитник.
Мейсон выгибает бровь. Его каштановые волосы беспорядочной копной топорщатся на ветру.
– Это тебя оправдывает?
Мне снова приходится вздохнуть. Мейсон старше меня на семь лет и думает, что это дает ему преимущество. В какой-то степени, так оно и есть. Когда мы жили в Ньюмаркете и были младше, Мейсон часто водил меня с собой на арену или на каток. Он же часто подтрунивал надо мной, когда в восьмом классе я как бы безумно «влюбился» в Кейси Уильямс. Но потом он вдруг решил стать врачом, поступил в медицинский в Ванкувере, а затем и вовсе переехал в далекий даже от самого Ванкувера Досон-Крик. В Онтарио у меня остались одни лишь кузины, с которыми, увы, близких отношений у меня нет. Они старше, у каждой свои семьи. Можно сказать, с Мейсоном из родственников мы общаемся ближе всех. Наши отцы родные братья. Когда моему отцу предложили работу именно здесь, Мейсон был моим едва ли не единственным утешением.
– Может, и нет, – отвечаю я. – Хватит меня грузить. Ты за мной?
– Нет, я просто так здесь торчу. – Мейсон корчит лицо и кивает на свою машину. – Давай, поехали. Я после смены, готов съесть собственные носки.
Рассмеявшись, я залезаю на переднее сиденье «Шевроле».
– Поехали к нам. Мама наверняка что-нибудь приготовила.
Мейсон качает головой.
– Не хочу домой. Поехали в «Рэм».
Я устало откидываю голову на сиденье.
– Чувак, я не хочу никуда идти, я устал. Забрось меня домой.
Но он сегодня настроен решительно.
– Ничего подобного. Тогда едем ко мне.
Я удивленно смотрю на него.
– Зачем? Не помню, чтобы ты меня звал просто так.
– Да ладно.
– Серьезно. Обычно я у тебя дома, когда у тебя что-то не так с движком или нужно собрать мебель или перенести что-нибудь.
Мейсон хмурится, бросив на меня серьезный взгляд.
– Ты делаешь из меня самого худшего брата. Звучит не очень.
Я фыркаю.
– Но так и есть.
– Хватит ныть. Мы едем ко мне и точка.
У меня не хватает сил возразить.
– Ладно-ладно, успокойся.
Мейсон заметно расслабляется и веселеет.
– У меня дома нет ничего съестного. Давай хотя бы купим еды на вынос.
– Без проблем, – отвечаю я. – Ведь ты платишь.
– У кого-то тоже есть работа.
– Этот кто-то скоро едет в колледж.
– Кстати, об этом. – Мейсон снова становится серьезным. – Дядя Гейл сказал, что ты наотрез отказался от ваших планов.
– Черт, – вздыхаю я. – Ты знаешь отца, он преувеличивает. Я просто решил поехать в другой город вот и все.
– Ну, да. К тому же Эдмонтон ближе, правда, там холоднее.
– О погоде я думаю меньше всего.
– Так ты расскажешь о своих новых планах?
Я раздумываю пару секунд. Мейсону я могу доверять.
– Я подал документы в Альбертский университет.
– Тааак…
– Факультет инженерии.
– Так и знал! – Мейсон хлопает по рулю.
– Серьезно? – Я поворачиваюсь к нему. – Я такой предсказуемый?
Мейсон смеется.
– Нет, просто я тебя хорошо знаю. Кстати, твои одноклассники знают, что ты до сих пор не выбросил постельное белье со «Звездными войнами»?
Я показываю ему средний палец, и Мейсон смеется еще громче.
– Ладно, я никому не расскажу. Только ради собственной репутации.
– Мейсон, – вздыхаю я. – Ты был типичным старшеклассником-придурком-спортсменом. Похоже, мало что изменилось.
Он тянется к моей голове, пытаясь дать мне подзатыльник. Увернувшись, я смеюсь и указываю на дорогу.
– Эй, будь осторожней.
***
Завалившись к Мейсону, я сгружаю свою сумку и клюшку в углу его небольшой гостиной. Мейсон несет еду, которую мы купили по дороге, на кухню, чтобы разложить ее по тарелкам.
Я плюхаюсь на диван и, вытянув ноги, стягиваю тимберленды. Мейсон садится рядом, протягивая мне тарелку.
– Раз уж нас занесло почти на Аляску, – с набитым ртом говорю я. – Не могли бы мы переехать в Форд-Сент-Джон? Там больше одного кинотеатра, и арена тоже.
Мейсон включает телевизор.
– Здесь не так уж и плохо. Далеко от всего, но не плохо.
– Да ты оптимист.
– Мне кажется, ты здесь неплохо устроился. У тебя куча друзей.
– Да, это точно.
Поспорить с этим трудно. У меня действительно не было никаких проблем даже с учебой. Не приходилось ничего догонять. Даже наоборот, повторять. В моей старой школе программа была чуть прогрессивней, чем здесь. Можно сказать, я везунчик.