– Райан Чейз! – промурлыкала Морган. – Он стал еще симпатичней.
Моя мама звала Морган вертихвосткой, потому что она влюблялась в каждого достаточно чистенького и вежливого парня. Морган же предпочитала думать о себе как о натуре романтичной, всегда готовой к встрече с истинной любовью.
Тесса критически склонила голову набок.
– Похож на золотистого ретривера, – изрекла она.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Морган.
– Такая симпатяжка с добрыми глазами. Картинка из почтового каталога, милый золотистый ретривер, – ну, или милый Райан, одетый в симпатичный, но не запоминающийся свитер. Кстати, разве у него нет девушки? Ли… как там дальше?
– Лианн Вудс. Нет, они больше не пара. Ты разве не слышала?
– Подожди, о чем это ты? – Я резко обернулась.
– Они расстались, – понизила голос Морган. – Прямо на День независимости, во время праздничного салюта. По-видимому, треска было много.
Она помедлила, чтобы мы оценили игру слов, однако Тесса только закатила глаза. У меня зашумело в ушах, а к горлу подкатил ком.
– Лианн бросила его ради парня из колледжа, – сообщила Морган. – После двух лет… выбросила, как поддельную сумочку.
– И как ты молчала об этом целый месяц, – фыркнула Тесса.
Морган пожала плечами.
– Я думала, вы в курсе. Все уже в курсе.
Я тоже была не в курсе. И я бы такое запомнила, в отличие от Тессы. Для нее сплетни превращались в белый шум еще на подходе к ушам. В ее мозг так и не установили программу «треп про отношения». Морган же наслаждалась, распространяя новости, и совсем чуть-чуть не дотягивала до победы в номинации «Бесстыжая сплетница».
– Печально, – вздохнула Морган. – Но Райан неплохо выглядит, похоже, что у него уже все в порядке. Я слышала, он очень тяжело переживал разрыв. Почти не выходил на улицу и общался только со своим двоюродным братом.
В глубине души я совсем не считала, что это «печально». Райан Чейз наконец-то снова свободен, и вчера мы отлично побеседовали, и еще будем проводить массу времени вместе на факультативе по английскому. Пункт про свидания в моем «начать все сначала» плане вдруг перестал казаться тяжелой обязанностью.
– Ну, раз так, то я ему сочувствую, – пожала плечами Тесса. – Но все равно, его нарциссизм меня раздражает.
Тесса никогда не избегала возможности припечатать кого-нибудь резким словечком. Она побывала во многих местах, общалась со многими людьми и уже не удивлялась ни плохому, ни хорошему.
Морган захлопнула дверцу шкафчика.
– Тебя все раздражают.
– Не все.
– Да ладно, – хохотнула Морган. – Ты просто бесишься, когда я делюсь новостями…
– Сплетничаешь, – уточнила Тесса. – И когда Пейдж исправляет ошибки в словах.
Мы с Морган обменялись взглядами, но Тесса только улыбнулась.
– Ладно, – хмыкнула она, – я уже привыкла.
Морган попрощалась с Тессой за ручку, проигнорировав мой раздраженный вздох, и, когда та оказалась за пределами слышимости, спросила:
– Какие планы на ее день рожденья?
– Ее родители ведут нас в «Баррет-Хаус» на ужин, – хмуро сказала я.
– Боже мой, вот это шик. – Морган торопливо оглянулась и пихнула меня бедром. – Ну, не злись, Девочка-Словарь. Хотя… на самом деле нам нравится, как ты бесишься.
Я получила это мега-изобретательное прозвище от моей бывшей соседки, злюки Крисси Коэн. Ее выдумку моментально подхватил весь автобус номер 84. Подобные школьные истории не выглядят смешными, даже когда вырастаешь. Из-за этих двух слов я мечтала сквозь землю провалиться.
После трех вводных уроков я снова встретила Морган по дороге на факультатив по английскому. Наша учительница приехала в городок недавно и потому могла быть не в курсе, что я Девушка-чей-Бойфренд-Утонул. Думать об этом было приятно.
Мы прибыли как раз вовремя, чтобы занять отличные места: достаточно далеко от учителя, чтобы спокойно заглядывать друг другу в тетради, но недостаточно далеко для того, чтобы казалось, будто мы специально отсели подальше.
Новая учительница мисс Пеппер была в изысканном платье, темные волосы спадали на плечи, на носу – прямоугольные очки. Впрочем, я забыла про нее, как только в дверях показался Райан Чейз. Время замедлилось; пока он проходил мимо меня, я впилась взглядом в его красную футболку, которая подчеркивала широкие плечи и плоский живот.
Он сел рядом с высоким темноволосым парнем, который показался мне смутно знакомым. Через несколько секунд я сообразила: Макс Уотсон, двоюродный брат Райана. Выходит, он вернулся!.. Макс ходил в нашу школу до шестого класса, а потом перевелся в Ковентри, в частную школу. У него были очки в толстой черной оправе и привычка всегда поднимать руку на вопросы учителей.
Райан прошептал что-то Максу на ухо, и тот улыбнулся.
К звонку собрались все ученики – кучка прилежных умниц и умников в первый день занятий.
– Итак, я мисс Пеппер и буду вести факультатив по английскому. Мне нравится думать, что я преподаватель с юмором, но моя идея веселья включает в себя вдумчивую учебу. Примите к сведению, – улыбнулась она и взяла в руки мел. – Я не считаю хорошим юмором шутки про сержанта Пеппера[1], все, связанное с чиханием, и переименование меня в миссис Соль[2].
Каждый пункт она записала на доске.
В классе захихикали. В первый день трудно понять, что за человек твой учитель, но мисс Пеппер, несмотря на видимую строгость, похоже, ничего не имела против хороших шуток на свой счет.
– Для самых любопытных: я закончила обучение на стадии дипломированного магистра, потому что следующая ступень привела бы к доктору Пеппер.
Она решительно зачеркнула все четыре пункта: Сержант, Чихание, Соль, Доктор.
– Есть другие подходящие шутки на эту тему?
Класс погрузился в молчание. Мисс Пеппер, казалось, едва удерживается от ухмылки.
– Понимаю, в первый день никто не хочет отвечать, но, класс, говорите сейчас или молчите до конца своих дней[3], – с улыбкой произнесла она.
Райан Чейз поднял руку.
– Отлично, давайте! Как вас зовут?
– Райан Чейз.
От его ровного и глубокого голоса у меня по спине побежали мурашки.
– И какова будет ваша лепта? – весело спросила мисс Пеппер, снова взяв в руки мел.
– Вам нравится острый чили c перцем[4]? – спросил он.
Я слышала улыбку в его интонации. По классу пролетел смешок.
– Нет, – улыбнулась мисс Пеппер перед тем, как написать «Острый чили» и жирно зачеркнуть его. – Очень хорошо, мистер Чейз. Кто-нибудь еще?
Все начали оглядываться друг на друга, обшаривая свои мозговые чердаки в поисках подходящей шутки. Я почти подняла руку, чтобы сказать «вы, должно быть, терпеть не можете, когда кто-то мелет чепуху», но передумала: вряд ли поймут.
– Что ж, тогда продолжим.
Мисс Пеппер стерла все пять пунктов с доски.
– Я ставлю перед вами две задачи. Первая: изучать литературу. Вторая: изучать друг друга. И потому я собираюсь рассадить вас по-другому.
Я сморщила нос. Конечно, стоило нам с Морган заполучить лучшие места…
– Бумажки с вашими именами в этой вазе. Я буду тянуть по одной. Первый ученик будет сидеть на первом месте у моего стола. И это… Морган Салливан! – объявила она, прочитав имя.
Морган отправилась на свое новое место, с которого собрала тетрадки незнакомая мне девушка. Спустя еще три бумажки меня согнал Тайлер Робертс, и я ждала, когда назовут мое имя. Ваза почти опустела… и наконец остались только я и Райан Чейз.
– Привет! Вот мы снова и увиделись, – поздоровался он.
– Привет.
Голос у меня дрожал, как будто в легких не хватало воздуха. Оставалось надеяться, что это больше похоже на игривые интонации, чем на подступающий приступ кашля.
– Предпоследнее место у двери получает… Пейдж Хэнкок! А последнее место за Острым-Чили-Чейзом.
Я села, мечтая о том, чтобы поправить волосы. Внутри все сжалось от страха, что я сейчас неловко сброшу книги с парты или сама грохнусь со стула.
– Привет, парень, – поздоровался Райан с Тайлером Робертсом, который теперь сидел через ряд.
– Повезло тебе, – одними губами проговорила Морган, глядя на меня через весь класс. Я смотрела прямо перед собой, не слыша ни слова из объяснения мисс Пеппер. В мыслях я планировала грядущие очень дружеские отношения с Райаном – как-то все сложится теперь, когда мы сидим так близко?
– Хорошо. Двигаемся дальше. Как вы видите в расписании, мы начнем этот год с «Гамлета». Если вы собираетесь ходить на факультатив по английскому и в следующем году, то должны знать, что экзаменаторы без ума от великого Барда. И потому вы тоже без ума от Барда. Или нет?.. Тогда повторяйте за мной: я без ума от Барда.
– Я без ума от Барда, – пробормотал каждый себе под нос, и лишь Макс сказал это звонко и четко. Повезло ему, что он такой высокий, иначе его уже давно закрыли бы в шкафчике. Хотя такой энтузиазм может вдохновить людей попытаться, несмотря ни на что…
– Четырнадцатый сонет, – продолжила мисс Пеппер, – который вам задавали на лето, заканчивается строками: «Иначе в будущем узрю я, милый мой, что в гроб с тобой сойдут и правда с красотой».
За моей спиной Райан Чейз прошептал Тайлеру что-то неразборчивое.
– Мистер Чейз, как вы объясните слово «узрю»?
– Должно быть, это древний вариант слова «зырить», – с серьезным лицом ответил Райан.
Я рассмеялась вместе с остальным классом, и даже мисс Пеппер чуть улыбнулась.
– Думаю, читая этот сонет, вы моего вопроса в будущем не узрели. В чем-то вы правы, но пусть теперь ответит ваш двоюродный брат.
Я удивилась, что учительница в курсе их родства. Вряд ли Макс представлялся ей так перед занятием.
– Шекспир имеет в виду пророчество, – ответил Макс.
– Верно, – кивнула мисс Пепер, поворачиваясь к доске. – А теперь коротко поговорим про использование Шекспиром слов «правда» и «красота». Эти два слова стоят рядом в другом знаменитом стихотворении английского поэта-романтика. О ком речь?
Мэгги Бреннан подняла руку. И Макс поднял. Совсем у него инстинкт выживания в школе отсутствует.
– Мэгги?
– Китс, – гордо сказала Мэгги. – «Ода к греческой вазе».
– Верно. «Краса есть правда, правда – красота».
Она написала «Красота = Правда? Правда = Красота?»
– Один из главнейших вопросов творчества, всего что нарисовано, спето или написано. Почему мы считаем это красивым? Почему мы считаем это истинным? Красота – понятие субъективное. Может ли красота быть правдивой? Действительно ли красота и правда тесно связаны между собой? Я хочу, чтобы вы подумали над этим вопросом, потому что мы к нему не раз вернемся. А теперь, – продолжила она, – снова про ваш список летнего чтения. Сколько строк должно быть в сонете?
– Четырнадцать! – выкрикнул Райан Чейз за моей спиной. – И это же номер нашего сонета – четырнадцатый.
– Очень хорошо, – улыбнулась мисс Пеппер.
Я, поддавшись порыву, улыбнулась ему через плечо, и он мне подмигнул.
Меня так вдохновила его улыбка, что я немедленно начала писать в уме сценарии для всех многочисленных, полных смысла бесед в этом классе. Райан Чейз прав: у нас будет отличный год.
Глава третья
Аарон был в летнем лагере для бойскаутов, когда решил прыгнуть со скалы в реку. Оказавшись в воде, он дурачился, рисовался перед ребятами на берегу, – и вдруг речное течение подхватило его с неодолимой силой. Ничьей вины в этом не было, и никто не смог бы его спасти. Но сердце у меня все равно болело за ребят из его отряда. Они пронесут воспоминания об этом дне, о пережитом ужасе до конца своих дней.
Мои кошмары про утопление начались через неделю после смерти Аарона. Однако во сне тонул не он – тонула я. Как только приходила дремота, нога вдруг подергивалась – и в следующую секунду я падала, падала, падала. Вода обжигала кожу, сдавливала грудь, вливалась мне в рот, затягивая на дно, а я беспомощно махала руками… Минимум два раза в неделю я просыпалась среди ночи в слезах, со сдавленным горлом, пытаясь убедить себя, что все нормально. Вся в поту, я сбрасывала одеяло, но не могла сразу отбросить пережитый во сне страх. В таких случаях мне всегда требовалась хотя бы одна серия «Друзей». Знакомые шутки и закадровый смех постепенно убаюкивали меня, и я снова могла уснуть.
Даже просто подумав про кошмар, я ощутила, как дало сбой сердце, пересохло во рту, а кожа покрылась холодным потом.
А еще рядом с Райаном Чейзом на меня накатывал панический страх. Я-то надеялась, что смогу общаться с ним хотя бы на уровне обычного интроверта. А вот и нет. От смущения у меня пропал дар речи. Нервы, ведущие от мозга к языку, объявили забастовку. Вместо слов остался только восклицательный знак. И еще вопросительный. Вместо меня могли посадить манекен, и Райан Чейз, наверное, не заметил бы.
За всю неделю я сказала ему ровно четыре слова. Четыре, если засчитывать «хмм».
И все четыре я сказала в среду.
Райан: Как ты думаешь, у нас будет тест по материалам летнего чтения?
Я: Хмм, я не знаю.
Райан: Дело в том, что я прочитал все довольно бегло. Ну, то есть название уже раскрывает суть, верно? Розенкранц и Гильденстерн мертвы. Отлично, теперь я в курсе. А читать-то зачем?
Я: (Игривый смех, покачивание локонами, полное умственное затмение).
Какая там школа сценаристов, если я обычную беседу поддержать не могу!
Зато у него всегда отличный вид на мой затылок и стянутые в хвост волосы. Пейдж Хэнкок: унылая растяпа, социальный ноль и безусловный победитель в номинации «Самые расчесанные волосы Оукхерста». Где уж тут устоять?!
К пятнице я смирилась к тем, что выходные проведу, изучая все про спорт. Подготовка к новому футбольному сезону была главной темой для разговоров у Райана и Тайлера, так что я, наверное, начну отсюда. Он будет чертовски впечатлен, когда я приму участие в их беседе, сделав какое-нибудь предсказание насчет вероятного победителя «Золотого глобуса», или какая там у них самая серьезная награда. Когда мисс Пеппер начала занятие, я нацарапала в ежедневнике несколько терминов, которые я слышала хотя бы краем уха: зона атаки, схема защиты 4–3, безопасный двухочковый. Райан и Тайлер за моей спиной как раз перешептывались на футбольном языке… и тут в мои мысли ворвался голос мисс Пеппер, все более громкий и резкий.
– Райан, Тайлер, скажу вам прямо: со мной это не сработает. Вы не будете вести ваши милые беседы на задворках класса, – развернувшись на каблуках, отчеканила мисс Пеппер. – Райан, будь любезен, поменяйся местами с… – она помедлила, обводя взглядом комнату, – с Максом.
У меня сердце оборвалось.
– Только на сегодня или постоянно? – спросил Тайлер.
– Постоянней не бывает. Как тату, – ответила мисс Пеппер.
Макс послушно собрал свои книги и встал.
– Мисс Пеппер, – горестно сказал Райан, складывая вещи, – я думал, мы станем друзьями.
– Хорошо. Давай дружить, – улыбнулась она. – Друзья не позволяют своим друзьям завалить английский.
– Мой психоаналитик говорит, что для меня крайне важно общение, – пошутил Райан, хлопая Макса по спине, когда они встретились на середине прохода.
Класс засмеялся.
– Именно поэтому я сажаю тебя рядом со мной, мой маленький проблемный друг, – сказала мисс Пеппер, постукивая по столу, за которым теперь устраивался Райан. – Теперь мы вволю поболтаем!
– И вся болтовня только о литературе? – печально спросил Райан.
– Именно, именно. – Мисс Пеппер воззрилась на класс. – Вот теперь все как надо. Мне нравится. Так, возвращаемся к Розенкранцу и Гильденстерну.
После сорока пяти минут вдохновленного Шекспиром экзистенциализма мисс Пеппер сделала объявление:
– В этом году я советник Команды Знатоков Оукхерста, и нам нужен хотя бы еще один участник.
Про «Викторину знатоков» я знала только то, что это игра, в которой команды учеников отвечают на заковыристые вопросы из школьной программы. А еще я знала, что это наименее крутой вид социальной активности в Оукхерсте.