– Прямо вылитый неформал!.. – хмыкнула Полина перед мониторами.
Приблизившись к Полине на скамье, Иван остановился и взглянул на Полину с таким видом, как будто её узнал.
Полина ответила ему удивлённым взглядом.
Иван выключил музыку, сдвинул наушники и сказал:
– Добрый день! Я вас тут часто вижу. Что у вас с ногой?
– Здрасьте! – радостно ответила Полина. Он скучала, и ей давно хотелось с кем-нибудь поговорить. – С ногой у меня уже почти всё в порядке. Скоро снимут аппарат, и ходить я буду даже без тросточки.
– Это же прекрасно!
– Возможно. Я даже смогу танцевать. Только не на сцене.
– А, вот как!.. Это для вас очень печально?..
– Для меня не очень. А для мамы это трагедия всей её жизни.
– Почему?
– Потому что моя прабабушка была прима-балериной, и бабушка была прима-балериной, а вот мама стала уже только преподавателем в нашем хореографическом училище… Да вы присаживайтесь! Если время есть, конечно.
– Конечно есть! Спасибо! – радостно отозвался Иван, присаживаясь рядом с Полиной. – Меня зовут Иван.
– А меня – Полина. – представилась Полина в парке.
– Вот зачем я его тогда пригласила присесть? – с досадой сказала Полина у мониторов. – И почему меня понесло на откровенность?
– Любовь! Судьба! – тихо повторили Марта и Теодор.
– Ну и вот, раз маме не удалось стать тоже прима-балериной, – продолжала Полина в парке, – она решила, что природа на ней отдохнула, и, соответственно, её дочь, то есть я, должна будет добиться всего того, чего не смогла добиться она сама.
– Должна? – сочувственно повторил Иван.
– Именно! В общем, на меня возлагалась обязанность и честь продолжить нашу знаменитую династию. Другого пути мама для меня просто не видела. К тому же на экзамене в училище преподаватели сказали ей, что у меня прямо-таки выдающиеся данные.
– Они ей врали?
– Нет. Данные были. Но одних данных маловато…
– Понятно. И что же было потом?
– Ну, что… Я закончила хореографическое училище, и поступила в труппу нашего музыкального театра. И встала там в глухой кордебалет. Вот уже три года – ни единой сольной партии. Моё самое выдающееся достижение за это время – четвёртая гусыня справа в танце маленьких лебедей.
Обе Полины, в парке и у мониторов, одновременно криво усмехнулись.
– Это несправедливо? – спросил Иван.
– Это правильно. – со вздохом ответила Полина. – Балетмейстеры и режиссёры – они ведь не дураки. Они с детства вычисляют тех, кому суждено стать звёздами, а кому – нет. Так что я даже рада, что на меня наехал тот мажор на джипе.
– Нашли чему радоваться!
– Ну, вот такая я! Не такая, как все… А маме я сказала, что просто не люблю балет. И чувствую себя теперь совершенно свободной от её установок. Поэтому ноги моей не будет в театре. Ни больной, ни здоровой. Отныне и присно. Аминь.
– Как это – сказали? Когда?
– Полчаса назад.
– И что ваша мама?
– Впала в состояние аффекта. Махала руками. Кричала. Я даже не думала, что она знает такие слова.
– Да уж… Но вам ведь всё равно придётся как-то с ней общаться?
– Не придётся. Я куда-нибудь перееду. Поживу одна. Давно пора.
Иван и Полина помолчали.
– И что же вы теперь будете делать? – спросил её Иван. – Если не в театр, то куда?
– А куда угодно! – легкомысленно отозвалась Полина. – Окончу какие-нибудь курсы, пойду куда-нибудь работать! Да хоть продавцом!
– Что, серьёзно?
– Абсолютно. С детства любила играть в магазин…
– С весами и гирьками?
– Ага! А ещё с куклами и всякими другими игрушками… А вы, значит, занимаетесь музыкой?
– Нет, я её только слушаю. Я занимаюсь наукой.
– Какой именно?
– Ну, э… Биофизикой. Там, в институте! Научно-исследовательском.
Иван неопределённо махнул рукой.
– То есть вы режете несчастных лягушек?
– Нет. Изучаю и анализирую различные процессы, происходящие в живых организмах. На клеточном, молекулярном и атомарном уровнях.
– Какой ужас!
– В том числе на математических моделях.
– А это вообще кошмар! Получается?
– Ну, с переменным успехом. Я… Э… Младший научный сотрудник.
Иван смущённо улыбнулся.
– Вот тут он мне наврал. – сказала Полина у мониторов. – Как это я тогда не увидела?
– Кгхм! – кашлянули одновременно Теодор и Марта.
– Что вы кашляете? Ведь знаете прекрасно, что он мне наврал? – строго спросила их Полина.
Марта и Теодор молча посмотрели вдаль.
Полина у мониторов усмехнулась торжествующе.
Полина в парке тоже смотрела вдаль, наблюдая за кем-то у деревьев.
– Ой, глядите! – воскликнула она.
– Что?
– Я вижу вон там живой организм! Серенький, с рыжим хвостом. Он только что спустился с дерева. Пойдёмте, угостим его. Подставляйте руку!
Иван послушно протянул руку, и Полина сыпнула ему туда немного семечек.
Они поднялись, Полина взяла свою тросточку, Иван подхватил её под руку, и молодые люди отправились кормить живые организмы с рыжими хвостами, потому что их было уже несколько.
– Выключайте! – махнула рукой Полина у мониторов.
Экраны погасли.
– В тот день нам с ним было так хорошо!.. И с каждой минутой становилось всё лучше и лучше. – задумчиво произнесла Полина, склонив голову. – То есть что, это была любовь?.. Но если она была, то куда она делась?..
– Ну, э… – начал Теодор.
– Молчи! – остановила его Марта. – Это были риторические вопросы. Полина Аркадьевна задаёт их сама себе.
– А! Зафиксировал. – заявил Теодор почему-то с лукавой улыбкой.
Полина тоже невольно улыбнулась, и, глядя в пространство сквозь погасшие мониторы, поведала прямо в космос:
– В ту же ночь я ему отдалась. Мы оба были девственники, как выяснилось. И ещё аппарат Илизарова немного мешал. Но в целом всё получилось…
– Кгхм! – одновременно кашлянули Марта и Теодор.
– Ну, что вы опять кашляете… – пробормотала Полина с отсутствующим видом. – Раз вы тут всё видите, то, значит, и об этом знаете…
Мысли в голове Полины пустились вскачь и в разные стороны.
Глава 6
– А теперь покажите мне момент поджога. – попросила она.
Её стражи переглянулись.
– Какого именно поджога? – уточнил Теодор.
– Того самого, в магазине, где я работала. Когда меня хотели подставить.
– Ясно. Хорошо!
Мониторы засветились.
На них в разных ракурсах был отдел хозяйственных товаров.
В кадре возник человек в мешковатых штанах и безразмерной куртке с капюшоном, старательно прятавший лицо от невидимой камеры. Но на некоторых мониторах его лицо было видно, как будто камера находилась в воздухе прямо перед ним.
Человек подошёл к полке с бытовой химией. Взял бутылку с жидкостью для розжига, слегка открутил крышку, положил бутылку плашмя обратно на полку. Из-под крышки закапала жидкость. Человек вынул из кармана зажигалку, щёлкнул, поднёс к бутылке…
– Остановите изображение! – приказала Полина.
Изображение на мониторах застыло.
Полина подалась вперёд, вглядываясь в лицо человека на экранах. Это была женщина.
– Да уж, Елена Степановна, задали вы нам жару… – прошептала Полина, чувствуя, как её вновь начинает душить гнев – тот самый гнев, который так мучил её пару месяцев назад.
Марта и Теодор вздохнули.
– Пожалуйста, сделайте изображение чёрно-белым. – попросила Полина.
Изображение изменилось.
– М-да! Вот, значит, откуда взялась та запись, которую потом вдруг нашла полиция. – сказала Полина. – Как он это всё организовал?..
– Это опять риторический вопрос? – осведомился Теодор.
– Ну, в общем, да… – вздохнула Полина. – У моего мужа, оказывается, масса талантов и возможностей, о которых я даже не подозревала… Ладно, выключайте.
Мониторы погасли.
– А мне ведь на самом деле так понравилось работать в торговле! – вздохнула Полина. – Я такой путь прошла за два года! От стажёра до старшего кассира! Думаете, это было легко?!
– Мы знаем, что это было очень нелегко. – сказала ей доброжелательно Марта.
– И вы ведь могли не увольняться. – добавил Теодор.
– Могла, само собой. Меня и просили не уходить. Очень просили! Но после той поганой истории у меня что-то перегорело в душе… И вообще, я почувствовала, что этот этап в моей жизни закончился.
– Правильно! – воскликнули одновременно Марта и Теодор.
– Кстати, чем они там сейчас занимаются? – спросила Полина.
– Кто?
– Мой пока ещё законный супруг. И эта… Вторая я!
Мониторы вновь засветились.
На них снова был салон «Весты». Машина стояла в очень знакомом месте. Полина узнала стоянку перед домом, где они снимали квартиру.
«Но зачем мы снимали квартиру? – подумала Полина. – Зачем, если у нас… у него… есть такой дом?»
Иван, повернувшись на водительском сиденье, молча смотрел на вторую Полину. На её лице была понимающая улыбка, но было в этой улыбке и что-то странное.
Вдруг Иван подался вперёд и поцеловал Полину номер два, она ответила ему, но только одними губами, и остановила, уперев ладонь ему в грудь.
Иван подался назад, растерянно глядя на Полину номер два.
У настоящей Полины всё вспыхнуло в голове, как будто её одновременно изнутри и снаружи охватили волны огня. Но с собой они принесли не жгучую боль обиды и ревности, а понимание и умиротворение, каких Полина ещё никогда не испытывала в жизни.
Вместе с этими ощущениями её охватил самый настоящий кайф, от которого у неё даже руки затряслись.
«Это что, опять такой гипноз?» – снова спросила она кого-то, чувствуя себя в одно и то же время разгорячённой и расслабленной, как после хорошей тренировки в спортивном зале.
На этот раз в охватившем её жаре эхом прозвучал чей-то ответ:
«Не гипноз… Не гипноз… Не гипноз…»
Полина перевела глаза на Теодора и Марту.
Они ответили такими взглядами, будто хорошо понимали, что с ней происходит.
Чувствуя себя чрезвычайно странно, Полина повернулась, быстро вышла из комнаты с мониторами, пробежала через холл, и, толкнув большие застеклённые двери, вышла наружу.
Она оказалась в саду.
Глава 7
Вокруг царил тёплый вечер в самом разгаре августа, и благоухающий сад был прекрасен. Здесь росли яблони, вишни и сливы нескольких сортов, ветви которых были увешаны зреющими плодами, по всей площади сада извивался и журчал декоративный ручей, впадающий в большой пруд с галечными бережками и абсолютно прозрачной водой. К удобствам отдыхающих тут были стол и несколько стульев и шезлонги, с элегантно сложенными полотенцами и купальными халатами.
А ещё весь сад там и сям красиво пересекали мощёные шершавой плиткой дорожки, вдоль которых росли кусты разноцветных пышных роз. Среди них возвышались фонарные стойки из кованого металла, но сами фонари пока ещё не светились.
Полина, постепенно замедляя шаг, прошла по одной из дорожек до изогнутого мостика над ручьём, с ажурными перильцами, и в этом месте оглянулась на дом, из которого только что вышла.
Это был роскошный и стильный особняк в три этажа, крытый металлочерепицей кирпичного цвета, с балконами на втором и третьем этажах, и окнами до пола на первом этаже. Край пруда подходил к особняку в правой его части совсем близко, и Полина подумала, что, если распахнуть окно, то можно прыгнуть в пруд прямо из дома.
– Мой загадочный муж – миллионер! – сказала задумчиво Полина, оглядывая окружающее великолепие. – А врал, что работает младшим научным сотрудником! Кстати, зачем вообще работать человеку, который может делать алмазы одним усилием воли?.. Алмазы – из графита, золото – из свинца, а бумажные деньги – из какого-нибудь мусора! Я не удивлюсь, если это так и есть!
Рядом с Полиной кто-то прожужжал. Это был крупный шмель.
Полина машинально протянула руку вперёд, и шмель ловко на неё приземлился, щекотно пройдя по ладони туда-сюда.
– Здравствуй, дружок! – приветствовала шмеля Полина. – Ты знаешь, я конечно, очень рада, что ты принял меня за розу, но вообще тебе лучше лететь вон туда!
И другой рукой Полина показала шмелю, куда именно ему следует лететь.
Шмель послушно взлетел с ладони, и направился к зарослям роз, в которых хозяйственно копошились его пушистые собратья.
Полина, провожая шмеля взглядом, одновременно прислушивалась к своим внутренним ощущениям.
Она очень хотела понять, почему, увидев, как её муж пытается поцеловать её вторую, она не испытала ни гнева, ни ревности, но зато ощутила такой проникающий кайф.
Разумеется, они с Иваном целовались до этого много раз – и в то время, когда парили на волнах любовной страсти, и в то время, когда их былая любовь уже куда-то схлынула, но ещё никогда Полина не испытывала, даже от самых глубоких поцелуев с мужем, даже в самые интимные места, такого сладостного и обжигающего удовольствия.
– А, может быть, я просто извращенка? – краснея, тихонько спросила она себя. – Вуайеристка какая-нибудь?.. Или как там называется этот синдром?..
Она почувствовала, как краска заливает её лицо, но это тоже было по-своему приятно, и потому Полина испытала новый прилив смущения, от которого её чувства и мысли запутались окончательно.
– Вот так живёшь себе, живёшь, и вдруг – бац! – начинаешь открывать в себе что-то вообще особенное!.. – произнесла она с растерянностью и досадой.
Она вновь огляделась вокруг.
Посмотрела на сад.
Немного полюбовалась прозрачной водой пруда.
Перевела взгляд на плодовые деревья.
И увидела за ними довольно высокую металлическую ограду, ворота и калитку рядом с воротами.
– Попробую-ка я выйти! – сказала она себе. – Хотя мне почему-то кажется, что это будет не так просто…
Полина решительно направилась к воротам.
Но, как только она приблизилась к ним на расстояние трёх-четырёх шагов, окружающий воздух заструился, сгустился и отяжелел. Мягко и при том непреклонно, как взрослый – малыша, он подхватил Полину и понёс прочь от ворот. Через пару мгновений она обнаружила себя вновь стоящей на мощёной дорожке в глубине сада.
– Ну, кто бы сомневался! – сказала она себе почему-то совершенно спокойно. – Новых попыток делать не буду. Я ведь девушка умная! Поэтому постараюсь расслабиться и получить ещё больше удовольствия!
От этих своих слов Полина опять покраснела…
Глава 8
Она решила слегка охладиться в воде.
Но, пока она приближалась к пруду, путаница её мыслей и чувств как-то улеглась, и её вновь охватило умиротворение. Не насланное кем-то очень странным образом, а её собственное. Вплоть до полного раскрепощения.
К тому же купальника у неё при себе всё равно не было, а стесняться своих стражей Полина вовсе не собиралась.
Подойдя к пруду, она сначала скинула босоножки и прошлась по мелкой гальке, которой был усыпан берег. Ногам стало хорошо-хорошо!
Тогда Полина подошла к одному из шезлонгов, неторопливо сняла свой летний сарафан, аккуратно повесила его на спинку шезлонга, затем сняла всё остальное и так же аккуратно сложила на сиденье шезлонга.
Распустив волосы, она туда же положила заколки.
Наклонив голову, Полина огладила руками груди, живот, поясницу, бёдра и ягодицы, в который уже раз с гордостью отметив, что сохраняет хорошую форму. Да что там хорошую! Отличную!
И это – несмотря на то, что уже три года она не занимается хореографией профессионально, и не выходит несколько раз в неделю на сцену. Зато она каждый день, в несколько заходов, выполняет свой цикл упражнений, включая даже продольный и поперечный шпагат. Не говоря уже о правильном питании, и тому подобном.
Недаром все два года, которые она работала в торговой сети, ей завидовали очень многие сотрудницы!.. Зато тем, кто не завидовал, но очень хотел добиться того же, она всегда помогала конкретными советами.
Сделав несколько наклонов и движений руками, Полина быстро вошла в прохладную и такую чистую воду, что она просматривалась до самого дна. Оно казалось обманчиво близким, хотя на самом деле пруд был довольно глубоким.
А ещё Полине очень понравилось, что никаких декоративных рыб в воде не было. Значит, этот пруд предназначался не для рыб, а для людей, особенно для тех, кто любит плавать и нырять.