В кухне у пожилой четы занимал половину пространства большой старинный буфет с нишей по центру. В своё время он был изготовлен из ясеня, и с годами немного потемнел, но всё равно вписывался в интерьер помещения и смотрелся величаво. Его наполняли сервизы, бокалы, тарелки, графины и остальная посуда, а в нише были расставлены вазочки с печеньем и конфетами, и ваза с крупными садовыми ромашками. Круглый стол, застеленный шелестящей клеёнкой в крупную клетку, стоял у окна, что было особенно приятно летом, когда в окно сквозил лёгкий ветерок, наполняющий помещение ароматом цветущих лип и тополей, и доносился шум улицы. За столом обитатели квартиры не только кушали и пили чай, но вечерами играли в лото, общались и делились воспоминаниями.
Алёна постепенно полюбила запах бальзама «Звёздочка», которым Зинаида растирала мужу поясницу. Позднее этот запах казался ей родным, своего рода символом этой уютной квартиры и радушных хозяев.
Спустя дни, месяцы, и даже годы, проведенные Алёной в квартире Севрюковых, этих добрых стариков, навсегда останутся в её памяти, и будут вызывать до слёз тёплые воспоминания.
А пока жизнь шла своим чередом, Алёна поступила в институт. Днём она много времени проводила на учёбе, а вечером лепила с Зинаидой Ивановной пельмени и вареники. Она, глядя в глаза, поведала старушке все свои девичьи секреты, а та с любовью смотрела на неё и поддерживала добрыми словами. На вкусной домашней пище Алёна немного округлилась и похорошела, ничем теперь не напоминая рыжего общипанного воробушка. И хотя девушка одевалась скромно и даже строго, и не признавала косметику, парни стали оказывать ей настойчивые знаки внимания, только ей это было безразлично. Алёна смотрела сквозь ухажеров, и упорно шла к своей цели – получить красный диплом.
При народе Алёна была весела, хотя по-прежнему смотрела мимо чужих людей. Преподаватели уважали это общительное рыжее солнышко. Её доклады и курсовые работы поражали охватом и точностью. Студентка не отказывала в помощи нерадивым сокурсникам – ленивой элитной молодёжи, и помогала бескорыстно, чем заслужила всеобщее уважение. Алёна никому не перечила, не переходила дорогу, а шла только своим путём. Подруг у неё не было, что она решила для себя совершенно осознанно, и общалась исключительно на профессиональные темы.
На последнем курсе Алёне пришлось переехать в общежитие, потому что её любимые старички уехали, когда их дочь быстро и выгодно продала квартиру. Расставание было долгим и трогательным, но Алёне было труднее всех, ведь уехал человек, которому она искренне смотрела в глаза. Пряча слёзы, она обустроилась на новом месте и поладила с соседками. Снова помог её уживчивый характер. К тому же, через несколько дней после заселения, Алёне пришлось уехать в родной город, чтобы похоронить бабушку. Там наследница узнала, что бабушкину квартиру забирают за долги, и она снова остается ни с чем.
Приняв на себя и этот удар судьбы, Алёна вернулась к учёбе. До защиты дипломной работы время проскочило незаметно, и Алёна защитилась без помех.
Зная положение этой девочки, одна из сокурсниц, пользовавшаяся больше всех помощью Алёны, переговорила с влиятельными родителями, и те походатайствовали за выпускницу. И хотя таких услуг в институтах не предоставляли, девушке нашли место работы, куда незамедлительно направили. Как сообщили Алёне, ей, как отличнице, предоставили жильё и скромные «подъемные», которые перечислил отец той самой нерадивой сокурсницы.
Алёна поверила в придуманную для неё легенду и радовалась как ребёнок, открывшимся перспективам. Она покидала скромные пожитки в сумку и села в такси, чтобы умчаться в новую жизнь с симпатичным названием «Веснушки». Деревня находилась довольно далеко от города, что порадовало оптимистично настроенную девушку.
Глава 4
Аня уперлась лбом в пыльно стекло автобуса и спрятала пустой взгляд за ресницами. Воспоминания в очередной раз захватили её в свои жестокие объятия…
– Всё, бабуль, я пойду домой. Мать теперь напилась и крепко спит, а я ещё успею подготовиться к экзамену, – произнесла девочка, и направилась из кухни в прихожую.
– Анюта, может, у меня останешься? На улице такая метель. И вообще, сколько раз я тебя просила: переезжай ко мне. Разве у меня плохо? – Взволнованно спросила бабушка, следуя за внучкой.
– Бабушка, у тебя очень хорошо! Но я уже говорила, что мне далеко до школы добираться. Придется рано вставать. К тому же, если я съеду оттуда, мать всё пропьет вместе с квартирой. А её, квартиру эту, между прочим, ты зарабатывала своим горбом.
– Да знаю я всё. Просто жаль мне тебя, внученька. Ты такая умная, красивая, а что вокруг себя видишь?! – произнесла старушка, рукой поправляя локон седых волос. Она остановилась у двери в прихожую и с тревогой, прищурив глаза, смотрела на внучку.
– Грязь, бабуль, и разврат. Но ты за меня не волнуйся, я сумею за себя постоять.
Девочка судорожно вздохнула и посмотрелась в зеркало.
Невысокая, стройная натуральная блондинка с длинными густыми волосами пятнадцати лет нравилась многим мальчикам из параллельных классов. Обаятельная улыбка и ямочки на щеках приковывали взгляды, которые бросали на неё воздыхатели. Голубые глаза с золотистым ободком словно излучали внутреннее сияние, а длинные ресницы вовсе не были белесыми, а тёмными веерами прикрывали задорный взгляд.
Никаких талантов за Аней не наблюдалось, и не все школьные предметы давались ей, но она упрямо заучивала и подолгу сидела за учебниками. Подруги у девочки были, но быстро разочаровывались в домоседке и потихоньку отдалялись.
Аня, насмотревшись на пьяную мать, боялась так же деградировать как личность, и решила для себя не повторять путь родительницы – нерадивая мать тоже в своё время была первой красавицей в школе и во дворе.
Женщина не участвовала в судьбе дочери, и не замечала, как та взрослела и о чём-то мечтала. А мечтала девочка о том, что когда-то встретит хорошего, доброго парня, и он, полюбив её искренне, увезет далеко от того кошмара, который она наблюдала каждый день.
На протяжении десяти лет они с бабушкой бились за то, чтобы наставить женщину на трезвый, истинный путь. В ход шли уговоры, слёзы, упрёки, угрозы, но всё оказалось бесполезным.
Пока Анечка была маленькой, мама сидела с ней дома и воспитывала дочку. Потом времена изменились, отцовских заработков стало не хватать. В доме всё чаще слышались ссоры, и однажды любимый папочка не выдержал, громко хлопнув дверью, ушёл навсегда, даже из жизни дочери. Как потом оказалось, в соседнем доме у него жила ещё одна семья: любовница и двухгодовалый сын, туда и уходили все его заработки.
Анастасия долго приходила в себя, но не расклеилась, и, смирившись, жила дальше ради дочери. Женщина устроилась продавщицей в продуктовый магазин, и первое время баловала дочку разными вкусностями. Часто они, взявшись за руки, ходили в гости к бабушке. Та в своё время тоже растила Анастасию одна, но нисколько об это не пожалела на протяжении всей жизни, о чём постоянно напоминала дочери, чтобы та держала себя в руках. И она держала, всё у них хорошо сложилось: уютно, сытно, спокойно. Но не слишком долго.
Анюта любила и одновременно побаивалась свою мать. Она не очень понимала её. Женщина могла бы выглядеть свежее и красивее, если бы не поддавалась порокам и чаще улыбалась. Худощавая, с гибкой фигурой, Анастасия обладала тонкими чертами лица: прямой нос, чётко обрисованный рот, смуглый цвет лица. Она имела все шансы повстречать хорошего человека, полюбить его, построить семью, родить детей, подарить им свою любовь, проявить заботу. Но…
Девочка училась в младших классах, и ей была необходима мамина помощь, вот только та не торопилась домой. Всё чаще задерживаясь на работе, Анастасия оправдывалась, что проверяла накладные на товар, но от неё разило алкоголем и табачным дымом. Спокойная жизнь для Анюты закончилась. Девочка однажды не вытерпела и пожаловалась бабушке. Та провела воспитательную беседу с дочерью. И случилось затишье на неделю, а после всё пошло по кругу. Постепенно из дома пропали ценные вещи, золотые украшения, а дальше стали мебель выносить. С работы Анастасию уволили. И для неё наступила полная свобода.
Женщина на глазах теряла человеческий облик, приводила в квартиру разных бродяг и тех, кто наливал стакан спиртного. Анастасия забыла аромат душистого мыла, перестала расчесывать когда-то густые длинные волосы, и превратилась в зловонное существо. Она устраивала оргии на глазах у дочери и приглашала её присоединиться. Когда Анюта плевала в их сторону, мать громко смеялась и принималась ласкать себя перед многочисленными любовниками.
Девочка продолжала надеяться, что родительница одумается. Но ни слёзы, ни умоляющие речи дочки не трогали опустившуюся до крайности женщину. Бабушка упрашивала Анечку перебраться к ней, но девочка говорила, что боялась за квартиру. Но в глубине души это было не так, она боялась за мать. Она волновалась, что той станет плохо, а её рядом не будет, и никто не спасет непутевую женщину, не поможет. И дочь продолжала жить в хаосе.
Аня глубоко задумалась перед своим отражением, и очнулась, услышав голос бабушки.
– Анют, я тебе тут булочки положила и баночку твоего любимого персикового компота. Утром перед школой покушай.
– Хорошо, бабуль, – Аня поправила волосы, выбившиеся из-под шапки, и надела пуховик. Потом забрала пакет из рук бабушки и чмокнула её в щёку. – Побегу, бабуль, а то уже темно.
– Ох, Анюта, я так волнуюсь, – с тревогой глядя на внучку, призналась бабушка. – Оставайся у меня, а? Что-то на душе так неспокойно. Оставайся, прошу тебя! Смотри, уже почти восемь часов.
– Нет, бабуль, побегу домой. У меня и учебники все там, а завтра же экзамен. Обещаю: вот сдам зачёты, пойду на каникулы и сразу же перееду к тебе. Вместе Новый год встретим, побродим по тихим улочкам. И правда, намаялась я там, хочется покоя уже.
– Ох, моя непослушная детка, я же так переживаю, – удрученно покачала головой пожилая женщина.
– Не бойся, бабуль, я сильная. Всё будет хорошо! – улыбаясь, девчонка подмигнула бабуле.
– Дай-то Бог. Как доберешься, позвони, – попросила бабушка, осеняя крестом внучку.
Аня открыла дверь и выпорхнула на лестничную площадку, обернулась, помахала бабушке рукой и побежала вниз по лестнице. Выйдя на улицу, девчонка обрадовалась, что метель стихла. В воздухе кружились крупные хлопья, но как-то лениво. Под ногами от света уличных фонарей искрился пушистый снежок. Аня вдохнула свежего морозного воздуха и уныло побрела по заснеженному тротуару. Она заглядывала в нарядно украшенные к празднику витрины и тоскливо опускала взгляд. Вокруг было так захватывающе сказочно, а по щекам девочки текли слёзы. Она упрямо смахнула их рукой в колючей варежке и пошла дальше, туда, где её не ждали, скорее всего не любили и точно не жалели; где уже давно не пахло ароматными щами и вкусными котлетами, а воняло потом, грязным бельем, мочой и рвотными массами.
Медленно перебирая ногами, Аня добралась до дома к девяти часам вечера, и неспешно поднялась в квартиру. Как всегда, дверь не была заперта, и от порога слышались мужские голоса. Аня проскользнула мимо кухни, где сидели три молодых парня, и заглянула к матери в спальню. Та оголенная валялась на полу в неприличной позе, и, пребывая в пьяном угаре, громко храпела. Аня вздохнула, развернулась и пошла к себе. Разувшись у себя в комнате и скинув пуховик, она сразу же взялась за уроки. Открыв учебник и конспекты, девочка пыталась выполнить домашнее задание, но мужской смех и громкие разговоры мешали сосредоточиться. Тогда она отложила уроки и в одежде легла в кровать, поскольку так она спала уже много ночей. Укрывшись одеялом с головой, Аня попыталась уснуть, но взрывы смеха и пошлые рассказы доводили до злости. Девочка встала и, выйдя из комнаты, ворвалась в кухню.
– Так, дорогие мои, вы не засиделись в гостях? – Спросила девочка, перескакивая взглядом с одного дерзкого лица на другое. Она грозно скрестила руки на груди и отставила ногу в сторону, притопывая ей.
– Опаньки, какая к нам пожаловала цыпочка! – пробасил один из гостей. Его тонкие разбитые губы скривились в ухмылке, после чего он заулыбался во весь рот.
Мужчина сидел на шаткой табуретке и ковырялся спичкой в зубах. Его пальцы были перепачканы в вобле, которую он сжимал во второй руке. Аня с омерзением осмотрела его и перевела взгляд на стол, где стояли четыре бутылки водки, бутылка вина, валялись помятые пачки сигарет и заветренные бутерброды с колбасой.
– Малышка, присоединяйся! – миролюбиво махнул рукой второй гость, который курил у окна и выпускал аккуратные колечки дыма толстыми влажными губами.
Этот мужчина был гораздо крупнее своих приятелей. Короткие волосы не скрывали неровный череп с многочисленными шрамами. Аня коротко взглянула на его руку, полностью покрытую татуировками, и её передернуло от страха.
– Ага, составь нам компанию, – подытожил третий, громко рыгнул, улыбнулся и невозмутимо поскреб длинными толстыми пальцами у себя между ног.
– Нет. Я не только не присоединюсь, но ещё и полицию вызову, чтобы разогнали загулявших гостей, – не показывая страха, твёрдо произнесла девчонка.
– Ты чё, коза? – Вскочил на ноги первый. – Мы к тебе по-хорошему, со всей душой. А ты?
– И я прошу вас уйти по-хорошему, – произнесла Аня. – У меня завтра экзамен в школе. Мне нужно заниматься.
– Ты школьница? – Спросил второй, и присвистнул толстыми губами. Он сел на стул, тут же привстал с него, затушив об стол до половины выкуренную сигарету.
– Да, – тихо ответила девочка, пятясь к двери.
– А так сразу и не скажешь, – рыгнув, встрял третий. – Красивая деваха какая! Да и фигурка просто загляденье. Ты чё, дочка этого чучела?
– О ком Вы?
– Да хорош тебе, всё ты поняла. Заниматься значит собралась?
– Да. Я к экзаменам готовлюсь, – пояснила Аня, надеясь на понимание. Она до последнего верила, что мужчины пожалеют её и покинут квартиру, поэтому продолжала стоять в пороге кухни и увещевать незнакомцев.
– А не хочешь позаниматься с нами? Мы и экзамены примем сразу все, – произнес первый. – Сразу три учителя. Круто! С нами занятия куда более приятными будут. В школу поиграем или в полицию. Ты ж хотела полицию вызвать, так вот мы здесь.
Все трое засмеялись.
– Нет, парни, уходите, прошу вас, – умоляюще сложив руки у груди, попросила Аня.
– Лапа, мы не уйдем, – произнес третий, почесывая себя между ног.
– Да, да, – закивал второй, закинув ногу на ногу. – Лучше выпей с нами, расслабься, а мы поможем тебе позаниматься.
Они опять рассмеялись над наивностью девочки. Первым вышел из-за стола мужчина с перепачканными воблой руками, и, пошатываясь, двинулся в сторону девочки.
– Иди, крошка, не стесняйся. Бери пример с матери.
– Не подходите ко мне, а то закричу, – пригрозила Аня, судорожно вытирая слезившиеся глаза. В кухне было до того накурено и разило дешевым алкоголем, что её начало тошнить.
– Кричи. Нам это нравится. Да и вряд ли тебе кто-то поможет. Лучше соглашайся добровольно. Обещаю, мы тебя не обидим.
– Прошу вас, уходите, – прошептала дрожащим голосом Аня. В её глазах отразился испуг, а по щекам потекли слёзы. Она попятилась и хотела бежать, но её ловко схватили за ворот и втащили обратно.
– Не рыпайся, сука! – зашипел третий, расстегивая ширинку. – Садись и пей.