Они ехали уже полчаса, всё более углубляясь в лесную чащобу и оставляя на поросшей мхом болотистой почве две параллельные, хотя и вовсе неровные колеи. Внезапно! Прямо перед ними возникла топкая местность, и Майкл едва успел выжать спасительный тормоз и не позволил им углубиться в безвылазную трясину, отчасти опасную, а частью и беспощадную. Поневоле ему захотелось разразиться отборнейшей матерщиной, перемежавшейся как русской, так и американской словесностью, но, повернувшись назад и взглянув на одно из самых бесподобных творений, он тем же мигом и передумал. Сдерживая негативные проявления, О’Доннелл как можно спокойнее вымолвил:
– Кажется, приехали?.. Дальше нет никакого хода и придётся отыскивать объездные пути.
Он говорил с отчётливым иностранным акцентом, но (поскольку ему не раз доводилось вести дела на территории российского государства и последние годы он практически безвылазно находился в пределах страны) хваткий предприниматель сносно освоил русскую речь и старался строить фразеологические сочетания, согласно принятым правилам. Наташе (к слову, она неплохо понимала английский язык) не составляло большого труда понимать, что именно ей доносит услужливый воздыхатель. Невзирая на серьёзное заявление, Елисеева тупо молчала, размышляя о чём-то, видимо отрешённом, и становилось непонятно: слышит ли она, что разъясняет встревоженный спутник, или же, напротив, даже и не прислушивается? Разумеется, видя состояние глубокой задумчивости, представитель западной нации вознамерился повториться и лишь слегка изменил основную суть предполагаемых утверждений:
– Впереди болотистая трясина, и проехать далее ни за что не получится – надо либо менять последний маршрут, либо пытаться отыскивать объездные пути.
– Да, верно, – словно очнувшись от кратковременной дрёмы, ответила зеленоглазая девушка; она достала из утеплённой курточки мизерный клочочек бумаги, бережно заклеенный непромокаемой плёнкой. – Никак не пойму: что мы неправильно делаем, ведь всё же предельно просто?
Она внимательно уставилась в нехитрый рисунок, сделанный от руки, привлекая к занимательному занятию и американского провожатого тоже. По прошествии трёх минут, посвящённых глубокомысленным изучениям, молодой мужчина не выдержал и, слезая с «квадроцикла», деловито заметил:
– Не представляю, что мы пытаемся найти по неудачно составленной карте? Согласно нечётких ориентиров, приведённых на схематическом чертеже, лично мне и вовсе не ясно: сколько километров и в какую сторону необходимо проехать?
– Да, – не стала противиться любознательная особа, построже нахмурившись, – здесь действительно непонятно, какой и куда необходимо преодолеть фактический путь. Я уже, кажется, говорила, что представленная схема досталась мне едва ли не в младенческом возрасте – когда я была глупой и несмышленой девчонкой. Помимо прочего, она попала ко мне при странных, ежели не исключительных обстоятельствах, то есть выяснить остальные подробности у меня не хватило бы – тогда! – ни морального духу, ни короткого времени, ни детского понимания, – она на секунду остановилась, но, увидев вопросительный взгляд, немедля возобновилась: – Если ты не в курсе, в тот самый момент убивали моего родного отца, да и моя-то шестилетняя жизнь висела всего-навсего на маленькой, крохотной «липочке». Единственное, предприимчивый родитель успел мне поведать ровно три вещи: во-первых, он завладел секретной информацией у влиятельного, дьявольски жестокого, человека; во-вторых, разделил похищенный документ на равные части; в-третьих, одну оставил себе, а вторую передал моей беременной маме. Она, между прочим, как раз находилась в акушерском отделении и рожала там крошечного младенца. Несчастная! В тот злополучный день, так же как горемычный отец, она скоропостижно скончалась; меня же отправили на постоянное воспитание в государственное детское учреждение.
– Это как раз таки и понятно, – промолвил зрелый мужчина, воспользовавшись временной грустной заминкой, пока возлюбленная девушка, ненадолго замолкнув, предавалась печальным воспоминаниям, – но, судя по нарисованному отрезку, ведущему через нынешнее селение Большое Борисово, в последующем он резко обрывается в непроходимом лесу, точнее, остаётся на втором бумажном обрывке. Потом нарисованная черта возобновляется снова, на нашем, на первом, и ведёт к конечному тайнику, скрывающему истинное месторасположение драгоценного клада. Я полагаю, имеющееся условие означает лишь пару моментов: первый – указатель правильных знаков находится на утраченной части; второй – он приводит чёткий ориентир, нисходящий из неизвестной, в настоящее время неведомой, точки. Мы исколесили всё ближайшее лесное пространство, но ничего похожего на древнерусское построение – что указано в окончании прочерченного маршрута – так и не обнаружили. О чём это говорит? На потерянной схеме проставлены правильные координаты, которые и следует выдерживать, чтобы попасть в отменно припрятанное хранилище.
– Я с тобой всецело согласна, – встрепенулась зеленоглазая девушка, молчавшая в задумчивом ожидании и спокойно слушавшая разгорячившегося поклонника, – но повторюсь: я осуществила несколько безуспешных попыток, чтобы найти утраченный след ребёнка, рожденного в то далёкое, нелегкое и смутное, время… Ты не подумай, – разъяснила она, заметив подозрительный взгляд, – в первую очередь я, конечно, хотела выяснить, что сталось с его печальной судьбой, а потом уж и дознаваться, где находится вторая часть начерченной карты. Как не печально, в начале «двухтысячных» в родильном отделении произошёл непоправимый, страшный пожар, и все архивные документы, соответственно, уничто́жились. Я даже не представляю, – белокурая красавица ненавязчиво всхлипнула, – братик у меня тогда родился либо сестрёнка, – а более грустно, – и теперь, наверное, никогда уже не узнаю.
Отдавая дань памяти покойным родителям и сгинувшему в российской бюрократии новоро́жденному ребёнку, и молодой американец, и неотразимая россиянка на несколько минут замолчали и посвятились завладевшим ими горестным мы́слям. Наташа, как и предусмотрительный собеседник, слезла с мотоциклетной техники и заходила туда-сюда-обратно, вперёд и назад, разминая затёкшие ноги. Проделав с полсотни тренировочных упражнений, она остановилась, вернулась назад и устремила понурый взгляд на самодельную схему.
– Странное дело, – заметила озадаченная блондинка, проводя нежным пальчиком по остаточной карте, – вроде делаем правильно: по прямому направлению следуем от Большого Борисова и вплоть до мнимого участка, где – если верить проложенному маршруту? – должен находиться ответвляющий разворот, ведущий напрямую к спрятанному сокровищу. Но?! Ничего похожего на древнерусский тайник, способный скрывать баснословный, немыслимый клад, нам так и не подвернулось.
– Это потому, – промолвил более рассудительный представитель сильного пола, – что на утраченной карте, очевидно, указывается некое условие, помеченное уточнённой длиной, выраженной в строго определённых измерительных величинах. Получается, мы, Наташа, действуем наугад, а значит, обречены на постоянные неудачи. Думаешь, ваши русские предки настолько глупы, что спрятали бесчисленные сокровища, чтобы их было нетрудно найти? Лично я считаю наоборот, иначе бы их давным-давно отыскали. Если принять во внимание наши бесцельные поиски, достать их, из надёжного тайника, так никому и не посчастливилось. Кстати, дорогая Наташа, я хотел бы прояснить один немаловажный вопрос?
– Задавай? – вскинула Елисеева изящные брови, выражая поддельное удивление.
– Давно хотелось спросить, – без обиняков допытывался молодой кавалер, подходя к желанной девушке ближе и оказываясь в непосредственной, волнующей близости, – а ты точно уверена, что на современном листе бумаги, изготовленном на промышленном производстве, достоверно указывается древнерусское захоронение, спрятанного в настолько далёкие времена, когда и бумагу-то, нормальную, вовсе не делали?
– Ну, на столь несложный вопрос я отвечу и просто, и беспристрастно, и совсем незатейливо, – повеселев, многозначительно проговорила предупредительная блондинка (неожиданно она осознала, что её кавалер не посвящён в некоторые обыденные подробности, без которых вникать в бывалошнюю историю очень и очень трудно); она решила раскрыть ему неведомые, но значимые детали: – Мой покойный отец – царство ему небесное! – слыл и отчаянным, и неглупым мужчиной. Что это, в сущности, значит? Как он перед смертью успел объяснить, истинный оригинал, составленный древними русичами, по странному стечению обстоятельств полностью уничтожился. Но! Бойкому папе – одному ему ведомым способом? – удалось срисовать с неё идеальную копию, которую он благополучно разделил на равные половинки: одна находится у нас; другая пропала неизвестно куда, сгинула вместе с моим родившимся братиком или… быть может, меньшенькой милой сестрёнкой.
– Факт, конечно, печальный, – видя, как она снова погружается в неловкое печальное забытьё, О’Доннелл попытался горемычную девушку хоть как-нибудь поддержать, – но такова суровая Божья воля, и, не исключается – ОН! – в одно прекрасное время смилостивится – позволит вам и свидеться, и воссоединиться, и сделаться единой семьей. Касаясь меня, я буду всегда тебе помогать – как в поисках пропавшего близкого, так и в розыске спрятанного богатства.
Засим совещательную часть решили закончить и, развернув «квадроцикл» в обратную сторону, задали ему противоположное направление, намереваясь поискать удобные объездные пути. Не стоит говорить, что прогулочные процессы в тот неудачливый день затянулись до самого позднего вечера (суздальские болота славятся протяженной бескрайностью; стояла как раз весна, когда они изобилуют насыщенной влагой). Всю остальную часть пополудни (как и первую половину) заядлые путешественники промотались впустую, а когда порядком стемнело, «несолоно хлебавши» выехали с промозглого леса и, уставшие, решили-таки вернуться в Иваново.
Глава III. Жуткое зрелище
Направляясь к участку автомобильной дороги, где расстался с начальником поселкового отделения, Градов уверенной походкой возвращался назад. Он подошёл одновременно с оперативной группой, направленной из районного центра. Сосредоточившись на прибы́вших сотрудниках, Карелин совсем упустил из виду, как подчинённый оперативник молчком увязался за общей процессией, следовавшей на осмотр ужасного происшествия. В обычных условиях спесивый руководитель нашёл бы тому занятие, более, что ли, ответственное, скажем, направил бы опрашивать местных жителей или искать возможных свидетелей; но сейчас, поглощённый детальным изложением значимой информации, он не стал молодому сотруднику никак воспрепятствовать (неумышленно позволил лично удостовериться, что же явилось натуральной причиной нешуточного переполоха, в результате которого даже грозный, высокомерный начальник разом превратился в неуверенного человека, заискивавшего перед приезжими полицейскими, находившимися в чине гораздо меньшим, чем был у него).
Объятый общим тревожным чувством, Денис передвигался чуть позади́ и держался от основного шествия немного поодаль, дабы привлекать к себе, сотруднику, не заслужившему сыскного веса, поменьше внимания и дабы (не приведи Господь!) его не оговорили, не отправили куда-нибудь восвояси. Как и все неопытные сотрудники, он почему-то предполагал, будто приехавшие представители: следователь по особо важным делам, умудрённый эксперт, начальник уголовного розыска – да и самолично Герман Петрович, придут от сложной загадки в немалое замешательство. Ему казалось, что только он один, обладающий исключительным природным талантом и непревзойденным умением выстраивать логические цепочки, сумеет обнаружить те незначительные улики, какие помогут изобличить отъявленного убийцу. Уверенный в собственном превосходстве и увлекаемый в глубь бескрайнего поля, оперуполномоченный поймался на назойливой мысли, что пешая прогулка затягивается дольше предполагаемого. Они отошли уже метров на триста, и у любого нормального человека давно бы возник закономерный вопрос: «Как, черт возьми, смогли обнаружить убитого покойника на значительном удалении – да притом непроглядной ночью! – и от автомобильной дороги, и от ближайшего населённого пункта?» Поэтому у Градова, не являвшегося заурядной личностью, наравне с остальными участниками процессии (по поводу значительной отдалённости) начинали возникать не очень хорошие подозрения. Разрешить их мог лишь спесивый начальник, единолично знающий, где остаётся то мёртвое тело; он как раз рассуждал на основную тему со специальным следователем – молодой, красивой девушкой, отличавшейся высоким ростом, стройным телосложением, приятным лицом и одетой в форменное обмундирование капитана юстиции. Ей-то, кстати, и пришла неглупая мысль, позволившая озвучить вполне обоснованные сомнения, в чём-то смутные, а где-то и явные:
– Интересно, но мы прошли уже добрых полкилометра, – она умышленно превысила общее расстояние, – а ничего покуда не обнаружили. У меня напрашивается нормальный вопрос: как при возникших условиях вообще сумели хоть что-то найти?
– Всё очень просто, – стал разъяснять Карелин, против обыкновения продолжавший оставаться немного смущённым, – двое охотников-браконьеров, блуждавших по лесной окраине в поисках лёгкой добычи, наткнулись на него мимоходом, случайно, спонтанно. Поскольку у каждого местного жителя имеется мой сотовый номер, они тот ча́с же и позвонили, и передали о неприятной находке, отчасти жуткой, а частью зловещей, – сказал и, словно оправдываясь, зачем-то добавил: – Это собака их… ну, тело убитое обнаружила – сами бы они ни за что не нашли!
Пришла очередь вмешиваться квалифицированному эксперту, точно так же увлекающемуся русской охотой, но, в отличии от приведённого случая, всесторонне законопослушного. Молодой, тридцатипятилетний мужчина, одетый в форму майора полиции, он отличался подтянутым, скла́дным телосложением, уверенным, но и приятным лицом, украшенным аккуратно подстриженными усами. Именно он-то и обозначил интриговавшие отправные моменты:
– Вот Вы, товарищ подполковник, сказали, мол, браконьеры-охотники; но почему Вы говорите о них спокойно, словно незаконная охота не является наказуемым преступлением?
– Ты, Андрей, конечно же, прав, – панибратски обратился полицейский подполковник к более младшему офицеру, прибы́вшему для проведения первоначальных исследований, – но что я могу поделать? Охотничьи ружья они успешно попрятали, сейчас же находятся налегке – без подбитой добычи и предательской амуниции. Как ты, наверное, и сам отчётливо понимаешь – доказать им хоть что-то обратное становится практически невозможно.
Карелин озвучил, по его разумению, правдоподобную версию, упустив из внимания тот (вроде бы?) несущественный факт, что один из незаконных охотников является ему двоюродным братом и что он сам посоветовал ему избавится от лишних предметов, способных указать, чем же они в реальности занимались. Обстоятельство показалось неестественным не только одному эксперту-специалисту, неплохо осведомлённому о позорном факте изобличительного родства, но и его очаровательной спутнице тоже. Презрительно ухмыльнувшись, она язвительно выдала: