Художница, погрузившись в раздумье, произнесла.
– И всё-таки, пока собрали не всех. А кто олицетворяет военную доблесть Византии?
– Василий II император завоеватель. Он дожил до 1025 года – отозвался Кемаль. Его описал Михаил Псела в своём Хронографе. Я помню это со школы:
«Василий был впереди своих войск с обнаженным мечом в руке. Другой рукой он прижимал к груди икону Божией матери, и это изображение служило неодолимой преградой на пути неукротимого порыва врага».
– А вот византийский солид восьмого века. 4,54 грамма золота – разжав ладонь Нихат показал монету.
– Оригинал? – спросил Пётр.
Нихат простодушно засмеялся.
– Думаю, оригинал хранится в национальной библиотеке Парижа – заметил Кемаль – впрочем, всё может быть. Нихат и сам может не знать правды.
– Да, это почти всё, но не всё. Прежде чем мы перейдем к крестоносцам нужна ещё одна фигура со стороны запада – Кристина окинула взглядом собеседников – кто создал и взрастил силу поднявшую меч на эти неприступные стены?
– Конрад III, он закрепил наследственность феодов. После публикаций 28 мая 1037 года конституции была закреплена передача по наследству земельных владений, ранее полученных вассалами германской империи – сообщил Пётр, осматривая столицу ромеев.
– Вот теперь всё собрано – воскликнула Кристина, воздев тонкие белые руки к небу – теперь я понимаю, кто такие крестоносцы и откуда они взялись на Босфоре, у стен античной Византии, по воле императора Константина ставшей Константинополем.
глава 6
Тот день начался необычно. На вершине самой высокой башни Кристина попросила показать ей видео нашей голубой планеты.
– Она так хороша, что моё сознание наконец настроится на единственную цель и я не уеду отсюда пока не подпишу свой холст. Дописывать проще, а если работа удалась, то это может быть наслаждением.
Вид из космоса, с луны, вращающегося голубого шара заворожил художницу и в тот день рядом с Кристиной уже никто не произнёс ни слова. Краски из тюбиков выдавили. Кисти, пузырёк с растворителем, мастихин, салфетки, всё расставили по местам. Установили холст.
– Теперь оставьте меня до захода солнца – попросила художница, осматриваясь.
Заскрипели дверные петли, и Кристина осталась наедине с великим городом. И тут произошло нечто мало понятное и в это не просто поверить. Реальность в сознании художницы была заслонена выступившим из прошлого витавшим в воздухе информационным слоем эпохи крестовых походов. Благо воображение Кристины было богатое, а внешний антураж идеально соответствовал задаче.
Кисть мастера очертила треугольник крепостных стен Константинополя и обозначила городские доминанты, со святой Софией, акведуком Валента, базиликами. Художница сменила кисть, и голубая краска отобразила воды Босфора, залива Голубой Рог, Мраморного моря.
– Уже проще – выдохнула Кристина – теперь детали, достойные золотой кисти великого Боттичелли.
Тут художница на несколько часов застыла. Её прекрасные влажные голубые глаза были полузакрыты. Она впала в забытьё. Словно что-то вспоминала. Это сон на яву.
А увидела она то, что в тот день должна была отобразить на холсте маслом.
Эта история длилась два столетия с 1096 по 1291 год. А началась с того, что турки сельджуки бесчисленной людской волной, выплеснувшейся из Средней Азии, весенним половодьем, наводнив Сирию, овладели гробом господним. Ромеи были изгнаны с Ближнего Востока, но и в Малой Азии греки не в силах были сдерживать турок, и император Константинополя Алексей I Комнин обратился за помощью к западу, на котором обладатели наследуемых феодов на рыцарских турнирах о шиты друг друга в щепки ломали копья, а противоречья наследников множились год от года.
В 1095 году на Клермонском соборе папа Урбан II, воздев руки и очи к небесам, провозгласил первый крестовый поход против неверных.
– Небесный Иерусалим пришло время обрести через Иерусалим земной – его устами говорила церковь пастве, и она ревностно внимала – отправляйтесь в паломничество на святую землю, и вы обретёте отпущение грехов и вечное спасение. И пристигните к поясу меч, ибо вам предстоит вести священную войну.
Первым на восток выступило вооруженное вилами и топорами крестьянское войско, грабя всё на своём пути, с особым пристрастием громя евреев иноверцев. Следом за крестьянами в Малую Азию отправились рыцари Франции и Нормандии, отменно вооруженные великолепные бойцы. И их ожидал успех. В 1098 году знамёна крестоносцев поднялись над стенами Эдессы и Антиохии. А в 1099 году в Палестине, при Аскалоне, крестоносцы разгромили армию египетского султана и их знамя затрепетало на разогретом раскаленными аравийскими песками ветру над вожделенным Иерусалимом. И тут крестоносцы явили миру новое явление.
– Ордена – прошептала Кристина – это романтика, густо замешанная на тайных знаниях, аскетизме, героизме и величайших богатствах.
Рядом с холстом, на железной треноге, пылал огонь. Кристина бросала в него смолы и травы, с наслажденьем вдыхая дым. Кто-то не видимый вёл повествование совершенно явственно, и Кристина внимала ему.
В 1113 году в Иерусалиме появился первый духовно-рыцарский орден иоаннитов, или госпитальеров. А в 1118 году возник орден тамплиеров храмовников и это была ударная сила крестоносцев.
Святую землю европейцы обстроили каменными крепостями, оборонять которые стали рыцари духовных орденов.
Второй крестовый поход 1149 года провалился. И в 1187 году египетский султан Салах-ад-Дин занял Иерусалим.
Третий крестовый поход 1190-92 годов возглавили английский король Ричард I Львиное Сердце и французский король Филипп II Август. Вернуть Иерусалим христиане не сумели, но завоевали Кипр и удержали свои крепости на побережье Палестины.
Наконец, навоевавшись с мусульманами в иссушенных солнцем песках Ближнего Востока, запад обратил взор на богатый Константинополь.
Тут на сцену мировой истории выступили её давние ключевые игроки и извечные соперники, итальянские портовые города Венеция и Генуя.
Голова Кристины закружилась, и она произнесла:
– Всё, пока достаточно, пора писать.
Гениальная кисть стала смешивать краски. Холст ожил. На голубой глади Мраморного моря Кристина масляными мазками отобразила венецианский флот. Он утопал в разноцветных парусах и флагах и развешанных на бортах красочных щитах и казался огромным. Облачённые в белые плащи с красными крестами на груди и спине крестоносцы уже забрались на стены Константинополя и, сражаясь двуручными мечами, продвигались его улицами к центру города. Начался безудержный грабёж. В небеса поднялись клубы дыма от пожаров. Крестоносцы грабили и поджигая разрушали дворцы императоров и знати. Скоро их величественные руины затянула молодая зелень.
На заходе солнца Пётр увидел Кристину лежащей на тёплых камнях, подложив руку под голову, в полном изнеможении.
– Я знаю, художники сумасшедшие.
– Почему – Петр обрадовался её речи.
По голосу он понял, что Кристина в полуобморочном состоянии, но абсолютно счастлива.
– Совершать такие усилия это безумие. Холст сохнет. Его нельзя трогать трое суток. Спрячь его от влаги в нише.
Петр взглянул на холст и замер. Вся история раннего средневековья отобразилась на куске ткани метр на метр. Произошло то, что картина превзошла оригинал. Пётр видел с вершины башни треугольник заключенного в крепостные стены Константинополя. В центре панорамы на холсте помещалась его рукотворная проекция, сотканная из рельефных масляных мазков, рождающих у зрителя эмоции. И проекция затмила оригинал.
– А как с подобным можно расстаться? – вырвалось у Петра.
– Я думала об этом. Видимо, мне надо сделать копию. Но это, как поднять себя за уши. Мои силы иссякли и видимо на долго.
Тут Пётр заметил, что Кристина неестественно бледна. В это мгновенье она потеряла сознанье.
– Знаешь – сказала Кристина, очнувшись – художник должен потратить столько сил сколько необходимо для успеха его произведения. Сколько отдашь, столько и получишь. Так что в другой раз не пугайся. Это норма. В человеке заключён космос, со всей его энергией. Просто художник умеет дать выход этой энергии, а иной просто, в лучшем случае, наломает дров.
– Кемаль нас увезёт на Чёрное море, и в пене прибоя мы устроим фотосессию – предложил Пётр, нежно целуя щеку и огромные, пережившие потрясение и второе рождение, глаза возлюбленной.
– Я согласна – произнесла художница с обворожительной улыбкой, вытирая слезы усталости.
глава 7
Холст оставили на попечение Нихата в городской башне, за огромным замком и им любовались любопытные птицы, влетавшие через узкие бойницы кормить птенцов. Лодка Кемаля, пройдя Босфор, повернула на север и остановилась под высоким обрывом, на вершине которого темной безмолвной громадой высились стены и башни, прекрасно сохранившейся византийской крепости, с характерным чередованием кладки из рядов алой плинфы и дикого камня.
– Недалеко отсюда, в полу часе ходьбы от побережья, сохранился вырубленный в скале заброшенный монастырь святого Николая. В его пещерах можно укрыться в непогоду, полюбовавшись остатками фресок. Среди низкорослых дубов есть тут и рыбацкая деревня. Там продают вкусную жареную рыбу. В этих дубравах скрыты источники, двумя каналами подававшие пресную воду в акведук Валента, питавший водой две с лишним сотни подземных цистерн Константинополя. А я выду в море, порыбачить. Вернусь завтра.
Кемаль был краток. На том и решили.
Языки пламени лизнули причудливо выкрученные дубовые ветки и запылал костер. Черное море мягко дышало. Волны с шипеньем, пенясь, набегали на ровный, без единого камня, песчаный пляж, раскинувшийся к северу и югу на сколько хватало глаз. И не души вокруг. Побережье формировали выступавшие друг из-за друга громадные темно синие склоны.
– Идеальная натура. Берег зарос густой низкорослой дубравой. Крепость безлюдна. Лишь белые чайки, безмятежно парящие над волнами, словно духи места. Облака в небесах, расцвеченных множеством оттенков. Тут стирается временная шкала. Ни намека на современность. От этой красоты я приду в себя. Мы буквально в десятом веке – Кристина глазами дала понять, что ожидает реакции Петра.
– Да. Пустынное побережье, с крепостью на вершине. Это место, где можно перемещаться по оси времена вперёд и назад. В таких местах судьба разворачивает человека, как лодку в море. Человек словно сошел с поезда и ещё не знает куда и на чём ехать дальше.
Ветер усилился. Море заволновалось. Кристина обнаженной вошла в полосу прибоя. Её окружили кричащие белоснежные чайки, и охватила белая соленая пена. Сквозь тучи пробилось солнце, и совершенная женская фигура обрела особое содержание. В фото объектив Пётр видел существо не земное. Фигуру окружало свеченье. Свет солнца преломлял лучи в брызгах волн, и Кристина стояла в собственной радужной оболочке. Ветер развивал длинные белокурые волосы, и они вились вокруг лебединой шеи. Из глаз исходил голубой свет. Длинные белые ноги вырастали из пены волн. Формы тела сводили с ума.
– Как мы определяем видимое положение небесных тел – спросила Кристина.
– Для этого существует понятие небесной сферы.
– Я представила. Громадный шар и я в его центре.
Кристина стала, поставив ноги на ширину плеч, раскинув в стороны руки.
– Прекрасно. Твоя фигура идеально вписывается в уменьшенную проекцию небесной сферы. Слушай внимательно. Твоя вертикаль пересекает небесную сферу в точках зенита наверху и надира внизу.
– Поняла – тело Кристины едва заметно двигалось, подобно задетой струне.
– Большой круг небесной сферы, перпендикулярный твоей вертикали, называется математическим или истинным горизонтом.
Ветер креп. Волны захлестывали Кристину до бедер, и соленая пена скрывала все тело.
– Ось вращения небесной сферы, идущая от твоего носа до пяток, называется осью мира. Она пересекается с небесной сферой в Северном и Южном полюсах.
– Так так – подбадривала рассказчика Кристина, убирая с лица вьющиеся вокруг головы волосы.
– Большой круг небесной сферы, плоскость которого перпендикулярно оси мира, называют небесным экватором. Он делит небесную сферу на Северное и Южное полушария.
– Теперь моё художественное воображение вооружено, и я этому очень рада. Для меня небесная сфера, заключающая видимую вселенную, уже родной дом, нанизанный творцом на ось вращения.
– А все сущее внутри одна большая художественная галерея – улыбнулся Петр, просматривая снимки.
– Абсолютная истина. Очень важно в собственном сознании все расставить по местам.
Пётр ощутил, что кто-то касается его плеча. «Неужели» – мелькнуло в сознании. Пётр обернулся. Никого вокруг не было. Насторожено посмотрев на песок, Петр с изумлением увидел следы, которых раньше не было.
Кристина почувствовав происходящее, вышла из моря, завернулась в полотенце и села у костра.
– Темная материя, которая для нас прозрачна, и мы не поймём почему она скрывается от нас, обозначила своё присутствие – рассудил Пётр – её обитатели к тебе не равнодушны.
– Немного подробнее об этом – произнесла Кристина.
– Тёмная материя своим весом искривляет свет, идущий к нам миллиарды лет от далеких галактик. И возникает эффект гравитационной линзы.
Тут застыла Кристина. Петр посмотрел по направлению её взгляда и увидел, как на севере над сливающимся с небесами морским горизонтом поднимаются паруса. Подобное зрелище неизменно очаровывает романтиков.
Багровое солнце погрузилось в низкорослую дубраву на западе. Стало темнеть. В небесах проступило созвездие Ориона. На вершине крепостной башни запылал огонь.
– Это сигнал, предупреждающий об опасности. Неужели мы видим флот варягов, со славянами и чудью, идущий к Царьграду с пушниной? – Петр внимательно осматривался.
– Или корабли генуэзцев и венецианцев с грузом китайского шелка из Таны и Кафы-Феодосии – качнула головой художница, согревая тонкие ладони над огнем – с попутным ветром спешат в Средиземноморье.
Ночью в палатке сон был тревожный. Огни загорались на море и в крепости, а смысл происходящего был не понятен. Петр несколько раз выбирался наружу. Ничего кроме огней рассмотреть он не мог и пришел к выводу, что они на границе, а крепость была призвана её охранять. А ночами тут веками происходят таинственные истории. Место разбойничье, и души человеческие в таких местах с закатом солнца трепещут как птички.
– Наверное, тут Петя, еще и контрабанда со времён аргонавтов. А для множества настороженных глаз мы здесь с костром и палаткой как бельмо на глазу. Страшно – Кристина казалось не на шутку испуганной.
Перед расцветом костер догорел, огни поблекли и удалось уснуть. А проснулись Пётр и Кристина под рёв множества двигателей. Переглянувшись, они выдохнули и выглянули из палатки.
В море против линии прибоя на якоре стояли грузовые кноры и боевые дракары викингов. Берег был уставлен автомобилями, из которых десятки людей доставали кино аппаратуру. Лодка Кемаля, с изящно очерченным контуром, тут же раскачивалась на волнах.
– Киносъёмка – Кристина улыбнулась синими глазами – а у нас фотосессия.
У художников особое зренье и Кристина среди киношников мгновенно отметила одну фигуру.