– Как быстро ты сможешь собрать свои вещи? – спросил Серефин у Нади.
– Что случилось? – побледнев, отозвалась она.
– Кажется, у нас в запасе есть максимум пара минут, прежде чем гвардейцы, которые, кстати, не должны подчиняться Руминскому, ворвутся сюда, чтобы арестовать нас. И не жди суда, тебя повесят сразу, а затем, скорее всего, меня обвинят в укрывательстве вражеской шпионки… Ты ведь не шпионка?
Вытаращив глаза, Надя покачала головой.
– Что ж, хоть это радует. Но они все равно воспользуются этим предлогом, чтобы лишить меня сил. – Он отмахнулся от мотылька. – Он хочет вернуть свою дочь и не заинтересован в окончании войны. А Жанета… – он перевел взгляд на Живию, – …по твоей части.
– Мы не отпускаем своих без веской причины, – сказала Стервятница.
– Как любезно.
Серефин поднялся на ноги и махнул рукой Наде, чтобы она следовала за ним.
– Еще раз спасибо за информацию и предупреждение. Но если ты не можешь отдать то единственное, что действительно нам поможет, то, полагаю, нам больше не о чем говорить.
Он рывком распахнул дверь.
– Я не обладаю такой властью, – выпалила Живия. – Тебе следует обратиться к Мала… Черному Стервятнику.
Серефин замер на мгновение.
– Он в Гражике?
– Нет. Он не покидает пещер.
Серефин закрыл глаза.
– И он нанесет свой удар именно по пещерам?
Живия кивнула.
Она явно умолчала о чем-то, и от этой мысли Серефина охватил озноб.
С чем еще ему предстоит столкнуться кроме собственного брата?
Правда, и выбора у него не оставалось. Вернее, его просто не оставили.
– Ну конечно. Что ж, пожалуй, я сам нанесу ему визит.
От этого зависели благополучие королевства и возможность сохранить трон.
6
Надежда
Лаптева
«Что же случилось с Миленой Шишовой? Девушкой, одаренной благословением богини и неукоснительно следовавшей ее воле? Одним прекрасным утром она проснулась и поняла, что богиня покинула ее. А единственное, что боги оставляют после себя, – разбитое сердце».
Книги Иннокентия
Наде пришлось перейти на бег, чтобы догнать Серефина.
– Ты серьезно? – закричала она.
– Говори потише, – прошипел он, но слегка замедлил шаг, чтобы Надя могла его догнать. – Вот что мы сделаем, – все так же тихо продолжил он. – Мне необходимо поговорить с матерью. А ты пока вернешься в свои покои и приготовишься к отъезду. Как только освобожусь, то пришлю за тобой Остию, чтобы она вывела тебя из дворца.
– Почему ты мне помогаешь?
– Не знаю, – признался Серефин. – Но ты отправишься со мной в Соляные пещеры.
– Серефин…
– У нас нет времени, – перебил он. – Поспеши.
Ей хотелось знать, что случится, если этот дворянин доберется до нее. Быть калязинкой – это одно, но если обнаружили, что она клирик… Надю радовала возможность покинуть это место, где она позволила запереть себя и где тонула в чувстве вины, но она не собиралась отправляться в пещеры.
Шрам на ее ладони зудел с того времени, как состоялся тот разговор в заброшенной часовне. А еще почему-то почернел, словно вокруг него на ладони скапливалась кровь. Но Надя не собиралась сейчас рассматривать его.
– Мы уезжаем, – объявила она, переступив порог своих покоев.
Париджахан сидела на козетке и медленно перебирала волосы Рашида, голова которого лежала на ее коленях.
– Что? – уставившись на Надю, спросила она.
– Славки выяснили, что мои документы поддельные.
Услышав это, Рашид сел и громко выругался.
Им не потребовалось много времени, чтобы собрать свои немногие пожитки. Но их прервал громкий стук в дверь. Вряд ли бы так громко стучала Остия. Надя замерла и испуганно посмотрела на Париджахан.
Аколийка тут же выпрямилась.
– У меня есть идея, – сказала она. – Это даст нам немного времени.
Она быстро расплела косу, чтобы ее локоны свободно падали на плечи, а затем сбросила туфли.
– Спрячься за козеткой, – прошептала она. – Сиди тихо и не высовывайся.
Париджахан провела рукой по волосам и, что-то громко сказав на аколийском, распахнула дверь.
– Надеюсь, у вас есть достаточно веская причина, чтобы беспокоить меня посреди ночи. Нет, нет, не вздумайте даже переступать этот порог, пока не представитесь и не озвучите цель своего визита.
– Это покои Надежды Лещинской? – спросил гвардеец.
– Разве похоже, что я ношу фамилию Лещинская? – выпалила Париджахан. – И не смейте заходить в мои покои, я не разрешала вам переступать порог. Если вы сделаете еще хоть шаг, я разожгу международный конфликт.
Надя на корточках подползла к углу козетки, чтобы посмотреть, что происходит. В этот момент гвардейца оттеснила в сторону хорошо одетая незнакомая славка. Она развернула листок бумаги и показала его Париджахан.
– Вы уверены, что Транавия переживет войну с Аколой? – спокойно спросила Париджахан.
Славка опустила листок.
– У меня есть ордер на арест Надежды Лещинской. Она должна немедленно пройти с нами.
– Я рада за нее. Но вы пришли не в те покои.
На лице гвардейца появилось озадаченное выражение.
– Меня зовут Париджахан Сирооси. Я прасит дома Сирооси, Пятая из Солнц Аколы, и если вы не отойдете от моей двери в течение десяти секунд, то отношения, построенные на благодушии, которые процветали между нашими странами, закончатся этой ночью.
Надя зажала рот рукой. Рашид с беспристрастным лицом небрежно опустился на подлокотник козетки, но она знала, насколько опасным он может быть в случае необходимости. Славка, заикаясь от волнения, начал бормотать какие-то извинения, но Париджахан просто захлопнула дверь перед ее носом. Подождав немного, аколийка повернулась к двери спиной, но что-то в ее позе изменилось.
– Пора уходить, – еле слышно проговорила она.
Надя перелезла через спину козетки и посмотрела на подругу.
– Пардж, что…
Но та отмахнулась от нее. Она вновь надела туфли и взяла рюкзак, который положила на одну из полок книжного шкафа. Надя знала, что Париджахан родилась в одном из знатных домов Аколы, но и понятия не имела, насколько высокое место девушка занимала в обществе.
Рашид почесал подбородок.
– Уже через три дня твоей семье доложат, что ты побывала здесь.
– Я знаю, – коротко ответила аколийка.
В дверь снова постучали, но в этот раз гораздо тише. Через мгновение в покои вошла Остия.
– Принцесса, да? – сказала она.
Париджахан закрыла глаза.
– Мы уже можем уйти отсюда?
– Конечно, Ваше Высочество.
В мгновение ока Париджахан прижала транавийку к стене и приставила кинжал к ее горлу.
– Не называй меня так, – процедила она сквозь зубы. – Ни-ког-да.
– Как скажешь, – с нахальной улыбкой ответила Остия.
Вздохнув, Париджахан отступила назад. Через мгновение, поманив их за собой, Остия выскользнула за дверь, и Надя подхватила свой рюкзак.
Транавийка повела их теми же закоулками, по которым бродила Надя во время своих полуночных скитаний. Она уже давно могла бы сбежать, но все чего-то ждала, как идиотка.
Серефин с Кацпером встретили их у конюшен в северной части дворца.
– Что ты сделаешь с Руминским? – спросила Надя.
– Моя мать займет трон в мое отсутствие, – ответил Серефин. – Руминский не посмеет устроить заговор еще и против нее.
Но Кацпер не выглядел столь же уверенным в этом.
– При условии, что ты быстро вернешься, – пробормотал он.
Серефин открыл рот, явно собираясь огрызнуться в ответ, но, вздохнув, повторил:
– При условии, что я быстро вернусь.
Им понадобилось всего несколько минут, чтобы оседлать лошадей, после чего они направились на юг. Вскоре они покинули Гражик, а расположенные рядом деревни сменились бесконечной дорогой, по обеим сторонам которой возвышался темный густой лес. Все это время Остия причитала, что выбраться из города оказалось слишком легко. Серефин с каждой минутой мрачнел все сильнее. А Надя боялась заснуть и свалиться с лошади. Она не особо владела верховой ездой.
Ее рука продолжала ныть, и она с трудом сдерживалась, чтобы не стянуть перчатку и посмотреть на шрам. Но прохладная, скорее даже холодная не по сезону погода мешала этому. Казалось, словно на землю вернулась зима, отгоняя весну и лето.
Когда Серефин наконец съехал с дороги, чтобы устроить привал на несколько часов, Надя вздохнула с облегчением. У нее то и дело возникала мысль, что такая бешеная скачка ни к чему, пока Рашид не упомянул, что транавийский король понятия не имеет, станет ли Руминский чтить регентство его матери.
– Фактически ты оставил трон на растерзание стервятникам, – сказал Рашид.
– А лучше бы было отдать его самим Стервятникам? – поинтересовался Серефин. – Мне вот любопытно, а получился бы из Малахии достойный король? – добавил он и выразительно посмотрел на Надю.
Она проигнорировала его, а вместо этого наконец стянула перчатку и потерла ладонь. Неужели на шрам повлияла сила Малахии? Неужели это она гноилась под кожей?
Надя совершила ужасную ошибку, оставив его в живых.
Серефин вытащил из кармана кителя серебряную фляжку и сделал большой глоток.
– Если мне удастся разобраться с этим достаточно быстро, то поводов для беспокойства не останется, – чересчур высокомерно заявил он.
Может, Наде не стоило оставлять в живых и Серефина?
Рашид медленно кивнул, явно задаваясь вопросом об умственных способностях короля.
– Что ж, тогда нам следует поскорее закончить с этим делом.
– Отличный план.
– Как думаешь, они и дальше станут преследовать нас? – спросила Надя.
– Тебя? Возможно. Меня? Вряд ли.
– Вместо этого они наймут убийц, чтобы устранить тебя, – пробормотал Кацпер, выглядя при этом встревоженно.
Серефин свирепо уставился на Кацпера и, выдернув палатку из рук помощника, зашагал на другую сторону поляны.
Надя подошла к Серефину, пока остальные разбивали лагерь. К ее удивлению, его движения показались настолько четкими, словно он делал это уже тысячи раз. Она знала, что он воевал на фронте – видела это собственными глазами, – но ей казалось, что даже в армии ему во всем прислуживали.
– Я не могу отпустить тебя, – после долгого молчания заговорил он.
– Но сможешь ли ты остановить меня? – спросила она, присаживаясь рядом с колышками, которые Серефин сложил перед тем, как начать собирать палатку. – Почему ты не отдал меня этому славке?
Он пожал плечами.
– Я не мог позволить повесить тебя за то, в чем, по сути, нет твоей вины.
– Я проникла во дворец с единственной целью – убить короля, – напомнила она. – И мне это удалось.
Серефин откинулся на пятки.
– Да. Удалось.
– А затем я собиралась убить и тебя.
Он тихо рассмеялся и закатал рукава. Его предплечья покрывали шрамы от случайных порезов, сделанных во время сражений, чтобы воспользоваться магией. Вряд ли в те моменты он задумывался об отметинах, которые останутся на коже. Они разительно отличались от порезов, которые она видела на бледных предплечьях Малахии, сделанных лишь ради того, чтобы причинить больше боли самому себе.
– Я рад, что ты этого не сделала. Хотя это порадовало бы весь королевский двор. – Серефин закончил устанавливать палатку и сел рядом с ней. – Они поняли, что я не собираюсь плясать под их дудку, – продолжил он и провел рукой по волосам, зацепившись пальцами за кованую железную корону, которая все еще покоилась на его голове. Вздохнув, он стянул ее. – Я надеялся, что славки – по крайней мере, большинство из них – хотят, чтобы война закончилась. И мне стало стыдно, когда я понял, что это не так. – Он потер подбородок, явно испытывая неловкость. – Да и от бродящих по дворцу слухов оказалось не так-то легко отмахнуться.
– И ты считаешь, что, как только приведешь Жанету к ее отцу, он успокоится?
– У меня нет других вариантов.
– Почему мне кажется, будто ты убегаешь от проблем?
На его лице появилась небольшая ухмылка.
– Потому что так и есть. – Он посмотрел на Надю совершенно ясными глазами. – У меня появились и другие причины покинуть Гражик. Магический осадок в воздухе негативно сказался на мне. У меня начались… – он пренебрежительно махнул рукой, – …галлюцинации.
Надя замерла.
– Что?
Но он не обратил внимания на ее беспокойство.
– Всего лишь старая магия. Я давно не проводил столько времени в Гражике, так что оказался восприимчив к воздуху. Но теперь, когда мы покинули город, мне станет лучше. Я понимаю, что ты не хочешь идти в пещеры, но мне нужна твоя помощь.
– Ты не понимаешь о чем просишь, – тихо произнесла Надя.
Ее рот наполнила слюна, как бывает перед рвотой. Что Серефин подразумевал под галлюцинациями? Она тоже почувствовала себя странно, когда впервые попала в Гражик, но через какое-то время смог в воздухе перестал ее беспокоить.
– Расскажи мне, – тихо попросил он.
Но она лишь покачала головой.
– Надя… – нахмурившись, начал он.
– Пошли со мной, – перебила его Париджахан, подойдя к ним, – я расскажу все, что тебе нужно знать.
Надя молча проводила взглядом Париджахан и Серефина. Ему не обязательно знать всю глубину предательства Малахии. Только не от нее.
Когда по поляне разнеслись тихий голос Париджахан, объясняющей, что произошло, и громкий спор Остии с Кацпером из-за того, стоило ли разводить костер, рядом с Надей опустился Рашид.
– Ужасно ли то, что я скучаю по нему? – спросила она, положив голову другу на плечо.
– Нет, – ответил аколиец. – Я тоже скучаю по нему. Мы не обязаны идти с транавийцами, ты же знаешь.
– Мне больше некуда идти, Рашид, – тихо возразила она.
– Возвращайся в Калязин. Найди войска. Отыщи Анну.
Ее сердце сжалось от этих слов. Сейчас она не принесла бы никакой пользы войскам. И даже не задумывалась, что скажет Анне, если найдет ее.
– Я так устала. Я все время думаю, прошло ли достаточно времени, чтобы я могла начать жить своей жизнью, но… – Она покачала головой. Ей не хотелось говорить, что она постоянно ощущала присутствие Малахии. – А почему вы с Париджахан до сих пор не ушли? – сменила Надя тему разговора.
Даже мысль, что они могут уехать, вызывала приступ отчаяния и тревоги, поэтому она не осмеливалась спросить об этом раньше.
Темные глаза Рашида устремились к Париджахан и Серефину. Аколийка выглядела напряженной, а ее рука покоилась рядом с кинжалом, который она пристегивала к бедру.
– Не думаю, что Пардж завершила здесь все свои дела, – ответил Рашид. – Она не готова вернуться домой. Поэтому я тоже остался.
Надя проследила за его взглядом, чувствуя легкое недоумение.
– Вы с ней… – Она замолчала, не зная, как облечь в слова возникший в голове вопрос.
Рашид рассмеялся.
– Нет. Я бы не пошел на это. Да и не думаю, что я во вкусе Пардж. Моя семья была в долгу перед ее семьей, но я давно уже отработал его. Она похожа на холодную звезду, вокруг которой мы все вращаемся, но я все равно люблю ее.
Серефин внимательно посмотрел на Надю, и она задалась вопросом, что же такого ему сказала аколийка.
– Разве она не отомстила за сестру?
Рашид пожал плечами.
– Честно говоря, не знаю. Но очень на это надеюсь.
Вызвавшись первой нести караул, Надя потушила огонь, чтобы остались лишь тлеющие угли, а затем повернулась к нему спиной и поплотнее закуталась в китель.
Ее не следовало надевать его дурацкий китель. Но Надя не удержалась и уткнулась лицом в воротник, на котором все еще сохранился его запах, задаваясь вопросом, как скоро он выветрится. Ей не следовало думать о нем, ведь это только привлечет его внимание…
Надя вздохнула.
«А вот и ты».
«Ты где-то в другом месте», – в его голосе прозвучало любопытство.
И в этот раз его речь с самого начала звучала связно. Интересно, что это означало? Кем был Малахия и кем было чудовище?
«А ты находишься в том же самом месте. Это так скучно».
Она не сомневалась в своих словах. Живия сказала, что Малахия не покидал пещер. И это звучало душераздирающе. Одним из немногих его признаний, в истинности которых Надя не сомневалась, стало то, что он до ужаса боялся этого темного и ужасного места.
Она ощутила искры раздражения, исходящие от него.
«Не ожидала, что ты вернешься, – сказала Надя. – Ведь меня тщательно взвесили, затем измерили и посчитали непригодной. Боги, должно быть, очень неприятно для такого существа, как ты, наделенного подобием божественных сил, оказаться связанным со смертным, не владеющим магией».