– И что же в нём тебя настораживает?
– Даже не знаю. Я не почувствовал в нём той силы, что была бы присуща кому-то из равных нам, или хотя бы приравненных к высшим созданиям Рода. В нём также нет тёмного или светлого начала. Он совершенно нейтрален, как… – Перун сделал паузу внимательно посмотрев на собеседника.
– Как простой человек. – закончил за него Змей.
– Вот именно. – согласился Бог Грома. – И мне могло показаться, но он смог загодя почувствовать посланного тобой по его следу волкодлака, при чём за долго до того, как тот смог приблизился к нему на расстояние броска. Да и победил он его чуть ли не с голыми руками. А такое не может не заслуживать уважения. И ещё. – Перун немного помедлил с ответом. – Полученная им в том бою рана, уже на утро практически заросла. А ведь мы знаем, что волкодлаковы когти всегда несут только смерть, даже если раненому им противнику удаётся от него уйти. Он всё равно умрёт от воспалившейся раны, если только рядом с ним не подвернётся какой-нибудь волвх.
– Да, такие раны могут заживать только на победителях. – согласился с ним Змей. – Но ты хочешь сказать, не это. Ты хочешь сказать, что он сочетает в себе силу воина, дух героя и разум волхва? – Я правильно тебя понял?
– Похоже на то. – пришла очередь воина отвечать на вопросы.
Змей тем временем подполз вплотную к нему, положив свою чешуйчатую голову прямо ему на плечо и зашипел в самое ухо. – Надо его непременно свести с Бабой Ягой, уж она то думаю сможет пролить свет на случившееся.
Перун вновь крепко задумался, при этом теребя свою бороду. – Думаю, что ты Чернобог прав. Если в нём и есть потаённая сила, которую я сам не смог разглядеть, то уж она-то наверняка сможет её распознать. Остаётся решить последнее, кто из нас с тобой этим займётся?
– Думаю, что я знаю, как организовать эту встречу. – прошипел Змей.
Перун призадумался. – Ну уж нет. – запротестовал Бог Грома. – Ты уже одну такую встречу ему организовал. Боюсь, что второй такой он может и не пережить! Лучше уж тогда я сам займусь этим, а тебя бы я попросил пока не вмешиваться. По крайней мере до тех пор, пока Яга не даст нам своего ответа, что она сама по этому поводу думает.
– Как скажешь! Я лишь хотел помочь. – соглашаясь зашипел тот. – И думаю, что нам после их встречи необходимо будет еще раз собраться всем вместе, чтоб сообща решить, что же мы будем делать со всем этим делать? А я же пока лично проверю надёжность границ с самим Хаосом, мог ли кто-то проникнуть через них с той стороны, и на сколько они остались крепки.
– На том и решим! – подвёл точку их разговора Перун, на этот раз первым исчезая с поляны в ослепительной вспышке молнии.
Вот это да
После пробуждения я не стал спешно собираться в дорогу, как делал это все предыдущие дни.
Сидя у вновь разведенного костра, я без всякого аппетита догрызал свой завтрак. Я уже почти смирился с горестной мыслью, что торопиться мне совершенно не стоит. Да и этот ночной гость, только вопросов в мою и без того переполненную копилку подкинул, не дав ни одного путного ответа. Так я просидел ещё какое-то время, тупо пялясь в костёр.
– Да, что ж за ерунда-то такая получается? – с досады я запустил оставшимся хвостиком от только что съеденной репы, как можно дальше в лес. – Объяснит мне кто нет, что за чертовщина со мной происходит? – задал я вопрос в никуда. На что ответа соотвецтвенно не последовало. Обхватив голову руками, находясь в полном отчаянии, я уже хотел рвать на себе волосы, но в последний момент всё-таки передумал. И глубоко вздохнув, чтоб не впадать в истерику, решил посмотреть на происходившее под другим углом.
– Вставай, нечего рассиживаться! – скомандовал я сам себе. – Путь мой пока хоть и не ясен, но цель точно намечена, а это уже пол дела! И следует непременно придерживаться намеченного мною курса, иначе от такой неизвестности я потихоньку начну сходить с ума.
Если рассудить трезво, то кроме этого ночного музыканта, есть ведь и еще люди, которые к тому же должны где-то жить. Должны же мне попасться по пути хутора, сёла, посёлки, деревни, города. Вот город, мне и необходимо найти, это всяко не иголку в стоге сена искать. Рано или поздно, но я всё равно выйду из этого дремучего леса к людям.
Затушив костёр, взвалил скарб на плечи и не спеша пошёл дальше. Куда именно мне идти, для меня сейчас всё было совершенно едино.
Погружённый в себя я не сразу сообразил, что вновь вернулся к дороге и вот уже какой километр иду прямо по ней. И по-прежнему мне не попалось никаких признаков жизни-деятельности человека. Меня всё так же окружал только лес. Правда под ногами изредка проскакивали всякие мелкие грызуны, а на деревьях беззаботно чирикали птицы.
Я уже вскинул лук, высматривая среди них пичугу побольше, что могла бы мне подойти на ужин. Когда где-то в ста метрах правее от себя, увидел среди деревьев размытый силуэт, который то исчезал, то вновь появлялся из-за очередного куста. Присмотрелся к нему повнимательнее.
– Твою, дивизию, только тебя-то мне сейчас и не хватало, – медведь. – тот шёл почти параллельным со мной курсом. Меня пока он вроде бы не приметил, всё так же неспешно брёл, лениво поворачивая свою косматую морду из стороны в сторону. Периодически останавливался, чтоб разрыть землю в поисках съедобных корешков, и набить ими своё брюхо.
Я тут же присел на корточки, затаил дыхание и как можно тише начал пятиться в сторону пышного куста, что так удачно рос рядом. Сев за ним осторожно выглянул. Медведь тем временем что-то упорно раскапывал, больше ни на что, не обращая своего внимания. Хоть расстояние, что нас разделяло и было порядочным, но я как мышь, начал пятиться дальше, стараясь увеличить его ещё как можно больше. Только отойдя от него метров на двести, я начал стремительно наращивать темп, закладывая большой вираж вокруг зверя. Хоть это и был обыкновенный медведь.
– Что я несу? – поймал я себя на мысли. – Обыкновенный медведь! Как будто могут быть ещё и необыкновенные? – хотя после встречи с тем Чернобыльским чудищем, медведь мне показался и не таким уж и страшным зверем. Хотя я точно знаю, что если бы он меня заметил, то полюбовно бы мы с ним наврятли разошлись.
И как только вспомнил ту страхолюдину, то невольно посмотрел на свою раненую ей руку. Пощупал импровизированную повязку, на что рука под ней не отозвалась болью, хотя ещё утром немного побаливала. Осторожно снял намотанный вокруг раны рукав-повязку, и увидел, как под ним красуется аккуратный розовый шрам. Потёр его для уверенности, убедиться, что мне это не кажется. Точно, не кажется! Рана совершенно зажила, напоминая о себе лишь припухшим рубцом, который всегда остаётся после сращивания рваных краёв раны.
Но такого просто не может быть, чтоб так зажить, рана должна быть зашита, и ей всё равно надо как минимум пару недель. А тут пару дней, и на те, готово. Это обстоятельство несомненно меня порадовало. Хоть на мне и до этого всё заживало как на собаке, но тут скорость заживления просто немыслимая. Вот ещё плюс мне одна загадка, на которую я надеюсь в дальнейшем получу ответ. А пока просто решил не забивать себе этим голову. Зажило, и хорошо!
К полудню я набрёл на довольно большой пруд, что образовался из вышедшей из берегов небольшой речушки. Саму речку со своего места я рассмотреть не мог, так как она протекала чуть дальше, скрываясь за подступившим к самой воде кустарником. Скинув с себя одежду, оставшись в чём мать родила, я перво-наперво искупался, смывая с себя налипшую грязь, которая последние дни обрастала на мне как на поросёнке. И уже было, собравшись постирать свою изрядно потасканную форму, наклонился, чтоб её подобрать, как по спине побежали противные мурашки и в затылке больно кольнуло, словно в него ткнули острой иголкой.
Почему-то я сразу же понял, что это чувство опасности предупреждает меня об угрозе. Моментально схватил один из ножей, что лежал поверх одежды и крутанулся кругом, ища источник опасности. Но то, что я увидел, заставило меня слегка растеряться. Всего в десяти шагах от меня, у самого берега, по колено в воде стояла совершенно обнажённая девушка. Впрочем, как и я сам. Лица её было не разглядеть, так как её волосы, что достигали своей длинной почти до самого пояса, полностью скрывали её лицо, но думаю, что ей это нисколько не мешало внимательно смотреть через них на меня.
– Привет! – первое, что пришло мне на ум. Совершенно забыв о своей наготе, я пошёл прямо к ней, пытаясь по пути выдавить из себя улыбку, и стараясь как бы не смотреть на её обнаженное тело. Чтоб показать дружелюбность своих намерений, я повернувшись кинул нож обратно к вещам. – Ты как здесь оказалась? – на что та вновь промолчала, лишь слегка качнув головой.
Уже почти подойдя к ней плотную, я сразу же почувствовал неприятный запах тины, что исходил именно от неё. Подняв от земли глаза, я уставился на неё в упор, и понял, что совершил непростительную ошибку. Она всё так же стояла в воде, не двигаясь со своего места. Но вот выглядела она, я бы сказал, как-то не совсем свежей. Источая вокруг себя аромат болотной тины, которая застряла в её волосах, вперемешку с отвратительным запахом тухлой рыбы. Плюс вся её кожа имела сероватый оттенок и была слегка припухшей, как у давнишнего утопленника. И только я успел подумать последнее, как девица сделала резкий шаг в мою сторону, и сделав быстрый рывок, выкидывая перед собой свои руки, схватила меня за руку и потащила к себе в воду.
– Эй, ты чего? – уперевшись пятками в землю, я что есть мочи попытался остаться на месте. Но босые ноги лишь скользнули по траве, и вот я уже нахожусь в воде. А та тем временем сдавив мою кисть ещё сильнее, развернувшись потащила меня дальше в воду.
Как я только не пытался вырвать свою руку из её, намертво вцепившихся в меня пальцев, но всё оказалось безрезультатно. Она словно маленький трактор, всё тащила меня дальше на глубину, при этом ещё большей жути происходящему придавало то, что она так и не произнесла ни единого слова.
Я упирался что есть мочи, но вот она затащила меня в воду уже почти до пояса, и не желая нырять глубже, я подпрыгнув попытался засветить ей ногой прямо в голову. Но это у меня получилось не так, как я это изначально планировал, но всё же моя пятка достигла своей цели. Любую другую бабу такой хоть и корявый, но всё же удар ногой, отправил бы в глубокий нокаут, а эта лишь мотнув головой, словно отмахнулась от назойливой мухи, зашипела сквозь зубы. Такое шипение меня ещё больше встревожило, оно было похоже на то, словно одновременно стравливали несколько баллонов со сжатым воздухом. И я был точно уверен, что этот звук не могло породить ни одно человеческое горло. Но что самое главное, моя попытка всё-таки увенчалась успехом, и она таки отпустила мою руку. Получив свободу, я плюхнулся в воду, и тут же подскочив как ошпаренный, кинулся обратно к берегу.
Выскочив из воды, я сразу же побежал к своим вещам. Лишь только мельком оглянувшись по пути увидел, как, она, так же резво разгребая руками воду, бежит за мной следом. Подхватив валявшийся рядом нож, развернулся на сто восемьдесят градусов, как раз в тот момент, когда она была уже совсем рядом. И со всего размаху всадил его ей в живот. Клинок легко пропоров плоть, вылез из её костлявой спины, насадив её словно жука на иголку.
Удар был однозначно смертельным, но это её нисколько не остановило. До того момента, как вновь оказаться в её объятьях, я успел выдернуть нож и рассмотреть, что из оставленной им раны не брызнуло ни единой капли крови. Лишь на самом клинке остались налипшие на него тёмные сгустки свернувшейся массы.
На этот раз ловко схватив обе мои руки, она вновь потащила меня к воде, предварительно вырвав нож с такой силой, что в голове не укладывается, откуда в таком тельце, может быть столько силищи.
В панике, я ударил её несколько раз коленом в живот, но так и не смог освободиться. Она по-прежнему тащила меня к воде, совершенно не реагируя на мои жалкие выпады. Тогда я, резко повернувшись к ней спиной, упал на колени, потянув её следом, и резко перекинул её через себя. Бросок вышел что надо. Она оказалась легче чем я думал и грохнулась на землю с такой силой, что не только разжала руки, но и вновь зашипела. Не дав ей время опомниться, пока она ещё лежала на обоих лопатках, подскочил к ней вплотную, занёс над ней ногу, и со всей дури опустил ей на грудь. Раздался противный звук ломаемых рёбер, грудная клетка моментально прогнулась, а всё тело дёрнулось. Но даже это не остановило её попыток подняться на ноги. Приподнимаясь на локтях, она упорно пыталась сесть. Не давая ей такой возможности, я повторил свой удар ещё четыре раза, превращая её грудную клетку в фарш из сломанных рёбер и продолжая втаптывать в землю.
Видя, что для неё это как мёртвому припарка. – Твою ж, дивизию! Да ведь это и был покойник! – я, изменив тактику, дал ей сперва подняться, чтоб она смогла сесть. И только она это сделала, как тут же сам схватил её за руку, вывернув ту до предела, заставив своего визави упереться лбом в землю. Не остановившись на этом, закрутил руку дальше, полностью выворачивая её из плечевого сустава и в добавок уже после, сломал её об колено. Зрелище было мерзкое: раздался хруст, кожа натянулась и лопнула, и оттуда показались острые концы лучевой кости. При этом опять же не брызнуло ни единой капли крови, словно рвалась не человеческая кожа, а гнилой мешок из-под картошки.
На этот раз дико взвыв, но не от боли, а скорее с досады, девица с разворота, наотмашь, саданув меня здоровой рукой по ногам, тем самым заставляя отпрыгнуть в сторону от себя. После чего всё же сумела подняться на ноги и встав напротив меня, уставилась в глаза своими не моргающими, бесцветными глазищами.
– Ну, что, падаль, хватит с тебя? – войдя в раж, я даже забыл с кем разговариваю.
Протянув здоровую руку, вторая так и осталась болтаться плетью, она вновь сделала шаг в мою сторону. Замерев на мгновение, она вместо того, чтоб наброситься на меня, перевела свой взгляд с меня на вытянутую в мою сторону руку. Я проследил за её взглядом лишь одними глазами. В луче света, что, пробиваясь сквозь листву деревьев и падая в аккурат на неё, было отчётливо видно, как та на глазах начала ссыхаться, покрываясь тонкой паутиной трещин. Которая начинаясь от самых кончиков пальцев, быстро поднимается выше к плечу. И вот уже и всё её тело покрылось такими же мелкими трещинами. И теперь начинает выглядеть как разбитая и вновь собранная из осколков ваза. А вслед за рукой вот уже и она вся, целиком, начинает ссыхаться, приобретая вид старого сухофрукта.
Завизжав, а вот на этот раз, я был точно уверен, что орала она именно от боли, начала лихорадочно трясти уцелевшей рукой. И круто развернувшись на пятках ко мне спиной, кинулась обратно к воде, прыгнув в неё прямо с разбега. Подняв в стороны кучу брызг, ушла с головой под воду. Не давая себе расслабиться, я был готов к любому повороту событий. Оставшись на месте, продолжал обшаривать взглядом поверхность, где она только что скрылась под водой.
Время шло, круги на воде уже окончательно разошлись в разные стороны, оставив после себя лишь тихую гладь водоёма. По-прежнему, не сводя глаз с воды, и чтоб не терять время понапрасну, я начал спешно натягивать штаны. Только сейчас обратив внимание на то, что всё это время бегал голышом. И только успел натянуть трусы, и сунуть ноги в штанины, застегнуть ремень, как из-под воды вновь показался уже знакомый утопленник.