Набегавшись и выполнив стандартный комплекс разминочных упражнений, Серж почувствовал, как вскипела, заиграла в жилах кровь. Тело разогрелось, на лбу выступила испарина. Давно он так себя не нагружал преднамеренно, уже и не вспомнить, когда в последний раз занимался в зале. Нет, как хотите, хорошо, хорошо… Но, однако же, это ведь еще не конец программы? Зачем-то же его сюда привели…
Все разъяснилось быстро.
– Ну, что, взводный, спарринг? – спросил Демон. Он встал в стойку и, подпрыгивая и поводя плечами, продемонстрировал, что имеет в виду. – Бокс?
– Да я как-то по драке не очень, – попытался увильнуть Серж, но по ухмылкам, вспыхнувшим на лицах бойцов, сразу понял, что это не тот случай. Придется.
– А кто говорил про драку? – притворно удивился Демон. – Всего лишь небольшое единоборство, хотя и без правил.
– Да мы тут все не очень, – ухмыльнулся Чужак.
– Должны же мы знать, на что наш взводный способен.
– Личные качества у нас на первом месте.
– Что значит, без правил?
– Без правил, господин Серж, значит, что ты можешь делать, что хочешь, и использовать все, что под руку подвернется. Можешь работать руками, ногами и головой. Зубами даже можешь, рвать и кусать. Но лучше не надо зубами, лучше их поберечь.
– А вы?
– По обстоятельствам.
– Нам, вообще-то, рук достаточно.
– И что, все сразу?
– Зачем? По очереди. Спарринг же.
– Да не волнуйся, издеваться не будем, разве что чуть-чуть. Просто покажи нам, на что ты способен, чего реально стоишь.
Да-да, не будут они издеваться. А получилось как раз форменное издевательство. Его поколотили и поваляли по татами ровно столько раз, сколько он становился в спарринг. Просто потому, что все эти ребята были слишком здоровыми, ну и, конечно, отлично подготовленными бойцами. Особым цинизмом ожидаемо отличился Демон. Перед тем, как сбить Сержа с ног, он дважды заехал ему кулаком по носу, а после, склонившись над ним, лежачим, изрек презрительно:
– Н-да, а Бегунов-то покрепче тебя был.
– Конечно, он же целый начфиз. Был.
– И то не справился. Вот что, господин Серж. Коль хочешь оставаться нашим взводным, тебе придется доказать, что ты на это способен.
– Как доказать?
– Узнаешь. Скоро.
– А, понимаю. Бегунов вам тоже доказывал, что способен?
– И он не смог. Хоть и бегал быстро.
Тут забурлило в нем все это, и стыд, и унижение, и такая злость Сержа обуяла. Вот лежит он, офицер, капитан как-никак, на спине, а вокруг стоят непонятно кто, увальни какие-то деревенские, и поучают, и ставят ему условия. Едва он ощутил всю нелепость и унизительность ситуации, как вспыхнул лицом, точно кипятком его окатили. Покрутив головой по сторонам, он увидел то, что давно уже заприметил – прислоненную неподалеку к стене швабру. Непорядок же! Кто-то оставил, не убрал на место. Ну, может оно и правильно, что не убрал. Резко вскочив на ноги, так, что стоявшие вокруг бойцы отшатнулись, он подхватил швабру и, оценивая, повертел в руках. Березовая, судя по всему, ручка, оказалась довольно массивной. Это хорошо.
– Ну, я по вашей указке бегать не буду, – сказал твердо. – Не дождетесь. Но кое-что покажу, прямо сейчас.
– Вот этим карандашом покажешь, что ли? – осклабился Детина. – Что ж, давай, нарисуй, что умеешь.
– Изволь. Серж завертел швабру, перехватывая ее из руки в руку. Деревяшка загудела пропеллером, замелькала, точно наглядный демонстратор принципа неопределенности. – Это, ребятки, называется «работа с предметом». По системе Белояр.
– Ой, ой, уже боюсь…
Испугаться Детинушка, однако, не успел. Получив несколько быстрых ударов по корпусу, очередным, в нос, был сбит с ног. Следующим, и довольно легко, оказался повержен Чужак. Туз попытался продемонстрировать свою продвинутость в каратэ, но Сержа его умение задирать ноги не впечатлило. Тем более, что, как известно, против лома нет приема. Даже если лом деревянный. К тому же Серж сильно осерчал, а теперь еще и раззадорился. Несколько ударов по ногам, потом удачно зацепил и подсек опорную, и парень подкошенным снопом грохнулся на пол. Хорошо, татами приняло тело, смягчив удар. При последнем действии поперечная перекладина от швабры, наконец, отделилась и, вращаясь, улетела в сторону. На торце ручки остался вбитый в нее гвоздь. Не проткнуть бы кого, подумал мимоходом Серж. А кого протыкать? Один Демон против него остался.
Серж бросился на нечистого без предупреждения, не дожидаясь известия, готов ли тот к нападению. И тут ему повезло, уступая натиску, Демон попятился, запнулся и упал навзничь. Не давая противнику подняться, Серж налетел на него коршуном и, прижимая к полу, наступил босой ногой на горло. Для большей убедительности занес над ним свой деревянный ломик с гвоздем на конце. Ни дать, ни взять – Георгий Победоносец.
– Все, все! – поднял руки Демон. – Твоя взяла.
– То-то же!
– Конечно, дубиной любой дурак сможет.
– Ты б еще оглоблю взял!
– Ну, не скажите. Это искусство, и ему тоже нужно учиться.
– И ты, выходит, учился?
–– Конечно, было дело, пришлось. Вообще же, хочу вам сказать, ребята, что у каждого должен быть свой конек. У меня этот. Вот вы в кулачном бою сильны, и против вас напрямую мне не выстоять, а с предметом у нас шансы как минимум равны.
– А если мы с предметом?
– Тогда конечно, без вопросов. Но любой предмет еще освоить нужно, а для этого постараться. Так, ладно, пацаны. Что хочу сказать. Вот, будем считать, что познакомились ближе. Здесь, в лагере, считаю, это нормально. Но если на передовой кто такое себе позволит – пристрелю, обещаю. Особенно если обстановка будет соответствующая, нервная. Я как есть говорю, поэтому, давайте без обид. Примите, как данность. В армии вообще, а на войне тем более, принцип единоначалия не оспаривается. Это, если кто-то еще не знает, или не понял, то, если хотите, священное основание, на котором стоит все. Иначе погибнем. А в лагере, что ж, позаниматься, поднатаскаться, да, не помешает. И будем притираться друг к другу дальше. Как следующий шаг, приглашаю всех в чипок. Сегодня, правда, не получится, давайте завтра. Только скажите, в какой вы обычно ходите.
– Ну, в какой? В «Три барана», конечно.
– А почему не сегодня? В самый раз было бы.
– Сегодня меня Докучеев зачем-то к себе позвал.
– Ясно, зачем.
– Мне не ясно, он не сказал.
– Так это, мы же все здоровяки, поесть горазды. Объедим вас, а, господин Серж?
– Да, да. Офицерской зарплаты может не хватить, взвод накормить!
– Объедим, разорим!
– Да черт с ней, с зарплатой! Что вы? О жизни будем думать.
– С пивасиком?
– А как же, само собой!
– Тогда мы все за. Демон, ты как?
Давно поднявшийся на ноги и молча потиравший помятое горло Демон глянул по своему обыкновению исподлобья, покачал головой, точно отказываясь, но неожиданно поднял вверх палец и прохрипел:
– За. Присоединяюсь.
Перед тем, как уйти, Серж пожал руки всем участникам спарринга. Тут он заметил, что чуть поодаль, в уголке, на лавке сидит Братец Лис. Собственно, он его и раньше приметил, поскольку тот сторонился общего действа и участия в нем не принимал. Однако же, внимательно и с видимым напряжением за всем наблюдал. Теперь, заметив интерес Сержа к своей персоне, отвел взгляд и со скучающим видом стал разглядывать потолок. Ух ты, подумал Серж, а этот-то что?
В «Три барана», однако, Серж попал уже в тот самый день. А точней, вечер. Когда он после ужина зашел в канцелярию, центр уже ждал его. «Пойдем», – приобняв за плечи, увлек Докучеев его за собой и привел прямиком в кабак.
– Вот, здесь мы расслабляемся, – объяснял он Сержу, проводя его между столиков. – Днем заведение работает, как солдатский чипок…
– Буфет?
– Буфет, все же, не вполне передает смысл и специфику. Чипок самое точное слово. Так вот, по вечерам здесь кабак для офицерского состава. Пускают, сам понимаешь, не всех.
– А гоплитам не обидно?
– Ну, дорогой мой, это все же армия. Различия существуют не просто так, и они должны как-то подчеркиваться и соблюдаться. Причем здесь обиды? Все дело в том, кто на что учился. Нам вон туда.
Серж и сам уже заметил столик у окна, к которому они, очевидно, пробирались. За ним, наблюдая за их приближением, расположились друг напротив друга Тагази и Фаня Данунахер. Эвокат и без брони выглядел очень внушительно, рыжая Фаня казалась экзотическим медным цветком, вопреки обстоятельствам, расцветшим на окне по неизвестной причине. Но причина, видимо, все же была, и она ее знала. Когда они подошли совсем близко, Фаня улыбнулась и, подняв руку, послала им знак, потеребив воздух пальчиками.
– При-вет! – сказала она чуть протяжно. – Что будете?
– Как начать зависит от того, чем планируем закончить, – глубокомысленно изрек ротный после того, как они заняли свободные места. – Но сегодня напиваться не хочется. Лично мне. А ты, как? – спросил он Сержа.
– Нет, напиваться нет. – Серж помотал головой. – Немного, разве что, для расслабления души. А что здесь вообще подают?
– Да все как везде, дорогой. Цивилизация же.
– Тогда коньяк.
– Есть хороший, – сообщила Фаня. – Я закажу. И, помахав рукой, подозвала официантку.
Пока ждали заказ, Серж оглядывал помещение. Вполне, решил он после осмотра. Не столица, и даже не Сосновый бор, но вполне. А если привыкнуть и вкусить, то, возможно, и совсем ничего. Довольно обширный зал казался полупустым. Верхние люстры не горели, и весь объем наполнялся светом от настенных бра, ампирных сдвоенных бронзовых светильников с матовыми шарами плафонов. Такие же бра висели на двух центральных колоннах, поддерживавших потолок. Этого света хватало вполне, чтобы объем не казался совсем уж огромным и при этом выглядел уютней.
– Что разглядываешь? Не нравится? – спросил Тагази.
– Нормально. Непонятно только, почему окна не закрыли, какими-никакими занавесками. Гоплиты же ходят снаружи, смотрят на чужое веселье. Кто-то раздражается, злится. Зачем это? Да и самому не слишком приятно знать, ощущать, что кто-то наблюдает, быть может, оттуда. Как в аквариуме.
– Вот на этот счет не волнуйся. Окна здесь не простые. И очень не простые. Даже специальные. Для зрения они только в одну сторону проницаемы, отсюда, естественно, туда. С внешней же стороны трансляция идет, насколько я знаю, вот эти светильники демонстрируются. Так что ничьи чувства не задеты, можешь расслабиться. Как и хотел.
– Да, так и хотел.
– Ну, тогда давайте выпьем. С боевым крещением, Серж!
– Так вроде раньше уже было. Или нет?
– Нет, нет. Раньше, да, обстреляли немного. Но настоящее крещение огнем случилось именно теперь. И ты его прошел отменно! За тебя!
– Что ж, спасибо! Как говорится, не ожидал.
Отпив коньяк, Серж погонял его во рту, стараясь лучше распробовать.
– М-м-м, очень даже приличный напиток.
– Сомневался?
– Надеялся. Всегда жду от жизни приятного сюрприза. Какой-нибудь мелочи, вроде этого коньяка.
– Обращаешь внимание на мелочи?
– Приходится. А почему нет? Жизнь, если разобраться, состоит из мелочей.
– Так можно и всю ее на мелочи и разменять. Не находишь?
– Наверное. Но не я.
– А ты что, особенный?
– Ну, для себя, да. Что тут такого? На самом деле, ориентиры у меня заданы давно, можно сказать, с детства. Они незыблемы, и от мелочей не зависят.
– Расскажи про ориентиры.
– Да обычные. Любовь и ненависть, жизнь и смерть, честь и бесчестье. Традиционные вполне ценности.
– Довольно пафосно, как по мне. Предпочитаю обходиться более земными словами. Правильно, не правильно, например.
– Ну да, все пафосно, когда говоришь о настоящем. Поэтому я помалкиваю обычно. Просто держу в себе. Но когда просят высказаться, говорю прямо.
Они потягивали коньяк, закусывали чем-то легким, курили. Как-то само собой получилось, что разговаривали, расслабленно перебрасывались между собой фразами, лишь Докучеев с Сержем, Тагази и Фаня же помалкивали, внимательно и с явным интересом слушая их диалог. Было очевидно, что центр тянет на откровенность Сержа специально, вынуждая его раскрыться, и им в этой ситуации следовало сохранять невовлеченность. Впрочем, Серж все сам прекрасно понимал.
– Ну и? – требовал продолжения откровений Докучеев. – Вот ждешь ты от жизни сюрпризов приятных, а что получаешь? На самом-то деле?
– На самом деле, конечно, не все так радужно.
– В Легион загремел, например?
– Да, это было, прямо скажем, неожиданно. Планы пришлось менять, и довольно резко.
– Что за планы, если не секрет?
– Да так… Академия…
– Вот, видишь, в чем разница? Большая часть личного состава Легиона добровольцы, а тебя сюда сослали. Может, ты теперь озлоблен на весь белый свет? Как тебе доверять?
– По факту да, сослали. Но формально я в командировке, и такой же доброволец, как все, потому что писал собственноручно рапорт на перевод в Легион. И если убрать мои или еще чьи-то слова, то все так и есть. И давайте уберем слова, будем жить, и делать свое дело. С прошлым я разберусь сам, а будущее, надеюсь, у нас одно. По крайней мере, ближайшее.
– Ух, умеют же некоторые завернуть красиво, – выразил умеренное восхищение ротный. – Выпьем за это!
– Кстати, раз уж мы заговорили, – подхватил нить разговора Серж. – Странная вещь такая вырисовывается, мне хочется понять. Вот предшественник мой, Бегунов…
– Да, был такой. И что?
– Мы ведь с ним в одной части служили, там, на западе. Он убыл в Легион, может, на месяц раньше меня. И вот приезжаю сюда я, и попадаю ровно на его место. Это, кстати, не только я заметил, мне уже вопрос задавал кое-кто. Ведь это не может быть простой случайностью? Кто-то это все срежиссировал? А? Что скажешь?
– Уж конечно. Приказ о твоем назначении подписан самим генерал-легатом Разгильдеевым, я бумагу лично в руках держал. Приказ на Бегунова, кстати, тоже видел, там та же подпись. Так что, думаю, твой прежний командир с Автономом Ивановичем в хороших отношениях, и кое-что на ваш счет они между собой решили. Видимо, вы с Бегуновым кому-то крепко там насолили, раз вас в самое пекло, одного за другим.
– Не знаю… Может, так и есть.
– Не хочешь рассказать?
– Нет.
– Ладно. Но ты должен понимать, что полное доверие возможно лишь…
– Доверие ни при чем. А есть здесь чужая тайна, даже чужие, и пусть они останутся тайнами.
– Хорошо, хорошо, – согласился центурион. – мы же не настаиваем. Хотя, было бы любопытно узнать, за что можно загреметь в Особый легион, не скрою. Ну, – он поднял рюмку, – за тайны! Чтобы они были только романтическими и в назначенный срок открывались!
Выпили. Кроме Докучеева, все пили немного, но и он, жилистый и нескладный, как коровья голяшка, не пьянел, а только слегка размягчался.
– Что это такое, как думаешь? – спросил Серж. – Вылазка чужих вот эта, последняя. Вроде спокойно все было, и вдруг…
– Не вдруг, совсем не вдруг, капитан. Разведка боем, я полагаю. А ты что хотел? Война для пехоты, она такая, – то наступать, то отступать. А то и стоять насмерть. И мы бы шли вперед, если бы точно знали, с чем имеем дело и куда наступать.
– Я слышал, есть такое мнение, что Брешь естественным образом постепенно затягивается.
– Откуда такое понимание?
– Ну, там, дома еще, специалисты говорили.
– Большое видится на расстоянии?
– Скорей, сверху видно все…
– А, аэрофотосъемка. Нет, у нас тут ничего такого не наблюдается. Как было три года назад, так и теперь. Хотя, какое-то время напирали они действительно меньше. Но вот, видишь, снова активничают. Трудно сказать, отчего это. Все в мире циклично. Кто знает, может, нас завтра тоже в атаку пошлют? Послушайте, никто есть не хочет? Подкрепиться немного, перед сном? Нет? А я что-то разохотился. Что здесь в это время можно приличного заказать?.. А, черт!
Последний возглас относился к гоплиту, который как раз нарисовался на входе в зал и крутил головой, кого-то выискивая. Заметив Докучеева, а может и кого-то другого, стал пробираться к их столу. Все замерли, пытаясь предугадать, по чью душу и чей посланник. Оказалось, все же к ротному.
– Господин центурион, вам пакет.
– От кого?
– Не могу знать! Дежурный послал.