– Нет, не был. Но как-то от этого не легче. Он ведь казался таким удивительным, таким своим. Разве можно это сыграть настолько правдоподобно? Я просто не хочу в это верить.
– Неужели он тебе так дорог?
– Теперь уже нет.
– А раньше?
– Даже не знаю. Я думала, что мы любим друг друга. Думала, что это если не навсегда, то очень надолго. Наверное, я, как наивная дурочка, несу полную чушь, но что я должна была думать? Он ведь комплиментами засыпал, цветы на каждое свидание дарил.
– Скажи, а ты помнишь свою первую любовь?
– Эм… а это здесь причём?
– Просто интересно.
– Ну, допустим, помню, – Валя сбавила шаг.
Я не мог её винить. На её месте я бы за каждым словом даже самых близких людей искал бы подвох. Но мне хотелось увести от трагедии сегодняшнего вечера, а для этого требовалось невероятно мощное воспоминание. И одновременно с тем слишком старое, чтобы вызывать боль.
– А когда она закончилась ты помнишь?
– Конечно.
– И что? Ты тогда не переживала?
– Мы друзьями расстались.
– Друзьями, говоришь? А часто вы потом хотя бы просто разговаривали?
– Ни разу. Он в другой школе учился, и мы даже на улице не встречались.
– Так ведь друзья не поступают. А кто предложил это?
– Я… – не договорив, Валя задумалась, а затем протянула так озадаченно, будто только сейчас поняла давно уже всем известную истину: – Бли-ин. Он ведь, наверное, так же офигел от жизни. Я как-то и не думала раньше.
– Как его звали то хоть.
– Лёша. Блин. Может, позвонить ему?
– Зачем?
– Ну, просто поговорить.
– И что ты скажешь? «Привет, как дела? Ты меня ещё помнишь?».
– А почему нет?
– Вот если этот козёл, который сегодня тебя кинул, объявится через пару лет, как ни в чём не бывало, что ты будешь делать?
– Ну, Лёше-то я жизнь не ломала.
– А почему вы расстались?
– Потому что он был совсем как ребёнок. Безответственный до ужаса. Вечно с кем-то дрался, из дома убегал.
– Разве девочкам не нравятся такие хулиганы?
– Нравятся, – Валя глубоко вздохнула. – Не знаю. Смотри, тир ещё работает. Давай постреляем?.
Мы дошли до круга в центре парка. По выходным и праздничным дням здесь находился самый эпицентр. Толпы людей, кто пешком, кто на самокатах и роликах, палатки с напитками и закусками, с прокатом всякой всячины, с сувенирами по заоблачным ценам. И на особом месте, сколько я себя помню, стояла небольшая будка с тремя синими буквами на крыше. «ТИР». И сидел в нём неизменный дедушка. Я не знаю, был ли он когда-нибудь молодой, наверняка был, но даже в первый мой визит сюда он уже обзавёлся густой седой бородой и круглыми очками в тонкой оправе. Его звали Тихоном. Мы не были знакомы, но он являлся такой же достопримечательностью, как и сам парк.
Так и сегодня, несмотря на осеннюю слякоть и поздний вечер, дед Тихон сидел на своём посту, читал газету «Правда», жевал в зубах папиросу без фильтра. Каждую вторую новость он просматривал, несогласно покачивая головой. Каждую третью огорчённо цокал языком. То ли с журналистами не соглашался, то ли события казались ему вопиющим беспределом, но последовательность сохранялась так же неизменно, год от года.
– Здравствуйте, нам бы пострелять, – звонко приветствовала его Валя, когда мы подошли.
– Ага, эт можно.
Дед Тихон дочитал новость, встал, вынул из-под прилавка винтовку и крышку с десятью пульками.
– Это, значить, десять выстрелов сто рублей. Вот. У нас давеч призы появились. Слыхали о таком? Вот. Выбьете семь, и вам плюшевая игрушка маленькая. Вон тама они на полке, – он махнул, не глядя, в сторону полки. Ассортимент скудный, дешёвый, но награда есть награда. – А за десятку, значить, вон енту здоровую дуру получите.
Дурой дед Тихон назвал панду размером с упитанного пятилетнего ребёнка. Она с трудом помещалась на полке и одной ногой уже почти убежала. Игрушка красивая, но куда её девать? Разве что вместо подушки использовать.
– Ну так чаво? Кавалер будет стрелять? Или дама сама попробует? – спросил дед Тихон и зарядил винтовку. Испытующе посмотрел на меня, но я отрицательно замотал головой.
– Не, пусть дама сама эти ваши мельницы расстреливает. Я в них ни в жизнь не попаду
– Как знаете, как знаете.
Валя улыбнулась, взяла оружие, умело приложила к плечу. Старик понял всё ещё до того, как она открыла огонь. Глаз намётанный, опытный. Ей даже целиться особо не требовалось. Перезарядила, вскинула, спустила курок и одной фигуркой меньше.
– Профэссионалы, значиться? – с прищуром произнёс дед Тихон, когда патроны кончились, и панда обрела нового владельца.
– Я тут ни при чем. Это всё она, – поспешно оправдался я.
– КМС по стрельбе, – гордо и коротко пояснила Валя.
– Держи её крепче, парень. Такие девчата на дороге не валяются, как говориться, – посоветовал мне старик.
– Мы не встречаемся. Просто знакомые.
– Очень зря. Я б на твоём месте даж и не спрашивал. Хвать её под мышку, да в ЗАГС, пока не оклемалась.
– А своё жену вы так же затащили, не спросив? – возмутилась Валя.
– Э-э не. Эт она меня так затащила. Мы тогда всю ночь по Москве гуляли, а утром она меня так, невзначай, привела к Грибоедовскому и говорит, дескать, зайти бы не мешало. А я как-то и не против был.
– И что? Жалели потом? Развелись?
– Ага, как же, разведёшься с ней. Чуть токмо скандал какой, а она с пирожками своими. Ну какой там развестись? Как зовусь-то забываю. А ты говоришь.
Дед Тихон переложил игрушку на прилавок, и Валя со странной, как по мне, радостью в глазах приняла её. С такой искренней, лучистой радостью, на которую способны разве что дети. Какая польза от этой плюшевой поделки? Симпатичная – да, но на этом все достоинства заканчиваются. Будь победителем я, непременно отказался бы.
Я рассчитался. Не мог позволить Вале платить за себя, пусть и были мы едва знакомы, и ни о каком свидании даже речи не шло.
– Совсем старый сдаёт, – в шутку сказал я, когда мы отошли. Молчание затянулось, и его требовалось поскорее разбавить.
– Почему ты так думаешь?
– Ну, поженил уже нас. Бред же.
– Думаешь? Он ведь не подумал, что между нами ничего нет. Как видел, так и говорил.
Я не нашёл, что ответить. Слишком не понятно, согласна ли она с Тихоном. Да я и сам не мог ответить, нужны ли мне сейчас какие-то отношения. Одной Тани в ночных кошмарах хватит, чтобы выбить из равновесия. А если ещё и наяву что-то начнётся, вряд ли останутся силы на карьеру.
– Не бери в голову. Я же только размышляю, – Валя по-дружески толкнула меня локтем.
– А я и не беру. Просто задумался.
– О чём?
– Так, проблема есть. На личном фронте, можно сказать.
– Выкладывай, что за проблема?
– Это долгая история.
– Нормально ты обо мне думаешь. Я, получается, могу тебе на козлов своих жаловаться, а мне ты свои проблемы рассказать стесняешься. Выкладывай, говорю.
После стрельбы она изменилась. Между нами уже не существовало никаких преград, будто знакомы мы были не первый год. Она не стеснялась спрашивать о личном, а я не видел причин отказать в ответе.
– Да я даже не знаю, как это рассказывать. Видишь ли, мне сегодня сон приснился. Об одной девушке, которую я долгое время любил. Правда любил. Но она меня… я даже не знаю, что это было. Я признался ей, а она не ответила и больше со мной не разговаривала.
– Ну, значит, она тебя просто отшила.
– В том-то и дело, что я сомневаюсь. Отшила ли, или там было нечто другое. Мы ведь были очень близки.
– Значит, только ты так думал. Знаешь, сколько раз я парней так отшивала?
– А среди них были друзья, с которыми ты проводила большинство свободного времени?
– Нет.
– Всё было бы не так сложно, если бы я мог о ней забыть так же просто, как и она обо мне, – печально заключил я.
Но Валя неожиданно вывернула мою фразу наизнанку:
– С чего ты решил, что она о тебе забыла?
– Так ведь игнорировала до последнего дня. Разве это значит что-то другое?
– Хм… Прости, что спрашиваю, это очень глупо и всё такое…
Она замолчала, ожидая разрешения.
– Говори, не обижусь.
– А ты, когда признавался, уже был с костылями? Прости. Чувствую себя ужасно, но всё-таки может, причина именно в этом?
– Может быть. Костылями я тогда не пользовался, но ходил очень плохо. Да и руки… Ну, ты поняла. Может быть, ты и права.
– Если так, то она дура, – резко и отрывисто произнесла Валя.
– Не говори так! Ты её совсем не знаешь.
– И что? Если она не увидела, что у тебя внутри, а смотрела только на внешность, то она дура. И знать её мне не хотелось бы.
– Послушай, ведь ты и меня совсем не знаешь. Может, я подлец, каких ещё поискать надо.
– Не думаю.
– Почему? Я в институте был отвратительным человеком. Может, и сейчас таким же остался. Злобным, замкнутым.
– Плохой человек никогда не подумает, что поступает плохо. Для него всё правильно, просто потому, что так поступает он сам, и по-другому быть не может.
Я остановился и посмотрел ей прямо в глаза. Такие взрослые мысли прятались за детской наивностью. Не подумал бы никогда, что буду открываться едва знакомому человеку, а она меня будет утешать единственно верными словами. Захотелось поцеловать её, чтобы стать ещё ближе, но я не решился. Зачем испытывать случай, если и так всё хорошо складывается?
– Я замёрзла, честно говоря. Пойдём к остановке?
Валя сменила тему и я поблагодарил её про себя.
– Хорошо. Ты далеко живёшь?
– А ты хочешь проводить? – она усмехнулась. – Тут пять остановок на автобусе. Можно и пешком, но панда промокнет.
– Тяжёлая, наверное? Я бы помог…
– Всё нормально. Правда. А вот то, что дождь снова начинается, не очень приятно.
И правда, не успела она это сказать, как на голову мне упала первая капля. Холодная, едва не ледяная. Потом вторая, третья и вот дождь уже лил с новой силой. Не та изморось, что несколько дней подряд мучила город. На этот раз всё было по-взрослому.
Мы ускорились, но всё равно через считанные минуты промокли до нитки. Несчастная панда набухла, отяжелела, и Валя то и дело перехватывала её поудобнее.
Остановка находилась возле входа в парк. На ней собрались все, кто не успел добежать до торгового центра и надеялся на быстрое окончания дождя.
– Надолго зарядил, – пробубнил я, когда мы оказались под крышей.
Говорил громко, чтобы все слышали. Думал, получится убедить уйти тех, кто не ради автобуса здесь прятался. Не получилось. На меня посмотрело несколько человек. Одни с осуждением, отрицая очевидное, другие поддерживали. Но никто так и не двинулся с места. А мы с Валей, тесно прижавшись друг к другу, притёрлись с краю.
Я чувствовал тепло её тела. В прохладе осенней непогоды оно слишком просто проникало сквозь нашу одежду. Через силу сдерживался, чтобы не посмотреть вниз. Промокшая блузка стала прозрачной и легко выдавала напоказ очертания грудей. Сама же Валя делала вид, будто не замечает моего смущения. Не могла же она действительно не увидеть, как я неожиданно переменился в лице, затих.
Автобус показался скоро, но через вечерний затор он с трудом преодолевал метр за метром. Пусть и ехал по выделенной линии, никого это не волновало.
Только спустя четверть часа автобус добрался до нас и с облегченным уханьем распахнул двери. Пассажиры, толкаясь и пихаясь, повалили наружу. А потом новые так же остервенело стали прорываться внутрь.
Валя ждала до последнего. Выжидающе смотрела на меня и не говорила ни слова.
– Может, как-нибудь встретимся? – спросил я.
Почему нет? Мне она понравилась. С ней было легко и приятно. Да и прогулка по парку сама по себе больше напоминала свидание. Почему нет? В конце концов, я ничего не терял, а допускать старые ошибки хотелось меньше всего.
– Да, хорошо.
– Давай тогда я телефон твой запишу?
Она продиктовала. Одним контактом в моей скудной телефонной книжке стало больше.
– Ну всё, я пойду. А то без меня уедут. Спасибо большое.
– За что?
Она улыбнулась, поцеловала меня в щеку, но не ответила. Может за сумку. А может за что-то такое, чего я не заметил. В любом случае, настроение моё резко поднялось до недостижимых вершин.
Дома я сразу забрался в тёплый душ, потом разогрел готовый ужин и заварил чаю. Включил любимую передачу про дома знаменитостей.
Сегодня речь шла о неизвестном мне репере. Особняк его стоил десяток миллионов и имел внушительный гараж на двадцать невероятно дорогих автомобилей. Спорткары, мускульная классика, раритет из довоенной эпохи. Оказался там и сделанный на заказ байк, но как сочетался в одном лице гангстер-репер и байкер, я не понимал.
Дальше оператор проник в спальню с кроватью королевского размера. Тут репер пригласил двух девушек в купальниках и с похотливой улыбкой заявил, что скоро продолжит экскурсию.
Началась реклама.
Я с удивлением поймал себя на мысли, что не желаю такого дворца. Меня впервые за долгое время не увлекала с головой роскошь, а от доведённых умелыми хирургами до идеала красавиц и вовсе пропадал аппетит. Странно. Всё как всегда, а тошно. И ведь серия не новая, видел я её уже не раз. Но тогда мне нравилось всё, а теперь смотрел с безразличием. Точно так же, как и на вертлявых девчонок с тампонами из рекламы месячных. Или что они там рекламировали?
Хотелось душевного фильма, романтичного, с хорошим концом и трогательной кульминацией. Такого, чтобы окунуться после него в сновидение и увидеть… Валю? Или всё-таки Таню? Только этого мне не хватало.
Я так привык к размеренному одиночеству, привык удовлетворять себя жвачкой. Порнографией для тела, блокбастерами для души. Привык питать свою мечту картинками из чьей-то богатой жизни. Сколько всего рухнет, если я вдруг изменю хоть малейшую деталь? Как карточный домик распадётся, если вытащить один единственный элемент.
Конец рекламы я так и не дождался. Выключил телевизор, но в тишине не остался. За стеной распевали песню про какого-то Сизого и как он полетел по лагерям. В два голоса. И я порадовался, что Лариса всё же помирилась с Андреем. Отметил это последними глотками чая, вымыл чашку.
Пора спать.
Предвкушал. Надеялся. Радовался
Выпил таблетку и выключил свет.
Темнота. Потолок. И редкие отсветы автомобильных фар на белом потолке.
На голубом потолке.
И не фары это, а солнца свет…
Глава 6. Ларец закрой
Ещё секунду назад мы с Таней были в пещере, провожали закат. Я помнил, как охватили меня паника и страх, как приближалась чёрная волна отчаяния. Я обезумел, действовал без всякой оглядки на последствия. Всё должно было прекратиться раз и навсегда. Но теперь я там же, где проснулся вчера, и день только начинался. Так чудно́. Вчерашний вечер заволокло туманом хмельного помешательства. Разве может на острове мне что-то угрожать? Здесь спокойно и безопасно.
Как и вчера, чистое голубое небо, залитое светом жаркого солнца, застыло надо мной. Океан тихо шелестел поблизости. Лёгкий бриз освежал разогретое тело, прогонял сон и всякое беспокойство. Ещё один кошмар остался позади.
Мне хотелось поскорее найти Таню, извиниться. Наверное, она испугалась. Оказаться один на один с умалишённым никому не пожелаешь. Теперь придётся доказать, что рассудок мой здоров и больше не даст сбой.
Я легко нашёл место, откуда уже начинал свой путь по острову. Второй раз идти по проторенной дорожке было несравнимо проще. Вскоре я добрался до ручья, а по нему и до лагеря.
Таня сидела возле костра спиной ко мне, мешала догорающие угли палкой. Меня она не заметила, и я этим воспользовался. Стоял какое-то время и смотрел на неё. Такую прекрасную в своей задумчивости. А потом решил выдать себя, прежде чем это сделает она.
– Прости, что вчера набросился, – сказал я с ходу, без приветствия, и Таня вздрогнула от неожиданности.
– Максим, твою ж рать! Какого ты опять подкрадываешься?!
Она встала и бросилась ко мне с объятиями. Такой встречи я не ожидал. За какие заслуги удостоился почестей? Но мне понравилось.
– Я не знаю, что на меня нашло, – продолжил я заготовленную речь. – Это какое-то наваждение, что ли.