Она тоже улыбнулась:
– Так выбирайте.
Я пробежался глазами. Банальные розы, всех немыслимых расцветок, гладиолусы, гвоздики, даже кактусы есть.
– А что-нибудь интереснее этого есть?
Девчонка помялась, потом кивнула головой на полку:
– Есть орхидеи. Есть тигровая орхидея. Красивая. Но она дорогая.
– Тащи!
И вправду красивая. В стеклянной коробке. Нежная и воздушная.
– Сколько?
– Девятнадцать тысяч, – виновато сказала продавщица. – Я же говорю, дорого.
Я молча вытащил из кармана деньги, отсчитал и одним движением припечатал к прилавку.
– Ух, ты… – протянула девчонка. – Мне бы так. Завидую вашей избраннице. Ой… Простите…
Я было развернулся, но остановился и посмотрел на нее. Потом подошел обратно, сам снял с полки вторую орхидею, с нежно-розовыми лепестками и поставил на прилавок:
– А эта сколько стоит?
– Столько же, – протянула девчонка испуганно.
Так же молча достал деньги, положил на прилавок. Забрал цветок и пошел к двери. Повернулся на пороге и спросил:
– Тебя как зовут-то?
– Аня, – сказала девчонка.
– Ясно…
Вышел наружу, поставил первую орхидею на подоконник, потом зашел обратно. Подошел к прилавку со второй орхидеей и торжественно произнес:
– Привет! Аня, я давно хотел сказать тебе спасибо! За то, что… За то, что радуешь нас цветами.
– Ой… – тихо пискнула она, прижав ладони к щекам. – Скажете тоже – радую цветами. Я же их не выращиваю…
– Знаю, глупо как-то звучит, но у меня нет времени придумать повод, чтобы подарить эту орхидею. Это – тебе, в общем.
Я поставил цветок перед ней. Потом протянул руку, взял ее ладошку и поцеловал. Улыбнулся и вышел, забрав свою орхидею. А она так и не проронила ни слова, продолжая смотреть на цветок.
Пусть будет добрым твой день, продавщица Аня.
Вылетел на дорогу, выставив правую руку в сторону. И тут же отпрыгнул в сторону, когда возле меня лихо тормознула раздолбанная «шестерка».
– Куда? – весело спросил водитель, здоровенный мужик, в кепке, лихо заломленной набок.
– Улица Авиаторов.
– Запросто! Прыгай!
Я уселся рядом, на пассажирское сиденье и пристегнулся. Машина коротко взвизгнула и понеслась по дороге.
– Местный? – поинтересовался мужик, почти объехав лужу, и, тем не менее, умудрившись вляпаться в нее по самое днище.
– Ага.
– Это хорошо… Женат?
Я вздохнул. Не люблю такие расспросы.
– Нет еще.
– А ты и не торопись! – вдруг широко улыбнулся мужик. – Погуляй еще, подумай. Молодой ведь, хоть и седой весь. Воевал?
– Нет, не пришлось… А поседел не из-за этого.
– Ну и ладно, с кем не бывает. А это что за цветок такой?
– Орхидея. Тигровая.
– Ишь ты… – уважительно протянул мужик. – Для подруги?
– Почти.
– Все, приехали! Вот твоя улица.
Я полез в карман:
– Сколько с меня?
– Дурак, что ли? – обиделся мужик. – Оставь! Иди уже, а то подруга заждалась, наверное.
– Спасибо, друг! – Я пожал ему руку. – Большое спасибо.
– Да не за что, – подмигнул мужик. – Бывай!
Машина рванула дальше по дороге, а я пошел искать дом Юльки.
Я не бывал днем у нее, больше ночью, когда иногда провожал ее с танцев. Не выпадало как-то такой возможности побывать днем. Смешно: все выглядело совсем иначе, чем ночью. Ага, вот, дом номер восемь. Квартира… Тут.
Небольшой трехэтажный домик, уютно притулившийся между двумя огромными деревьями, такой же старый, как и они. Грязный дворик, с остатками каких-то небольших ржавых конструкций. И растрескавшийся от времени асфальт, который, по-видимому, никогда не чинили.
Откуда-то громко неслась музыка. Пойдем по звуку, надеюсь, что это у Юльки. Номер квартиры… А, точно, у нее так орёт. Я остановился перед старенькой дверью и робко нажал на кнопку звонка. Сначала стихла музыка, и я нажал еще раз. Дверь распахнулась, и в дверях нарисовалась девица, в приличном подпитии, которая уставилась на меня, опершись на косяк:
– О! Привет! Ты кто? Доставщик цветов? – И, не дожидаясь ответа, крикнула куда-то за спину: – Юлька, тут какой-то мальчик пришел!
Но выскочила еще одна девушка. Встала рядом с первой и тоже уперлась на меня взглядом:
– Привет, юноша! Это мне цветок? – протянула она руку.
– Пальцы сломаешь ненароком, – улыбнулся я ей. – Ручку-то убери…
Девушка отдернула руку:
– Если не мне, то кому?
– Ты Юля?
– Нет.
– Тогда не тебе.
Не люблю дам в подпитии. Не потому, что пьяные, а потому что… просто не люблю. И тогда становлюсь грубым и нахальным. Короче, совсем не джентльменом становлюсь.
Наконец-то выскочила Юля, вся запыхавшаяся и с виноватой улыбкой:
– Мишка… Здравствуй!
– Здравствуй, Юлькин. – Я нагло отодвинул девушек и зашел в прихожую. Обнял девушку и протянул ей орхидею: – С днем рождения!
– Ми-и-ишка… Спасибо, родной! – Она потянулась и звонко чмокнула меня в щеку. – Как красиво…
– Ух, ты! – фыркнула первая девица. – Так это и есть тот самый Миша? Хм… – Она осмотрела меня с ног до головы. – Юль, ты где его взяла?
– Там уже нет таких, – предвосхищая ответ Юльки, ответил я, глядя прямо в глаза девушке.
Юлька молча схватила меня за руку и потащила в комнату. Толкнула на кресло:
– Миш, не надо. Ты хотя бы не порти мне день рождения.
– Это кто такие? – откинулся я на спину и вытянул ноги.
– Работаем вместе. Нагловатые, конечно, но выбора нет. Я их скоро выпровожу.
– Помогу ежели чего, – ухмыльнулся я. – Ты меня покормишь, Юль? Есть хочется…
Юлька улыбнулась и понеслась на кухню. А девушки ввалились в комнату, уселись вальяжно на диване и принялись меня осматривать.
– Ты бойфренд нашей Юли? – спросила одна, высокая, с короткой стрижкой и тонкими губами, и томно откинула руку на спинку дивана.
– Нет.
– Просто друг?
– Нет.
Она удивленно повела подбородком:
– Если ни то и не другое, так кто же ты?
– Очень хороший друг. Так лучше?
– Давай дружить? – неожиданно брякнула одна. – Меня Лена зовут.
– Вы, кажется, собирались уже идти? – невинно улыбнулся я.
Они переглянулись.
– Хамло, – констатировала одна.
– Какой есть, – пожал я плечами и тихо сказал. – Слушайте, это допрос или просто любопытство?
– И то и другое, Миша, – ответила вторая. – Интересно ведь, с кем наша Юлечка общается.
– С плохим и нелюдимым Мишей. Который не очень любит, когда пытаются выяснить, кто он такой.
– И что ты сделаешь? – ехидно осведомилась девушка.
– Ничего. Но обычно любопытным настроение порчу надолго. И вообще… Поздно уже как-то, вам не кажется? И темнеет сейчас тоже быстро. Личности всякие по подворотням шастают, опять же… Я вот как-то с хорошего настроения быстро съезжаю чего-то. А когда съезжаю – моя крыша за компанию, – и немного нагнул голову, вперившись тяжёлым взглядом на девушек.
Вошла Юлька, неся в руках блюдо с пловом. Поставила на стол и недоумённо уставилась на девушек, которые начали суетливо собираться:
– Вы куда?
– Да пойдем уже, Юль. Поздно, да и далеко ехать.
Они как-то бочком пошли к выходу, невнятно попрощавшись и старательно пряча глаза.
– Я сейчас… – повернулась ко мне Юля. – Провожу.
Я кивнул головой и поставил блюдо перед собой. Взял ложку и принялся есть горячий рассыпчатый плов, вкусно пахнущий мясом. Налил чай…
– Странно… – сказала Юля, входя в комнату. – Ничего не сказали, просто ушли. Ты им что-то сказал?
– Я? Да как я могу? Посмотри в мои честные и добрые глаза! Наверное, просто обзавидовались и решили уйти.
– Врешь ты все, Мишечка, – вздохнула Юлька. – Но все равно, так рада, что ты пришел. Извини, что я позвонила и разбу…
– Торт есть? – прервал я её. – А варенье? Не дай помереть сладкоежке! И чай, ага.
…Юля сидела напротив, подперев кулачком подбородок, и с легкой улыбкой смотрела, как я уплетаю торт.
– М-м-м… Сама делала?
Она кивнула головой:
– Сама. Бабуля научила. А плов, конечно, не такой, как у Бахрома, но все же…
– А, да, кстати… – вскочил я и пошел за курткой в прихожую. Достал из кармана маленький сверток и вернулся в комнату. – Это тебе!
Юлька удивленно взяла сверток и начала разворачивать. Потом вскрикнула и уставилась на меня огромными глазами:
– Ты сошёл с ума…
– Есть такое, – кивнул я. – Причем давно, причем надолго. Надеюсь, тебе понравится.
Этот томик стихов, который был преподнесен в подарок королеве Виктории самим Шекспиром, был презентован мне давным-давно. Он хранился в частной коллекции, у одного знатного дядьки. Который, к слову, был большим любителем попутешествовать и позаниматься экстремальными видами спорта, в том числе – альпинизмом и скалолазанием.
Чем приглянулись ему наши горы – понятия не имею. Но он в них влюбился… И приехал отдохнуть к своим друзьям, которые решили устроить ему экстремальный отдых. Нужен был опытный проводник. Были опрошены все клубы горного туризма в городе, и в итоге каким-то образом вышли на меня.
Надо сказать, что отдых удался. Пока под конец отдыха дядька не сломал себе лодыжку, поскользнувшись на камне. Я нашел его быстро и тащил на себе пару километров, закрепив его ногу самодельной шиной. Дядька шипел от боли, ругаясь на незнакомом языке, но всё же выдержал.
Не буду рассказывать, сколько шуму было. Как прислали из посольства его страны вертолет медпомощи и увезли его прямо в аэропорт, где его с огромными предосторожностями загрузили в самолет и отправили домой. А мне сунули маленький сверток с деньгами.
Я почти забыл об этой истории, когда где-то через пару месяцев вдруг к моему дому подъехал огромный лимузин с флажком иностранного государства на капоте. И через пять минут в квартиру постучались, а еще через пять минут мне был торжественно вручен большой пакет… Когда я развернул, в нем оказалось письмо от того дядьки, деньги и этот томик стихов. Я пожал плечами и убрал его в шкаф. Только через два года узнал реальную стоимость и уникальность этой маленькой книги, в потемневшем кожаном переплете. Спасибо Юльке, которая в интернете откопала информацию по этой интересной книжке. Она-то английским владеет в совершенстве, а я, увы, английский не знаю… Но так и не решился ее продать.
– Миш… Я не знаю, что сказать… – тихо сказала Юлька. – Я не могу принять такой подарок.
– Обижусь. И пойду домой. – Я отрезал себе еще кусок торта и положил на тарелку. – Кстати. Всё никак не соберусь спросить…
– Что?
– А ты одна живешь?
Юлька осторожно положила книгу на стол и села:
– Да. Бабуля умерла полтора года назад, и с тех пор – совсем одна.
– А родители есть?
– Нету… – Она как-то поникла вдруг. – Мама погибла, когда мне было восемь лет, а папу я не знала. Меня забрала к себе бабуля, и воспитывала до самой смерти.
– Извини, Юль…
Мне вдруг стало стыдно. Я отодвинул тарелку, и сунул руки в карманы от неловкости.
– Да ладно, что ты… – виновато улыбнулась она. – Хочешь, фотографии покажу?
– Ага!
– Я сейчас!
Она подскочила и побежала в комнату. Вышла с пачкой альбомов и альбомчиков в руках и водрузила все это мне на колени:
– Будешь смеяться – убью!
– А над чем смеяться-то? – спросил я, свалив все на диван и взяв первый попавшийся альбомчик из кучи. – Над твоими школьными косичками?
– У меня короткая стрижка в школе была, – ответила Юлька, усаживаясь рядом. – Это после школы мне вдруг захотелось длинные волосы.
– Ясно. Ну-с, девушка, поглядим, на Вашу короткую стрижку…
Я открыл альбом.
И увидел Таню.
Я даже помню, где была сделана фотография. И как сделана. Потому что это я фотографировал.
– Вот, смотри… Сейчас… – сказала Юлька и застыла в движении. – Мишка, что случилось?!
– Юль… – как можно спокойнее спросил я, стараясь не закричать. – Откуда у тебя эта фотография?
– Это моя мама, Миш. Она погибла много лет назад. А что случилось?
В голове будто щелкнуло что-то. Танюшка как-то говорила, что назовет дочь в честь матери. А Юлию Сергеевну я знал. И так ни разу не видел дочь Тани.
Так значит…
Господи…
– Миша?! – всполошилась Юлька. – Ты плачешь?!
Я молча сгреб Юльку в охапку. Да так и сидел, покачиваясь, долго-долго, держа фотографию в руке…
…Светало. Я тихонько слез с куцего дивана, где промаялся всю ночь, ворочаясь и чертыхаясь, и пошел на кухню. Поставил чайник и закурил, тихонько открыв окно. Потом нашел в холодильнике баночку засахаренного меда и принялся сооружать бутерброд.
Голова была совершенно пустая. Мы ещё долго разговаривали, а потом девушка ушла спать. Стараясь не шуметь, я тихо пробрался в спальню. Юлька спала, чему-то улыбаясь во сне, откинув руку вбок. Я осторожно поправил одеяло, и простоял минутку, вглядываясь в лицо девушки. И так же осторожно ушел обратно, притворив за собой дверь. Но в коридоре умудрился налететь на обувной шкафчик, который незамедлительно возмутился, со смачным грохотом опрокинувшись на пол. Вот сволочь!
Юля выскочила из комнаты, хлопая глазами спросонья, и облегченно вздохнула, увидев меня:
– Привет. Ты чего шумишь?
Шкафчик опять опрокинулся. Я легонько пнул его и проворчал:
– А чего у тебя всякие ящики под ноги бросаются?
Она рассмеялась. Потом со смаком потянулась и пошла на кухню:
– Как спалось?
– Не знаю. Без снов. Я тут чай вскипятил.
– Угу. Ой… Этому мёду уже столько лет, никак не выкину. Ты его есть собрался? Может, я тебе лучше что-нибудь другое приготовлю?
– Можно подумать, что есть из чего готовить… – фыркнул я. – Плов вчера доели, торт не хочу. А пошли в магазин? Булочку б сейчас, свежую…
– Идем.
Юлька быстро оделась, нацепила ботинки и открыла дверь:
– Сок какой-нибудь купить надо. Молоко. И яйца. Я тебе омлет сделаю.
– Купим.
Магазин стоял через три дома от Юлькиного, поэтому я даже не стал брать куртку, только сунул портмоне в задний карман джинсов. Сонный охранник только кивнул головой, пропуская нас, лишь бросил взгляд украдкой на девушку. Я сделал вид, что не заметил, отсекая собой Юльку, и прошел вслед за ней в тихую пока что прохладу супермаркета. Схватил корзинку и сразу направился к полкам с конфетами.
– Не знала, что ты сладкоежка до такой степени, – хихикнула за спиной девушка, неслышно встав у меня за спиной.
– Молчи, женщина. А то тоже любить заставлю! – отмахнулся я, набирая в целлофановый пакетик конфеты. – У тебя сахара нет, а мне без сладкого никак вот нельзя.
– Да что ты? Ясно. А я фигуру берегу.
Я окинул ее критическим взглядом и почесал в затылке:
– Если и дальше так беречь будешь, то мне придется подарить тебе кирпич.
– Зачем?
– А чтобы тебя ветром не унесло.
Она сделала вид, что обиделась и шутливо хлопнула меня ладошкой по спине. А сама пошла в молочный отдел. Я набрал конфет, прихватил банку мёда и сгущенку, и пошёл смотреть колбасу.
– Здравствуйте! – сонно улыбнулась девушка-продавец, упершись руками в прилавок. – Могу чем-то помочь?
– М-м-м-м… А «Московская» колбаса есть, с Останкинского комбината?
– Есть. Свежая. Будете брать?
– Буду. Всё буду. А это что?
– Копченые ребрышки.
– До кучи пару килограмм взвесьте. И во-о-он тот кусочек сыра… Это какой?
– «Мирабо».
– Пойдёт. Давайте.
Девушка неторопливо все взвесила, и стала упаковывать в пакетики. Потом сложила все в один и протянула мне:
– Прошу. Спасибо за покупку!
– Вам тоже спасибо, – улыбнулся я, положил все в корзинку и отправился за Юлькой.
Она стояла возле полки с йогуртами и задумчиво изучала упаковки.
– Чего смотришь?
– Да вот думаю… – повернулась она. – И ананасовый хочется, и персиковый. А какой выбрать – не знаю.
– Оба бери.
– Дорого, Миш.
Я презрительно хмыкнул и сгреб две упаковки йогуртов в корзинку, потом наклонился к ней и сказал:
– Очень много раз говорил тебе: если нужна помощь – просто скажи. А сегодня завтраком тебя кормлю я. Вопросы есть?
– Нет, – моргнула растерянно Юлька. – Но ведь это всё равно дорого.
– Тьфу ты!
Я потащил ее к кассе, прихватив по пути большой батон и две пакета с булочками. Бухнул корзинку на кассу и сказал девушке-кассиру:
– Доброго утра ещё раз!
Девушка даже не ответила, лишь чуть кивнула, и начала вытаскивать продукты из корзинки. Быстренько все пробила и сложила в пакеты. Протянула нам и наконец-то соизволила произнести:
– Доброго дня, приходите ещё.
– Спасибо, обязательно!
Целый день мы просидели на кухне, разогревая уже неизвестно какой по счету чайник.
Теперь о Тане рассказывал я. О горах, о совместных походах. Юлька притащила небольшую шкатулку, битком набитую камушками, разными. Я перебирал их и рассказывал откуда какой. Так уж получилось, что камушки в совместных походах для Тани приносил я, выбирая те, что красивее по моему мнению. Обычай такой, на память…