– Раз так, Ваша Честь, я готов.
– Больше никаких «Ваша Честь», – жестом остановил его Смерть, поднимая с пола и возвращая ему на плечи мантию. – Теперь «Ваша Честь» это ты, точнее, вы. Привыкай…те.
– А вы…?
– У меня теперь другие задачи и цели, – ответил Смерть, поправляя свою теперь уже бывшую мантию на новом владельце то так, то эдак, в поисках лучшего положения. – Но об этом позже. Сначала давай с тобой разберемся.
Закончив с мантией, Смерть предложил Бравусу сесть в кресло, сам плюхнулся на кровать и довольно подробно начал рассказывать, что он конкретно от него хочет, и в меньшей степени – почему.
12
Внимательно выслушав хозяина, слуга подтвердил свое согласие помочь. Когда выяснилось, что именно Смерть ставит на карту, Бравус понял, что уже не имеет морального права все переигрывать и отказываться, пусть внутренне и чувствовал, что изначально соглашался, не столько добровольно, сколько поддавшись на грамотно завуалированную манипуляцию. Все-таки осознание того, кто его на такую манипуляцию вынудил, давало о себе знать. Не в плане вины, виноватым себя Бравус ни коим образом не чувствовал, а по принятии того факта, что инициатива как всегда оказалась безжалостна к инициатору.
К тому же Смерти без его помощи было не обойтись. Ну никак. Что, с одной стороны, Бравусу, конечно же, льстило: высшая степень доверия и все такое, но с другой – навивало грусть: за такую долгую жизнь можно было обзавестись парой-тройкой верных друзей, тогда бы не пришлось тратить столько времени на обычного слугу, в надежде на его адекватность и способность выполнить то, чего от него хотят.
Но, как говориться, чужая душа – потемки. Идти в чулан за фонарем Бравусу не особо хотелось, он вполне понимал, что от него требуется и почему, остальное – лирика. И пусть меры, к которым собирался прибегнуть Смерть, виделись экстраординарными, лишенными смысла они не были, а потому исхитряться с самоотводом, к примеру, «включать дурачка», он не стал. Наоборот, старался как можно более полно проникнуться теми опасениями и страхами, которыми руководствовался хозяин, выстраивая у него голове теорию заговора. Порой из абсолютно бредовых элементов. Однако Бравус понимал, что в данном случае, лучше перебдеть, чем недобдеть, а посему смиренно принял судьбу, уготованную ему Смертью. Плюс все то, что к ней прилагалось… например, одежду.
Любуясь новым отражением в зеркале, Бравус не верил своим глазам:
– Как такое возможно?! Один в один, не отличить.
– Помни, мантия делает тебя «Судьей» только внешне, и тот, кто знает меня получше, в миг раскусит, что ты не я, – предостерег его Смерть. – Однако вот это, – он протянул «близнецу» компактный дугообразный предмет, переливающийся холодным лунным светом, – при необходимости, поможет снять большую часть подозрений.
– Это то, о чем я думаю? – уточнил слуга с волнением в голосе.
– Оно самое, – кивнул хозяин. – Смотри не потеряй.
Бравус охотно схватил артефакт. И тут же вскинул вверх руки. Внутренняя энергия предмета, взяв свое начало в кончиках его пальцев, вмиг распространилась по всему телу и вызвала непроизвольное сокращение мышц. Дугообразная вещица взмыла в воздух.
– Ого! – вскрикнул он от полной неожиданности.
Смерть среагировал молниеносно. Словно хоккейный вратарь, зафиксировавший в ловушке неберущуюся шайбу во время буллита. В его случае, в костлявой руке самую ценную для себя материальную вещь, исключая для нее любые негативные последствия от действия естественных физических законов. Однако напрашивающихся аплодисментов не последовало. Слуга был настолько поражен случившимся, что не обратил внимания ни на чудесное спасение предмета, за который хозяин, не раздумывая, вырвет ему руки и ноги и забьет ими его до смерти, ни на его «кричащее» об этом выражение лица. Лишь по голосу, с которым ему возвращали артефакт, он понял, что повторно ему такое не простится:
– И НЕ СЛОМАЙ!
Госпитализация в планы Бравуса на вечер не входила, а потому он не торопился принимать повторно протянутое на нее «направление». Вместо этого он возбужденно воскликнул:
– Это что сейчас было?!
– Вот и мне интересно узнать, что за мошки совокупляются у тебя в руках?! – укоризненно рыкнул Смерть.
– В смысле, мошки? – обиженно буркнул Бравус. – Меня, вообще-то, только что током шандарахнуло!
– Током? – усомнился Смерть.
– Током! – подтвердил Бравус.
– Странно, – задумчиво протянул Смерть, – должно было быть по-другому. – После чего он призывно вытянул перед собой артефакт: «Давай-ка попробуем еще раз».
Слуга с опаской уставился на источник крайне неприятных и непонятных ощущений:
– Может, позже? Меня что-то подташнивает.
– Меня тоже! Бери, я тебе сказал!
– Ну хорошо-хорошо! – Вздрогнув, Бравус неохотно потянулся к артефакту. Застыл на финальной четверти пути и попросил: «Может, сначала из ваших рук?»
– Как скажешь. – Хозяин схватил его за руку и насильно притянул к себе.
– Ваша Ч-е-е-е-ееееееесть…
– Ничего не понимаю. – Глядя на то, как «колбасит» слугу, словно он действительно схватился за оголенный высоковольтный провод, Смерть дивился тому, что с ним самим при этом ничего подобного не происходит.
– П-о-м-о-г-и-иииииииите… П-о-ж-аааааааааааааалуйста…
Через минуту Смерть ослабил хватку, но не из жалости, а потому что в помещении начал улавливаться запах жареного бекона. Убрав артефакт обратно, во внутренний карман запасной мантии, он невесело констатировал:
– Нда, видимо, придется вернуться к плану «А».
– Какому еще плану «А»? – прохрипел измученный слуга.
– Ты меня все это время не слушал что ли? – возмущенно кинул Смерть, раздеваясь.
Бравус промолчал. Но, когда раздевать стали его, засопротивлялся:
– Ваша Честь, что вы делаете?!
– Мантию тебе свою отдаю.
– Зачем?
– Твоя пришла в негодность, ты разве не видишь?
– Вижу, но раздевать меня для этого зачем?
– А как по-другому?
– Так, что я и сам могу раздеться! – Бравусу наконец-то удалось вырваться из цепких объятий Смерти.
– Действительно, чего это я? – Дополнительно сделав шаг назад, он кинул ему свою мантию. – Извини.
Слуга ее без труда поймал, но переодеваться не спешил. «Голый» вид хозяина вновь вогнал его в ступор. И пусть в первозданном виде он его уже видел, ни тогда, ни сейчас, понимания, почему так происходит, у него не прибавилось. Он догадывался, почему мантия «превращает» их обоих в «Судью», но вот почему «без мантии» Смерть выглядит как обычная душа, которых в последнее время на Небесах развелось как собак нерезаных, вообще не догонял. Ни он сам, ни те, кого он здесь хорошо знал, при расставании с одеждой свой истинный облик не теряли. И это, сцуко, было абсолютно ненормальным!
Пока Бравус размышлял, как бы поделикатнее удовлетворить свое любопытство, Смерть подошел к нему и сам накинул ему на плечи мантию. Момент для расспросов был упущен. Еще и потому, что ему сразу обозначили, что торопятся:
– Пожалуйста, Бравус, хорош тормозить, у меня не так много времени!
– Что?
– Ничего. Во внутренний карман, говорю, не залезай, если не хочешь, чтобы тебя снова шандарахнуло, и начинай уже внимательно меня слушать. Мне нужно рассказать тебе с кем и как себя правильно вести.
– Ой, да это не то чтобы сложно, – усмехнулся слуга.
Хозяин неодобрительно на него посмотрел. Однако для Бравуса это теперь выглядело не так устрашающе. Совсем не устрашающе – безобидная, полупрозрачная субстанция, к тому же ниже его ростом.
– Я давным-давно выучил все ваши повадки, Ваша Честь, – невозмутимо похвалился он. – И уж что-что, а как следует нахамить, я смогу.
– Я смотрю, ты уже начал, да?
– Только если в качестве наглядного примера.
После незначительной паузы Смерть направился к выходу:
– Раз с этим ты справишься, остальное и что передать Клариссе, объясню тебе по дороге.
Бравус устремился за ним.
– Кому? – переспросил он.
– Секретарю Небесного Суда. Уж кто-кто, а она точно по манере поведения раскусит тебя в два счета, так что ей лучше сразу сказать всю правду. К тому же, она всегда поможет.
– Уверены?
– Уверен. Она единственная кому я, помимо тебя, полностью доверяю, так что и ты ей можешь полностью доверять. Понял?
– Понял.
– Тогда в чем сомнения?
– Никаких сомнений, просто решил уточнить. Кстати, почему вы решили, что она меня вот так вот легко раскусит?
Смерть остановился.
– Потому что с ней… с ней… – Он замялся. – В общем, с ней я вел себя чуть иначе, нежели с остальными.
– Ай-я-яй, Ваша Честь, – расплылся в улыбке слуга.
– Ой, Бравус, завали! – фыркнул Смерть, недовольный еще и тем, как нелепо смотрится на нем улыбка, и возобновил шаг. – И веди меня уже в Службу Реинкарнации.
Слуга поспешил за хозяином, по-прежнему широко улыбаясь. Он однозначно дал ему понять, что не намерен развивать эту тему, но почему бы молча не посмущать его своей довольной физиономией.
– И, к твоему сведению, я так глупо никогда не улыбаюсь!
– Как скажите, Ваша Честь, – отозвался Бравус, продолжая радоваться своей проницательности.
За что душа тут же ткнула его в бок:
– Ты чего такой довольный?! Совсем страх потерял?
– Вы такой забавный, когда злитесь, – не придавая этому значения, отозвался Бравус.
– Забавный? – последовал новый тычок.
– Ну да, – с прежней невозмутимостью ответил Бравус и немного ускорился.
– Когда злюсь? – нагнал его очередной тычок.
– Ну да, – перешел на совсем быстрый шаг Бравус.
– Я тебе сейчас покажу забавный!
– Не надо, Ваша Честь, я пошутил! – задорно воскликнул Бравус и, подобрав полы судейской мантии, пустился наутек.
Но не пробежав и десяти метров остановился. Шаги за спиной прекратились, поэтому он обернулся и позвал резко помрачневшего хозяина:
– Ваша Честь…?
– Не называй меня больше так, – отрезал Смерть, не отрывая взгляда от одного из немногочисленных зеркал, висевших в коридоре. – Теперь Ваша Честь это ты, то есть вы. Привыкай…те.
– Ваша Честь… – сделал шаг в его направлении Бравус.
– Ты слышал, что я тебе сказал! – повысил голос Смерть.
– Да, Ваша… Простите… А как мне теперь вас называть?
– Как хочешь.
– Простите?
– Что простите?
– Я вас не понимаю.
– Не понимаешь, как меня называть?
– Да.
– Ну хочешь, можешь называть меня смешным, а хочешь, никчемным.
Сократив разделяющее их расстояние, Бравус по-отечески (в силу того, что в новых реалиях он был на две головы выше) приобнял Смерть в облике души за плечи:
– Зачем вы так, Ваша Честь?
– Не знаю, – словно извиняясь, ответил тот. – Наверное, стресс.
– Если вам станет легче, мне, как и вам, также некомфортно в своем новом образе.
– Да, чтобы свыкнуться с этой мыслью требуется время, – тяжело вздохнул Смерть.
– Которого у нас нет, – напомнил Бравус.
– Которого у нас нет, – задумчиво покачал головой Смерть, после чего в его настроении произошла очередная резкая смена. – Ну что, идем? – довольно весело воскликнул он и устремился на выход. – Хуже-то все равно уже не будет!
Слуга проследовал за ним, очень сильно в этом сомневаясь. Тем не менее личное мнение на этот счет он решил оставить при себе. Ему не хотелось лишний раз ненароком расстроить хозяина, учитывая его эмоциональный дисбаланс. При этом он поймал себя на мысли, что если сейчас на выходе с крыши на них что-нибудь будет падать, например, сейф или рояль, то черта с два он сдвинется с места. Поскольку это будет прекрасным, а главное, быстрым окончанием самого тяжелого и самого нескончаемо длинного дня в его жизни, несмотря на то, что солнце еще даже не достигло зенита. В общем, ему тоже требовалась эмоциональная перезагрузка.
В связи с чем всю дорогу по пути к Службе Реинкарнации Бравус шел молча, слушал все, что до него пытались донести, и кивал.
Смерть же, наоборот, взбодрился. То ли потому, что, оказавшись на улице, подвергся благоприятному воздействию свежего воздуха и первых дружелюбных лучей утреннего солнышка, то ли потому, что взял себя в руки перед последними наставлениями приемнику. Понимая их важность и чувствуя свою ответственность в правильной, не столько передаче, сколько подаче этой информации: и о правилах ведения судопроизводства, и о Ежегодных Собраниях Высших Сил, и о статусе Судьи, а также с кем и в каких он отношениях, как служебных, так и личных. И главное, какая роль во всем этом отводится Клариссе. Каждый блок информации имел свои определенные нюансы, которые порой проще было донести правильной интонацией. Что Смерть и делал – в полголоса, несмотря на то, что улицы в столь ранний час были пустынными. Самые последние инструкции он посвятил совсем уж малозначительным, по мнению слуги, но никак не его самого, деталям, ибо никто не знает, какая информация в какой момент пригодится.
Все так, но Бравус переживал, хватит ли у него свободного места в мозгу. И терпения. Раз не перечить, то хотя бы разложить все услышанное по полочкам. Поскольку до спасительного аншлага из душ, дожидающихся своей очереди на попадание в Чистилище, а также группы сопровождения в виде ангелов, демонов и мрачных жнецов возле здания Небесного Суда, где любые разговоры теряют конфиденциальность, им предстояло еще топать и топать. Благо, фонтан информационного изобилия заткнулся значительно раньше.
Откуда ни возьмись, перед ними вырос судебный пристав. Тот самый, о котором буквально несколько минут назад зашла речь. Косвенно, в контексте того, что нет ничего страшного в том, что их увидят вместе, поскольку в последнее время Судье частенько приходится самостоятельно сопровождать некоторые души на реинкарнацию, не столько в силу загруженности пристава, в чьи обязанности это входит, сколько для того, чтобы проветрить мозги перед очередным заседанием. И в целом Бравус уловил, что бояться этого товарища не стоит. Но его внезапное появление заставило его вздрогнуть.
– Доброе утро, Ваша Честь, – поздоровался пристав. – Что-то вы рановато.
Смерть, в отличие от Бравуса, со своей новой ролью справился мгновенно, и умиротворенно парящая душа никакого интереса у пристава не вызвала. Тогда как реакция Судьи его удивила.
– Ваша Честь, с вами все в порядке? – улыбнулся он.
Смерть, понимая, что пауза затягивается, тихонько пнул растерявшегося Бравуса ногой, очень надеясь, что данное действие останется незамеченным.
Судья перевел взгляд на душу.
Та сделала легкий кивок в сторону пристава с мысленным посылом: «Да твою ж родительницу, Бравус, ты чего творишь?!»
Но Бравус и без того понимал, чего от него хотят, просто никак не мог вспомнить имя пристава. Пытаясь безуспешно извлечь его из забитой под завязку памяти:
«…Сириус… Сифилис… Синтаксис» – Наконец, ему это удалось: «А! Синеус!»
Судья с невозмутимым видом ответил:
– Все в порядке, Синеус. А что?
– Да ничего, – пожал плечами пристав.
Смерть выдохнул.
– А что за душа рядом с вами?
Выдохнул рано. Поскольку этот вопрос прозвучал для него словно гром среди ясного неба. О том, что нет ничего страшного, если их увидят вместе, он Бравусу сказал, а о том, что это касается всех кроме пристава – забыл. Стало быть, о том, что вести себя в таком случае нужно совершенно иначе, тот не в курсе.
Смерти поплохело.
– Эта? – Судья подхватил душу за шиворот и приподнял, как нашкодившего котенка.
Пристав вздрогнул от такого бесцеремонного отношения к бесценной крупице мироздания, равно как и пожалел, что вообще об этом спросил, но кивнул.
– Да шальная какая-то! В парке встретил по дороге сюда. Главное, иду себе никого не трогаю, смотрю – между деревьев что-то скитается, присмотрелся – а там вот – она. Ну, думаю, может, потерял кто. Я по сторонам-то огляделся – никого…
Почувствовав тычок в колено, Бравус интерпретировал это как хороший знак: Смерть просит его закругляться, но главное, что он вышел из полуобморочного состояния.