– Занята немножко. Они с Жан-Клодом на камбузе готовят “помесь рататуя и паэльи”, уже и Марии с Менолли сказали, мол, слишком жирно не будет, за фигуру можно не опасаться, – усмехнулся Кортасар.
– Тогда я туда сам зайду.
– Хорошо. Только ответьте мне на один вопрос, сеньор.
– Конечно, Энрике!
– А зачем для того, чтобы помолиться Мадонне, обязательно ставить свечку? Ведь она услышит вас и так!
– Ну вроде как полагается…
– Вы знаете, наш капеллан часто говорит: “Вера – это естественная потребность души, а религия – опиум для народа”. По-моему, это хорошая шутка – но в то же время и правда.
– Это говорит капеллан? Дааааа, вы тут и правда все… Да какие там “вы”. Мы. Ладно, пойду на камбуз.
***
– О! Сеньор адмирал! А мы тут немножко в процессе.
– Священнодействуйте благословясь, я просто хотел Кончите вопрос задать, можно?
– Конечно!
– Пару минут назад я рассказал Энрике о приказе на передислокацию вашего флота – да-да, вы уже давно флот, а никакая не эскадра – а получил я этот приказ двадцать минут назад. А вы, Кончита, фактически сказали мне об этой передислокации несколько часов назад. Как?
– Я… Я это все немножко чувствую, сеньор.
– Что “это все”?
– Будущее. Неуверенно и неточно, но чувствую.
– Так. И ведь нет ни малейших оснований вам не верить. А еще вы знаете, ребята, я видел фотографии драконов с Лады-Веды. Они там не больше крупного баклана. Ну хорошо, очень крупного. Но “наши”-то размером с человека! А еще по боевой эффективности вы уже “побили все рекорды”, причем включая исторические – вам ли не знать, Жан-Клод. Используя при этом вполне обычную технику, за исключением разве что этого вашего переделанного линкора. Но ведь и без него справлялись как-то. И опять я спрошу – как?
– Мой черед отвечать, – сказал Дюпон, нарезая какую-то ботву, – Мы просто создали новое. Это “новое” сильно из-за своей непривычности.
– И когда новизна пройдет…
– А мы постараемся, чтобы она не проходила! – заявила Кончита.
– Да. Понимаю. Ведь генерал-начштаба и полковник-координатор полетов, крошащие овощи на камбузе, это тоже что-то невероятное. Да.
– Заходите и завтра, сеньор, удивим вас опять! – засмеялся Жан-Клод.
– Завтра зайду обязательно, мы будем в очень далеком прыжке и делать будет решительно нечего. Научу вас готовить рыбу-фиш, ну то есть фаршированную щуку. Если уметь – это вкусно!
– Так что угодно вкусно, если уметь! Правда научите?
– Я же обещал!
– Ловлю на слове, сеньор, – ответил Дюпон, – Ничего не понимаю в еврейской кухне, а научиться хочется, иначе перед Узи как-то неудобно.
– Договорились, генерал!
***
– Хорошо, что я здесь оказался, – начал Лейбович на общей, дождавшись указанного ему Пероном времени, – У нас приказ по флоту: срочная передислокация. Координаты в коммах, срок готовности – позавчера. Шевелимся, ребята. Подробности получите только в гипере, тут еще и секретность.
– А мы что, теперь и официально флот? – спросил фон Эмден.
– Да. Долетались. Но доукомплектование тоже будет.
– А ничего, что у меня дырка размером с автобус? – встрял Алонсо, – И на второй палубе борта хранить можно, а вот летать с нее нельзя? Потому как там воздуха нет и вообще как-то неуютненько?
– Фернандо, мне обещали, что в окрестности пункта назначения будет отбуксирована наша, аргентинская орбитальная верфь класса “Б”, причем новехонькая. Там можно ремонтировать все, кроме линкоров. И даже строить. Не волнуйтесь, там починитесь.
– Сеньор! Позволю себе все же спросить: а верфь буксируют с рабочими вместе? Или просто так?
– Чорт. Чорт. Их же нельзя буксировать с экипажем на борту.
– Именно! А вы сказали, что верфь новая. Да есть ли у нее вообще экипаж?
– Чорт. Каррамба. Я не знаю. Этот момент я, адмирал флота, просто… Да я просто прохлопал, Фернандо, простите меня.
– С кем не бывает, сеньор, но верфь без рабочих – зачем она нужна?
– Вообще не нужна, – заявил обычно молчаливый майор Трехо, – но кто сказал, что рабочих нет?
– А где их взять?
– А кто чинил ваши фрегаты, Зигфрид?
– Точно! Поднимайте парней с поверхности и волоките с нами. За “экстренные командировочные” они полетят куда угодно, – обрадовался Лейбович, – Так и сделаем.
Жизнь шахтера Эмиля Загоруйко и его товарищей собиралась сильно и навсегда измениться, не поставив их об этом в известность. Если кто и знал будущее, то разве что полковник Кончита Дюпон. Но она никому ничего не говорила. У нее с супругом как-то подзатянулся “медовый месяц”, и до русских рабочих ей не было ни малейшего дела. Может и зря. Но что поделать. А сами они не спрашивали – они ведь не знали, что о таком вообще можно спрашивать у кого-то, способного на вопрос, если что, и ответить.
***
“Малый десантник” был изобретением китайцев, никто другой в подобных кораблях не нуждался. Вооруженный и защищенный на уровне британского легкого крейсера он, тем не менее, крейсером не являлся. Он нес четыре десантных бота и был предназначен для высадки групп спецназа на планеты, где не ожидалось серьезного сопротивления – ну или и вовсе никакого не ожидалось, как сейчас на НюМалмё. Капитан корабля Сунь-Сао прекрасно понимал, что командование пребывает в непонятках: планета с радиоактивной поверхностью и мизерным населением не могла представлять никакого интереса. И если его туда послали – это, скорее всего, какая-то “превентивная мера”. А вот какая именно и для “превенции” чего – ему не сказали, но приказ есть приказ. Уже на подлете, выйдя из гипера, он заметил какое-то подозрительное шевеление в поясе, не могущее быть активностью местных, ведь их было слишком мало. Но никто не обратил на него внимания, и Сунь-Сао продолжил выполнение задачи. Кто-то втихушку добывает в шведской системе ценное сырье, пока сами шведы не видят? Да и пожалуйста, его это не интересует. Сбросить модули, дождаться рапорта о выполнении приказа (какой приказ получил десант ему, как всегда, не сообщили), поднять парней обратно – и домой. Причем не просто домой, в отпуск. Селедку ловить. Сунь-Сао очень любил выходить в море на простой лодке и ловить селедку. А вот летать на чужие планеты – не любил. Но это было его работой.
– Орбита два-ноль. Боты вышли.
– Переходите на двенадцать-ноль. Теперь нам остается только ждать.
– Принято!
– Ли Хун, вы в порядке? – обратился он к командиру десантников.
– Да, капитан, все штатно. ПКО нет. Просто идем на посадку.
– Хорошо. Дайте знать, когда вас забирать.
– Конечно, обязательно!
– Вверх, вверх! Уходим! Зенитный залп! Одиннадцать-два, не двенадцать-ноль!
– Принято. Но капитан…
– Что?
– Это какая-то флюктуация озонового слоя. По нам никто не стрелял.
– Точно?
– Точно, – ответил вахтенный навигатор, – Не стрелял никто. Какие-то вспышки на границе атмосферы, но это явно природный эффект, пусков-то не было, я бы заметил.
– Хорошо, – выдохнул Сунь-Сао, – хорошо. Мы уже “наверху”?
– Одиннадцать-два, как вы и сказали.
– Все, тогда просто ждем десант. Забираем – и домой.
– Принято! Корабль уже готов к приему ботов.
***
Остров содрогнулся, и со свода пещеры на головы ее обитателей посыпались мелкие камешки, изрядно напугав немногочисленных мамаш, катающих свое потомство в колясках. Ничего крупного и тяжелого, впрочем, “с потолка” не упало.
– Интересно, как они умудрились подорвать чуть ли не четверть мин одновременно? – спросил Бо Ларссон.
– Не знаю, Бо, – ответил Андерс, – Но если бы этих мин не было… Ты правильно придумал. Только теперь нам надо взять оружие и пойти “наверх”.
– Да, ты прав. Пойдем.
На поверхности острова “лунный пейзаж” (а, кстати, что это за “лун”, или “луна”, где такой пейзаж? Выглядит-то гаденько, – подумал Андерс) был “расцвечен” обломками десантного модуля и перекрученными и переломанными телами в очень тяжелых пауэрсьютах, которые своим владельцам, тем не менее, не помогли.
– Нифига себе ты мины ставил! – сказал Бо.
– Гравитация пополам с плазмой, – ответил Андерс, – может еще Олаф чего добавил. Знаешь, что обидно? “Пешком” они могли проскользнуть. Ну хоть кто-то. Но они посадили модуль прямо на минное поле. И тут шансов уже не было.
– Тебе обидно? Тебе их жаль?
– Так дураки же. Конечно жаль. А еще больше я жалею – нас.
– Они столкнулись с сопротивлением и теперь не отвяжутся?
– Теперь точно не отвяжутся. А японцы и аргентинцы – где они? Пока не наблюдаю.
– Говорят, уже летят, Андерс.
– Поверю когда увижу. Пойдем вниз, здесь живых нет.
– Есть! – послышался слабый голос. Шведы сняли свои охотничьи рэйлганы с предохранителей.
– Кто такой, и вообще где ты? – спросил Бо, – Я руководитель колонии и вправе взять тебя в плен!
– Здесь я, здесь. Правда в плен уже поздно. Вообще все поздно.
Только теперь Бо и Андерс увидели какой-то “ошметок пауэрсьюта”, который с ними разговаривал.
– Кто такой? – повторил вопрос Бо.
– Меня зовут Ли Хун. Капитан десанта Ли Хун. Вы передадите весть моим родным?
– Да. Но тебе ведь нужно в госпиталь!
– Нет. У меня разгерметизация, тяжелое поражение радиацией, да и ног уже ни разу нет! Пристрелите меня наконец, я не могу больше!
– Но так тоже нельзя, – начал Бо.
Андерс же поднял рэйлган и прострелил Ли Хуну голову.
– Ты что?! – ужаснулся Бо.
– Бо, если со мной случится подобное, я очень надеюсь, что ты сделаешь то же самое. Очень надеюсь и прошу тебя об этом.
– Я… А ведь да, Андерс. Да. Я обещаю тебе.
– Спасибо, друг. А мины на участке надо бы возобновить. Пошли Олафа, он хорошо справляется.
– Пошлю. Но ты стал каким-то чужим, Андерс.
– Будь проклята война. Будь она проклята, Бо.
– Да, дружище, будь она проклята. Пойдем вниз.
***
– Четыре “красных”.
– Вы уверены? – переспросил Сунь-Сао, хотя и сам прекрасно видел телеметрию.
– Да. Живых нет. Ни одного. Последним умер командир, Ли Хун.
– Но тоже умер?
– Однозначно. Застрелен.
– То есть не только мины, но и войска обороны?
– А кто бы иначе его застрелил? А его именно застрелили.
– Понятно. Уходим отсюда. И попытаемся… Ну хотя бы по этим “старателям” в поясе надо отстреляться!
– Есть! Готовы!
Никаких “старателей” в поясе НюМальмё не было, а был шведский стройбат, монтировавший торпедные платформы. Не надеясь на союзников, они хотели встретить неизбежное вторжение хотя бы так. Беда была в том, что любое “чужое проникновение” эти платформы воспринимали как повод для пуска – а с другой стороны, дистанция обнаружения у них была небольшой. И когда корабль Сунь-Сао прошел вблизи от пояса, в надежде кого-то “пощипать”, отреагировало большинство платформ, обрекая стройбат на повторение уже проделанной работы, а вот китайский “малый десантник” – просто обрекая.
Его системы защиты могли отклонить до пятидесяти торпед. Только вот выпущено-то по нему было восемьдесят, если не больше.
– Фрагментация, – услышал из комма Бо Ларссон.
– И они тоже? – спросил Андерс Линдблад.
– Да, и они, – Бо налил им еще аквавита, – Пусть мироздание будет к ним благосклонно. Но они сами напали на нас.
– Теперь на нас нападут по-настоящему.
– Андерс, мне только что сообщили: аргентинский флот уже в прыжке. Пара суток – и они здесь.
– Флот? Ты же говорил про эскадру?
– Они немножко подросли. Но ведь это нам на руку!
– Но флот… Это ведь значит – и линкор, хотя бы один?
– Так он у них и есть! Скажу тебе по секрету, он называется “Трясогузка”.
– Погоди, но по недавно обновленной общей спецификации “Трясогузка” – это какой-то “супертяжелый истребитель”?
– Нет, Андерс. Хрень это все. Это линкор. Калибр двести пятьдесят, броня, все дела. Да, говорят, что там конструктив какой-то стремный, но, тем не менее, это именно линкор.
– А китайцы сейчас тоже пошлют сюда флот.
– Да. Но они еще не знают, кого отправили им противодействовать. Так что нам тут будет весело.
– Тогда, пока мы тут бухаем, надо отправить Олафа и других парней ставить мины взамен “использованных”.
– Окстись, пьянь! Олаф уже “наверху”! С целой командой энергичных юнцов, – засмеялся Ларссон.
– Ой. Прости. Я и не заметил.
– Давай еще по единой и пойдем ужинать и спать, Андерс. Пусть молодые поработают.
– Пойдем, Бо!
***
– Задача: полный контроль системы. Объект охраны: единственная обитаемая планета. Приоритет: высший.
– Высший приоритет для не нашей планеты?
– Там нашли кристаллы, Мигель. Те самые. И Аргентина “в концессии”.
– Хорошо, а вероятность атаки?
– Сто процентов. А на самом деле, двести. Я не верю, что эту тайну удастся сохранить.
– И это при небоеспособном мне! – сказал Алонсо, – Это подстава какая-то!
– Нет вариантов, Фернандо, – ответил Лейбович, – Никаких. Аргентинский флот, точнее, его остатки, “размазан” по границе с Китаем, а шведский… Он, для начала, вообще пока не существует. То есть теперь-то они его построят, но время – сам понимаешь.
– То есть нами просто решили “заткнуть дырку”? – грустно спросил майор Трехо.
– Нет, не так, – ответил мечтательно уставившийся куда-то в переборку фон Эмден, – Не так, дружище. Дело в том, что никакого “решения вопроса” у них не предвидится, и потому позвали нас. Ведь только мы можем решать нерешаемые вопросы.
– А если и мы не справимся?
– А мы что, не справимся? Камрад, мы ведь даже еще не попытались. А уж тебе-то, с твоей группой, вообще не получившей повреждений в последних стычках, и совсем грех жаловаться. О чем ты беспокоишься? Летай да стреляй, желательно метко, и будет тебе через то счастье!
– Слушай, Зиг, может возьмешь нас “в компанию”, если такой оптимист?
– Да запросто! И у тебя, и у меня фрегаты, просто у тебя – немножко толстые. Только один момент: согласен быть “отдельной группой” под своим же командованием?
– А будто я сейчас не это самое!
– Тогда вообще не вопрос. Надо только с Жан-Клодом согласовать, но это формальность.
– Будучи начальником штаба, – сказал на общей Дюпон, – Подтверждаю переподчинение и все такое прочее. Надеюсь, что все довольны. Натаниэль, Зигфрид, подтверждаете?
– Си, сеньор!
– Зашибись. Конец связи.
– Офонареть. Никогда бы не подумал, что на флоте, и вообще в армии, вопросы могут решаться так быстро.
– Так мы и не на флоте, – заметил Жан Грандье.
– А где же мы?! – удивился Натаниэль Трехо.
– Потом поймешь, Нат! – засмеялся Жан, – Пока пойди вон направляющие рэйлганов отполируй!
– Да они у меня вроде и так в порядке.
– А у меня вся команда их третий день драит. Уже как в зеркало смотреться можно.
– Зачем до такой степени, Жан?!
– Абсолютно незачем, ты прав. Но зато никому не скучно, а это ведь тоже важно. Целое соревнование на крейсере – кто отполирует рэйлган до максимального коэффициента светоотражения. Как-то раз вахта Ферье добилась восьмидесяти процентов.
– Ну вы даете, парни! Восемьдесят процентов светоотражения у направляющих? Круто! Жаль только, что первый же выстрел сведет на нет все усилия.
– Так в этом же и смысл, Нат! Будь оно не так – дальше для команды не было бы работы.
– Интересно служить на крейсере, да.
– Не завидуй. Нечему.
– Хотел бы я посмотреть на эту твою “вахту Ферье”, Жан! Небось крутые ребята.
– Это запросто, на первой же стоянке, но боюсь, Нат, у тебя не получится.
– Что не получится?
– На вахту посмотреть. Видишь ли, вахтенный командир, старший лейтенант Люси Ферье – она девушка, прямо скажем, хммм, с очевидными достоинствами. И когда ты ее увидишь – сомневаюсь, что начнешь рассматривать всех остальных.
– Да ну тебя, камрад!
– Я же шучу, Нат!
– Капитан Грандье, – спросил адмирал Рождественский, – А каким составом вы полируете направляющие? Мне идея понравилась.
***
– Ваше величество, меня крайне беспокоит активность САСШ. Считаю, что это должно беспокоить и вас.
– Вы серьезно, князь? – Вадим Шестой откинулся в кресле.
– Абсолютно серьезно, к сожалению. Сначала они пытались воздействовать на нашу часть галактики силами британцев, но им не удалось.
– Именно, – перебил царь, – Они решили с разных сторон надавить на аргентинцев, но те всем утерли нос, насколько мне известно. И не без нашего участия. Разве не так, князь?
– Так. Но они не отступились. И теперь практически открыто финансируют любых экстремистов и революционеров, которых только могут найти. А вот подобных больше всего как раз у нас, а не в Аргентине. Именно мы – следующая мишень, даже если это произошло случайно, а не намеренно.