«Надо будет завтра ее поблагодарить», подумал юноша, мысленно набросив девушке еще несколько очков в колонку с плюсом.
Пропустив проехавший пикап, Дин перешел узкую асфальтированную дорогу и уже через минуту поднялся на крыльцо нового родного дома, арендованного местной строительной фирмой специально для семьи Дэннинг.
Несмотря на все привилегии, фирма, где работал отец, не учла состав семьи, снабдив ее только двумя наборами ключей. Кто же, в конце концов, остался крайним? Конечно же, сын!
Все было так, как он и опасался дверь закрыта и матери, «отчаянно беспокоившейся о сыне и с волнением его ожидающей», дома не наблюдалось.
Все еще прибывая в легкой эйфории от точного, пройденного от остановки, пути, Дин положил учебники рядом с цветочной кадкой, где торчало несколько засохших стебельков, и сел на ступени, пытаясь развлечься очередной фантазией, с главным персонажем мулаткой. Собственно говоря, картинки в голове не складывались. На людях с ней он выглядел вызывающе, в помещении затемненного ресторана она казалась расплывчата. Где же еще? Куда поместить подобную экзотику? Зельда что-то говорила про озеро Гусиное нет Утиное озеро. В жаркий, как сегодня, день положить ее темное тело на белый песок? О, да! И Дин явно представил себе мулатку с уже довольно позабытыми чертами почти неузнаваемого лица. Впрочем, это уже и не Зельда. Это какая-то Рианна6, с длинными ногами, вытянутыми на берегу моря, в откровенном купальнике и с капельками на животе. И Дин лежит с ней рядом в мокрых плавках, переворачивается набок, дотрагивается, а она ласково говорит ему «привет».
Привет! услышал Дин и будто очнулся от навеянного сна, не сразу понимая, где он и кто перед ним.
Привет, мам, ответил он, различив, наконец, худощавый силуэт родного человека. Где ты была?
У соседки. Прости, она меня задержала.
«Конечно же, она! мысленно пронеслось у юноши. Ты никогда не виновата!»
Ну, как прошел день? продолжала мать, слегка погладив сына по голове, как вернувшегося с гулянки любимого котенка.
Все как обычно, не беспокойся.
С кем-нибудь уже познакомился?
Конечно.
И?
Что и? Первый день! фыркнул Дин. Мам, какие тут могут быть «и»?
Почему ты такой раздраженный, я же извинилась!? удивленно выпалила мать. Ты так долго меня ждал?
Минут десять, смягчился Дин, пытаясь выжать улыбку, получившуюся чересчур натянутой и неестественной.
Значит, есть сильно хочешь. Мужчины почему-то всегда ведут себя очень грубо, когда есть хотят.
А женщины разве нет?
Ну, мы многое стерпим и виду не покажем.
Да уж, это точно. Порою невозможно догадаться, что вы на самом деле чувствуете, думаете, или хотите, проворчал сын.
Ох, ох, ох, передразнила мать. Какие речи!
Дверь открылась, и Дин сразу же пошел наверх к себе в комнату, чтобы переодеться и избавиться от ненавистной яркой белой рубашки, так как презирал излишний лоск в любом его проявлении.
Не задерживайся там, и руки вымыть не забудь! раздался позади повелительный женский голос.
В темно-зеленой футболке, тертых джинсах и кроссовках с липучками вместо шнурков, Дин появился на кухне и, не отвлекаясь на пустые разговоры, быстро проглотил поданный обед из первого и второго, залпом опорожнил стакан с ананасовым соком, затем сложил тарелки пирамидой и отнес в раковину. А мать в это время только заканчивала с супом.
Ты была в магазине? полюбопытствовал Дин.
Женщина неохотно кивнула, будто выходя из какого-то загадочного раздумья, и медленно проговорила:
В холодильнике есть мороженое, хочешь?
На сей раз кивнул юноша, только бодрее. Он мигом раскрыл холодильник и разочарованно причмокнул:
Большое ведерко
Съешь до половины, остальное оставишь нам с папой, ответила мать. Сама не знаю, почему я такое купила.
Пока ем, оно растает.
А я его снова заморожу.
Последняя фраза матери убедила сына подцепить ногтями крышку и сдернуть ее словно маску с показавшейся за ней бледной рожицы, расписанной клубничными разводами по образу индейского камуфляжа. Ткнув десертной ложкой промеж привидевшихся глаз, Дин вышел на крыльцо и вернулся с забытыми там учебниками.
На улице слишком жарко, пойду к себе, бросил он и, получив еще более затяжной материнский кивок, ловко вбежал по ступеням на второй этаж.
Комната Дина, или как ее называли родители детская комната, больше напоминала едва обжитую туристами палатку. Стопки связанных книг, еще не расставленных на не прибитые полки; кипы белья и одежды, не уложенные в шкаф; не повешенные на стену плакаты любимых рок-групп, редко уже прослушиваемых в виду заезженности; коробка из-под маленького телевизора, набитая игрушками, к которым их хозяин уже вряд ли когда-нибудь притронется; коллекция немного поломанных в дороге самолетиков, приготовленных накануне для ремонта; ищущие место стулья, и стол, нашедший таковое у стены, напротив окна. Надо отметить, что упомянутый стол (как и остальная крупная мебель) предоставлялся в аренду вместе с жилплощадью и его новый, хоть и временный, владелец даже брезговал до него дотрагиваться. Ему также не хотелось засовывать в провонявший чужим запахом шкаф свою одежду и особенно спать на кровати с неизвестным прошлым, пока его комната не подверглась тщательной уборке. Брезгливость Дин унаследовал от матери, которая, в первый же день их заселения в этот дом, сразу взялась за дело. Терла, мыла, чистила с таким яростным усердием, что даже самый дотошный криминалист, после подобной дезинфекции, уже не отыскал бы ни единого отпечатка пальца предыдущих жильцов.
После просторных комнат квартиры Портленда, этот дом казался весьма скромным. Он не был ни старым, ни новым, ни большим, ни маленьким, не отдавал викторианством, но и до модерна недобирал. Дом как дом, таких было множество в этом городке.
Заглянув в домашнее задание и сверив расписание уроков на завтрашний день, Дин успокоился, не обнаружив повторения предметов. Ученикам, конечно же, что-нибудь задавали, но это его, по правде сказать, не касалось ни чем. Вряд ли Хобб или Зельда могли таскать с собою задания на отсутствующие в этот день уроки. Дин новичок, он только что приехал, с него и взятки гладки.
Тогда, абсолютно и полностью расслабившись, юноша откинулся на стуле и, включив компьютер, принялся ковырять ложечкой мороженое. Кликнув на значок Интернета, Дин открыл страницу браузера и временно оставил, отвлекшись на свои фотографии, сохраненные копиями в папке. Он, мать, ребята из школы Портленда, соседи по этажу, снова он, снова мать, редкое фото отца, опять он, опять мать, оба вместе, еще более редкая они втроем, мать, он, он, он мать, мать вновь отец (о, как его оказывается много!), две смазливые девочки из Макдоналдса, ретривер бывшего друга Шона по кличке Кипер, сам Шон, теперь вдвоем с Дином, уже втроем с каким-то пацаном знакомым Шона, теперь вчетвером с двумя девчонками, одна из которых сестра Шона и все по кругу он, мать, ребята из школы, соседи
Дин почувствовал комок в горле и, резким нажатием мышки, свернул папку. Таращась на заставку монитора, с изображением мотоцикла, он задумался о покинутом друге, пути с которым вряд ли еще когда-нибудь пересекутся. Шон прошлое, как и все, кого он видел на фото, кроме, конечно, родителей. Да, хороший был пацан! Никакому весельчаку Хоббу его и наполовину не заменить. Одно скверно, расставание прошло как-то быстро, холодно и сжато. Дин сказал напоследок Шону, что предчувствовал отъезд из-за проклятой отцовской работы. Шон тогда очень обиделся и Дин прекрасно понял по его реакции, что между ними в ту секунду произошел разрыв.
Но что он мог сделать? Скайп7, телефон, тупые письма на Е-мэйл? Ну, уж нет! Юность требует контакта физического, а так лишь изводить себя. Да и о чем они могут говорить, находясь друг от друга за тысячу километров? Ну, новости расскажут, ну обсудят общие интересы, ну поделятся проблемами, помощь в которых ограничиться лишь моральной поддержкой, да бездейственными советами. А потом эти виртуальные встречи сократятся до одного раза в месяц и вовсе минимизируются до постного, форматного поздравления в Фэйсбуке8 с Рождеством или днем Благодарения. Никому это было не нужно. Уходя уходи, забывая забудь! С друзьями детства частенько так происходит, стоит им лишь на мгновение исчезнуть с поля зрения. Им проще найти замену, потому что детская или юношеская дружба меньше ценится. Да и вообще молодежь, еще с не надломанным доверием к людям, легче сходится, нежели особи постарше. Дин, терявший товарищей и ранее, хорошо это знал. А что об этом думал Шон, он уже никогда его не спросит. Дин ведь даже страницу свою удалил из социальной сети, где они общались с бывшим другом и одноклассниками, чтобы никому ничего не объяснять, так как считал, что не должен извиняться за то, в чем виноватым не был.
Тоска и затворничество в компании электронной машины, в тесной коморке под названием «детская» так закончится этот день. Час на «Ю-туб»9, два на комментирование форума, три на занудную онлайн игру, из которой его сможет вытянуть за уши лишь вернувшийся с работы отец. И с красными от напряжения глазами сын спустится на ужин, после которого, быть может, будет просмотр кинофильма в обществе родителей. А затем Дина отправят спать. И вот, сытым и уставшим, он заберется на чужую кровать, долго будет смотреть в незнакомое окно, в которое увидит лишь кусочек всегда родного звездного неба, вспомнит о бабушке, долго будет думать, представляя, что было, а больше то, чего не было, и провалится, наконец, в глубокий, но болезненный сон.
Глава 4
Заканчивай, если не хочешь топать на автобусную остановку, предупредил отец, выходя из кухни, где завтракал Дин.
Даже не смотря на то, что сын быстренько проглотил омлет и залпом осушил стакан апельсинового сока, его все-таки успел застать автомобильный гудок. Радуясь освобождению от прощального поцелуя матери, скорее ретуального, чем эмоционального, Дин молча сцапал приготовленные учебники и выбежал на улицу, где ожидал отцовский «Джип Патриот».
Ну, как тебе новая школа? поинтересовался водитель, когда пассажир очутился в салоне.
Ты вчера уже спрашивал об этом.
Да? Не помню. В голове такая пицца, все перемешали и зажарили без моего ведома. Попробуй, разберись, где сыр, где помидор.
Дин с пренебрежением взглянул на отцовский профиль вполне правильный, с чуть выдающимся острым подбородком и впалой шершавой щекой но ничего не сказал.
Автомобиль двинулся и, выкатив на дорогу, сразу же принялся набирать скорость. Было заметно, что отец спешит.
Вчера не заплутал? снова полюбопытствовал мужчина. Или я и об этом тебя спрашивал?
Нет и нет. Мне подсказали одноклассники, успокоил Дин.
Гм, я-то думал, что подростки сейчас поголовно на личном транспорте передвигаются, а видишь, оказывается им удобнее
Чтобы ты меня не подвозил.
А что, уже дразнят? с ухмылкой бросил собеседник, на мгновение, повернувшись лицом.
Кто ж меня сейчас увидит, полседьмого утра?
Лицо отца вновь приняло серьезное выражение, и он замолчал на какое-то время, пока автомобиль не выбрался на шоссе и не вскарабкался на уже известную петлю, опоясывающую долину.
Не гони, посоветовал Дин.
Боишься полетать над оврагом?
Нет, боюсь быть размазанным о скалу.
Отец хихикнул, но скорости не сбавил.
Через пять минут дорога выровнялась и живописной змейкой потянулась среди деревьев, мимо бензоколонки и охотничьего магазина, мимо редко попадавших под внимание заросших «пряничных» домиков местных старожил. Скоро показалась парковка и высоченные сосны, росшие у школы.
Слегка ослабив педаль акселератора перед знаком «дети», водитель джипа притормозил совсем и торопливо пожелал сыну удачи.
Осторожнее на дороге! парировал Дин, вылезая наружу.
Машина умчалась. Тишина. Утренняя прохлада бороздила по голым рукам, выбивая из кожи мурашки, словно от заразы сыпь. Дин поежился, вспомнив вчерашнюю жару, но теплее ему не стало.
Постояв немного на обочине, он не спеша побрел на школьный двор, и желтое старинное трехэтажное здание с белыми колоннами встретило его довольно мрачно. Юноша прошел вдоль парковки, где находилось три автомобиля прибывших ранее учителей, миновал клумбы и сел на лавочку, зевая от скуки и сна, прерванного будильником.
«Статист из семьи неудачников, думал Дин, пиная кроссовком сосновую шишку. Мне бы «Мустанг», как у Макса, кожаную куртку индейца Лестера с символикой Коршунов, фигуру и смелость Свена. Вот таким бы я приехал в эту школу сейчас! Вчерашний день не в счет, кто вначале не умирал от скромности в парадной рубашке, пытаясь произвести впечатление больше на учителей, чем на класс? И вместо тихих шагов раздалось бы рычание V8, и визг покрышек на парковке заставил бы прибывшую троицу высунуться из окна учительской. Впрочем, зачем бы я сунулся сюда без десяти семь? Я бы не спеша позавтракал, дождался бы половины восьмого и, без пятнадцати минут, плавно и важно свернул бы с дороги без упомянутых: рычания и визга, потому, что все это дешевая рисовка. А двор был бы усеян учащимися, и Сондра с Николь, соревнуясь друг с другом в красоте и опрятности, спорили бы на этой лавочке в окружении школьной команды по футболу. И вот он я! В черной куртке, с зачесанными назад набриолиненными волосами, с отменными бицепсами, вольным взглядом и надменной улыбкой. Подарок, а не парень! Бери, да кушай! Однако ж нет. Никто не смеет подойти, и лишь Сондра и Николь, стирая на мне глаза, продолжили бы спорить за право первенства. И я, быть может, снизошел бы до знакомства с ними. С ними обеими. Чтобы, заигрывая с Николь, всегда держать Сондру в напряжении».
Кратко раздался гудок клаксона. Дин обернулся и увидел въезжающий на парковку двуцветный потертый «Бьюик Скайларк», показавшийся очень знакомым. Ну, конечно же! Это было четырехместное купе Свена Фишера, и он просигналил именно ему. Ведь никого вокруг.
«Вот за рулем, а тоже рано и непонятно зачем», мысленно произнес Дин, наблюдая, как Свен запирает двери, и взглядом будто вымеряет расстояние для выезда.
Через пару минут он подошел к лавочке и пожал однокласснику руку.
Решился все же попробовать? начал Свен, складывая руки на широкой грудной клетке.
Попробовать что? не понял юноша.
Футбол. Первый урок фотография, а для команды тренировка. Не на фотографию же ты приперся в такую-то рань? Это я пока переоденусь, пока разомнусь
Черт возьми, разочарованно выдохнул Дин. Я совсем забыл, какие первые уроки.
Ну, здрасти! Свен захохотал и хлопнул новичка по плечу. Я не заставляю тебя, просто посидишь, поглядишь. Можешь даже с тренером переговорить. Бьюсь об заклад, он убедит тебя в правильности выбора!
Ты хочешь, чтобы я вступил в вашу команду?
Почему бы и нет. Мы рады всем желающим. Подкачаться тебе бы не помешало, но это ничего, ты не слабак, это видно, а остальное доберешь со временем в спортзале. Ну, как?
«Вот влопался!», подумал Дин, сильно прикусив нижнюю губу чуть ли не до крови.
Если только осмотреться невнятно ответил он.
Ну, пойдем тогда. Пока никого нет, я проведу тебя в раздевалку, все покажу, потом понаблюдаешь за игрой и решишь.
Но только не дави, пожалуйста, я этого не люблю.
Ну что ты! Созреешь скажешь.
Дин поднялся, и они вошли в здание школы, где, запихнув учебники в шкафчики, спустились в цокольный этаж, куда Свен сам отпер дверь.
Тебе доверяют ключ?
Ага. Я у тренера на хорошем счету. Идем за мной. Тут всякое барахло, спортивная атрибутика и тому подобный хлам, рассказывал Свен, шагая вперед и отрывисто жестикулируя. Вон, впереди, в конце коридора, двери спортзала, налево мужская раздевалка и душ, направо женская, в душ которой не пускают. Он снова захохотал. Эта дверка в кладовую уборщика, чуть дальше, за поворотом, выход на площадку.
Неплохо, соврал Дин, на самом деле не находя здесь ничего хорошего.
Самое прикольное, когда тренировка совпадает с теннисом. Как тебе вчерашняя литература?
Ты про миссис Грейсмит?
А про кого же еще! Свен засмеялся в третий раз. Это с ее легкой руки появился кружок тенниса. Представляешь, как она выглядит в короткой юбке да еще в компании трех-пяти девочек! Корт прилегает к игровому полю, так что, какая уж тут на хрен тренировка получается, сам смекай! Кстати, она не миссис, а мисс.
Гм, фыркнул Дин, не найдя для показа реакции на это, вроде бы радостное известие, звука лучше. А Сондра
Свен замедлил шаг и остановился перед дверью раздевалки, не решаясь ее распахнуть.