Она загадочно улыбнулась и обратилась ко мне:
А вы это тоже читали?
Алина показала мне стихи своего отца, и я кивнул ей головой.
Она опять улыбнулась и спросила:
И, как они вам?
А тебе? Ответил я вопросом.
Я схитрил и, довольный приемом, наблюдал за Алиной, как она отыскивала строчки из стихотворения отца, чтобы прочитать их мне.
Поводив своим пальчиком по строчкам, она сказала:
Вот это выражение о вечности?..
Она вдруг замолчала и, подумав, призналась:
Только мне сейчас кажется, что я все уже поняла
Тебе не кажется, поспешил вставить я и спросил:
А, что ты делаешь в этой машине?
Я вернулась за кленовым листом, я забыла его в кафе.
Он у меня, не беспокойся, а эта женщина кто такая?
Алина?
Ее звать Алина? Переспросил я. Она твоя мама или сестра?
Нет, не мама и не сестра. А кто она, я пока не знаю. Но она обещала мне объяснить. Сейчас она вернется, и мы с вами все узнаем
Алина посмотрела на меня и, слегка ухмыльнувшись, заявила:
А я думала это ваша жена или подружка она такая красивая!
Ну, да, ответил я и задумчиво добавил, очень красивая!
Я хотел было продолжить тему о незнакомке, но в окно машины кто-то постучал, и я открыл дверцу автомобиля.
В салон вместе с ветерком ворвался солнечный свет, и я не сразу разглядел лицо мужчины, который знакомым голосом спросил:
У тебя, Витя, все в порядке?
Я потер глаза и увидел перед собой Павла Петровича.
Да, ты никак спишь?
Я огляделся и, находя себя в своей «Тойоте», ответил:
Похоже, что да. А ты откуда взялся?
Мимо проходил. Пошутил Петрович и добавил:
Время три часа!.. Мы же с тобой договаривались, не помнишь?
Ах, да! А, где лимузин?
Какой лимузин, Витя? Просыпайся.
Не уже ли мне все приснилось? Досадно. Произнес я и, тяжело вздохнув вышел из машины.
Ты с Алиной-то встречался? Поинтересовался Петрович, и опять пошутил, или все проспал?..
Да, хватит тебе, Паша, подкалывать! Встречался я и разговаривал с ней, пошли лучше в кафе, там и поговорим за чашечкой кофе.
А кофе с коньяком, Виктор Иванович? Дурачился Петрович.
Со сливками! Пошли уже, а то ноги занемели
Ну, пошли! Согласился Петрович, и мы покинули парковку.
* * *
Сегодня ночью мне долго не удавалось заснуть. Я то и дело подходил к письменному столу, курил, записывал интересные мысли и включал компьютер. Я прокручивал заново, полученные видеозаписи с автомобильного регистратора, и снова ложился в постель, мучая себя предположениями и догадками. Я не мог поверить, что лимузин, незнакомка и Алина в салоне автомобиля были просто сном.
А куда тогда девался кленовый лист, который лежал у меня в машине на заднем сидении? Задавался я вопросом. Его, что забрала Алина? А может незнакомка, когда я сидел в лимузине?
Я опять подошел к монитору и спросил:
А был ли лимузин?
Запись с видеорегистратора не давала такой информации, хотя, перегородивший мне дорогу автомобиль, был в поле зрения объектива. Я видел шумную компанию молодых людей, видел Алину среди них, видел, как она, прощаясь, помахала мне рукой. Потом экран вдруг наполнился желтым светом и только через полчаса появилась картинка и я увидел приближающуюся фигуру Петровича.
Что опять лист упал на лобовое стекло? И снова закрыл обзор объективу? Странно все получается! Заключил я и подошел к окну.
За мокрым стеклом я увидел двор, освещенный неоновыми светильниками и фонарями. Тут же на небольшой стоянке я заметил и свой автомобиль, стоящий в ровном ряду припаркованных машин. Уже была глубокая ночь и в домах давно погасили освещение, от этого верхние этажи зданий растворялись в темноте черного неба.
Пора спать! Заключил я и вернулся в постель.
На стене ровно тикали часы, отсчитывая минуты, по подоконнику громко стучали капли дождя, а я плавно проваливался в дрему.
Засыпая я прошептал:
Как же все любопытно и интересно в этом мире!..
Глава 5.
Я гулял по осеннему скверу и наблюдал, как быстро природа меняли свой облик. Совсем недавно зеленый и раскидистый клен, уже стоял желтым, хотя и не спешил сбрасывать с себя красивое убранство, осина и тополь, наоборот, как-то быстро оголялись, забрасывая аллеи сквера еще не пожелтевшей листвой. Береза стояла зеленой, но ее ветки уже не казались такими гибкими, как летом, они как-то осторожно раскачивались под напором ветра, стараясь удержать свое хрупкое убранство. Вечнозеленые ели замерли в ожидании холодов, а рябина, не замечая непогоды, выставляла свои алые грозди на показ. Трава и кусты сникли и потемнели, придавая своей листве необычно мрачные цвета, будто маскируясь под осенние холода и сырость. Кое-где на клумбах еще попадались запоздалые цветы; белые и розовые астры, яркие бархатцы и даже некрупные хризантемы пытались украсить осенний пейзаж. Но они уже не давали былого аромата, и без бабочек, пчел и насекомых, они только напоминали о прошедшем лете.
Когда из-за туч выглянуло солнце, мокрый асфальт заблестел под его лучами, а капельки влаги засверкали на мокрых ветках растений.
Я окинул взглядом посвежевший сквер и заметил, как на противоположенной стороне аллеи, у большого дуба, расположился раскидистый куст с красной листвой. На солнце он переливался перламутром, меняя свой цвет от алого до темно-бордового. Я удивился его необычной окраске и подошел к нему ближе. Растение, будто почувствовав мое любопытство, еще сильнее закачало ветвями и оросила меня ароматной влагой. Откуда-то издалека донеслись легкие звуки музыки, а за моей спиной вдруг раздался голос ребенка.
Я оглянулся и заметил, как маленькая девочка лет пяти, а то и того меньше, прутикам безуспешно пыталась выловить кленовый лист из большой лужи. Она трогала его веточкой, а он, поднимая свои края от водяной глади, использовал свои резные края, как парус, и продвигался дальше на середину дождевого озера, используя напоры ветра.
Ну, куда ты плывешь? Возмущался ребенок своей неудачи.
Тебе помочь? Спросил я у девочки, и она кивнула головой.
Я аккуратно вошел в лужу и, вытащив лист, протянул его ей.
Не поблагодарив меня, ребенок принялся внимательно рассматривать желтый лист, очищая его поверхность от влаги.
Как тебя зовут, девочка, и где твои родители? Или ты одна гуляешь? Спросил я, не находя рядом никого из взрослых.
Я Алина, я с папой! Не отрываясь от дела, ответила она.
А, где же он есть?
Алина посмотрела на меня своим чистым взглядом и улыбнулась.
Ты мой папа! Ты, что не узнал меня?
Девочка подошла ко мне ближе и посмотрела мне в лицо.
Вот видишь у меня нос курносый и родинка, как у тебя.
Я присел к ней и по-свойски поправил бантик на ее косичке.
Прости меня, пожалуйста, я тебя сразу и не узнал, пошутил я. У тебя курточка новая и сапожки модные, как у большой девочки.
Алина довольно улыбнулась и чмокнула меня в щеку.
Я прижал ее к себе, а она по-взрослому предложила:
Давай, прогуляемся
Мы бродили по аллеям сада и собирали красивые листья осени. Алина задавала мне вопросы, а я с удовольствием на них отвечал. Но ни все ее вопросы мне были под силу, и я лукавил, придумывая всякие отговорки, ссылаясь на великих ученых и философов. Алина соглашалась с научными авторитетами, но тут же задавала следующий вопрос.
Потом мы мечтали о теплом море и дальних странах, говорили о собаках и кошках, о птицах, которые улетают на Юг, о сливочном мороженном, которого много есть нельзя и которое очень хочется. Я понял ее намек и пообещал купить ей лакомство по окончанию прогулки, но она вдруг развернулась и потянула меня обратно в сквер. Тема беседы не поменялась, но только на развилке главных аллей Алина вдруг остановилась и, посмотрев на меня, протянула руки.
Ты устала? Спросил я и поднял ребенка с мокрого асфальта.
Алина трогала мое лицо своим пальчиком и приговаривала:
Вот родинка, вот карие глазки, а вот и нос курносый
Она залилась звонким смехом, когда я губами поймал ее палец. Немного подурачившись у меня на руках, Алина попросилась на землю, и я, прокрутив ее по воздуху, плавно опустил на асфальт.
Подбоченившись, она прошлась по аллее и спросила:
А ты меня любишь?
Я тебя сильно люблю! Не задумываясь ответил я.
По-взрослому, как маму? Не успокаивалась Алина.
Здесь я запнулся от неожиданного вопроса, а она заявила:
А я тебе люблю по-настоящему!..
А по-настоящему, это как?
Алина крутанулась на носочках и подпрыгнув на месте ответила:
А так! Я просто люблю и все!..
Убедительно. Согласился я.
Я открыл рот, чтобы продолжить тему, но Алина взяла меня за руку и повела по аллее, напевая какую-то веселую песенку. Вскоре мы вернулись к тому месту, где совсем недавно встретились. В большой луже опять плавал кленовый лист. Он был гораздо меньше предыдущего, но его желтые края были круто изогнуты к верху и от этого он быстро передвигался по водяной глади под напором ветра.
Какой шустрый листочек?! Подметила Алина.
Я согласился с ней, а она продолжила:
Он ребенок, ему весело. Не надо его доставать пусть плавает
С минуту мы наблюдали за действиями листа, а потом обошли лужу и почему-то вместе посмотрели на красный куст у ствола старого дуба. Он тоже нас заметил и радостно закачал своими ветвями, сбрасывая с листьев серебристую влагу. Мы подошли ближе, а он встретил нас весенним пением птиц. Опять откуда-то взялась музыка и Алина, оставив мою руку, молча вошла в его заросли.
Я вдруг замер в оцепенении и не смог проронить не звука. Голова моя слегка закружилась, а сам я только смотрел на красные ветки кустарника, которые переливались под яркими лучами солнца.
Потом откуда не возьмись налетела туча, и пошел дождь. Куст потемнел и жалко опустил свои ветки к земле. Шум дождя заглушал звуки музыки и я, подняв воротник, поспешил покинуть сквер. Еще не осознав, что со мной произошло, я брел по мокрым аллеям сада.
У выхода, под декоративной аркой, что являлось достопримечательностью городского сада, я встретил человека, который шлепая ногами по лужам, подбежал к маленькому строению заброшенного кафе. Он как-то неуклюже и смешно стал прятаться от дождя под его небольшим и дырявым навесом. Дождь вымочил его насквозь, а он почему-то продолжал ходить у строения, не решаясь войти внутрь.
Я ухмыльнулся нерасторопности мужчины, а он вдруг произнес:
Она там!..
Кто? Спросил я и в промокшем мужчине узнал Петровича.
Она там, Витя! Продолжал он, заглядывая в мутное окно кафе.
Да, кто она? И откуда ты здесь взялся, Петрович?
Та самая незнакомка, это она, Витя!
Он подозвал меня к себе, и я заглянул в окно.
Видишь? Ты видишь ее? Спрашивал Петрович.
Ничего я не вижу, раздраженно ответил я и подошел к двери.
Я толкнул дверь, а из темноты донесся громкий звонок. Когда сигнал повторился, я открыл глаза и заметил, как совсем рядом, на тумбочке звонил старый стационарный телефон. Разрезая тишину своим металлическим звуком, он выдавал чье-то большое нетерпение.
Недовольный я взял трубку, а знакомый голос спросил:
Я, что тебя разбудил?
Да, нет, Петрович. Я только из библиотеки пришел
Я, Виктор Иванович, чего звоню-то. Я сейчас видел нашу незнакомку, ту самую, ну, ты меня понимаешь, рассказывал мне товарищ дрожащим голосом, так знай, она поехала к тебе.
Я вытер пот со лба и, тяжело вздохнув, спросил:
Петрович, с тобой все в порядке?
Ты, Витя, не ругайся, а лучше подойди к окну и посмотри.
Я громко зевнул, а Петрович почему-то положил трубку.
В комнате стало тихо, а я ухмыльнулся:
Надо же такому присниться. Все, как наяву
Я припомнил свидание с дочерью журналиста и произнес:
Если Он это Я, а Я Он, то получается, что Алина моя дочка.
Я недолго мучал себя размышлениями и уже вскоре поймал себя на мысли, что я просто хочу быть ее отцом.
А почему бы нет? Произнес я и встал с кровати. Только где она теперь эта милая девочка? Сейчас-то она, видел какая?.. Гордая, красивая и неприступная. Семнадцать лет, она уже девушка, Витя!..
Я закурил сигарету и подошел к окну. На небе, в темных дождевых облаках купалась луна, и время от времени освещала округлые края тяжелых туч. Ночной двор был пустынным. Город еще спал.
Ну, и где же твоя незнакомка, Петрович? Упрекнул я товарища, а за моей спиной тихо ответили:
Я здесь!..
Глава 6.
Я лежал в постели и не открывая глаз, замечал, как утро осторожно пробиралась ко мне в комнату. Закрытые веки не давали полной картины происходящего, но передо мной, как цветной калейдоскоп менялись разноцветные геометрические фигурки. То я увижу яркую картину из многоугольников, то замысловатый ажурный узор, а то он вдруг оживал и расплывался, превращаясь в пеструю цветную плазму. Я догадывался, что это были лучи солнца. Проникая через тонкую оконную занавеску, они выдавали мне это цветное шоу.
Когда на кухне старые часы с кукушкой прокуковали десять раз, я открыл глаза и осмотрел комнату. Я не ошибся, утро было солнечным и яркие лучи, без труда пробивая гардину, гуляли по стенам комнаты и отражались солнечными зайчиками на ее предметах.
Я улыбнулся утру и встал с постели. Настроение было хорошим, да и голова, на удивление, была легкой и светлой, хотя ночь для меня выдалась не совсем обычной. Я еще не успел разобраться, что со мной произошло, был ли это сон, видение или еще что Но главным для меня оставалась информация, полученная в эти ночные часы.
На моем рабочем столе лежала раскрытая рукопись моего романа, и я не мог пройти мимо. Я перелистал несколько последних страниц, а в двери вдруг кто-то постучал.
Для меня это показалось удивительным. Ну, во-первых, я никого не ждал, а, во-вторых, для оповещения у входа находился звонок. Я накинул халат и на всякий случай заглянул в дверной глазок.
Петрович?! Воскликнул я, когда на лестничной площадке подъезда, увидел своего товарища.
Что случилось, Паша? Удивленно спросил я его, а он, похлопав меня по плечу, быстро проскочил в комнату и сел на диван.
Тут такое дело, Виктор Иванович, интригующе начал он.
Вчера я видел нашу незнакомку. Ну, ту самую красавицу, которая ночью привезла тебя ко мне в крематорий
Я тоже ее видел, перебил я Петровича, и он спросил:
Ну, и как?
Что как? В двух словах не расскажешь, ответил я и предложил:
Кофе будешь?
С коньяком?
Петрович, побойся Бога! Утро на дворе с молоком хочешь?
Мы прошли на кухню, и я спросил:
А в котором часу ты ее видел?
Петрович задумался, а я продолжил:
Ты мне позвонил где-то в три часа ночи и позвонил почему-то на стационарный телефон.
Я? Удивился Петрович и соскочил с табуретки.
Я тебе не звонил, а городского номера я даже и не знаю.
Понятно, ответил я и, развивая мысль, продолжил, значит и у старого кафе, что перед входом в городской сквер, тебя тоже не было.
Как же не было, возмутился Петрович, там я ее и встретил.
Это уже интересно, заключил я и подошел к холодильнику.
Я достал начатую бутылку коньяка и поставил ее на стол.
Что, серьезный разговор предстоит? Спросил Петрович.
Я молча разлил спиртное по стопкам и предложил выпить.
Через пару минут я закурил и сказал:
Мы, Паша, с тобой давно серьезные люди, чтобы болтать о всякой чепухе. Может быть даже слишком серьезные. От этого, наверное, и не можем до сих пор разобраться во всем этом деле
Петрович молча согласился, а я продолжил:
Слишком много мистики крутиться возле нас, много невероятных приключений и событий происходит с нами. Ты не находишь?
Не слепой, коротко ответил Петрович.
Так вот, продолжал я, прежде чем я перейду к нашей главной теме, я хотел бы задать тебе несколько вопросов.
Петрович, как мне показалось, нисколько не удивился моему предложению, а, наоборот, поудобней расположившись на стуле, приготовился отвечать на мои вопросы.