Для большого урона и одного великана хватит, сказал Бос. Мой отец служил Марцеллину, перед тем как стать здесь орлом, и он говорил: чтобы справиться с одним великаном, нужно не менее четырех толковых вояк.
Только если тебя зовут не Верадис, заметил Раука. Вот кто одолеет великана один на один. Воин ухмыльнулся и чокнулся своим кубком с чашей Верадиса, пролив красную жидкость на стол. Верадис насупился.
В этот момент в зал вошла небольшая группа воинов во главе с Арматусом, оружейным наставником. Он увидел Перитуса и направился прямиком к нему. Они обнялись, похлопав друг друга по спине.
Они выросли в одной деревне, сказал Раука. Вместе пришли в Джеролин, чтобы вступить в войско. Это случилось в те времена, когда Аквилус еще был принцем.
За их спинами прозвучали тихие шаги, которые остановились рядом с Верадисом. Он обернулся и увидел, что над ним возвышается Фиделе. На бледном лице королевы ярко-красным цветом выделялись губы; ее черные волосы были едва тронуты сединой.
Трое воинов поспешили подняться на ноги, но она вытянула вперед руку и положила ее на плечо Верадису.
Я слышала, что ты сделал для моего сына.
Верадис понимал, что должен что-то сказать в ответ, и открыл было рот, но не смог и слова вымолвить.
Я хотела бы тебя отблагодарить, продолжала Фиделе. В его окружении должны быть хорошие люди. Люди вроде тебя.
Спасибо, промямлил Верадис, чувствуя, как лицо заливается краской.
Фиделе улыбнулась, сжала его плечо и ушла.
Может, ты и храбрец, начал Раука, но красноречие явно не твой конек.
Бос засмеялся, а Верадис еще сильнее залился румянцем.
* * *
Следующие десять дней пролетели незаметно. В жизни Верадиса появился повседневный распорядок. Бо́льшую часть своего времени он проводил, упражняясь с недавно созданным отрядом Натаира, хотя тот редко присутствовал на их учениях. После своего возвращения принц обрисовал Аквилусу их путешествие и встречу с советником Ликоса, в деталях описав соглашение, предложенное Вин-Талуном. Аквилус, однако, не был столь лучезарно настроен, как надеялся Натаир, и взял несколько дней на обдумывание. Поэтому, когда Верадис в последний раз виделся с Натаиром, тот был напряжен и взвинчен.
Малочисленный отряд принца продолжал расти: всем, кто приезжал в крепость в надежде стать бойцом армии короля Тенебрала, предлагалось вступить в дружину Натаира. Утро восьмого дня после прибытия в Джеролин Верадис встретил на оружейном ристалище. После боя с Босом он насквозь промок от пота. Костяшки пальцев покраснели и словно горели от скользящего удара. Несмотря на это он выиграл бой. Верадис быстро обретал доброе имя среди воинов Джеролина. Не раз он замечал на себе одобрительный взгляд оружейного наставника Арматуса.
Верадис, давая поту высохнуть на солнце, наблюдал, как упражняются остальные, как вдруг услышал приближающиеся шаги. Он обернулся и увидел широко улыбающегося Натаира, который стремительно шел прямо к нему.
Дело сделано отец согласен, хлопнул принц Верадиса по плечу.
Отлично, ответил Верадис, хоть годы недоверия ко всему, что связано с Вин-Талуном, и омрачали ощущение радости.
Ответ Ликосу доставит Дейнон, наш пленник.
Аквилус передумал лишать его головы? спросил Верадис.
Конечно нет. Это не лучший способ вступать с кем-либо в союз, ухмыльнулся Натаир.
Позади послышались голоса и шаги через двор шел Аквилус, а за ним два орлиных стража с Дейноном.
Мгновение Натаир наблюдал за ними, затем направился следом, махнув рукой Верадису, чтобы тот пошел с ним. Они догнали их в конюшне, где Дейнон и два стража садились на лошадей. Попрощавшись, вин-талунец с надежно закрепленным внутри седельной сумки футляром для свитков поскакал прочь. Следом за пиратом направились стражи.
Пойдем со мной, обратился Аквилус к сыну. Он пошел к выходу, а Натаир с Верадисом двинулись за ним следом.
Долгое время они шли молча вслед за Аквилусом, пока не оказались на крепостной стене, с которой открывался вид на озеро и равнины позади него. Дейнон и его сопровождающие сейчас выглядели как черные точки где-то вдали.
Зачем ты отправил его в сопровождении воинов, отец? спросил Натаир. До побережья же легко добраться.
Они поехали вместе с ним, чтобы убедиться, что он добрался до побережья, Натаир. Что он нигде не задерживался и больше никуда не заезжал. Я ему не доверяю. Я никому из них не доверяю. Многие годы, продолжал он, вин-талунцы нападали на наше побережье и прибрежные земли наших соседей. А сейчас они ни с того ни с сего решили, что хотят перемирия, хотят заключить союз с нами и только с нами. Почему не с Тарбешем или с Карнатаном? Почему Тенебрал? Мейкал считает, что все сложилось именно так не просто по совпадению. И я с ним согласен.
Натаир помрачнел.
Советник Мейкал, фыркнул принц. Я тоже не доверяю вин-талунцам, отец. Но в том, что они могут быть полезны для нас, сомнений нет. Просто надо быть настороже.
Ты прав, сын. Если хочешь поймать добычу, нужно правильно поставить ловушку. Я знаю, чего хотят добиться вин-талунцы. Похоже, это наилучший план действий. Он сжал пальцами переносицу. Ты неплохо потрудился, но сейчас настали опасные времена. Грядет война, и нам нельзя терять бдительность
«Война», подумал Верадис. Он все еще следил за уезжающим вин-талунцем, но тут в поле его зрения попала большая кавалькада на дороге, направляющаяся к крепости.
А это кто? спросил он.
Все трое наблюдали за кавалькадой в тишине, пока та практически не поравнялась с воротами. Это был отряд из сорока или пятидесяти воинов, несущих знамя, которого Верадис никогда прежде не видел, месяц в усыпанном звездами небе.
Итак, началось, тихо сказал Аквилус. У них знамя Тарбеша. Полагаю, это Рахим, тарбешский король. Первый, кто откликнулся на мой призыв созвать совет.
Глава 13. Корбан
Мам, как ты думаешь, откуда он? спросила Кивэн. Корбан ковырялся в тарелке с кашей, рисуя на ней медом кружащиеся фигуры. Гвенит хмуро посмотрела на Таннона со своего места перед очагом, где поджаривала хлеб на длинной вилке.
Мать вздохнула.
Не знаю. Хотя не сомневаюсь, что ты мне не веришь, потому как, если ты спросила один раз, ты спросишь еще сотню раз.
Кто-то же должен знать! воскликнула Кивэн в отчаянии. Пап?
Прости, пробубнил Таннон сквозь рот, набитый медовиком.
Белый орел на щите. Так ты его описал, Бан, верно?
Ага.
Чей это символ?
Сегодня мы будем ужинать в трапезной. Бренин, наверное, скажет за ужином, кто его гость, сказала Гвенит, положив еще один большой ломтик поджаренного хлеба на общую тарелку. С проворством, которое совершенно не соответствовало его размерам, Таннон ухватил хлеб первым и довольно улыбнулся, щедро намазывая на него масло. Кивэн молчала, и нос ее то и дело морщился так всегда происходило, когда девушка о чем-то крепко задумывалась.
Наверно, ты права. Но до ужина еще так до-о-олго!
Спокойствие, девочка. Таннон откинулся на спинку стула с довольным выражением лица и погладил себя по животу. Корбан насупился. Он всегда находил эту фразу сомнительной, поскольку чаще всего под ней подразумевалось что-то вроде «заткнись» или «давай поговорим о чем-нибудь другом». Судя по выражению лица Кивэн, она думала о том же.
Идем, парень, пора разжигать печь. Нужно снова заняться косами.
Корбан скривился. Его плечо все еще ныло после вчерашнего дня, а между большим и указательным пальцами красовался волдырь, который болел особенно сильно.
Ой, совсем забыла! спохватилась Кивэн. Гар сказал мне, что ему нужно поговорить с тобой сегодня, Бан. Я сейчас как раз иду в конюшни пойдем со мной? Сначала в конюшню, потом в кузницу. Если, конечно, ты не против, пап.
Да нет, всё в порядке. Увидимся после, Бан, сказал Таннон, вставая со стула и отряхивая рубаху от крошек. Он вышел из кухни, а следом за ним и пес Буддай. Вскоре отправились в путь и Корбан с Кивэн, оставив Гвенит сидеть в одиночестве и смотреть на потрескивающие языки пламени в очаге.
Чего Гар от меня хочет? спросил Корбан у Кивэн. Он снова с ней разговаривал. Страх, что посеяла в нем смерть Дилана, заставил его по меньшей мере не так строго относиться к преступлению, которое по необдуманности совершила Кивэн.
Не знаю. Я спрашивала, но он так и не сказал. Ты знаешь, каким неразговорчивым он иногда бывает.
Корбан утвердительно хмыкнул.
Конюшни представляли собой внушительное сооружение из дерева и соломы. Великаны из клана Беноти, конечно же, не ездили верхом на лошадях и, соответственно, конюшен не строили. Потому Арду пришлось самому заняться постройкой этих сооружений среди каменных зданий старой крепости.
Они нашли Гара в загоне близ конюшен. С ним был чалый жеребенок, которого Кивэн купила на Весенней ярмарке. Его передняя нога покоилась на колене у Гара, и мужчина мазал ее какой-то мазью. Черпал ее пальцами из горшочка и обильно распределял по надрезу, из которого Кивэн достала занозу на ярмарке. Корбан и Кивэн молча наблюдали, как Гар перевязывает копыто, а мальчик при этом морщился от ударяющего в нос запаха мази.
Идет на поправку, похлопал Гар чалого жеребенка по шее.
Кивэн сказала, ты хотел меня видеть, сообщил Корбан.
Да, так и есть. Гар выразительно посмотрел на Кивэн. Та нахмурилась и отказалась глядеть ему в глаза, вместо этого трогая репей в гриве жеребенка. Неловкое молчание затянулось, пока Кивэн не окликнул чей-то голос.
В их сторону быстрым шагом шла Эдана, а рядом с ней воин. Девушка улыбалась.
Привет, Кивэн, Гар, Корбан! Принцесса по очереди улыбнулась каждому из них. Я надеялась тебя здесь встретить, сказала она Кивэн. Если у тебя есть время, не прокатиться ли тебе со мной?
Кивэн усмехнулась.
Я бы с радостью, но Гар все еще не дал мне указаний на сегодняшнее утро, потупила она взор.
И тут случилось то, чего никто не ожидал. Гар ей улыбнулся.
Поезжай с принцессой, сказал он. Пожалуйста.
Кивэн крепко обняла Гара, поцеловала его в щеку и вместе с Эданой побежала к конюшням. Воину, что сопровождал принцессу, пришлось поторопиться, чтобы поспеть за девушками.
Как ты, Бан? спросил Гар.
Неплохо, ответил Корбан, пожав плечами. Внезапно он почувствовал себя не в своей тарелке и уткнулся взглядом в земляной пол.
Некоторое время оба стояли молча, затем Корбан поднял взгляд и посмотрел Гару прямо в глаза.
Ну а как прикажешь мне себя чувствовать? Мой друг мертв. Дилана убили. Он сделал глубокий вздох. Я много что чувствую, Гар: злость, тоску. Иногда я забываю, что произошло, и могу ненадолго почувствовать себя счастливым. Это хуже всего.
Ты встречал этого задиру Рэйфа после Весенней ярмарки?
Видел издалека. Сейчас это все уже не кажется столь важным.
Гар хмыкнул.
Это хорошо. Но просто так это чувство не уйдет. Мое предложение все еще в силе ты же помнишь?
Да.
В это время Кивэн, Эдана и воин выехали из ворот конюшен.
Все еще желаешь со мной заниматься? тихо спросил управляющий конюшен.
По правде говоря, предложение Гара обучать его совсем вылетело у Корбана из головы. Но перед глазами снова всплыла наглая рожа Рэйфа и то, что произошло между ними
Да, хочу.
Тогда приходи сюда завтра утром. Если тебя здесь не будет, когда вершины скал озарит солнце, то я пойму, что ты передумал, и мы никогда больше об этом не заговорим.
Не произнеся больше ни слова, Гар развернулся и прихрамывая двинулся в сторону конюшен.
Корбан не припоминал, чтобы в трапезной когда-либо было так много людей. За столом короля всем были рады, но все же многие семьи из небольших дворов, что находились в крепости, как, например, двор Таннона, предпочитали ужинать у себя дома. Но не сегодня. Когда Корбан сел на скамейку, зажатый между отцом и сестрой, все в зале были поглощены разговорами. Неожиданно в конце палаты отворилась дверь, и голоса сразу же умолкли. В зал вошли Бренин и орлиный гонец выражение лица короля не сулило ничего хорошего.
Бренин направился к очагу и отрезал первый кусок мяса, дав начало пиру.
Зал снова наполнился голосами все присутствующие приступили к трапезе.
Корбан запивал еду элем, как вдруг увидел позади Эвниса знакомую физиономию Рэйфа. У мальчика тут же хмуро сдвинулись брови.
Бренин отодвинул от себя полупустой поднос и встал; взгляды всех присутствующих тут же устремились на короля.
Завтра утром я должен буду на время покинуть Ардан, сказал он.
В ответ тишина.
Из Тенебрала прибыл гонец, указал Бренин на мужчину, что сидел подле него.
Аквилус, король Тенебрала, верховный король Земель Изгнанников, созывает совет королей.
По залу пробежал вздох удивления.
Это происходит впервые с тех самых пор, когда Изгнанники более тысячи лет назад оказались на берегах этих земель, позже прозванных Землями Изгнанников. Я должен быть там. Вместо себя я оставляю Алону. Она будет править от моего лица, пока я не вернусь.
А что насчет Дэрола и его убитой семьи? крикнул голос из толпы.
Бренин задумчиво кивнул.
Я не забыл свою клятву. Пендатран с отрядом отправится в Баглунский лес. Он не вернется, пока не поймает всех причастных к этому зверскому преступлению. Живыми, надеюсь, чтобы они смогли предстать перед судом короля, когда я вернусь.
Пендатран стукнул кулаком по столу, да с такой силой, что на нем подпрыгнули все кувшины и кубки.
Да защитят вас Бен-Элимы в мое отсутствие, молвил Бренин, развернулся и вышел из зала.
Как только дверь за ним закрылась, трапезная сразу же взорвалась множеством голосов, поскольку все немедленно начали обсуждать услышанное.
* * *
Корбан лежал в кровати положив руки под голову и смотрел на потолок, наблюдая за танцующими по нему тенями, что отбрасывал горящий факел в зале. До него доносились приглушенные голоса его матери и отца, которые разговаривали на кухне. Он фыркнул. Когда они с Кивэн хотели обсудить с ними заявление Бренина, Таннон и Гвенит только раздраженно поджимали губы. Но как только они с сестрой разошлись по постелям, родители вот уже битый час говорили без умолку.
Мама уделяла особое внимание истории, и они зубрили хроники Земель Изгнанников начиная со времен Бичевания, поэтому когда он услышал в речи Бренина слово «Тенебрал», то сразу же понял, о чем идет речь. Это была земля, лежащая далеко на юго-востоке, где мужчины вместо сапог и штанов носят сандалии и юбки. При одной только мысли об этом он фыркнул. Тенебрал. Однако одного лишь упоминания о нем было достаточно, чтобы в Корбане вспыхнуло любопытство. Он вздохнул. Парню не спалось, хоть он и лежал в кровати уже довольно долго.
До его ушей донесся тихий стук, затем раздался звук отодвигающейся щеколды на двери в кухню, и по комнате внезапно пробежал сквозняк. Послышались шаги, дверь закрылась. Он задержал дыхание, чтобы лучше слышать, что происходит, но за дверью стояла тишина. Затем стукнулись друг о друга кружки, скрипнули ножки стульев о кухонный пол и снова тишина.
Любопытство окончательно развеяло последние следы сонливости. Корбан аккуратно стащил с себя шерстяное одеяло и начал потихоньку вылезать из кровати. На цыпочках добрался до открытой двери в его комнату, прокрался пару шагов вниз по коридору до кухни и остановился, не решаясь идти дальше. Корбан снова задержал дыхание, пытаясь услышать голос их гостя и понять, кто это. Снова тишина, а затем с кухни донесся знакомый голос Гара:
Значит, время пришло. Мы должны быть как никогда бдительны.