А что ты предлагаешь?! Застрелить его?!
Сестра кивнула. Я почувствовала прилив ярости.
Черт! Черт! Нет! я вскочила и швырнула деревянную табуретку в стену, она разломалась и с грохотом упала на пол. Мы должны взять его с собой! Должны!
Уголки губ Джулианны опустились, нижняя челюсть дрогнула, но она не проронила ни слезинки. Я стояла, сжимая и разжимая кулаки, сердце колотилось. После сломанной табуретки мне стало немного легче, но внутри все бунтовало от той несправедливости, которая с нами происходила, от той безвыходной ситуации, в которую мы попали.
Джулианна, послушай, попробовала спокойно говорить я, но в голосе еще скользила та резкость и злость. Я думаю, есть хоть какие-нибудь способы не делать этого. Придумать что-то другое.
Я много думала, ее голос дрожал, но не было никаких слез. Ты думаешь, я предложила первую попавшуюся мне идею? Нет. Это обдуманно, но у нас нет других способов. Успокойся и подумай сама.
Я попробовала успокоиться и стала рассуждать вслух.
Можно усыпить, предложила я.
Не получится, помотала головой Джули, местных ветеринаров нет, а из города сюда ради такого никто ехать не будет, тем более все дороги занесло и у нас их тут нескоро очистят.
Может, крысиный яд Или его все-таки кто-то возьмет себе? практически без надежды спросила я.
Он будет мучаться от яда. Нет, не тешь себя надеждами, Мелисса, посмотри на всю эту ситуацию реально. У нас нет больше способов, а этот способ будет быстрым.
Я принесла из кухни стул и, сев на него, стала массировать виски, потому как от эмоций сильно разболелась голова.
И кто это сделает? мой голос дрогнул.
Не знаю, сипло ответила сестра и глотнула комок слез, который не давал ей говорить.
Я не смогу это сделать, нет. Не смогу, я закусила губу так больно, что из нее пошла кровь. Я пыталась успокоиться.
Хорошо, значит, сделаю я, она посмотрела на меня затуманенными от слез глазами и кивнула, давая понять «не волнуйся, все нормально, я сделаю это».
Давай бросим монетку, предложила я.
Нет, она помотала головой. Если выпадет твоя сторона монеты, ты все равно не сможешь это сделать, ты слишком эмоциональна, если ты промахнешься и не попадешь в голову, то будет только хуже. Надо сделать это быстро и наверняка, чтобы он не страдал.
Я кивнула, мне незачем было спорить. На следующий день, после встречи с будущим хозяином нашего дома, мы отправились к охотнику Райану, живущему в паре кварталов от нас. От него несло виски и жареным мясом. Мы объяснили ему всю ситуацию, он почесал заросшую бороду и сказал:
Что ж тут скажешь дерьмово. Я бы вам помог, будь то кабан или курица, в общем-то, что мы едим. А так это, если убить, грех получается.
Я печально вздохнула.
Не для вас грех, конечно, оправдался он, у вас обстоятельства.
Так что, дашь оружие? сухо спросила Джулианна.
Да, конечно, кивнул он и протянул нам пистолет в кобуре. Будьте осторожны.
Когда мы уже хотели выходить на мороз, он нас остановил и протянул бутылку ирландского виски.
Я хранил ее для особо трудных дней, но чувствую, вам она нужнее, его карие маленькие глаза выражали сочувствие. Мы взяли бутылку с собой. И напоследок он крикнул:
Если сделаешь два глотка, руки не так сильно дрожать будут. И не смотри в глаза.
Весь этот день мы копали яму, делать это было непросто из-за снега, но к вечеру другого дня мы закончили. Чем ближе было время, тем меньше нам хотелось есть, спать и тем больше мы молчали.
Завтра утром нам нужно все собрать, купить билет и уехать, желательно в тот же день, сказала Джули, я ответила кивком, мне не нужно было этого говорить, я и так это знала.
Когда темные сумерки практически все поглотили, я увидела, как сестра открутила крышку у виски, которое стояло на кухонном столе. И сделала куда больше двух глотков. В это время я зарядила пистолет и вышла попрощаться с Джеком. Я понимала, что ей нужно было побыть пару минут наедине с собой. Джек встретил меня радостным лаем. Я опустилась коленями на снег, чтобы быть на уровне его глаз. И прижала его к себе, в носу невольно защекотало. Нельзя давать волю слезам, это можно сделать потом, когда все закончится. Он радостно облизывал мне лицо и преданно смотрел в глаза, я чувствовала руками тепло, обнимая его. Потом встала и туго привязала его к будке, чтобы он не мог сильно дергаться. Потрепала его по голове и отошла. Из дома вышла Джулианна. Она остановилась недалеко от Джека, который извивался от радости из-за появления второй его хозяйки.
Джек, сидеть! как можно тверже скомандовала я. Терьер послушно сел, не переставая задорно вилять хвостом.
Джулианна сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, закрыла глаза, снова открыла и прицелилась. Джек гавкнул, не понимая нашей игры с ним. Руки слегла дрожали, но она напряглась, еще раз прицелилась, задержала дыхание и нажала на курок. Послышалось взвизгивание и эхо от выстрела. Джули медленно опустила руки и, шаркая ногами, поплелась в дом, как будто выстрел забрал все силы, какие в ней были. Я отвязала Джека от будки, замотала его в старую простыню и отнесла в яму, которую мы вырыли. Закапывая его, я позволила себе плакать, потому что, войдя в дом, я должна была стать опорой сестре. Горячие слезы обжигали мне щеки на морозе, оставляя заледенелые дорожки на щеках. Потом я скинула весь кровавый снег и насыпала сверху чистый, притоптывая все. «Вот и конец, подумала я. От Джека осталась лишь будка и еще свежие следы лап на снегу».
Я вытерла слезы и вошла в дом.
Джулианна сидела в кресле около камина и пила виски. Когда я подошла к ней, она протянула мне бутылку, я взяла ее. Виски огнем разлилось по моему горлу и желудку, я отдала бутылку ей обратно.
Сегодня я впервые в жизни пожалела, что меня научили стрелять, сипло сказала Джули. Я кивнула в ответ и посмотрела на ее заплаканное пьяное лицо. Это первый раз за двадцать лет моей жизни, когда я увидела ее такой.
Джули, он прожил хорошую жизнь, и самое главное, он не мучился.
Мда уж, вот это оправдание за убийство, и она разрыдалась.
Она плакала взахлеб и, заикаясь, произнесла то, что мучило ее больше всего:
Я такая же убийца, как и те, что убили маму, я пододвинулась к ней ближе и обняла ее. Огонь из камина отражался янтарным пламенем в бутылке виски.
Не хочу даже слушать это! Джули, нам пришлось это сделать и это то, что отделяет тебя от тех, кто убил маму. Ты не хотела этого делать, и мы искали способы избежать этого, а они нет.
Сестра посмотрела на меня яркими от слез голубыми глазами.
Ты не считаешь меня убийцей?
Нет, и никогда не буду считать, твердо ответила я, выпуская сестру из своих объятий. Я считаю тебя самым сильным человеком из всех, что я знала.
* * *
Я проснулась оттого, что мне было очень жарко. Хлопковая кофта стала мокрой насквозь. Встав с кресла, я огляделась: сестры не было, постель заправлена, и яркое солнце уже вовсю светило в окно. Теперь комната выглядела куда уютней. Я прислушалась было слышно, как льется вода в душе. В кухне уже лежало несколько купленных пицц. Взглянув на часы, я поняла, что сейчас начало первого. Практически обед. Я выключила газовый камин в квартире было достаточно тепло. Сев в кухне, я сонно засмотрелась в окно, в голове мысли еще были спутаны и туманны, но что я знала точно это то, что мы с сестрой уже просто ненавидим этот снег. Из-за него создавалось чувство, что все то, от чего мы так хотели уехать, будет преследовать нас и здесь.
Глава IV
Дорога в ад вымощена благими намерениями
Все в мире является энергией. Энергия лежит в основе всего. Если вы настроитесь на энергетическую частоту той реальности, которую хотите создать для себя, то вы получите именно то, на что настроена ваша частота. Это не философия.
Это физика. Альберт Эйнштейн
Я все думала о том, что нам пришлось пережить, и о том, что куда бы мы ни уехали прошлое везде нагонит нас. И дело было даже не в снеге, который окутал всю набережную, все дома, весь город, а в нас. Мы не могли справиться с болью, а потому прошлое казалось неотступным. Даже не так Дело было не настолько в боли, насколько в принятии. Да, мы не могли принять прошлое, и мы не понимали, чем заслужили это. Мои мысли оборвались, когда Джулианна вышла из душа с раскрасневшимися щеками от горячей воды. Сегодня она выглядела куда лучше, чем последние недели.
Спасибо за пиццу, поблагодарила я и обняла сестру, от которой пахло легким ароматом ванили.
От третьего лица
Мелисса отправилась в ванную комнату, чтобы освежиться после сна. Она умылась в раковине ледяной водой, привычки не отступали, даже после того, как казалось, что нужно начать все сначала. Она подняла лицо к зеркалу: по веснушчатым щекам стекали капли холодной воды. Серо-зеленые обычно глаза от воды и после сна казались сейчас совсем ясными и светлыми. Лицо с четкими линиями скул выглядело изможденным щеки впали. Длинные светло-рыжие волосы рассыпались, когда Мелисса снова склонилась над раковиной. Девушка посмотрела на себя в зеркало: веснушки были рассыпаны по всему лицу, Мелисса их терпеть не могла. Они были даже на алых губах, которые сейчас были искусаны и покрылись коркой. Девушка постаралась улыбнуться себе, но не смогла ей совершенно не нравилось, как она выглядит. То ли дело Джулианна, когда та улыбается, у нее выступает ямочка на щеке, лицо чистое, волосы с платиновым отливом. Единственное, что Мелиссе правда нравилось в своей внешности, это небольшой вздернутый нос и аккуратный подбородок.
Пока младшая сестра приводила себя в порядок Джулианна заварила кофе в старой кофеварке, которую нашла в пыльной кухонной тумбе. Когда обе сестры уселись за стол, Джулианна заговорила первой:
Я сегодня пойду искать работу.
Мелисса внимательно посмотрела на сестру:
Ты думаешь, получится?
Да, почему нет? Это же Нью-Йорк, а я имею диплом художественной школы и ко всему проходила практику преподавателя в начальной школе.
Да, мне тоже стоит поискать место, задумчиво произнесла Мелисса. Она относилась к тому типу людей, которым довольно сложно скрывать свои эмоции, а потому на ее лице отразилось волнение и горечь.
У тебя получится найти работу, повторюсь, это Нью-Йорк, а не наш замшелый городишко.
Да, согласилась младшая, потому здесь конкуренция больше.
Как и возможностей. К тому же ты долгое время занималась спортом, может, тебя возьмут в какой-нибудь спортивный клуб или что-то вроде того.
Очень я сомневаюсь Может, я смогу попасть в редакцию газеты и договориться быть стажером на минимальный оклад.
Или так, согласилась Джулианна.
Девушка с рыжими волосами благодарно улыбнулась, ведь возможностей было и вправду больше, и это вселяло надежду.
От первого лица
Я смотрела на Джулианну и понимала, что вероятность найти мне работу здесь не так велика. После завтрака мы надели самое лучше, чем располагал наш гардероб, и, пожелав друг другу удачи, Джулианна ушла. Я осталась, допила черный кофе с молоком и от неожиданного звука вздрогнула. Это был звонок домашнего телефона, который стоял на тумбочке около входной двери.
Слушаю, я подняла трубку.
Кхм, кхм, это Стив Гаррисон.
Аааа, мистер Гаррисон, добрый день! я была искренне рада его звонку.
Я хотел узнать, как ваши дела и предупредить, что зайду к вам ближе к восьми вечера, если вы, разумеется, не будете против.
Нет-нет, заходите, мы будем только рады! Дела в порядке, но мы вам обо всем расскажем вечером, в ответ мистер Гаррисон засмеялся и пообещал точно зайти.
Я приняла этот звонок за добрый знак и, окрыленная надеждами, отправилась на улицу. Выйдя из подъезда, я свернула влево в сторону набережной, которая находится на Эммонс-авеню. Вокруг дома было посажено много кустарников, выстриженных под квадратную форму, на удивление из-под слоя снега виднелись зеленые листочки. Снег скрипел под ногами. Когда я перешла дорогу и вышла к самому заливу, который образовывал своеобразный канал, я поняла, что совершенно не знаю, куда идти. Старинные фонарные столбы вдоль набережной уже стали освещать слабым желтоватым светом, а я все еще не представляла, куда можно пойти. Вдалеке я заметила кафешки и подумала о том, что хоть официанткой меня-то должны взять. Я стала подходить к ресторану «Стамбул», отделанному в голубых тонах и украшенному праздничными фонариками снаружи. Внутри все было сделано из темного дерева, висели с золотыми рамами зеркала, красивые цветные лампы, но впечатление от этого места создавалось тяжелое, очень уж много было желтого и темного.
Девушка, вам помочь? вежливо обратился ко мне один из работников этого заведения, в белой рубашке и черном галстуке. Я замешкалась.
Эмм, нет, то есть, да. Я ищу работу, возможно, у вас есть места? только произнеся все это, я поняла, насколько нелепо это прозвучало.
Вы имеете опыт работы в сфере обслуживания? вежливо поинтересовался мужчина. Я помотала головой.
Увы, я думаю, нам нечего вам предложить, он произнес это настолько надменно, что я покраснела от стыда и мне захотелось побыстрее убраться из этого места.
Выйдя из ресторана, меня обдало холодом, но это было лучше, я даже не заметила за эти пару минут, как пропотела. Мне хотелось все оставить и вернуться в квартирку, посидеть на диване, почитать книгу, но нужда толкала идти дальше. Совсем рядом стояло кафе с названием «Pizzeria & Restaurant», но и там для меня не нашлось места. В следующем месте я решила потребовать менеджера или администратора и биться за место до последнего. Я шла дальше по Эммонс-авеню, потом, свернув, я отправилась в противоположную сторону от набережной по Шипсхед-Бей-Роуд. Здесь по левую сторону был целый ряд баров, мелких магазинчиков и один ресторан, но везде я слышала одно и то же: «Нет, увы, рабочих мест нет. И поскольку сейчас начало года, то вы вряд ли что-то сможете найти, подойдите ближе к маю». Дальше, уже потеряв всякие силы и надежды, я перешла под надземными путями метро, по которым мы приехали еще вчера сюда с вокзала. И мне показалось, как будто уже несколько дней прошло с того момента. Мост наземного метро будто разделял жилую спокойную часть с набережной и суматошную рыночную часть. Вся улица была забита магазинами, стоявшими друг напротив друга, и припаркованными на обочинах машинами. Из-за утренней метели некоторые магазины были закрыты, и, побродив по этим магазинам, я ясно поняла, что сегодня всем не до того, чтобы брать кого-то на работу, все отвечали довольно нервно и совсем невежливо. Где-то барахлило электричество, где-то были проблемы с отоплением, и все занимались тем, чтобы исправить это, а я только мешала. Испытав изрядное унижение за сегодня, я подумала: «Хватит, хочу отдохнуть». В душе было пусто, руки и ноги замерзли, я ощущала себя ненужной в этом огромном городе, здесь всем было на всех все равно. Я стала медленно брести обратно, пока не поняла, что знакомая мне местность куда-то делась, здесь стало пустынно, напротив неприветливых домов стояли пустые, покрытые снегом машины. И только одна неоновая вывеска висела, у которой не горело пару букв, это был бар. Я зашла внутрь, чтобы спросить дорогу. Внутри бар был слабо освещен и совершенно не украшен, в отличие от других заведений, в которых я уже успела побывать. О праздниках напоминал лишь еловый венок с красным бантом, висевший на главной двери. Все было деревянное и слегка потрепанное, в помещении было два или три мужчины, кто-то сидел за столиком, а кто-то играл в бильярд, попивая что-то вроде пива. Лишь за барной стойкой стояла девушка, протирающая от пыли стаканы. Она настороженно подняла на меня взгляд.