Дядько Сивояр тоже говорит, что думать надо всегда. Страшно мне. Вернее не то, что мне страшно, поправился Вячеслав, а то, что сомневаюсь я, что удастся освободить полон. Ведь хазар много
Как говорил один из моих учителей: для человека, который скачет на спине льва, самое страшное остановиться.
А кто это лев?
Да такая большая дикая кошка ростом с медведя. А вот насчёт твоего страха или сомнения я расскажу одну историю. У древних греков было сказание об одном богатыре Антее, которого никто не мог одолеть. И вот нашёлся один богатырь, которого звали Геракл, который понял, что силы Антею дает земля-матушка. Приподнял Геракл Антея над землей, так и ослаб враз Антей. Так и мы постараемся выбить землю из-под ног хазар.
Как это?
Пока не знаю, но, думаю, придумаем чего-нибудь. Не всегда человек знает, на что способен. Вот ты, Вячеслав, убил двоих хазар. А знаешь, что это воины из бессмертной тысячи самого кагана?
Дядька Василь, а ты как об этом узнал?
Хазарин один рассказал, усмехнулся Василь.
Какой хазарин?
Мы с дядькой Василём Святозара и Сфирько пришли забирать, а там четверо хазар. пояснил Векша. Двоих дядька Василь из лука подстрелил, а остальные двое ускакали. Один раненый оказался. Он нам и рассказал.
А сейчас он где?
Да что же ты думаешь, опять усмехнулся Василь, я его всё время с собой таскать буду? Как говорили латины: «горе побеждённым».
Значит, на двоих хазар стало меньше? воодушевился Вячеслав.
Война легка только для зрителей, вздохнул Василь. Конечно, самая лучшая битва это та, которую ты выиграл, не сражаясь. Но не всегда так бывает. Большинство битв выигрывают те, у кого есть цели, за которые они готовы сложить свои головы. Какие цели у хазар? Награбить, взять в полон, мошну свою набить серебром. Смогли бы они броситься в бой как Вячеслав? Вряд ли. А почему?
Родичи потому что, ответил Векша.
Вот я об этом и говорю.
Так что делать будем, Василь? промолвил до сих пор молчавший Сивояр.
Я не думаю, что они полон поведут к сарацинам или в Итиль, больно долго и хлопотно. Скорее всего в Сурож или Корсунь. В этих городах самый большой торг рабов. В любом случае они Звериного брода не минуют, а там мы их и встретим. У тебя ладья на ходу?
Всё уж готово, вальяжно проговорил Сивояр. И проконопачена, и просмолена, и парус починил.
А как же кони? Ведь в степи без коней никак Вячеслав знал ответ на свой вопрос, но спросил просто так, желая ответом Василя подтвердить свои мысли.
Хазарские возьмём. В волчьей стае надо быть волком, а кто им не станет, того волки загрызут, в ответе Василя сквозила такая уверенность, что Вячеслав уже не сомневался, что всё будет так, как он говорит.
Ты, Сивояр, после тризны подгони ладью к оврагу, что выходит к реке напротив моего дома, продолжил Василь. Да старайся, чтобы не видели тебя. Ни к чему это.
О чём это он? Вячеслав толкнул локтем друга. Какая тризна? У нас всё сгорело.
Мужики из града пришли помогать убиенных собрать, да брёвен приготовить для костра. От них и узнали, что ты в темнице с дядькой Сивояром. А для стравы дядька Василь кабанчика дал. Мужики уже, наверное, приготовили всё.
Векша был прав. На поляне недалеко от землянки, в которой спал опоенный травами и перевязанный Зимавой Станко, на сложенных брёвнах, обложенных хворостом, лежали все погибшие от хазар жители деревни. Большинство из них были родичи Вячеслава. Несколько выживших детей, успевших скрыться в лесу, сиротливо прижимались к взрослым, которых было совсем немного. В основном это были мужики из града, да несколько человек из дальних деревень, до которых не добрались хазары.
Сивояр подтолкнул Вячеслава к кострищу:
Поджигай, Вячеслав! Станко немощный, а после него из мужчин сейчас самый старший в роду это ты. Тебе и поджигать.
Оказывается, все ждали его. Руки родичей принимают на свет рождающегося младенца, руки родичей должны отправить к богам и покинувших этот свет. Эти невидимые кровные узы крепко-накрепко привязывают между собой людей в роду, делая каждого из них ответственным за жизнь и смерть близких.
Вячеславу стало горько в груди. Он представил, что зажжённый им огонь унесёт в небо всех убитых из рода его деда Голуба, а также из прибившихся к их роду и живших вместе с ними жителей деревни. И никогда он больше не увидит ни свою мать, ни Сфирько, ни мужа Жилены Святозара, ни других погибших. От этого горестного волнения у него проступили слёзы и, он никак не мог выбить искру кресалом. Наконец искра попала на сухой мох и не потухла. Вячеслав нагнулся и осторожно подул, подкладывая кусочки бересты. Появился маленький дымок, а затем и огонь. Загорелись тонкие ветки, а затем и толстые ветви хвороста, которым были обложены брёвна. Огонь разгорался и поднимался всё выше и выше. Вовсю занялись смолистые брёвна, и в небо устремился чёрный дым.
Вячеслав смотрел на разгорающийся костёр и понимал, что не вернёшь уже то время, когда за него всегда всё решали старшие. Неизвестно выживет ли Станко? А пока он глава этого разгромленного хазарами рода у этого разгорающегося костра дал слово не лить слёз, как бы ни сложилась судьба.
Толчок в плечо вывел его из забытья. Рядом стоял Векша и протягивал ему чашу и кусок запечёного кабаньего мяса. Вячеслав машинально отхлебнул из чаши и передал её дальше. Вкус был кисло-сладкий и мало напоминал медок.
Что это?
Это вино ромейское. Дядько Василь принёс. Ешь давай, да и пойдём. Здесь и без нас всё закончат. Дядько Сивояр уже за ладьёй ушёл.
Солнце клонилось к горизонту, когда Василь с отроками отворил дверь в заборе, окружающий его дом. Здоровенный волк как шаловливый щенок обрадованно закрутился возле Василя. Выждав момент, лизнул хозяина в щёку, положив передние лапы ему на грудь. На вошедшего следом Векшу он не обратил внимания, а на Вячеслава сердито заурчал.
Уймись, Серко, Василь сделал знак отрокам остаться, а сам зашёл в дом.
Через мгновение из дома, прихрамывая, выбежала встревоженная Зимава, а за ней и Иоанн.
Вятко, это правда, что хазары Агапе в полон взяли? Зимава не могла сдержать дрожи в голосе. Ты сам видел?
Я видел следы на земле и её корзину, с которой она шла в град. Её полонили и Младу.
Отец, я с тобой! Иоанн повернулся к вышедшему из дома Василю.
На кого мать оставишь? сурово спросил Василь. Один ты за мужика в доме остаёшься. А ты, мать, слёзы не лей, обратился он к Зимаве. Дочь в полоне не оставлю. Если не отобьём, то выкуплю. А если надо будет, то и к ромеям вернусь. Там, в моём доме много злата спрятано, всех выкуплю.
Нельзя же тебе к ромеям! Зимава приложила руку к груди. Ищут же тебя там. Найдут голову снесут.
Что им моя голова? Сколько лет прошло! Уже и забыли, наверное, а может и не искали совсем. А Агапе спасу, и детей Бажена и Древана в обиду не дам. Вот это всё, Василь обвёл кругом руками, они мне помогали строить. И если я не позабочусь, то кто? Конечно, людей хороших много земля всегда сирот подымет. Но, понимаешь, это должен сделать я.
Зимава всхлипнула:
Ну вот, всегда ты у меня такой
Василь обнял Зимаву:
Что ты, что ты? Я ж не впервой уезжаю. И Сивояр со мной. Перестань.
Зимава всхлипнула:
Ты воин, а там Агапе дитё.
Ничего, молиться будет Бог в обиду не даст.
Василь повернулся к Вячеславу и Векше:
Пойдёмте, подберёте себе что-нибудь.
Он подвёл их к отдельно стоящей избушке и открыл дверь: все стены были увешаны различным оружием, причём некоторое оружие было богато украшено. Такого количества мечей, булав и кинжалов Вячеслав ещё не видел. От восторга он оглянулся на Векшу: тот стоял спокойно, видно это ему было не в диковинку.
Переодевайтесь! Вам в этом в степи будет удобнее, Василь бросил им к ногам два набитых одеждой мешка и вышел.
Векша достал из мешка кожаные штаны и такую же рубашку, а затем и сапоги:
Чего стоишь? Переодевайся. Дядько Василь знает, что говорит. Он не первый раз в степи
Мне дядько Сивояр рассказывал, вздохнул Вячеслав.
Переодевшись, Вячеслав опять начал разглядывать оружие:
Векша, ты себе какой меч возьмешь?
У меня есть кнут, а мечом надо уметь владеть. Лук возьму да кинжал.
А я тоже, пожалуй, лук со стрелами возьму. Мой дед Голуб луки хорошо мастерил. А я так хорошо пока не могу. Но стрельнуть стрельну. Да ещё пару ножей прихвачу, Вячеслав выбрал два подходящих ему ножа и засунул себе в сапоги.
К вышедшим из избушки отрокам подбежал Серко и обнюхал. Вячеслав с опаской косился на него, но волк не проявлял никакой злобы.
Ха, вам бы ещё косички вылитые степняки были бы, заметил Иоанн.
Рядом стоял Василь с мечом на поясе с лежащими на земле тремя большими тюками:
Вот для каждого приготовил.
Что здесь, дядько Василь?
Не на прогулку идём. В походе всё пригодится: подстилка, чтоб не на голой земле спать, еда и ещё всякая всячина. Мало ли что Иоанн, позвал он сына, ты снеси ещё запас стрел к ладье.
Тюк был не тяжёлый, но из-за большого размера нести его было неудобно: ветки так и норовили зацепиться за него. Из-за этого Вячеславу приходилось то и дело поправлять его на спине. Сзади пыхтел Векша, а впереди с неразлучным волком, который ни на шаг не отходил от хозяина, шёл Василь, и не заметно было, что он несет свою ношу с какой-то натугой.
На берегу около ладьи их ждал Сивояр. Ладья могла вместить человек до пятнадцати и управлялась двумя парами вёсел, но при необходимости на ней устанавливался и парус.
Векша, Вячеслав, вы на носу размещайтесь, там парус свёрнут всё вам помягче будет, сказал Сивояр, размещая тюки в ладье.
Следом за отроками в ладью влез и Василь. На берегу рядом с Иоанном жалобно заскулил Серко, расставаясь с хозяином.
Серко, иди ко мне! крикнул Василь, и волк в одно мгновение оказался в ладье, прижавшись к его ногам.
Сивояр, бредя по колено в воде, столкнул ладью с мели и запрыгнул в неё:
Отдыхайте, ладья по течению сама поплывёт. Мне только и остаётся, чтобы на струе она была всегда.
Ладья начала удаляться от Иоанна, и его маленькая фигура долго махала им вслед, пока не скрылась в наступающих сумерках за поворотом реки.
* * *
Житко проснулся от холода. Рубашка на нём от росы была влажная, а лошадиная попона, которой они с Путятой накрывались на ночь, была тем же Путятой с него стянута. Костёр, который они развели в небольшой низинке, окружённой густыми кустами, не потух, а продолжал гореть, и хотя от влажной рубашки грудь замерзала, то ногам от костра было жарко.
Посторонний звук заставил Житко поднять голову. У костра, общипывая большого тетерева, сидел смуглый от загара и с почти что белыми, выгоревшими на солнце волосами парень.
Проснулся? Сейчас птицу запечём чем не еда? Подстрелил вот с утра.
Трегуб, это ты что ли?
А то кто же! довольный Трегуб продолжал выдёргивать перья из птицы. Трудно мне пришлось, пока я вас выследил. Больно осторожно вы передвигаетесь, поэтому и мало следов оставляете. Но от меня скрыться нельзя: я в деревне лучший охотник.
Трудно было узнать в этом сидящем у костра парне того, кто им встретился вчера. А вчера, осторожно двигаясь по следам хазар, на окраине одной из лесных полян Житко придержал лошадь Путяты:
Подожди! Слышишь?
Что?
Сорока трещала.
Житко и Путята, сидя на лошадях, смотрели из-за кустов на небольшую полянку, которую пересекала широкая полоса утоптанной травы.
Может хазары в засаде?
Если бы хазары сидели, то сорока долго бы стрекотала.
Может зверь какой?
Может, а поостеречься не мешало бы. Ты заметил, Путята, что хазары полон ведут очень странно: они все засеки заранее обходят и ни разу они в них не упирались. Вот и сейчас Паучью засеку слева обходят. А за засекой леса уже не такие густые.
Житко, мы уж версты полторы проскакали от последней метки. Не пора ли новую ставить?
Пожалуй пора.
Путята спрыгнул с лошади и срезал толстую ветку. Он ножом отсёк все веточки, кроме одной, у которой обрезал только верхушку. Получилось что-то в виде крючка. Затем быстро счистил кору и полоской гибкой коры, выбежав на поляну, привязал очищенную палку к ветке дерева. Белая, висящая на дереве, она ярко выделялась на фоне зеленой листвы.
Эй, постой!
Путята оглянулся: к нему из кустов шло что-то грязное. Рубаха и штаны были черны от грязи, грязь была на волосах и лице.
Житко, леший! Чур меня, чур! Путята бросился к своей лошади.
Да не леший я, подожди! Я от хазар убёг.
Житко выехал из кустов:
Ты кто?
Трегуб я. Из полона я.
А чего грязный такой?
На грязном лице появились белые зубы видно это была улыбка:
Так хазары за мной погнались, а там болото. Я в лужу с грязью бултыхнулся и замер, а они дурни в трясину полезли. Один из них чуть не утоп. Так и не нашли меня.
Ты бы грязь смыл бы.
Смою, как лужу найду. А вы кто?
Я Путята, а это, Путята показал на Житко, мой брат Житко.
Житко? Значит правду говорил Единец, что братья их спасут. Он ещё говорил, что ты хорошо из лука стреляешь.
Ты Единца у хазар видел? Откуда ты его знаешь? И кто там ещё? заинтересовался Житко.
Да кого там узнаешь! Из нашей деревни были люди, да разбросали связанными по разным телегам. В одной телеге мы с Единцом были, и с Младой. И еще там была одна остроглазенькая с ними. Всё грозилась хазарам, что её отец всех их перебьёт. Глупая, но отчаянная. Это она мне верёвки перегрызла.
Житко с Путятой переглянулись.
Значит Младу и Агапе хазары поймали, вздохнул Житко. А ты куда теперь?
Да куда я Вот домой пробирался. А где дом-то? Всех побили да пожгли хазары дом-то. А где Станко и Сфирько? Эта ваша Агапа говорила, что они сильные, и что они спасут всех.
Агапе, а не Агапа, поправил Житко.
Ну, нехай так.
Убили Сфирько хазары, а Станко порубленный лежит. Не знаю, выживет ли?
Ага, значит, не будет помощи, промолвил Трегуб.
А мы зачем здесь? вскинулся Путята.
Да что вы сможете? Я прикинул их больше трёх десятков.
Мы путь хазар отмечаем метками, а по этим меткам воины хазар и догонят, пояснил Житко.
Вячеслав сказал, что через два дня догонят, добавил Путята.
У вас еды нет? А то живот так от голода подвело, что бурчит.
Житко достал печёную рыбу и протянул Трегубу. Трегуб жадно начал отрывать грязными руками куски рыбы и засовывать себе между таких же грязных губ:
Вы долго на жаре её не храните, а то пропадёт. А кто такой Вячеслав?
Брат наш, старший после Станко. Чуть помладше тебя будет.
Трегуб перестал жевать:
А-а, это тот Вятко, который ножи хорошо бросает! А где ж он воинов-то возьмёт? Кто за ним молодым таким пойдёт-то?
Молодой-то он молодой, гордо вздёрнул головой Житко, да на наших глазах двоих хазаринов заколол ножом. Он-то и Станко этим спас, а то бы и его зарубили хазары.
Прямо двоих? недоверчиво переспросил Трегуб.
Двоих, двоих, подтвердил Путята.
Трегуб насторожился:
Слышите?
Вдалеке послышался приближающий топот копыт. Отроки увели лошадей в кусты.
Дай-ка мне, Трегуб потянул из рук Путяты лук. Я в своей деревне лучшим охотником был. Белке в глаз только так попадал
Сквозь листву они увидели скачущего хазарина. Едва он проскакал мимо них, Трегуб выскочил из кустов и пустил вдогонку хазарину стрелу, а вслед за ним и Житко. Стрела Трегуба попала хазарину в поясницу. Видно было, как вздрогнул хазарин, и тут же стрела Житко попала ему между лопаток. Тело хазарина съехало с седла, и его конь, протащив его, запутавшегося в стременах, по траве, скрылся за поворотом.
Трегуб сунул лук в руки Путяты и побежал догонять коня хазарина.
Брехло он. «Лучший охотник», передразнил Путята. Если бы не ты, то ускакал бы хазарин. А теперь, если Трегуб коня поймает, то до вечера может до дома доскакать. Поехали, хазары ждать не станут.