Пока она крались к старому зданию, Ядриэль успел осмотреть покосившиеся надгробия в поисках движения или какого-нибудь знака. Покалывание сменилось жужжанием под кожей, как при вибрации телефона в кармане.
Мне от этого места не по себе, прошептала Марица, потирая руку. А вдруг там привидения?
Ядриэль фыркнул.
Ну естественно, здесь полно привидений это же кладбище с духами, ответил он, пытаясь совладать с нервами с помощью сарказма.
Марица врезала ему по руке.
Я имею в виду, вдруг там монстр или что похуже.
Монстров не существует. Ядриэль подошел к одному из высоких окон, но, даже вытерев его рукавом, все равно не смог ничего разглядеть в кромешной тьме.
Марица остановилась как вкопанная и уставилась на него широко раскрытыми глазами.
Не говори мне, что правда сказал это! Ты правда сказал это? потребовала она ответа, всплеснув руками. Да это же типичнейший диалог из ужастиков!
Боже, не драматизируй, закатил глаза Ядриэль. Пойду проверю, сказал он для собственного успокоения. Можешь подождать здесь одна или войти внутрь со мной, сказал он Марице.
И только когда он добрался до крыльца церкви, Марица выругалась себе под нос и понеслась за ним.
Деревянная дверь была темной и покоробленной. Ядриэль на цыпочках поднялся по ступеням, едва не наступив на длинный ржавый гвоздь. Он смахнул ботинком еще несколько разбросанных гвоздей и заметил слева от себя несколько сложенных досок.
Он подвигал дверной ручкой, и та легко повернулась. Он посмотрел на Марицу, подняв брови, та нахмурилась в ответ. Напрягшись, он распахнул дверь. Дерево проскрипело по камню.
Через дверной проем тьма расползалась по всем уголкам церкви. Нос защекотал запах пыли, влажной земли и плесени. Не успел Ядриэль вытащить походный фонарь, как Марица щелкнула своим ручным фонариком. Пальцы Ядриэля коснулись холодной стали портахе, и он вытащил его из рюкзака. Тяжесть в руке успокаивала. Если в старой церкви действительно обитает злой дух, Ядриэлю потребуется портахе, чтобы освободить его.
Кинжал пригодится и в том случае, если здесь затаился преступник в бегах.
После тебя, бесстрашный брухо, сказала Марица с торжественным жестом.
Ядриэль откашлялся и, приподняв подбородок, вошел внутрь.
Фонарь заливал все прохладным голубым светом. Луч Марицыного фонарика скользил туда-сюда между скамьями, чьи ряды тянулись к передней части церкви. Когда Ядриэль закрыл за ними дверь, стало неожиданно тихо. Тяжелый камень заглушал фоновый шум большого города.
Ядриэль пытался не обращать внимания на странное давление в груди его словно кто-то обвязал вокруг ребер веревкой и тащил все дальше в церковь.
По проходу расстилался ковер. Когда-то он, вероятно, был красным, но со временем стал медно-коричневым. Вдоль стен шли стрельчатые окна, украшенные замысловатой лепниной. Деревянные балки сходились под высоким потолком, куда не проникал свет фонаря.
Сто лет здесь не была, сказала Марица непривычно мягким голосом, пока они двигались между скамьями.
Я тоже.
Впереди несколько стеклянных молитвенных свечей поблескивали в синем свете алтаря.
Ни разу здесь не был с тех пор, как твоя мама поймала нас за игрой в прятки и пристыдила за «непочтительность», добавил он.
Марица ностальгически рассмеялась.
Точно, а я и забыла, сказала она, направив луч света на дверь слева от апсиды. Еще одна дверь располагалась справа.
Если выскочит Бахлам и утащит нас в Шибальбу, я буду очень зла, прошипела Марица.
Ядриэль закатил глаза.
Конечно же, Бахламу, богу-ягуару преисподней, больше делать нечего, кроме как тусоваться в старой церкви в ожидании пары
Боль в груди Ядриэля усилилась, оборвав его на полуслове.
На алтаре высилось нечто темное, но Ядриэль не мог разобрать, что́ именно.
Он легонько ткнул Марицу локтем.
Что это?
Ты о ч
Луч фонарика выхватил алтарь. На них посмотрела пара пустых глаз.
Санта Муэрте, проскрипела Марица сквозь зубы.
Полукруг пыльных свечей был закреплен в изысканных золотых подсвечниках разной высоты. В центре располагалась фигура в темном саване. На скелете была черная мантия. Лен был изъеден молью, а золотые нити образовывали на подоле и рукавах кружевные узоры.
Ядриэль понял, что Марица вцепилась ему в руку, только когда она отпустила его.
Он с тревожным облегчением ухмыльнулся ей:
Нервишки шалят?
За это он заработал два быстрых удара по руке.
Ядриэль отскочил.
Эту статую здесь установили, когда только построили здание, пояснил Ядриэль, поднимая фонарь и озаряя Госпожу синеватым светом. Ее образ был более древним, со старинными символами. В одной руке она держала самую настоящую косу, а в перевернутой ладони покоилась глиняная сфера.
Сам скелет был гладким и пожелтевшим, а в широко открытой челюсти недоставало нескольких зубов. «Настоящие ли это кости?» подумал Ядриэль.
Внутренний полукруг ее головного убора состоял из перьев пятнистой совы. Они были пришиты друг к другу и скреплены маленькими золотыми пластинами в форме полумесяца почти пуговицами. Под перьями совы угадывался еще один слой, который, несомненно, принадлежал священной птице кетсаль. Перья отливали зеленым с оттенками синего как павлиньи, но в два раза ярче.
Почему ее просто так оставили здесь? спросила Марица откуда-то позади.
Вряд ли ее здесь забыли, пожал плечами Ядриэль, аккуратно стягивая паутину с плеча Госпожи. Видимо, она здесь живет.
Он вдруг понял, что улыбается. Такая версия Госпожи классическая ему нравилась больше всего.
Он подошел ближе и почувствовал, как под ногами зароилась энергия он словно стоял на гейзере, готовящемся к извержению.
Тоже чувствуешь? спросила Марица.
Он кивнул:
Здесь сильнее, ответил он. Какой бы дух их сюда ни привел, он был близко.
Ядриэль сделал шаг назад, и под ботинком у него что-то хрустнуло. Отскочив в сторону, он обнаружил серебряную цепочку с небольшим кулоном, лежащую на пыльном полу.
Марица подошла ближе.
Что это?
Кажется, ожерелье, пробормотал Ядриэль, ставя фонарь на землю.
Он осторожно поднял его. Как только пальцы прикоснулись к ожерелью, по всему телу прокатилась дрожь. Ядриэль поднес его к свету. На цепи висела медаль размером чуть крупнее большого пальца. Сверху на краю медали были выгравированы слова SAN JUDAS TADEO, а снизу RUEGA POR NOSOTROS[52]. В центре был изображен мужчина в длинных одеждах, который прижал к груди книгу и держал в руке посох.
Медаль не мешало бы почистить. Серебро потускнело, но явно не было старым медаль не могла пролежать в старой церкви все это время. Только выпуклая фигура самого Святого Иуды была ярко-серебряной, словно кто-то снова и снова тер ее большим пальцем.
Ядриэль потянулся за медалью, и как только его пальцы коснулись холодного серебра, по венам пробежал электрический заряд. Он резко вобрал воздух. Что-то пульсировало у него под ногами в одном ритме с биением его сердца.
Что такое? спросила Марица у пытающегося отдышаться Ядриэля.
Это привязь, сказал он, и от всплеска адреналина у него закружилась голова.
После того как духи привязывались к предметам, они не могли отходить от них далеко, поэтому и существовали такие явления, как дома с привидениями, но не было историй о духах, шатающихся по городу. Только после того, как духи обретали свободу от своих земных привязей, брухи освобождали их и помогали им спокойно уйти на вечный покой.
Ядриэль никогда раньше не держал в руках привязей. Эти артефакты таили в себе невероятную силу. Некоторые брухи утверждали, что при неправильном обращении с привязью можно навлечь на себя проклятие.
В то же время Ядриэль никогда не слышал, чтобы в кого-нибудь по-настоящему вселялся дух; а кроме того, он собирался отнестись к этой привязи с уважением.
Но это не портахе Мигеля, сказала Марица, вытягивая руку, чтобы потрогать, но тут же одумывалась.
А может, и Мигеля, уговаривал ее Ядриэль. Надежда найти двоюродного брата боролась в его сознании с логикой. Он сжал медаль в руке. Тепло разошлось по ладони и поднялось по руке.
Он повернулся к Марице с улыбкой.
Есть только один способ узнать.
Она посмотрела на него со скепсисом.
Я должен попытаться что, если дух Мигеля привязался к этой медали, а не к своему портахе? спросил он, поигрывая с цепочкой пальцами.
С тем же успехом к ней мог привязаться какой-нибудь злой дух, сказала Марица, окидывая красноречивым взглядом полуразрушенную церковь.
Но на этот случай у меня есть он, верно? спросил Ядриэль, вынимая портахе.
Марица оценивающе взглянула на кинжал, а затем усмехнулась.
Ладно, брухо, делай свое дело.
От возбуждения у Ядриэля, опустившегося на колени перед Госпожой, закружилась голова. Обычно осторожный, он чувствовал безрассудную храбрость возможно, из-за кинжала в руке или магии, которая, как он теперь знал, текла по его венам.
Он покопался в рюкзаке и извлек глиняную чашу. Он быстро вылил в нее остатки текилы и немного куриной крови, а затем схватил коробок спичек. Он встал и попытался глубоко вздохнуть, но был слишком взволнован практически вибрировал. Из-за вспотевших ладоней он долго не мог зажечь спичку, но в конце концов она вспыхнула.
Он взглянул на Марицу та ободряюще кивнула.
Ядриэль видел, как его отец призывал духа. Он знал, что и как нужно делать. Ему просто нужно было сказать слова.
Пламя медленно приближалось к пальцам Ядриэля. Времени на сомнения не было.
Он вытянул руку с обвитой вокруг ладони цепочкой, на которой висела медаль. Она поблескивала в тусклом свете.
Te Ядриэль прочистил горло, пытаясь избавиться от образовавшегося комка. ¡Te invoco, espíritu![53]
Он уронил спичку в чашу. Спичка коротко прошипела в крови и алкоголе, после чего чаша взорвалась жаром и золотым светом. Ядриэль отскочил, задыхаясь от дыма.
Огонь умиротворяюще горел в чаше, озаряя мальчика оранжевым светом. Он встал на четвереньки перед статуей Госпожи, держась за грудь.
Ядриэль не мог поверить своим глазам:
Сработало!
Лицо духа скривилось в гримасе, а пальцами он впился в ткань своей футболки. На нем была черная кожаная куртка с капюшоном, белая футболка, потертые джинсы и пара «Конверсов».
Это не Мигель, попыталась произнести Марица шепотом, но, как обычно, суфлер из нее был никакой.
Ядриэль застонал и провел рукой по лицу. Но есть и хорошие новости: он действительно вызвал настоящего духа.
Хоть и не того.
Сам вижу, прошипел Ядриэль, не в силах отвести взгляд от мальчика: тот ловил ртом воздух, а мышцы его шеи напряглись. Его контуры, как и у всех духов, были прозрачными. Взгляд мальчика резко метнулся в их сторону. У него было красивое, но очень сердитое лицо теперь его гримаса была скорее презрительной.
По крайней мере, он не злой, предположила Марица.
Мальчик с трудом поднялся, нетвердо стоя на ногах.
Вы кто, черт возьми, такие? прорычал он, сверкая темными и острыми, как обсидиан, глазами.
Э-э-э, только и смог ответить Ядриэль, внезапно разучившись говорить связными предложениями.
Где я? рявкнул мальчик, запрокидывая голову и оглядываясь вокруг. В церкви? Обвиняющий взгляд снова переключился на Ядриэля и Марицу. Кто пустил меня в церковь?
Мужественные черты и громкий голос были знакомы Ядриэлю он только не мог вспомнить откуда.
Э, ну, понимаешь, заикаясь, ответил Ядриэль, не представляя, как объяснить ситуацию, но ему не дали закончить.
Взгляд мальчика уцепился за ожерелье, все еще свисавшее с руки Ядриэля.
Эй!
Ядриэль видел, как в нем нарастает гнев, сутуля его плечи и подталкивая вперед. Мальчик тяжело прошагал к нему.
Это мое
Он протянул руку, чтобы схватить ожерелье, но она прошла насквозь. Он попробовал еще раз, и когда рука второй раз прошла сквозь ожерелье, замер, сморгнул и помахал ею в воздухе.
Глаза мальчика расширились, и он издал сдавленный крик, отшатываясь назад.
Ч-что пробормотал он, переводя взгляд со своей руки на Ядриэля и Марицу, черт возьми, происходит?
Ух ты, неловко получилось, сказал Ядриэль, почесывая в затылке.
Марица выглядела менее обеспокоенной.
Что ж, теперь мы точно знаем: ты брухо, сказала она, с нескрываемым интересом кружа вокруг мальчика.
Тот посмотрел на нее исподлобья.
Кто вы такие и что вы делаете с моим ожерельем? потребовал он ответа, глядя на Ядриэля.
Я, э, мы воспользовались им, чтобы призвать тебя, промямлил Ядриэль.
Мальчик приподнял густую бровь.
Призвать меня?
Да, мы думали, оно принадлежит Мигелю. Как бы так помягче объяснить человеку, что он мертв?
Нашему двоюродному брату, уточнила Марица.
Мальчика это, похоже, совершенно не интересовало.
Оно мое, рыча настаивал он. На нем мое имя, видишь? сказал он, капризно скрючивая пальцы.
Ядриэль перевернул медаль и действительно обнаружил на обратной стороне имя. Он моргнул.
Ой.
Тонким курсивом были выведены слова ДЖУЛИАН ДИАС. Глаза Ядриэля расширились и переметнулись на лицо мальчика.
Ой.
Джулиан Диас. Он знал Джулиана Диаса точнее, знал о нем. Они учились в одной средней школе, и среди 2500 подростков Джулиан обладал особой репутацией. Он часто прогуливал, а в те редкие моменты, когда появлялся в школьных коридорах, его трудно было не заметить. Его персона моментально приковывала внимание окружающих: Джулиан был шумным, легкомысленным и прославился умением попадать в неприятности. Его по-суровому привлекательное, ромбовидное лицо было сложно не заметить в толпе. У него был узкий, упрямый подбородок и резкий голос, которым он мог перекричать любого во дворе школы.
«Призвать меня»? Что ты имеешь в виду? еще раз спросил Джулиан. Он глазел на свои прозрачные ладони, поворачивая их к себе то внутренней, то тыльной стороной, словно пытаясь решить загадку.
Ты знаешь, как попал сюда? спросил Ядриэль, пытаясь быть как можно тактичнее.
Джулиан зыркнул на него.
Нет! рявкнул он. Все, что я помню, это как шел по улице с друзьями Он огляделся, словно пытаясь найти их в холодной церкви. А потом кто-то что-то Он нахмурился. произошло? Не знаю, помню только, как меня повалили, может быть, меня ударили ножом. Джулиан рассеянно потер точку на груди. А потом я очутился в этой церкви с вами.
Наступила небольшая пауза, после которой глаза Джулиана внезапно расширились.
Я ведь умер, да? Дерзости как не бывало. Я мертв?
Ядриэль сжался и слегка кивнул.
Ага
Джулиан отшатнулся назад, и его тело на мгновение замерцало, словно в видоискателе камеры то четкое, то в расфокусе.
Господи. Он закрыл лицо руками. Мой брат убьет меня, простонал он в ладони.
Похоже, кто-то его опередил, заметила Марица, протягивая руку и тыкая пальцем сквозь локоть Джулиана.
А ну перестань! рявкнул он, вырываясь. Джулиан снова зыркнул на Ядриэля. Так что, я теперь, типа, призрак?
Ядриэль не знал, что ему ответить. Джулиан не был зол или напуган лишь раздражен, словно смерть для него была не более чем неудобством.
Дух, поправил Ядриэль.
А разница? спросил Джулиан, отмахиваясь от Марицы, кружившей вокруг него, как муха.
Ну, не знаю, насчет разницы осмелел Ядриэль, возясь с ожерельем, но «призрак» это вроде как унизительно?
Джулиан уставился на него со сжатыми губами и приподнятой бровью.
Мы используем слово «дух», добавил он.
«Мы»?
А, точно. Это Марица, сказал он, указывая на нее.
Марица кокетливо помахала пальчиками.
Джулиан отступил от нее еще на шаг.