Именно поэтому принц сбегал из дворца под любым предлогом, предпочитая держаться от дома на безопасном расстоянии.
Теперешний съезд состоялся под девизом: «Бал в честь первого дня лета». Но Тим подозревал более глубокую подоплеку этого события.
Дворецкий встретил его у лестницы и проводил в противоположную от обеденной залы сторону. Перед наследником открылись двойные двери, ведущие в малую столовую. Здесь обедали довольно редко, и только члены королевской семьи.
«Заговор!» сразу понял принц и приготовился к обороне.
Небольшая, по дворцовым меркам, уютная комната была залита ярким солнцем. Окна в пол открывали вид на широкую террасу и были открыты, впуская свежий весенний воздух. Длинный обеденный стол был сдвинут ближе к окнам, позволяя обедавшим любоваться видом цветущего сада.
Людвиг!
Маркус!
Денек!
Тим!
Поочередно окликали принца сидевшие на резных стульях дамы. Старшей было около сорока, а самой молодой не больше двадцати восьми. Они все были похожи черноволосы и кареглазы, сразу становилось понятно, что это близкие родственницы.
По давней традиции, сестры подтрунивали над младшим братиком и называли всеми именами, данными ему при рождении.
Да, Маржери, поклонился принц сестре, которая назвала его Тим. Он предпочитал откликаться только на укороченную версию своего четвертого имени.
Маржери счастливо улыбнулась в ответ и подставила щеку для поцелуя. Её принц расцеловал первой, а потом обошел весь стол и чмокнул каждую.
Ох, Тим, мы провели это утро в большом волнении, картинно прикладывая руку к корсажу, отвечала Марджери.
Судя по довольным лицам сестер, которые они старательно куксили, перед ним разыгрывали какую-то сцену. На душе становилось все тревожней, а друзей ему в поддержку сюда не пустят. Принц решил не расстраивать подготовивших представление сестер и сделал вид, что верит и заинтересован.
Чем, позвольте спросить, оно было вызвано? учтиво поинтересовался Тим и расправил салфетку.
Всё папенька!
Сейчас Тим понял, что отсутствие за столом отца не случайно, а задумано.
Что с ним?
Кажется, Тим начинал понимать, к чему ведут сестры.
«Нет! Только не это. Опять!» Хотелось застучать ногами, как в детстве, и завопить во все горло: «Не желаю! Не хочу!»
Он очень плохо себя чувствовал. Мы так обеспокоены, ответила Янина, самая старшая из королевских дочерей, и густо намазала булочку паштетом из гусиной печенки.
Судя по толщине бутерброда, беспокойство не лишило её аппетита.
Он страдал все утро! сгустила краски Жаннет вторая принцесса.
Старательно изображаемая сестрой скорбь слетела, когда перед ней поставили тарелку с супом из фазана и трюфелей. Нагнувшись, она с удовольствием вдохнула прекрасный аромат еды.
Вызывали лекаря.
О-о-о! ужаснулся принц, который прекрасно знал, что доктор появлялся у отца, только чтобы сыграть партию в шахматы.
В это время позолоченные двери распахнулись, и в столовую вошел король, опиравшийся на руку своего камердинера. Все встали, приветствуя монарха. К столу он шел неторопливо, изображая занемогшего старца. Он сделал легкий поклон и сел во главе стола, пожелав:
Приятного аппетита.
Забыв на секунду о своем «недомогании», король резво встряхнул салфетку и с аппетитом взялся за ложку.
Кхе-кхе, многозначительно прокашлялась Маржери и посмотрела на отца большими глазами.
Он опомнился, сделал руку вялой, и с постным лицом повозил ложкой в бульоне.
Отец! Что я слышу? Вы изволили захворать? преувеличенно взволнованно осведомился наследник.
Да! папенька театрально приложил руку ко лбу. Меня мучили колики в сердце.
Какой ужас! ахнул принц.
Да, жуткая боль, согласился здоровый, как породистый конь, король и схватился за ребра, где, по его мнению, находится сердце, но промахнулся и держал себя скорее за печень.
Папенька так страдал! начали дружно охать сестры.
Он так тревожился за тебя, Тим.
И за страну! поддакивали друг другу королевы.
На кого я оставлю свой несчастный народ? почти заплакал Людвиг IX.
Хватит! не выдержал принц. Устроили не обед, а какой-то балаган!
Он в сердцах сорвал с воротника салфетку, намереваясь уйти. Эта тема поднималась каждый раз, когда в доме появлялись сестры. Сначала его это забавляло, но последнее время он страшно раздражался при одном упоминании о необходимости жениться.
Тим попыталась подавить его бунт Янина.
Я восхищен вашей постановкой и актерскими талантами, продолжил принц, вставая из-за стола и швыряя на стул злосчастный кусочек батиста с вышитым гербом. Но я всегда был и остаюсь злостным нелюбителем мелодрам. Прошу простить меня, но я уже сыт.
Людвиг! грозно прикрикнул на сына монарх, мгновенно превращаясь из безобидного старика в главу государства. Сядь! Я не позволял тебе выходить из-за стола. Принц безропотно подчинился.
Ты прав, шутки закончились. Король ударил по столу сжатым кулаком, от этого фарфоровые тарелки жалобно задребезжали. Тебе двадцать пять! Вполне достаточно, чтобы вкусить прелести свободной жизни. Но ты принц! И у тебя есть обязательства перед семьей и перед страной. Пришло время жениться, сын мой, и обзавестись наследником.
Разве я не вправе самостоятельно решать свою судьбу?
Нет! Нет! И нет! Лицо короля даже покраснело от злости. Крепость нашей страны, её процветание и безопасность всецело зависят от силы нашего рода. Твой долг продолжить его и укрепить.
Я не отказываюсь от этого. Но позвольте напомнить, что по закону, который просила учредить матушка, я волен жениться на женщине, которую выберу сам.
Ну раз вы упомянули матушку, то напомню вам, что она отдала свою жизнь ради королевства. И теперь я внесу в этот закон вынужденную поправку. Король бросил ложку и поднялся. За ним, согласно этикету, немедленно встали все присутствующие. Слушайте все!.. А где мой секретарь?
Слуги переглянулись, кто-то скользнул за дверь, и через минуту в столовую вбежал запыхавшийся мужчина в бежевом костюме, нервно вытиравший салфеткой рот. Личный секретарь его величества почти неотлучно следовал за своим сувереном, но вот сейчас как раз отлучился, чтоб пообедать в соседней зале. В руках у него была толстая папка из красной кожи, куда он записывал все предписания Людвига IX .
Слушайте все! повторил король, выходя на середину комнаты. Я издаю новый закон! Наследник вправе выбрать жену по велению сердца. Но! Если он не сумеет определиться до двадцати шести лет, то его родитель, получает право сделать это за него.
Все присутствующие ахнули. В голосе кого-то слышалось удивление, кто-то выдохнул с восторгом и одобрением, а вот принц произнес этот звук с протестом. Но он был только принцем и изменить закон сможет, только когда станет королем.
Но мой день рождения через месяц! все же запротестовал Тим.
Это веский повод поторопиться с выбором, с ледяным спокойствием парировал король, снова уселся за стол и без притворства и с удовольствием воздал должное восхитительному супу, уже порядком остывшему.
О, Тими с сочувствием взглянула на принца Янина, мне искренне жаль.
Брат с благодарностью кивнул.
Но если подумать, то папенька абсолютно прав, ты слишком загулялся.
Мне кажется, вы все просто мне завидуете, обиженно ответил Тим.
Не без этого, засмеялась Юджина. Но если ты решишь сделать выбор сам, то первый летний бал, который мы запланировали на следующей неделе, самое подходящее место и время.
Все присутствующие вопросительно посмотрели на недовольного принца.
***
И что ты им ответил? спросил Римус, раздавая карты.
После ужина вся компания собралась в синей гостиной, в которой былирасставлены столы для карточных игр и бильярда.
А как ты думаешь? зло огрызнулся Тим, наливая себе бренди. Они обложили меня, словно зверя. Никогда бы не подумал, что у них такой стратегический талант. На поле боя им не будет равных.
Все настолько серьезно? Не может быть, что нет выхода, не поверил Кевин.
Он был самым образованным из четверки, знал все законы, а королевская библиотека была его любимым местом времяпровождения.
Вечером отец показал мне гербовую бумагу. Помахал ею перед моим носом с видом победителя, Горестнопожаловался принц. Поправка уже вступила в силу. У меня остался только месяц. Месяц!
А я говорил, что нужно было надеть разбойничьи маски и похитить его с этого злосчастного обеда, процедил сквозь зубы Карл. А теперь они переловят нас поодиночке, словно сонных мышей.
Он говорил, конечно же, о невестах. Неженатый принц был последним доводом для их холостяцкой жизни. Следом за своим сувереном должны будут жениться и остальные милорды.
Но напоследок у нас есть шанс повеселиться, как следует. Как говорится: тонуть так с фанфарами, милорды! Этот бал обещает быть грандиозным!
Глава 3
Пританцовывая, Золушка, закончила расставлять на столе тарелки и, подхватив поднос с чашкой и пирожными, пошла к бальной зале, в которой заканчивался урок танцев. Музыкальная шкатулка, которую приносил с собой учитель танцев, как раз доиграла последнюю мелодию и замолчала, вызвав в душе Золушки грусть. Она очень любила музыку, и то был единственный её источник в этом доме.
Комната, предназначенная для приемов и небольших балов, была скромных размеров. Все, что могли себе иногда позволить Троксонвоки, это скромные чаепития и редкие ужины, в тесном кругу друзей. Они давно не устраивали праздников из-за острой нехватки денег. В зале, как и во всем доме, это тоже чувствовалось. На широких окнах висели потертые гардины цвета фуксии любимый цвет баронессы. Их повесели вскоре после появления новой хозяйки. Годы не пощадили бархатную ткани, а солнце, к счастью, приглушило её слишком кричащий цвет. На выцветших обоях из дорогого заграничного шелка цвета безе зияли более яркие квадраты, оставшиеся на месте, висевших здесь раньше картин дорогие полотна давно продали, а заменить было нечем.
Обед подан, матушка, присев в книксене, отчиталась Золушка.
Мачеха восседала в кресле у стоявшего в углу расстроенного клавесина. Никто в семье не умел на нем играть, потому Золушка лишь смахивала с него пыль и использовала в качестве подставки для цветов. На его крышке стояла открытая музыкальная шкатулка. В центре хитрого устройства стояла кукольная пара: балерина с отведенной назад ножкой, одетая в белый фатин, и державший её за руки мужчина в черном костюме, напоминавшем фрак. Когда шкатулку заводили, пара начинала двигаться, изображая танец.
Сколько раз я говорила тебе не называть меня матушка? Для обращения у меня есть титул или можешь говорить просто «миледи». Неужели так сложно запомнить? недовольно ответила баронесса.
Сестры, стоявшие посреди комнаты в замерших фигурах вальса, презрительно зафыркали.
Простите, миледи, безропотно ответила Золушка, снова приседая в книксене.
Она знала, что Диана бесится от намеков на их родство, и потому иногда позволяла себе вставить ей эту шпильку.
У неё для этого слишком короткая память, заметила Хильда.
Да нет, она просто бестолковая дурочка, засмеялась Тория.
Девочки! осадила их маман, изображавшая вежливую женщину при посторонних, которым сейчас был учитель. Угомонитесь. Золушка, Клара Годрих еще не пришла?
Нет, миледи. Если бы она пришла, я бы сразу вам доложила, как вы и велели.
Мачеха поморщилась и обмахнула себя подержанным веером.
Опять позволяешь себе дерзить Она устало вздохнула. Только небо знает, сколько сил и терпения я вложила в эту несносную девчонку, обратилась она к сухонькому старичку-учителю. И все без толку. Она только грубит мне и не упускает случая ослушаться. Неблагодарная!
Учитель ничем не выразил свое отношение к словам женщины. Как человек, нанятый в этот дом для работы, он предпочитал держать нейтралитет.
Баронесса тяжело поднялась и взмахом руки позвала дочерей, раскрасневшихся от танцевальных па, следовать за ней.
Паркет! уже в дверях напомнила она падчерице.
Да миледи, кивнула Золушка, потупив голову.
Она боялась, что радостный блеск в глазах выдаст её маленькую тайну.
На самом деле натирание паркета, следовавшее после каждого урока танцев, было для неё не наказанием, а наградой. Они с учителем уже давно вступили в безмолвный заговор. Причем произошло это как-то само собой, и заговорщики не обменялись за все время и парой фраз.
Ваш чай, сказала она месье Рюку и поставила поднос на клавесин.
Чай после урока был единственной просьбой, добавленной учителем к небольшому жалованью. Так вышло однажды, что попивая его, после утомительного урока, он с восхищением засмотрелся на девушки натиравшую паркет. Она двигалась так грациозно! Чтоб её труд был не таким рутинным, Рюк завел свою шкатулку. С тех пор после каждого занятия он отдыхал и смотрел, как она танцевала, наслаждалась музыкой и натирала паркет.
Благодарю вас, милая девушка, кивнул старичок, одетый в серый костюм, такой же сдержанный и старый, как и его хозяин. Что же мы сегодня будем слушать? спросил он будто самого себя. Может быть, мазурку? И покосился на Золушку.
Девушка вернулась к открытым дверям, сняла тяжелые деревянные башмаки, которые всегда носила, и просунула ноги, оставшиеся в одних вязаных чулках, в щетки для натирания паркета. На вопрос учителя она пожала плечами как бы говоря:
«Мне все равно».
Но старичок воспринял этот жест за отказ и, поворачивая заводной ключ, вставленный в бок шкатулки, решил:
Тогда вальс!
Прошаркав в смешных щетках к дальнему углу комнаты, Золушка замерла. Она стояла, отведя в стороны руки, как это делают дамы перед началом танца. Месье Рюк закончил завод инструмента, переставил в своей шкатулке какую-то хитрую пружинку и с кружкой чая в руках, сел в опустевшее кресло.
Прозвучали первые вступительные такты дворцового вальса, и Золушка отмерла. Легкая, словно куколка-балерина, которой она завидовала, но в сто раз изящней и краше, Золушка подняла руки верх и закружилась, волшебным образом совмещая классические движения вальса и натирание полов. Забыв о весе неудобных щеток, она полностью отдалась танцу. Отсутствие партнера нисколько её не смущало. Подсмотренные пируэты, напрасно заучиваемые сестрами, выходили у неё естественными и точными. По залу Золушка порхала, словно бабочка, и скромный наряд перепачканный золой нисколько не скрадывал этого сходства. Казалось, тело девушки рождено для танца.
Учитель, как всегда, забыл о своем чае и с наслаждением наблюдал за хрупкой фигуркой. О такой ученице он мог только мечтать. Если бы месье Рюк не опасался разозлить баронессу, то давно бы предложил давать Золушке уроки танцев бесплатно. Дочерям миледи, несмотря на пышные платья и вычурные прически, было до неё как до небес. Только посмотрите, как она ставит свои точеные ножки! А руки? Какие плавные восхитительные движения! А этот царственный поворот головы?! Даже не зная о происхождении девушки, сразу становилось ясно, что перед вами танцует истинная аристократка.
Когда механическая мелодия, слишком простенькая для этой восхитительной танцовщицы, закончилась, месье Рюк понял, что на глаза ему навернулись слезы. Эта девушка вызывала эмоции, подобные тем, чтоон испытал однажды в молодости, посетив королевский балет в далекой Зангрии государстве, где на первую ступень образования поставлено искусство. Там такую талантливую балерину приняли бы с широко раскрытыми объятиями.