Это часто так происходит? прошептала взволновано я.
Что? нахмурился он.
Дети Голос дрожал. Ваши дети остаются без отца и перестают бороться за жизнь
Бывает, задумался он. Я тогда всю доступную информацию перевернул, опросил своих. Все боялся, что это временное улучшение, просто совпадение, и мне лишь дали время, чтобы действовать.
Но это не совпадение, нетерпеливо закончила за него я.
Временами в некоторых семьях замечали такое, да. И уж совсем в бородатые времена, когда отец семейства уходил на охоту, младенцев укутывали в его вещи. Это называлось «охранением». Отец защитник, понимаешь? Мое опасение не блажь. Человек не может быть «охранением» для ребенка-оборотня.
Я растирала застывшую кровь в ладонях, не в силах усидеть. Мне уже было не до Рэма и Ниры. Но когда я попыталась подняться, он вдруг тихо добавил:
Я искал твоего медведя. Но не нашел.
Где? опешила я.
В Климптоне. Он не бездомный и не дикий житель пустоши. Твои на допросе сказали, что встретились с ним у базы, но я им не верю. И надеюсь доказать обратное
Я не смогла почему-то поблагодарить. Поднялась пришиблено и направилась на веранду, на ходу набирая Джастису сообщение, чтобы заехал за мной. А сама едва дождалась, когда Нира с Гордоном вернутся.
Что-то случилось? засуетилась подруга на мое прощание.
Слушай, идея безумная Я оттащила ее в уголок, заглянув в глаза. Но рассказ твоего брата о тебе дал мне надежду И он правда за тебя очень боится.
Мы обменялись взглядами, я благодарно сжала ее руку, ничего больше не объясняя, и вышла из дома. Мне не терпелось поделиться идеей, но Джастис моего энтузиазма не разделил.
Никогда не слышал о таком, выкрутил он руль и медленно повел машину с холма. Я со столькими брошенными детьми работал И сын Рэма, приемыш он мой пациент.
Рэм сказал, что не всегда. Вернее, у них сохранились рассказы о традиции «охранения», когда ребенка обкладывали вещами отца, если тот уходил на охоту, взволнованно возражала я. Не возникли бы они на пустом месте.
Лали, да даже если и так, как это поможет тебе? Он нажал на тормоз, чтобы иметь возможность посмотреть мне в глаза.
Я могу попытаться достать какую-то вещь отца моего ребенка. Джастис прикрыл глаза, вздыхая. А мне вдруг стало невыносимо обидно: Я не прошу тебя верить! Я тебя вообще ни о чем не прошу! Мне не нужно, чтобы ты решал!
Как ты его вещь достанешь? сурово глянул он на меня, игнорируя крик.
Попрошу помощи у отца, решительно заявила я. Если они взяли медведя в человеческой ипостаси, вещи должны были остаться.
А если нет?
Да что с тобой, Джас?! вскричала. Все, что ты можешь предложить сидеть и ждать изо дня в день, когда что-то изменится?! А если нет?!
Мне сложно давать тебе пустые надежды. Я ученый.
А я врач! И я толкнула его в грудь. Представляешь, как мне сложно верить в байку, которая единственная может объяснить, почему здоровый ребенок не хочет жить?!
Он схватил меня и прижал к себе, но я лишь повисла в его руках, пережидая. Все мысли были о том, как доберусь до комнаты и позвоню отцу. К черту все, расскажу ему правду и потребую помощи. Он мне должен, в конце концов. Это все из-за него Эта тупая ежедневная боль стала нормой, но это не значит, что я должна с ней смириться!
Лали, заглянул в глаза Джастис.
Поехали, отстранилась я.
По приезде я сразу направилась на скамейку, не рискуя заходить в корпус мне нужно было больше воздуха и пространства, чтобы вместило все мои надежды или их полный крах, если отец откажется помочь.
Он взял трубку сразу же:
Лали, что случилось? Голос уставший и надтреснутый.
Мне нужна твоя помощь. Очень. Как никогда.
Что такое? подобрался он.
Тот белый медведь У тебя могли остаться его вещи? Я расхаживала вдоль скамейки в свете нескольких окон двухэтажной больницы.
Что?
Пап, это очень важно. Я тяжело вздохнула, прежде чем произнести самое тяжелое: Я родила от него ребенка.
Последовало предсказуемое молчание, в котором я слышала, как учащается его дыхание.
Ты поэтому сбежала в Аджун, хрипло выдохнул он. А я думал
Что ты думал? насторожилась я.
Что ты беременна от Пола, но не решилась родить Я же видел, что ваши отношения не ладились
Я только закатила глаза, судорожно хватая воздух. Конфиденциальная клиника радостно слила меня отцу! Да и к черту!
Папа! Ребенок ему нужна помощь, и мне не к кому больше обратиться! Мне нужны вещи медведя!
Лали, прохрипел он, дай дай мне несколько секунд
Я вдохнула холодный воздух поглубже, подняв взгляд кверху. Пошел снег, и снежинки красиво кружились над головой в тишине, сгорая на моих щеках.
Как это произошло? наконец, тихо спросил отец.
Я рассказала. Как ходила к клетке, как попалась в лапы и открыла замок, спасая собственную жизнь. Мне было все равно, что он подумает. Я готова была сказать ему что угодно, потому что сердце уже скакало в нетерпении его ответа.
И что с ребенком? взволнованно спросил он. Не потребовал, почему я не сделала аборт или не сказала им.
Он на системе поддержания жизни, родился недоношенным. Я не могу тебе объяснить все и сразу, но ты моя последняя надежда. Сегодня мне случайно открылось, что ребенку может не хватает отца, его запаха рядом!.. Я
Я опустилась на скамейку и заплакала не стало сил. Казалось, я бьюсь в железобетонную стену. И если отец сейчас скажет, что все это его не интересует, я сломаюсь.
Думаю, да, на базе остались его вещи, вдруг прошелестело в моей Вселенной. Но попасть туда будет непросто, Лали. Мне запрещено приближаться к Климптону.
Папа, думай! Любая возможность! Это так важно для меня!
Дай мне время до утра. И не нервничай. Мы обязательно что-нибудь придумаем
Теперь я уже всхлипнула и заплакала от облегчения.
Спасибо! просипела на вдохе.
Он прерывисто вздохнул в трубку:
Но что с тобой? Объясни подробней! Ты здорова? Тебе нужна помощь?
Я нормально, кивала, будто он мог меня видеть. Пап, ты моя последняя надежда.
Меня не интересовало больше ничего. Если он поможет добраться до вещей оборотня, я прощу ему все!
Я бы хотел увидеть внука
Внука? Я что, оглохла?
Пап, я пока не знаю. Я просто хочу его взять в руки, обнять, прижать к себе Ты не представляешь, какая это пытка!
Девочка моя
А я уже не могла говорить. Влажные щеки беспощадно жгло холодом, и не было сил пошевелиться пока вдруг на плечи не накинули что-то теплое и не утянули на колени. Джастис прижал к себе, и я позволила себе вжаться в него и взять тепла взаймы хоть на несколько минут.
Пап я жду звонка, прошептала и убрала мобильный. Неожиданно стало легко. Я обняла Джастиса, запуская окоченевшие руки под распахнутую флисовую кофту, и прикрыла глаза, утыкаясь ему в плечо. Не мерзнешь? прошептала, шмыгнув носом.
Нет, еле слышно усмехнулся он.
У нас с тобой ничего не выйдет
Я знаю. И он провел носом по виску, порывисто вдохнув. Ты чужая.
Что? выпрямилась я.
На него уже насыпало снега, и особенно очаровательно смотрелись длинные ресницы, присыпанные белым.
Я думаю, что отец твоего ребенка жив, Лали, иначе я бы тебя забрал.
А говоришь ученый, усмехнулась я.
Душа мягко разворачивалась, заполняла пустоты внутри, и в этой теплой тишине вдруг все наполнилось уверенностью жизнь наладится. Я не знала, как и когда, но все уже двигалось в нужном направлении, начиная с приезда Ниры и кончая объятиями Джастиса.
Я оборотень, улыбнулся он.
Хорошее оправдание, фыркнула я. Мне жаль.
Мне тоже. Но я тебя не брошу. Надо будет побежать за ним побежишь. А я присмотрю за медвежонком.
Да куда я побегу? Мне просто нужна его вещь.
Он пожал плечами, многозначительно замолкая.
Малыш нормально без тебя себя чувствует. Может, ты и Рэм правы ему нужно знать, что у него есть отец. Для севера это жизненно важно Он все-таки очень другой. А популяция белых медведей еще не выходила за пределы своего ареала обитания.
Теперь да, немного напоминаешь ученого, довольно улыбнулась я.
Он рывком поднялся с лавочки и подкинул меня в руках, заставив взвизгнуть.
Все! Греться, пить чай и спать! скомандовал и понес к зданию.
Глава 6. Возвращение
Я пришел в себя посреди бескрайнего снежного поля. В памяти черная дыра, в теле дикая тяжесть и отголоски неясной пульсирующей боли. Я лежал медведем под слоем снега и тупо взирал на мутный горизонт. Утро.
Вспоминать было физически больно. Голова взрывалась на каждое шевеление мысли. Последнее, что помнил адское жжение между лопатками. Я тогда только отошел от перевалочной станции, налегке хотел просто прогуляться И все пропасть. Смутное ощущение подсказывало, что со мной кто-то что-то сделал, но что непонятно.
Кое-как поднявшись, я побрел в сторону Климптона. Желудок крутило от голода, но охотиться не было сил. Проще добраться до города. Ну как проще Хорошо, что в Климптоне нет запретов на прогулки в животной ипостаси, только я старался не светить своей уникальной шкурой.
Доплелся до окраины ночью и с трудом обернулся у первого же открытого бара. Ввалиться здесь голышом куда-либо не было странным Климптон больше город оборотней, чем людей. Хотя и последних это не смущало. Карты тут не в ходу именно потому, что в зубах их не потаскаешь. Вышибала у входа окинул меня суровым взглядом:
Шмотку?
Да, прохрипел, еле стоя на ногах.
Арден! рявкнул он в злачное нутро и кивнул мне следовать за подошедшим парнем. На счет только пиши.
Парень кивнул, и вскоре я уже шарился в узком тесном шкафу секонд-хенда. Так уж повелось, что шмотка для вернувшихся из льдов есть в каждом общественном месте тут это маленький бизнес. Добираешься до дома и отправляешь вещи обратно.
Руки подрагивали, жутко мутило. Когда нашел более-менее подходящее, выполз, сел за барную стойку и заказал еды.
Что, охота не удалась? усмехнулся бармен.
Видимо, удалась.
Только не у меня. Голова болела все сильнее, и еда лишь немного сняла общую слабость, а в целом я остался едва ли не дохлым. Раздумывал возвращаться ли в квартиру недолго. Предпочел отель.
Номер, устало выдохнул на ресепшене и приложил отпечаток пальца к сканеру.
Добрый день, мистер Нолдридж, улыбнулась мне девушка и протянула ключ.
* * *
На следующее утро я понял, что дурнота не единственная и далеко не самая серьезная моя проблема. По телу волнами, пульсируя все сильнее, разливалась боль. Спазмы сбивали дыхание, кожа покрывалась холодным потом, и смутное понимание, что именно происходит, ни черта не радовало.
У меня была ломка. Никогда не употреблял, но имел смутное представление, в основном, благодаря единственному другу, работавшему в больничке. Ему я и позвонил, еле набрав номер дрожащими пальцами.
Юджин примчался через полчаса. Я еле расслышал стук двери и быстрые шаги так звенело в голове.
Киан, мать твою! разнесло тишину номера его возгласом.
Тише, зашипел, стискивая голову. Не ори.
Ляг
Я кое-как навел резкость на друге, полулежа на диване. Со смены глаза красные, светлые волосы торчком и весь пропах кофе и медикаментами.
Пульс шкалит, отнял он пальцы от моей артерии и загремел чемоданом. Я уже Нейла подключил тебя искать.
В Климптоне без связей и знакомств тяжко. Без них искать не будут и в гостиницу к тебе спасать от ломки не прибегут.
Сколько прошло? выдохнул между приливами дурноты. Желудок держался за то, что удалось в него запихнуть, но с каждым вдохом угрожал сдаться.
Две недели от тебя не слышал ничего. Думал, ушел снова фотографировать. Юджин пошарился в чемодане, потом перетянул от души руку и всадил иглу. Но сейчас же бури на пустоши.
Бури Время бурь я планировал провести дома, передохнуть между вылазками. Точно помню, как забивал холодильник едой, чтобы никуда не выходить и не отрываться от обработки материала.
Киан, следов инъекций нет. Либо кололи в звериной ипостаси. Мутным взором я смотрел, как он регулирует колесико капельницы на штативе. Сейчас полегчает. Но ломка налицо.
Устроив руку на подушке, он осмотрел меня с ног до головы.
Хрень, выругался. Кто ж тебя так?..
Я не помню ничего, прохрипел на вдохе, пытаясь сдержать новую волну дурноты.
Твари. Тебе в больницу надо.
Я не знаю, кому попался. Но не хочу снова.
Думаешь, кто-то из прошлого?.. И он протянул мне воду с каким-то порошком. Давай, пей все.
Ведро принеси на всякий, мрачно глянул на стакан.
После первого глотка с едой все же пришлось расстаться. Я кое-как выпрямился и завалился обратно на подушки.
Спустя час усилиями Юджина мне все же полегчало. Боль почти прошла, осталась только слабость.
Пожрать организуешь?
Ага, и он выбросил пустую банку из-под энергетика. Мне тоже не помешает.
За окном медленно светало. Когда в номере стихло, а Юджин тихо засопел, скрючившись в кресле, я уставился на снег, бившийся в стекло.
Что-то было не так. Я помнил боль и мучения, темное забытье и чей-то голос. Меня не оставляло ощущение, что надо куда-то бежать. Не валяться тут, а нестись к кому-то, кто нуждается в помощи. Эти чувственные обрывки воспоминаний танцевали на кончике сознания, дразня и нервируя, будто кто щекотал пером.
Но вспомнить так и не вышло. А потом стало неважно.
После детоксикации полегчало я мог существовать почти нормально. Но боль осталась. Она возвращалась волнами, била по рукам, сбивала дыхание и опускала на колени, застилая взгляд кровавой пеленой.
Юджин все же уложил меня в больницу через неделю после моего возвращения. Арендованное шмотье пришлось сменить на пижаму. Ему даже удалось снизить боль до приемлемой и поддающейся обезболиванию. Но на этом успехи закончились.
Я вышел из больницы с рецептом на сильнодействующие таблетки. И, наконец, направился домой
Квартира встретила настороженной тишиной. А потом робким:
Боже, мистер Адам
Из кухни выглянула миссис Вон моя уборщица.
Ваш друг приходил, Юджин, оставил мне записку, что вы в больнице. Что с вами?
Уже все нормально, огляделся я. Показалось, что ушел отсюда год назад. Не переживайте.
Я так испугалась, когда через неделю все в квартире осталось нетронутым нерешительно замерла женщина у входа в кухню.
Да, она убиралась у меня раз в неделю. В той жизни, в которой я надеялся, что мне это будет нужно всегда.
Спасибо, миссис Вон. Но я хотел бы остаться один и ничего не объяснять. И вы уволены. Я отправлю вам расчет на карту.
Я бросил сумку на диван и осмотрелся. Мрачная безжизненная гостиная с рабочим столом и мониторами в углу были моим местом обитания. Спальня справа и кухня слева все мое логово. Но сегодня меня до зубовного скрежета дернуло обратно в пустошь.
Ощущение какой-то безысходной необходимости бежать к кому-то изводило не хуже боли. Но ее можно было на время притупить пилюлей, а чувства нет.
До свидания, мистер Адам, прошелестело тихое позади и щелкнул замок.
Квартира безмолвствовала. А в душе поселилась какая-то упругая пустота, отталкивающая прежние воспоминания. Я медленно скользил взглядом по своей прошлой жизни и чувствовал равнодушие. Ничто не находило отклика, все стало бесцветным. Реальной осталась только боль и чей-то зов.
Я так и не прошел дальше дивана в тот день. Растянулся на подушках и уснул. И выпал в чужую жизнь солнце, теплый город, стук каблуков по асфальту, обрывки голосов А потом чувство тепла и кого-то другого рядом. Девушка. Она плакала. Я даже чувствовал влагу, скатившуюся с ее щек на плечо
Проснувшись, провел пальцами по коже промок от пота, будто в океан рухнул. Ледяной душ немного привел в себя и примирил с существованием в таком варианте. Но меня интересовала жизнь
Когда-то я многое сделал, чтобы вернуть ее себе. И не собирался отдавать снова.