Посмотрев вниз, я замечаю, что мы все еще держимся за руки, поэтому тут же отдергиваю ладонь.
Извини, говорю я, отвернувшись, чтобы он не увидел мои порозовевшие щеки. Из-за меня нас выгнали из автобуса.
Вообще-то мы, конечно, оттуда выпрыгнули, но результат тот же.
И все-таки я чувствую себя виноватой. Может, парню и было без разницы, куда ехать, но он явно не собирался выходить здесь, через пару кварталов от «Караоке Джей».
Это место выглядит не хуже любого другого, отвечает он, рассматривая баннер.
Тогда не хочешь осмотреться вокруг? я неопределенно машу рукой в сторону празднества. Раз уж мы здесь.
Он смотрит на меня, и в груди вновь появляется странное чувство.
Почему бы и нет.
Мы шагаем вдоль лотков с едой. Вообще-то я могла бы просто пойти домой. Тогда, в караоке-баре, отзывы судей не давали мне покоя, поэтому я хотела сделать хоть что-нибудь и предложила караоке-баттл в порыве эмоций. Но это не назовешь настоящей практикой на самом деле сейчас мне нужно отрабатывать навыки перед завтрашним уроком.
Только вот я не хочу домой.
Мне давно уже не было так весело, как сегодня, так что, думаю, можно побаловать себя немного, пусть даже и всего на один вечер.
Меня, кстати, зовут Дженни.
А меня он колеблется, Джеву.
Я чуть было не начинаю его поддразнивать, мол, уж не забыл ли ты собственное имя, когда замечаю знакомую дальше по улице но она заходит в одну из палаток, исчезая из поля зрения.
Твое корейское имя тоже Дженни? спрашивает Джеву.
По-корейски меня зовут Джуйон.
Джуйон, тянет он каждый слог. Джу. Йон. Джуй-он-а.
Да ладно, меня никто так не называет.
Мне становится жарковато, поэтому я беру один из пластиковых вееров, которые раздают поблизости, и начинаю им обмахиваться.
Похоже, в этом году фестиваль состоит в основном из палаток, рекламирующих различные предприятия, и лотков с едой. Мы проходим мимо одного, где делают даккочи[16]: человек в огромных толстых перчатках поворачивает вертел над грилем одной рукой, а другой покрывает курицу густым соусом с помощью кисточки, после чего опаляет в огне до хрустящей корочки. К прилавку подходят две девушки. Проявляя чудеса ловкости, повар принимает оплату и отдает сдачу первой, в то же время укладывая вертел на тарелку и вручая еду второй.
Я прямо как в Сеул вернулся, с каменным лицом говорит Джеву.
Я смеюсь и задумчиво роняю:
А я вот ни разу не была в Корее.
Серьезно? Он бросает на меня взгляд. У тебя там нет родных?
Бабушка по маминой линии, но я никогда ее не видела. У них с мамой натянутые отношения.
Честно говоря, раньше я совсем не задумывалась обо всем этом. У меня лучшие бабушка и дедушка по папиной линии: по праздникам они всегда присылают мне подарки, а на Новый год даже деньги. Одна из причин, по которой мама хочет, чтобы я поступила в какую-нибудь из школ в Нью-Йорке так я буду ближе к их дому в Нью-Джерси.
Если Джеву и показалось странным, что я ни разу не видела свою бабушку из Кореи, он не стал ничего об этом говорить.
Так, значит, ты живешь в Корее? спрашиваю я.
Да. Вообще-то я из Пусана, но учусь в Сеуле, отвечает он и с запинкой добавляет: В школе исполнительского искусства.
Я так и знала! выпаливаю я, и он усмехается. «Неплохо пою», тоже мне!
По ходу нашей прогулки я замечаю, что Джеву не сводит глаз с лотков с едой. Я указываю на небольшой навес, где пожилая женщина подает традиционные корейские блюда паре посетителей, сидящих их на низких табуретах:
Как ты смотришь на второй ужин?
Глаза Джеву загораются, а на щеках появляются ямочки.
Ты словно читаешь мои мысли!
Мы подходим к палатке, и он придерживает брезент, чтобы я могла зайти внутрь.
Осо осейо![17] громко приветствует нас хозяйка, приглашая занять табуреты вдоль стойки. Чего вы хотели бы?
Джеву оборачивается, вспомнив, что деньги есть только у меня.
Бери что хочешь, разрешаю я. Мне нравится все.
Пока он делает заказ, я развязываю пакет с гарнирами от миссис Ким. Внутри я нахожу пять небольших контейнеров, которые я выкладываю на стойку между нами, сняв крышки.
Вот это у тебя улов, замечает Джеву, наблюдая за моими действиями.
Я убираю последнюю крышку, под которой лежит кимчи с зубчиками чеснока.
Нельзя недооценивать заботливых аджумма[18] по соседству.
А-а-а, да, знакомо. Мама растила меня в одиночку, поэтому соседки вечно донимали ее непрошенными советами, что, впрочем, не мешало им приносить еду чуть ли не каждый день.
Кореянки и вправду везде одинаковые, смеюсь я.
Мы с ним похожи по меньшей мере, из двух родителей у нас есть только матери. Пусть это не редкость, почему-то так я чувствую себя ближе к нему.
Я вытягиваю пару деревянных палочек из пучка в стакане и передаю Джеву, разломив их вдоль.
Повезло тебе, что сломана левая рука, а не правая если ты правша, конечно.
Правша, хотя и не уверен, можно ли назвать это везением.
Да уж, это было бесчувственно с моей стороны.
Прости начинаю я.
Если бы я сломал правую руку, тебе пришлось бы меня кормить. Джеву тянется вперед, чтобы поддеть палочками ломтик тушеной говядины из контейнера с чанджорим[19].
Я отвечаю недоверчивым взглядом: он в самом деле это сказал? Я оглядываюсь на остальных посетителей, но никто не обращает на нас внимания кроме девушки слева, за спиной Джеву, которая не сводит с него глаз с тех пор, как мы пришли (скорее всего, потому что он красавчик).
А вот и ваша еда! Хозяйка ставит на стойку три тарелки. Джеву заказал несколько традиционных для почанг[20] блюд: токпокки, рыбный пирог на шпажке и кимчи паджон блины с кимчи и зеленым луком. Из-за всех этих тарелок и контейнеров с панчханом на столе не осталось места, поэтому нам приходится играть в тетрис, чтобы все уместить.
Мы приступаем к еде, время от времени сталкиваясь палочками, когда нацеливаемся то на одно, то на другое блюдо. В какой-то момент хозяйка предлагает Джеву чашку с бульоном, и тому приходится тянуться через меня. Выпрямляясь, он случайно задевает мое плечо своим.
Прости, извиняется он.
Ничего. Я отмахиваюсь, хотя все еще чувствую его прикосновение. Как и в прошлый раз, я оглядываюсь на посетителей за другими столиками, замечая, что среди них очень много парочек, флиртующих друг с другом за едой и напитками.
Джеву подталкивает ко мне тарелку с токпокки оказывается, он оставил мне последний кусочек. Глядя на нас, кто-нибудь посторонний наверняка бы решил, что и мы тоже на свидании.
Девушка позади Джеву, которая не сводила с него глаз, встает и подходит к нам вместе с подругой.
Я бросаю взгляд на своего спутника, раздумывая, стоит ли предупредить его: наверняка с ним постоянно кто-нибудь пытается познакомиться. Только вот интересно, за кого эти девушки приняли меня? А если бы мы в самом деле были на свидании? Они серьезно собираются заигрывать с ним у меня на глазах? Почему-то мне очень хочется состроить злобную мину.
Привет, заговаривает с нами первая девушка. Ты знакомо выглядишь, мы нигде раньше не встречались?
Джеву замирает, не донеся кружку до рта.
На мгновение повисает тишина. Затем я поднимаю взгляд и замечаю, что девушка смотрит на меня.
Это же ты была на музыкальном конкурсе штата в прошлые выходные? уточняет она. Я видела твое выступление, оно было просто невероятным!
Я продолжаю таращиться на нее, не зная, что сказать. Мне, конечно, и раньше доводилось получать похвалу обычно после самих выступлений, но ко мне ни разу не подходили вот так, будто я какая-то знаменитость. Джеву медленно откладывает палочки, ставит локоть здоровой руки на стойку и подпирает ладонью щеку, наблюдая за моей реакцией.
Я смущенно отмахиваюсь.
Спасибо.
Я серьезно! Моя мама виолончелистка в Филармонии Лос-Анджелеса, и она говорит, что ты очень талантлива.
Даже не знаю, что сказать начинаю я, но запинаюсь, встретившись глазами со второй девушкой. Юнис.
Госпожа Суки Ким ее мама.
Юнис смотрит на стойку, и я почему-то начинаю ожидать гневной отповеди за то, что делю с каким-то парнем еду миссис Ким.
Привет, Дженни. Не ожидала увидеть тебя здесь в вечер пятницы, улыбается она, но я вижу, что ее это слегка задело. Ты же всегда так занята мне казалось, у тебя нет времени, чтобы гулять с друзьями.
Э да, просто так получилось.
Как же неловко, хуже некуда! Просто за последние пять лет мы почти не общались, хотя раньше были не разлей вода.
Ладно, нам пора. Подруга Юнис тянет ее за руку. Приятного аппетита!
Юнис бросает на меня прощальный взгляд.
Пока, Дженни. И они выходят из палатки.
В повисшей тишине я поспешно начинаю объяснять:
Раньше, в детстве, мы дружили, но потом я стала уделять все больше внимания виолончели, и
Не знаю, зачем я это говорю. Все происходит слишком быстро: надо же было получить такую похвалу на глазах у Джеву от одной девушки, только чтобы другая показала, насколько я на самом деле ужасная подруга.
Джеву выпрямляется.
Со мной случилось нечто похожее. Когда я переехал из Пусана в Сеул, некоторые прежние друзья стали считать меня предателем.
Ого.
Я мало знаю о других городах, помимо Сеула, но это, наверное, все равно что переехать из провинции в Нью-Йорк.
Выходит, ты виолончелистка, замечает он.
Да.
Ты всегда об этом мечтала?
Вроде того. Мой отец играл на виолончели. Он не был профессионалом, но когда дело дошло до выбора инструмента это что-то вроде обряда посвящения для азиатско-американских ребят, через который все проходят
Джеву смеется.
У меня осталась виолончель отца, и я очень полюбила играть на ней. К тому же было здорово иметь с ним хоть какую-то связь.
Я еще никому столько не рассказывала об отце. Я жду, когда меня накроет уже привычными печалью и болью, но вместо этого чувствую только умиротворение. Пять лет это не много и не мало, но это все же время.
Я смотрю на Джеву. Почему же мне так хочется открыть ему душу? Только из-за того, что мы больше не увидимся, когда сегодняшний вечер закончится, или по совершенно иной причине потому что с ним я могу быть самой собой?
Это очень круто, откликается Джеву, и мое сердце тает.
А ты? спрашиваю я, надеясь, что тусклый свет под пологом палатки скроет румянец. Есть что-нибудь такое, что прямо спишь и видишь, как бы сбылось?
На его лице на секунду появляется непонятное выражение, но тут же пропадает.
Для этого я слишком мало сплю.
Ого, тяну я, ну и ответ.
Джеву подмигивает.
С другой стороны палатки заходят несколько человек. Отвлекшись, я бросаю взгляд на экран телефона уже без четверти полночь. Джеву передает пустые тарелки хозяйке, а я начинаю закрывать контейнеры крышками и складывать их обратно в пакет. Когда мы встаем, я поднимаю голову и случайно встречаюсь глазами с парнем прямо напротив.
Это тот самый грубиян из автобуса, да не один его товарищи теснятся у стойки, пытаясь занять места.
Каковы шансы, что он нас узнает? обращаюсь я к Джеву, который тоже заметил, куда я смотрю.
В этот самый момент студент указывает на нас, словно мы в каком-то боевике и мы с Джеву играем там преступников.
Я бы сказал очень высокие.
Глава пятая
Не знаю, кто из нас первым сделал шаг или почему нас вдруг осенило одной и той же идеей, но мы срываемся с места и убегаем.
Мы проносимся без оглядки всю дорогу обратно, мимо лотков с едой, резко свернув в бизнес-центр и спустившись на целый лестничный пролет.
Тут мы тормозим, чтобы отдышаться. Похоже, на цокольном этаже разместился торговый центр. Маникюрный салон, несколько магазинов и лавка с ланч-боксами уже закрыты, но кое-что еще работает, включая круглосуточный спа-салон и игровые автоматы.
Туда! Я указываю на одну из тех фотокабинок, где за пару долларов можно получить моментальные снимки с милыми фонами.
Джеву втягивает меня туда и задергивает шторку. Мы стоим, уставившись друг на друга в темноте, которую рассеивает только неоновый свет сенсорной панели.
Почему мы побежали? спрашивает Джеву.
Я Я не знаю.
Он моргает. Я тоже моргаю. И вдруг мы одновременно заходимся смехом. Почему мы побежали, в самом деле? Для этого не было причин: в конце концов, студенты не стали бы затевать драку в людном месте, где полно взрослых. Но это было захватывающе. От адреналина мое сердце все еще колотится, как ненормальное, хотя, возможно, дело в том, что в тесном пространстве кабинки я оказалась почти на коленях у Джеву.
Эти фотобудки всегда были такими маленькими? Он сидит на скамейке, прижавшись спиной к задней стенке и вытянув ноги по диагонали через всю кабинку. Я стою на одной ноге, свесив вторую с его колена. Руками же упираюсь в сидение и в стену позади него.
Какой у тебя рост? ляпаю я.
Сто восемьдесят два сантиметра.
Точно, я забыла, что во всем мире, кроме США, используется метрическая система.
По-моему, это пять футов одиннадцать дюймов? хмурится Джеву.
Ты это сейчас в голове посчитал?
Он пожимает плечами.
А какой у тебя?
Пять и шесть. Не знаю, сколько это в сантиметрах.
Он коротко кивает. На сенсорной панели раз за разом проигрывается реклама фотокабинки с улыбающимися людьми по двое, по трое, изредка в одиночку.
Джеву поправляет перевязь с гипсом, делая ее чуть покороче.
Как ты сломал руку? интересуюсь я.
Случайно.
А раньше что-нибудь ломал?
Однажды, еще в детстве. Он оставляет повязку в покое и поднимает на меня взгляд. А ты?
Нет, отрезаю я, прекрасно отдавая себе отчет, что для виолончелистки сломать руку было бы равносильно концу света. Тебе больно?
Не так сильно, как в первый раз.
Приходится прикусить губу, чтобы не завалить его новыми вопросами: Джеву явно не стремится раскрывать подробности своей жизни. И все же мне интересно почему? Почему в этот раз ему не так больно, как в прошлый? Потому что перелом в другом месте? Или он просто понимал чего ожидать, раз подобное уже случалось?
Я хочу узнать больше. Что это был за несчастный случай? Уж не из-за него ли Джеву приходится убегать?
Сейчас мы куда ближе, чем были в караоке-баре и на фестивале, и я могу разглядеть его как следует. Кожа выглядит даже слишком идеальной может, это благодаря косметике? Глубокая тень подчеркивает красивую форму глаз, а губы красные-красные
Либо это блеск, либо Джеву целовался с кем-то, кто таким пользуется. Даже не знаю, что выбрать.
Хотя нет, вру: я не хочу, чтобы он целовался с кем-либо еще.
Я наклоняюсь ближе, цепляясь за его плечо. В ответ он меняет позу, чтобы нам было удобнее, и скользит здоровой рукой по моей спине. Наши лица так близко, что я чувствую его дыхание на своих губах.
Вдруг снаружи раздается громкий стук в стену кабинки.
Э-э-эй! Вы закончили? Мы тоже хотим сделать фото!
Я отскакиваю на другой конец фотобудки, что, впрочем, не такое уж достижение, учитывая ее размеры.
Школьницы, пытаясь отдышаться, роняю я для студентов у них слишком высокие голоса и тянусь, чтобы отдернуть шторку.
Подожди
Я оборачиваюсь.
Джеву указывает взглядом на сенсорный экран.
Может, сфотографируемся?
Я медленно сажусь обратно.
Конечно.
Мысли путаются, поэтому я просто нажимаю на пару каких-то кнопок, и автомат делает четыре быстрых снимка один за другим. На первых двух я выгляжу испуганной, как олень в свете фар, но на остальных успеваю улыбнуться. Затем на экране появляется предложение добавить рамку или другие эффекты, но я сразу выбираю печать.
На выходе из фотобудки в нас упираются осуждающие взгляды ватаги шестиклассниц.
Вы сломали будку, жалуется одна из них.
Она права: когда я проверяю нишу для выдачи, там оказывается только одна из двух полосок с фотографиями, а на экране чуть повыше мигает сообщение: «Ошибка печати».