Это так, но грудные дети ничего не запоминают, фиксированное запоминание начинает развиваться ближе к году.
Мила вновь наклонилась над мальчиком, порылась в сумке, достала шоколадку.
Держи, это тебе. Я дарю тебе её от чистого сердца.
Владик без колебания взял сладость, спрятал её в кармане своей рубашки.
Его здесь не обижают?
С этим у нас полный порядок.
Можно иногда я тоже буду приходить к нему? Знаете, я давно хотела иметь ребёнка, но как-то не получилось.
Думаю, Нина Савельевна не будет возражать, да и мальчик вроде Вас воспринял.
Откуда Вы знаете?
Воспитательница посмотрела на Милу.
Женская интуиция.
Мила вновь обратилась к Владику:
Давай вылепим вместе Мики Мауса.
Давай.
Дверь открыли не сразу, долго слышался лязг цепей, затем кто-то всматривался в дверной глазок и только после этого послышался глухой старческий голос:
Кто там?
Простите меня, я из прокуратуры, мне очень нужно поговорить с Вами.
Лязг цепей повторился только намного громче, чем в первый раз. В темноте подъезда Мила различила за едва открывшейся дверью сгорбленный силуэт, от которого исходило не менее громкое дыхание, словно от паровоза. Так обычно дышат пожилые люди. Старуха осмотрела Милу с ног до головы, ей стало немного не по себе от такого пристального взгляда.
Документы покажи, послышалось из двери.
Мила расстегнула сумочку, вытащила оттуда красную книжку, с которой она ни на миг не расставалась, потому что это был её настоящий пропуск, и без него она чувствовала себя словно без рук. Книжка произвела нужный эффект, старуха даже не стала читать, да и похоже она плохо видела.
Вы не обижайтесь. Времена нынче такие, приходится не доверять. А то бывали случаи, когда грабители приходили, как в прошлом голу на четвёртом этаже у Голубевых. По башке чем-то стукнули, а пока она очухивалась, они вынесли из квартиры последние ценности.
Я не обижаюсь. Мне нужно просто Вам кое-какие вопросы задать.
Задавайте, старуха сняла цепочку с крючка и открыла дверь шире, Да Вы проходите, не стесняйтесь, не на пороге же стоять среди этой темноты. Лампочку до сих пор в подъезде ввернуть не могут, тут и шею сломать сущий пустяк.
Мила прошла в не менее тёмную прихожую, разулась, села на стул, куда указала ей хозяйка квартиры.
Вас зовут Вера Алексеевна, а Ваш адрес мне дала заведующая интернатом для детей-сиротов.
Так Вы насчёт Владика пришли?
Значит, я не первая, кто интересуется этим мальчиком?
Приходил уже один солидный такой человек лысый. На модной машине приезжал. Ну его потом грохнули, везде газеты писали, да вот на днях.
Борисов?
Ну, да, кажется, его фамилия была Борисов. Не могла понять, что его сюда привело.
Он же является отцом этого мальчика.
Нет, только не он.
Мила оторвалась от своего блокнота.
Не он? Тогда кто?
Тот вроде моложе был и интересный такой. Ну да уже столько лет прошло с тех пор, разве сейчас всё вспомнишь?
Значит, его мать встречалась с каким-то мужчиной?
Да, он часто приходил сюда. Светочка-то была спокойной девочкой, училась хорошо, интересовалась живописью, мечтала стать художницей и выставляться в крупных городах, иногда она и мне кое-какие поделки дарила на юбилеи, да на праздники разные. Вот посмотрите сюда.
Старуха показала на стену, где висела картина с изображением горного пейзажа.
Это её работа.
Красиво, восхищённо ответила Мила, Немного необычно, ей вспомнился Владик, занятый лепкой, Насколько мне известно, она жила одна после того, как родители попали в авиакатастрофу.
Бедняжка. Ей было тогда десять лет, я часто навещала её в интернате, даже выхлопотала квартиру после родителей за ней сохранить, а когда Света вернулась из интерната я ей почти как родная бабушка стала. Молодость, сами понимаете, буйное время, хочется острых ощущений. Потом она стала допоздна задерживаться на танцульках, приводила гостей, у них музыка всегда гудела. Я часто видела её с каким-то парнем, довольно симпатичным, он у неё оставался. А однажды она приходит ко мне вся в слезах и говорит, что беременна. И я вместе с ней заревела, уговорила, чтобы не делала аборт, а то вообще потом никогда детей иметь не сможет, а ей тогда только восемнадцать стукнуло, на носу окончание школы. Ну, в общем, родила мальчика, а этот хахаль больше здесь не появлялся. Порезвился и бросил. Вот так бывает.
Неужели Вы не запомнили, как он выглядел?
Нет, дорогая. Память у меня уже не та. Вроде парень, как парень, да я его близко-то не видела, всё издали, не люблю в чью-то жизнь залезать. Всегда такой была, и войну прошла, и блокаду.
Вы тоже одиноки?
Муж погиб под Сталинградом в сорок четвёртом. Больше замуж выйти так и не решилась, всё казалось память его предаю. Вот так и прожила, пора уж помирать.
Это Вы в тот день вызвали милицию?
Я. Три дня около её квартиры ходила, стучалась. Никто не открывал, бывало ухо к дверям приложу и вслушиваюсь, не раздастся ли шорох какой. Тихо было. Ну я и решилась на третий день позвонить в милицию, дескать, подозрительно. Приехали, дверь взломали, шум на весь подъезд стоял. До сих пор вижу её повешенную, а рядом грудной ребёнок в пелёнках уже не плачет, а хрипит от голода. Жутко.
Вы уверены, что это было самоубийство?
Конечно. Ведь никого не было рядом с ней, и окна, и двери закрыты, не мог же убийца в воздухе раствориться.
К такому шагу её вполне могли подтолкнуть. Одинокая женщина в пустой квартире легко поддаётся разного рода внушениям. Неужели до этого дня она ни с кем не общалась?
Вроде общалась. Да разве удержишь в памяти всех знакомых. Как Света с тем парнем связалась, к ней многие ходить стали. Я, конечно, говорила с ней, вразумляла, но всё без толку.
И всё-таки, с кем она могла общаться?
Вера Алексеевна пожала плечами, задумалась.
Была какая-то девушка её ровесница или чуть старше. Волосы тёмные, почти чёрные, глаза такие бегающие, одевалась ярко, вела себя вызывающе. Сразу видно, палец в рот не клади, откусит. Только Света простая была, не замечала этого. Не нравилась мне эта её подруга.
Квартира сейчас брату принадлежит?
Нет, её купили почти сразу же после похорон.
Вам не известно, кто покупатель?
Откуда ж я знаю?
Простите, я попробую познакомиться с новыми хозяевами.
Мила вышла на площадку и, подойдя к двери напротив, несколько раз нажала на звонок.
Напрасно, сказала Вера Алексеевна, Здесь редко появляются, лишь иногда по вечерам, когда я уже ложусь спать.
Вы не интересовались этими людьми?
Нет. Не к чему.
Извините, на этом всё. Если Вы вдруг что-нибудь узнаете, прошу звоните по этому телефону, она протянула визитную карточку.
Хорошо. Обязательно позвоню.
Денисов сбросил пепел, который угодил мимо пепельницы и оказался грязным пятном на столе.
Артём, сколько раз тебе говорила, не курить за столом. Мне всегда приходится убирать за тобой.
Мила вытерла тряпкой пятно, положила её обратно на полку. Полка была уставлена книгами, среди которых особенно выделялась одна с надписью на синей обложке: «Уголовный кодекс Российской Федерации». Она часто заглядывала туда, хотя память опытного следователя и так успешно зафиксировала основные моменты, с ними приходилось сталкиваться почти каждый день.
Денисов поморщился, виновато посмотрел на Милу:
Не обижайся, больше не буду испытывать твоего терпения.
Отлично. Именно это я и хотела услышать от тебя. А где Хоботов?
Сейчас будет. Он тут по делу зашёл.
Разве могут быть дела выше своих служебных обязанностей? шутливым тоном спросила Мила.
Разумеется, нет, товарищ майор.
Ладно, что там насчёт списка телефонов?
Денисов разочарованно прищёлкнул:
Глухо, как в танке.
То есть?
Какой-то Иванов Самуил Дмитриевич. Все архивы перерыл, нет такого.
Как нет? Так не бывает.
Денисов назидательно проговорил:
Запомни, в этой стране может быть всё.
Согласна. Но всё равно, он же не выплыл из воздуха.
Да вот, похоже, выплыл.
Не понимаю. Не мне же тебя, опытного оперуполномоченного по особо важным делам, учить. Обратись в паспортно-визовую службу.
Обращался уже.
Ну и что?
Да ничего. Приехал откуда-то с севера с Мурманска, где работал инженером на химическом заводе. А там его след простыл, никто в помине никакого Иванова Самуила Дмитриевича не знает. Ясно дело, паспорт поддельный.
Как пропустили?
Это уж не наша вина. Заплатил кому-то хороший куш. Разве сейчас найдёшь кому? Здесь взяточник на взяточнике сидит и взяточником погоняет. Были и другие звонки, я выяснил, там всё нормально, но они носили, в основном, разовый характер.
Рыбка из проруби сама выплывет, пробормотала Мила.
Ты о чём?
Так, не обращай внимания. У меня к тебе ещё дело есть.
Денисов вытащил из конфетницы одну конфету, раскрыл фантик, засунул в рот, эти конфеты оставались ещё с прошлого раза, когда они отмечали его награждение и повышение по службе, иногда к ним прикладывалась и Мила, но они стояли здесь больше для вида, чем по истинной надобности.
Валяйте, товарищ майор.
Узнай в агентстве по недвижимости, а, может, и по своим каналам, кто является покупателем квартиры в доме пятнадцать по улице Королёва. Квартира номер тридцать девять.
Это имеет какое-то отношение к делу Борисова?
И да и нет.
Что ты этим хочешь сказать?
То, что Борисов часто со слов жены навещал в интернате одного мальчика, мать которого покончила жизнь самоубийством как раз в этой самой квартире.
Ну и что? Какое это имеет значение? Знаешь, сколько таких самоубийц и несчастных жертв жизненных обстоятельств по всей стране?
Мила серьёзно посмотрела на своего напарника. Вроде, парень простой, а любит до всего докапываться, вовсе неплохая черта для работника прокуратуры. Однако пускаться в длительные объяснения она не любила, потому что это могло её саму сбить со следа.
Артём, давай не будем сейчас разводить дебаты, у нас ещё есть время, чтобы поспорить насчёт версий и тому подобной чепухи. Чувствую я, что этот маленький эпизод имеет большое значение, это вроде как зацепка, которая в итоге что-то может дать.
Денисов встал:
О кей, пойду разыщу Хоботова. Хватит ему отлынивать. Кстати, это правда, что у тебя скоро день рождения?
Напрашиваешься?
Да нет. Просто узнаю, скромно надеясь на то, что ты пригласишь меня, как хорошего коллегу по работе.
Любишь ты перед женщиной красоваться, Денисов, Мила улыбнулась, показав свои безупречно белые зубы, несмотря на приличный стаж заядлой курильщицы, Не сомневайся, я приглашаю и тебя, и Хоботова, и Смехова, и ещё ряд коллег, ну и кое-кого из своих знакомых.
И сколько же тебе стукает на этот раз? Денисов снова потянулся к конфетнице.
Женщине столько лет, насколько она выглядит. Разве ты ещё не знаком с подобным правилом?
Тогда тебе всего двадцать с хвостиком. И не прибедняйтесь, товарищ майор.
ГЛАВА 4
Мила показала свой пропуск, осмотрелась. Она редко заглядывала в такие учреждения, как Администрация города, если только подписать какие-то бумаги, в общем-то, она ещё не так давно приехала в Каменск. Здесь всё дышало деловой торжественностью и надоедливой суетой, поток служащих в строгих деловых костюмах двигался в разные стороны по всему зданию горисполкома. На подоконниках стояли горшки с цветами, за которыми вёлся тщательнейший уход, полы гранитные отшлифованные, где-то по коридорам ютились просители, отовсюду слышались звуки оргтехники. Мила спустила капюшон на плечи, сегодня был настоящий мороз больше тридцати, но она по-прежнему не надела свою меховую шапку, несмотря на уверения сослуживцев, что непременно подхватит либо менингит, либо ещё какую-нибудь болячку. Наклонилась к окошку кабинки, внутри которой сидел сотрудник штатной охраны и записывал всех посетителей в толстую тетрадь, предварительно проверяя паспорт.
Скажите, где я могу найти помощника мэра?
Третий этаж, триста четвёртый кабинет. Подойдите сначала к секретарю, она Вас запишет.
Хорошо.
Мила с лёгкостью влетела по ступенькам лестницы на третий этаж, вспомнив при этом слова Денисова, она действительно не чувствовала своего возраста, ей казалось, что недавно минуло двадцать, и она всё такая же девчонка, как и раньше. Если бы можно было прожить все эти годы заново, она обязательно бы согласилась. Она прожила бы их по другому. Мила очнулась, как только очутилась перед дверью кабинета с номером триста четыре. На двери она прочла «Приёмная первого заместителя главы Администрации» и чуть ниже обычный листок с напечатанными на компьютере словами: «Уважаемые граждане, просьба входить по предварительной записи».
На неё посмотрела молоденькая секретарша, которая сразу же отвлеклась от своей работы. На вид ей было не больше двадцати пяти, короткая стрижка, строгий зелёный пиджак, который здорово гармонировал с окружающей обстановкой, она словно являлась частью этого интерьера.
Здравствуйте, Вы записаны? спросила секретарша.
Нет. Я следователь по особо важным делам Мила Сергеевна Рыбакова, Мила протянула свою заветную красную книжечку с фотографией на обратной стороне обложки, Мне необходимо видеть заместителя Николая Георгиевича. Я веду дело о его убийстве.
Так Вы из прокуратуры? наконец поняла секретарша.
Именно.
Минуту подождите, там у него посетитель, затем я доложу, и Вы войдёте.
Мила устало опустилась на стул, но долго сидеть ей не пришлось. Дверь внутреннего кабинета раскрылась, оттуда вышла женщина, заинтересовавшая её. На ней было длинное кожаное пальто, каштановые кудрявые волосы доходили до плеч, но больше Милу привлекло выражение лица незнакомки. Казалось, она была чем-то обеспокоена, даже недовольна, раскрасневшиеся от возмущения щёки говорили сами за себя.
Память Милы вернула её в тот день, когда она прогуливалась вдоль Комсомольской площади, она словно наяву увидела перед собой серый мерседес, прилично одетого мужчину рядом с женщиной в чёрном кожаном пальто, которые стояли чуть ли не посреди дороги и выясняли отношения. Послышался стук каблуков, посетительница решительно покинула приёмную.
Простите, кто это? спросила Мила.
Она записана у меня, как госпожа Григорьева.
Как её зовут, где она работает?
Не знаю, она сказала, что по личному вопросу. Так я докладываю о Вас?
Да, конечно, задумчиво ответила Мила.
Сразу над столом висел портрет президента, на столе стояла ваза с искусственными цветами, они совсем не вписывались в окружающий вид. Мила не любила искусственные цветы, ей казалось, что они должны украшать венки покойников. Степанов встал и, подойдя к ней, поприветствовал её.
Ну, здравствуй, здравствуй. Какими судьбами у нас?
Мила остолбенела, ей стоило лишь протереть глаза, чтобы убедиться, что она не во сне, и перед ней, действительно, стоял её бывший одноклассник, с которым она на днях танцевала, вспоминая свою безвременно ушедшую юность. В чёрном костюме он смотрелся намного привлекательнее, производил впечатление делового мужчины, занятого своим бизнесом.
Ты? только и смогла пробормотать Мила, Так это ты замещаешь Борисова?
Как видишь. Я же тебе говорил на вечеринке. Разве забыла?
Невероятно. На встрече выпускников я не заметила, чтобы ты упоминал об этом.
А ты и не спрашивала. Ты была увлечена совсем другим и не слушала меня.
И давно ты в Каменске? Точнее, я хочу спросить, давно ты на должности первого заместителя?
Мы просто с тобой не пересеклись. Я здесь уже около трёх месяцев. А на должности я всего пятый день, ещё не успел привыкнуть.