Надеюсь, мы еще встретимся, пока я здесь.
Удачи! отозвалась она. И еле удержалась, чтобы не сказать: в открытии всех этих секретов.
Похоже, он очень подходил для этого дела: хрупкая, неугрожающая внешность, хорошие, серьезные манеры а за всем этим чуткий нос, направленный на поиски истории. Если кротким принадлежит царствие земное, то, может, именно такие могут и раскрыть истину?
Джентльмен с усами шагнул ей навстречу.
Позвольте мне представиться. Я Мэдисон Грант, из нью-йоркских Грантов, закончивший Йельский университет. А это Джон Куинси Кэбот. Бикон Хилл, Бостон.
Он явно рассчитывал произвести впечатление, что позабавило Керри. Под цилиндром у Гранта намечалась лысина, но на лице морщин не было. Похоже, ему было немного за тридцать.
Тот, что повыше, этот Джон Кэбот, которого она видела еще на Центральном вокзале, тоже чопорно приподнял цилиндр. Ему, похоже, было двадцать с небольшим. Он кивнул ей, откидывая с глаз светлую прядь волос, и выпятил челюсть.
Как поживаете?
Керри подумала, что он был бы очень хорош собой, если бы его лицо не было таким жестким. Практически злобным. Как будто бы это был не человек, а каменное изваяние.
Кэбот уже отвернулся.
Прошу извинить. Грант, похоже, вон там человек Вандербильта, вон тот, который разговаривает с парнем на древней лошади.
Керри проследила за его взглядом. Парнем на древней лошади был Роберт Братчетт, хозяин фермы на гребне горы повыше МакГрегоров. Или бывший хозяин. Может быть, он, как и все остальные, уже продал свою землю Вандербильту.
Но все же Керри ощетинилась на слово древняя в адрес ее соседа. Особенно от этого чужака Кэбота, который ничего не знает о том, каково это не иметь другого выбора, кроме как ездить на своей лошади до тех пор, пока не сдохнет либо она, либо ты сам, не иметь другого выбора, кроме как благодарить небеса за каждый день, в который вы оба можете выйти на поле.
Керри вгляделась в застывший профиль Кэбота.
Так, значит, она сама слышала ледяную нотку в собственном голосе, вы гости Джорджа Вандербильта?
Джон Кэбот встретился с ней взглядом.
Так вы знакомы с этим джентльменом?
Выражение удивления. Как будто она уж настолько явно была не из тех, чьи пути могли пересечься с путями великого Джорджа Вашингтона Вандербильта II.
Она вздернула подбородок.
Мы имели с ним дело.
Рема фыркнула.
Но Керри только вздернула подбородок еще выше. Кэбот, застыв, молчал.
В таком случае, вступил в разговор Грант, надеюсь, мы еще увидимся, мисс
МакГрегор. Она изобразила небольшой книксен и отвернулась было, но остановилась.
Джон Кэбот рассматривал поселок те немногие фермы, строения и хижины, которые все же виднелись сквозь туман и тусклый сумеречный свет. Потом он стал рассматривать Рему, стоявшую к нему спиной, и близнецов, прыгающих по сосновым доскам платформы друг за другом среди куч сундуков их старые башмаки с рваными шнурками и дырками на пальцах.
Там, за станцией, суховато заметила Керри, вам наверняка будет интересно рассмотреть различные инструменты, их много топоры, сваи, молотки и деревянные балки. Ими пользуются люди, которые чинят железную дорогу, а не просто владеют ей.
Он уставился на нее. Должно быть, он уловил вызов в ее тоне, потому что приподнял одну бровь. Но все еще ничего не ответил.
Рука Ремы легла ей на локоть.
В мои дни, прошептала она, мы все же давали самым хорошеньким петушкам чуть-чуть попетушиться.
Но Керри уже уперла руки в бока.
Мы тут, знаете ли, не статья из National Geographic.
Он продолжал пялиться на нее.
Я видела этот журнал. Честно говоря, она видела его лишь однажды, и этот экземпляр принадлежал мисс Хопсон. Все эти фотографии несчастных крестьян где-то там в мире. С их причудливыми, примитивными обычаями. На которых пялятся все эти надутые визитеры.
Не обращая внимания на тетушкины похлопывания по ее руке, Керри готова была стоять на своем.
Глядя ей прямо в глаза, Джон Кэбот поднес руку к полям цилиндра.
Она, должно быть, казалась ему какой-то безумной ведьмой. Рыжие волосы всклокочены ветром. Щеки пылают наверняка они стали такого же цвета, что и волосы. Она знала, что бывает слишком импульсивна, но она не позволит ему изучать тут ее и ее соседей, как школьник рассматривает стрекоз, наколотых на булавку.
Однако, Мэдисон Грант сделал шаг вперед. Дамы, позвольте нам помочь вам с вашим багажом.
Бросив на Гранта преисполненный презрения взгляд, Кэбот вновь повернулся к Керри.
Будем рады вам помочь. Хотя его внешний вид свидетельствовал об обратном.
Но и Керри была не в том настроении, чтобы принимать подачки из милости.
Благодарю вас, мы в состоянии о себе позаботиться.
Рема вскинула на плечо свою сумку.
Господи, это так любезно. Но сундук Керри, который она одолжила, пока не выкопали из вон той кучи, что принадлежит всем этим важным фифам, а у меня вот только это. Это Керри сделала мне сама, но, сами видите, его от покупного не отличишь.
Керри почувствовала, что тонет в тишине наступившей глубокой неловкости. Грант умудрился пробормотать что-то насчет того, какая симпатичная сумка.
Но выражение лица Кэбота было неизменным кроме той вспышки ярости, направленной на Гранта. Не расточая похвал бывшему мешку из-под муки, он просто повернулся и отправился прочь.
Отвесив последний поклон, Грант последовал за ним. Возможно, он рассчитывал на то, что они услышат его слова:
Теперь я понимаю, о чем говорил Вандербильт, когда рассказывал о красоте этих гор и местных девушек.
Рема толкнула Керри локтем, но та проигнорировала ее. Но все равно не могла игнорировать реплику Кэбота.
Это у вас в привычках, Грант, обращать внимание на деревенских пастушек?
Резко обернувшись, Керри уставилась в спины удаляющихся джентльменов.
Деревенских пастушек?
Знаешь, детка, ты, похоже, немножко на взводе. Рема похлопала ее по плечу, чтобы Керри повернулась к ней. Понятно, конечно, тебе предстоит встретиться с твоим папашей. Жаль, что мне пришлось взять эту новую работу на кухне там, в Билт Она поймала взгляд Керри. Не стоило тебе об этом говорить, а?
Скрестив руки на груди, Керри заставила себя успокоиться.
Прости, Рема. Новая работа. Это важно. Это стабильная зарплата. Так что я рада, что ты взяла ее. Просто я никогда так не поступлю.
Мне, детка, рано пришлось выучить: никогда не говори никогда.
При всем моем уважении, про Билтмор я скажу именно это: никогда.
Рема скривила рот, но затем явно решила не вступать в спор.
Я беру ту работу, а это значит, что я буду жить там же.
Керри попыталась не согнуться на месте под весом этого тетушкиного решения. Умирающий отец. Растущие близнецы. Спасение фермы, чтобы ее не забрали за долги или не захапал Джордж Вандербильт. Но теперь, когда она была уже здесь, тяжесть всего этого давила с каждой минутой все сильнее.
По мере того как все больше сундуков и чемоданов грузилось в изящные кабриолеты и повозки от гостиниц, Керри с Ремой, роясь в оставшихся вещах, отыскивали багаж Керри. Из окна конторы в ближнем конце станции выглянул телеграфист Фарнсуорт. Взглянув на очередь, выстроившуюся под окном, он сказал:
У меня только один посыльный и одна пара рук.
У него за спиной стоял человек, который, как поняла Керри, и был тот «посыльный». Мужественный молчаливый человек, которого Керри мельком встречала в городе два года назад. Единственный человек из Китая в этих краях да вообще единственный человек из Азии Лин Йонг. Его нетрудно было заметить в тех редких случаях, когда он выходил из своей лавки на Хейвуд-стрит. Теперь же он, похоже, нашел себе вторую работу а может, его лавка разорилась. Глядя прямо перед собой, он молча выслушал, как телеграфист отдал ему инструкции по доставке и отпустил его.
Фарнсуорт вытащил из жилетного кармана сигарету. Набирая сообщение следующего заказчика, он сунул незажженную сигарету в рот как обещание себе самому закурить, если сможет продержаться в рамках пристойности еще несколько минут.
Лин Йонг протянул Керри клочок бумаги.
Вам телеграмма.
Затем, прижав руку к своей сумке, как бы говоря, что у него еще много работы, он вскочил на велосипед и растворился в тумане.
Две телеграммы за три дня, да я за всю жизнь раньше ни одной не получала. Вскрывая ее, Керри готовилась к худшему.
Она была отправлена и получена несколько часов назад сверху стояли инициалы Фарнсуорта, ЭДФ, и пришла она из городка примерно в дне пути отсюда.
Рема сказала ты возвращаешься. Прости не мог прийти на станцию. Застрял в Уайтнеле. Очень рад ты вернулась домой. Дирг
Для Дирга Тейта это был целый водопад слов.
Очень рад ты вернулась домой. За этим скрывалась целая история. И ей придется потом разбираться с ним. Сейчас ее голова была занята другим.
В нескольких метрах от нее два джентльмена в цилиндрах пожимали руки человеку в шерстяном камзоле для верховой езды и высоких сапогах, покрытых грязью и мокрыми листьями.
Джентльмены, я Чарльз МакНейми. Мистер Вандербильт шлет вам привет и надеется, что вы присоединитесь к нему за ужином в гостинице «Бэттери Парк», где вы и остановитесь вместе с двумя другими гостями. И вы, по крайней мере, сможете увидеть Билтмор Хауз на его конечной стадии постройки. Если вы извините меня, я должен закончить деловой разговор. И он мотнул головой в сторону Роберта Братчетта.
Джон Кэбот, кажется, что-то ответил, но тут его, стоящего на все еще переполненной платформе, толкнули. Возле него оказался Арон Беркович с чемоданом в одной руке и своим репортерским блокнотом в другой.
Замерев, Керри смотрела, как мужчины уставились друг на друга. Будучи примерно одного возраста, они тем не менее сильно разнились в росте, а судя по выражению их лиц, они, похоже, узнали друг друга. Никто не извинился за толчок; никто не поздоровался. Оба казались потрясенными даже ужаснувшимися, увидев друг друга в лицо.
Репортер отвернулся первым, подхватил свой чемодан и пошел направо.
Кэбот смотрел ему вслед.
Керри! крикнул откуда-то сзади Джарси. А куда подевалась Талли?
Талли, как ни странно, исчезла из виду.
Она, наверное, помогает искать мой сундук я ей его описала. Пошли, Джарс, отыщем ее вместе с сундуком.
Грант, щурясь, вглядывался в темноту.
К тому времени, как мы заселимся в гостиницу, будет слишком темно, чтобы сегодня увидеть поместье Джорджа. Какого черта этот МакНейми там возится?
Испустив долгий свисток и очередную струю пара, поезд снова пришел в движение. Фонарь локомотива лучом света рассек белые клубы.
На фоне свистка голоса на платформе стихли. Даже Джарси, бегущий по платформе в поисках сестры, замер, поскользнувшись на покрытых мхом досках.
Но тут же, едва затихли отголоски свиста, из темноты дальнего конца станции послышался удивленный вскрик.
А сразу за ним резкий крик боли.
А потом ничего.
Глава 6
Талли! закричала уже на бегу Керри. Талли!
Но ответом ей была тишина переполненная затихшими звуками и темнотой, которая, казалось, внезапно сгустилась над станцией и рельсами.
Талли!
Керри бежала вдоль платформы, лавируя между раскиданным багажом и чужими юбками, сырые доски дрожали у нее под ногами. Быстрый, как жеребенок, Джарси догнал ее и схватил за руку. Как будто то, что их ожидало, можно было увидеть, лишь держась за руки.
В дальнем конце станции Керри разглядела плотный круг зевак, молча уставившихся себе под ноги: МакНейми, агент, и прочие пассажиры. Это место освещал лишь краешек луны, один фонарь на противоположном конце платформы да лампочка, которая раскачивалась, как пьяная, на локте смотрителя станции.
Что, черт возьми, слу начал смотритель, Джексон. Но он не закончил фразы, потому что луч его собственной лампы дал ему нужный ответ. Он шумно выдохнул.
Ощущая бегущую по позвоночнику дрожь, Керри спрыгнула с края платформы и начала проталкиваться сквозь круги толпы к центру. Там, на земле, лицом вниз, лежало неподвижное тело. И другое, скорчившееся рядом с ним. Девочка.
Талли.
Керри с криком упала на колени в грязь рядом с сестрой и обхватила ее руками.
Ты в порядке?
Талли смахнула слезы тыльной стороной ладони.
Керри, посмотри же. Пожалуйста. Пожалуйста, скажи, что он просто без сознания.
Джарси с Ремой, подбежав, встали за спиной Керри, и Джарси взял сестру за руку.
Джон Кэбот опустился на колени рядом с Керри. Вместе они перевернули лежащего человека на спину.
Керри прижала руку ко рту.
Арон Беркович! О, боже мой! Из раны над глазом хлынул поток крови.
Она наклонилась и прижала щеку к носу репортера.
Он дышит. Но едва-едва.
Керри стянула с себя пальто. Запустив правую руку под юбку, она вытащила нож, который всегда носила в ботинке, и распорола шов на правом плече пальто. Краем глаза она увидала, как расширились глаза Кэбота. Возможно, в Бикон Хилл, Бостон, леди не носят под юбками остро наточенных лезвий.
Но Керри точно знала, что бывают дни, которые оправдывают наличие в ботинке острого ножа.
Вывернув рукав наизнанку, она туго обвязала рану мягкой хлопковой подкладкой и попыталась нащупать пульс под подбородком репортера.
Есть. Но очень слабый.
Репортер так и не шевельнулся.
Наверху, на платформе, дама в лиловом из поезда покачивалась на месте. Блестящий шелк ее платья при этих покачиваниях посверкивал на свету.
МакНейми опустился на колени с другой стороны репортера и осторожно похлопал его по щеке.
Мистер, как вы?
В темноте раздавались шаги, чавканье сапог по листьям и грязи. Из тумана возникали лица местных жителей, которые казались актерами, не понимающими своей роли на сцене. И все они смотрели вниз.
Из тени станции появился Мэдисон Грант. Он подошел и встал рядом с Кэботом.
Керри оглядела сцену действия. В свете газового фонаря на платформе и лампы смотрителя, бросающей неровные отсветы на края окружающих деревьев, разглядеть можно было немногое. В густой темно-зеленой чаще подступающего леса не было заметно никакого движения.
Керри увидела возле тела отпечатки следов в основном узкие, острые следы туфель, таких же, как у Кэбота и Гранта, с более высокими каблуками, четкими линиями и ясно выраженными формами левой и правой туфель, сделанных для разных ног. Но тут же, у тела, были и более широкие, одинаковые, без отличия правого и левого следы самодельных сапог.
Теперь же, когда сельчане подошли совсем близко, надежда отличить следы, бывшие тут ранее, от тех, что натоптала возбужденная толпа, исчезла окончательно.
Подошел Лин Йонг, держась руками с побелевшими костяшками пальцев за руль велосипеда. Справа от него стоял Роберт Братчетт, отпустивший поводья своей лошади. Сняв шляпу, он прижимал ее к сердцу.
Отойдите подальше, сказал толпе смотритель. Но смотрел он на Братчетта.
Отступив назад, Братчетт опасливо оглядел толпу, как будто она могла в любой момент напасть на него, начать хвататься за веревки, оружие или звать собак. Его правая ладонь рефлексивно легла на больную руку.
Телеграфист, Фарнсуорт, крикнул в толпу:
Так, Лин. Используй эту свою штуку. Поезжай за доктором Рэндаллом!
Смотритель добавил:
И, бога ради, кто-нибудь, посмотрите, дома ли Вольфе.
Лин перекинул ногу через раму велосипеда, и, освещая путь висящим на руле фонариком, уехал в темноту.
Смотритель обратился к Кэботу и Гранту:
У нас тут в деревне нет врача. Ближайший только в Эшвилле. Около трех миль пути. Может занять добрый кусок времени.
Как будто, подумала Керри, мы обязаны объясняться перед этими чужаками.