Я была раздражена и не желала ничего объяснять.
Он только и ищет, к чему прицепиться, чтобы усложнить мне жизнь.
К счастью, Карен поняла, что я расстроена.
Я им займусь, не волнуйся.
Я вернулась к компьютеру и закрыла столики, которые успела обслужить. Меня бросало в жар, а сердце бешено билось. Я чувствовала себя очень глупо и злилась. На миг я вновь ощутила себя красивой и окунулась в мечты о романтике, о том, что смогу наконец отвлечься от бесконечных тревог и разочарований. Не стоило даже надеяться. Какая же я дура! Счет Глории и Мириам я тоже положила на поднос Карен: их столик был слишком близко к шестому.
Спасибо, Карен.
Не за что. Знаешь, тот тип не похож на негодяя. Слишком много мнит о себе это да. Не такой уж он красавчик, как ему кажется. Мой муж мог бы выкинуть его отсюда одной левой, но он не выглядит опасным.
Шон озирался в поисках меня, а Глория и Мириам явно вытрясли из Карен все подробности, пока она их рассчитывала. Впервые в жизни я была рада, что моя секция не заполнена посетителями, и с нетерпением ожидала их ухода. Я сбежала на кухню, чтобы нарезать еще апельсинов, дождалась ухода Шона и надеялась, что больше его не увижу.
Джейсон спрятал руки в карманы куртки и направился обратно в «Уилсон» через городскую площадь. Проходя мимо беседки, он вспомнил, как в детстве играл в ней с сестрой, пока родители и бабушка с дедушкой общались на скамейке неподалеку. Он всегда был супергероем, который спасает свою сестру от злодея по имени Тремор Темный. Глупое было имечко (его придумала сестра). Джейсон осмотрел здания на площади: вот красная пожарная часть, ее явно недавно перекрасили в более яркий оттенок; вон окна адвокатской конторы, украшенные огромными венками; а вон библиотека, куда они с сестрой по утрам приходили слушать сказки, и аптека-закусочная, в которую дедушка с бабушкой приводили их поесть мороженого и конфет (разумеется, тайком от родителей, чтобы мама не знала, что внуков кормят вредной едой). Воспоминания рождали внутри теплое чувство.
Он вспомнил шустрых белок, скачущих по вязам, и детей, игравших на этой площади с родителями и собаками; хозяев магазинов, которые, увидев дедушку с бабушкой с корзинкой для пикника в парке, напрашивались на неизменные крекеры с сыром. Некоторым удалось сохранить свое дело даже спустя десятилетия; имена и вывески тех, кто работал недостаточно усердно, давно забылись. За крекерами с сыром обсуждали тех, кто прогорел, и тех, кому удалось разбогатеть, покупателей, которые переехали, завели детей или умерли, а когда посиделки заканчивались, дедушка брал его за руку, и они возвращались в «Уилсон».
Зазвонил мобильный, на экране высветилось имя Эшли. Джейсон уставился на телефон, раздумывая, стоит ли отвечать. Звонок отвлекал от воспоминаний о жизни городской площади, крекерах с сыром и миленькой официантке в кафе «Бетти», так что Джейсон убрал телефон в карман.
Доброе утро, Джейсон! поздоровалась знакомая девушка, едва он шагнул за порог магазина.
Джейсон попытался вспомнить ее имя, но не смог.
Доброе утро. Он прошел бы мимо, если бы не дурацкий тест Маршалла. Не припомню, как вас зовут?
Дебби.
Джейсон кивнул, уверенный, что теперь-то запомнит, потом заметил еще одну девушку, которая занималась манекенами в витрине.
А это кто?
Это Лорен.
Ясно. Джейсон мысленно поставил галочку.
Войдя в офис, он повесил куртку на вешалку.
Я проверил все рестораны в центре, нет никакой Кристи.
Маршалл поджал губы и потер лоб.
Что ж, видимо, из-за своего состояния Джуди неверно запомнила ее имя. По крайней мере, мы попытались. Он посмотрел на Джейсона. Печенье не забыл купить?
Ты ничего не говорил про печенье.
Вообще-то говорил.
Нет. Забудь о печенье, иначе кончишь, как Джуди.
Ворчишь, прямо как бабушка! И Маршалл вернулся к себе в кабинет.
Джейсон уселся в кресло Джуди и крикнул вдогонку:
Девушку, которая несла мой чемодан, зовут Дебби. Теперь ты дашь мне чек?
Получишь чек, когда верно ответишь на все вопросы во время теста, а не после него. Маршалл вышел из кабинета и подошел к рабочему столу, за которым сидел Джейсон. Не хочешь помочь в «Волонтерском центре Глории»?
Что еще за волонтерский центр?
Школа для малоимущих родителей, где они также оставляют детей на время работы. Там всегда не хватает волонтеров. Утром мне звонила Глория Бейли, спрашивала, не знаю ли я кого-то, кто может помочь. Им очень не хватает свободных рук.
Для чего? спросил Джейсон, крутанувшись на кресле.
Маршалл забрал со стола Джуди стопку писем и выровнял ее на ладони.
Познакомишься с людьми, которым нужна помощь. Он хлопнул стопкой писем по ладони и вернулся в кабинет. Было бы здорово, если бы ты сходил туда на этой неделе. Я сказал Глории, что на тебя можно рассчитывать.
Приятные воспоминания, навеянные беседкой на городской площади, мигом улетучились. Если бы Джейсону вздумалось заняться благотворительностью, он бы сам выбрал место, а не следовал указаниям деда.
Когда снова пойдешь в кафе «Бетти», захвати печенье!
Джейсон заложил руки за голову и откинулся на кресле.
Тебе нельзя печенье.
Завтра будет в самый раз! крикнул Маршалл из кабинета.
Утренний наплыв посетителей закончился в половине десятого. Я торопилась подготовить столики к обеденному нашествию: заново наполнила сахарницы и салфетницы, поставила баночки с кетчупом и горчицей. Заметив женщину у окна, я вернулась к станции официанта.
Она не заказывает завтрак, пояснила Карен. Всегда берет вчерашнюю выпечку и чашку кофе. Она как будто не в себе. Почти не разговаривает и не оставляет чаевых.
Я взяла меню и воду со льдом и направилась к посетительнице. Поставив перед ней стакан, я ее узнала: та женщина, которой я советовала устроиться на работу в «Паттерсон». Я поздоровалась, однако та даже не взглянула на меня. Не накрашена, на тонких руках просвечивают синие вены, а острые лопатки выпирают, будто она голодает.
Вас взяли в «Паттерсон»?
Женщина растерянно подняла взгляд.
Я говорила, что им нужна официантка.
Кажется, она меня узнала.
Я была там и говорила с какой-то женщиной, но не заполнила заявление. Я раньше не работала официанткой, у меня все равно не получится.
Бросьте, если я справилась, то у вас тем более получится! Кстати, меня зовут Кристин.
Она не назвала своего имени, и я снова обратила внимание на то, какие у нее длинные и худые руки. Несмотря на прохладный день, женщина была в футболке.
Вы пришли без куртки? спросила я.
Она кивнула.
Вы, наверное, замерзли. У меня дети такие же: пулей вылетают на улицу, а я потом за ними гоняюсь, чтобы заставить одеться.
Я положила перед ней меню, но женщина его отодвинула.
Вчерашнюю выпечку и чашку кофе, попросила она.
Я забрала меню.
Какую именно вы
Она перебила:
Без разницы.
Вместе с кофе я принесла ей кусок шоколадно-орехового пирога, так как он выглядел самым свежим, и вернулась к уборке и подготовке столиков в своей секции. Как женщина ушла, я даже не заметила. На столике лежали два доллара.
Не оставила чаевых, заметила я и положила деньги в кассу.
Я же говорила, ответила Карен.
В половине четвертого я закрыла последний заказ. В первый же день я познакомилась со многими постоянными посетителями: старичком, вставная челюсть которого была явно неудобной и щелкала, когда он делал заказ; Адрианом, чью кожу сплошь покрывали татуировки и пирсинг, так что его впору показывать на ярмарке как одного из самых необычных людей; толстушкой с ярко-оранжевыми волосами; Моникой, которая никак не могла утихомирить двух ожесточенно дерущихся сыновей-близнецов; механиками из городской автомастерской; Глорией и Мириам; студентами-азиатами, посещавшими кафе после уроков английского языка; матерью-одиночкой, которая звала своего кошмарного трехлетку в необъятном подгузнике исключительно Золотцем, и высокой угловатой женщиной, которая во время разговора то и дело закатывала большие черные глаза и смеялась гортанным смехом. Несмотря на все их странности, эти люди были мне симпатичны.
Я бросила взгляд на настенные часы. Дети вернутся домой через десять минут. Я переживала, что несколько минут пока я не приеду домой со смены они будут дома совсем одни, и надеялась, что Брэд об этом не узнает.
Ну, как первый рабочий день?
Я обернулась на голос. Бетти окликнула меня из кухни, где раскатывала тесто.
Замечательно! Мне здесь очень нравится, ответила я, стараясь изобразить радость на лице.
Она мотнула головой в сторону.
Возьми домой тот пакет с позавчерашним печеньем. Держу пари, дети даже не заметят.
Я забрала печенье и лишь тогда ощутила голод: я ведь не обедала.
И это тоже возьми. Бетти кивнула на другой пакет. Заказывали на вынос и не забрали.
Мне это показалось странным. Еще один заказ, который не забрали?
Не возьмешь выкинем, добавила Бетти, раскладывая тесто в форме для пирога.
Я накинула куртку и побежала к машине. Пока двигатель прогревался, открыла пакет. Внутри оказался сэндвич из ржаного хлеба с индейкой, швейцарским сыром и беконом. Я попробовала и чуть язык не проглотила. Как же вкусно!
Зак придавил Хейли к сиденью, чтобы она не вскочила, пока автобус не остановится.
Запомни: как только дверь откроется, беги к дому со всех ног! велел он.
А если она нас увидит? спросила Хейли, держа свой розовый рюкзачок на коленях.
Ничего страшного, ответил Зак. Но ни в коем случае не смотри ей в глаза! Посмотришь в глаза Летучей Мыши умрешь!
Он поднял рюкзак Хейли на уровень глаз.
Вот! Держи его перед лицом, чтобы случайно не встретиться с ней взглядом!
Автобус остановился, и Зак выскочил на тротуар.
Бежим! Скорее!
Держа рюкзак перед глазами, Хейли понеслась к крыльцу по кривой траектории и споткнулась на лестнице.
Я ничего не вижу! пискнула она.
Увидев миссис Мередит, которая наблюдала за ними со своего крыльца, Зак остановился.
Быстрее! крикнул он Хейли, спеша к двери. Летучая Мышь смотрит на нас! Хватай ключ и беги в дом!
Нашарив ключ под цветочным горшком, Хейли уронила его в клумбу. Зак бросил свой рюкзак на крыльцо, оттолкнул сестру и лег на живот, чтобы достать ключ.
Нам повезло, что Летучая Мышь до сих пор нас не съела! сказал он.
Он вставил ключ в замок, и дети ввалились в дом, тяжело дыша.
Когда я вернулась домой в двадцать минут пятого, дверь была не заперта. Я с порога позвала Зака и Хейли.
Минуту! крикнул Зак из своей комнаты.
Сейчас же! рявкнула я, вешая куртку.
В коридоре раздался топот, и я отправилась на кухню готовить ужин.
Когда приходите домой, нужно обязательно запирать дверь!
Я забыл, сказал Зак. Мы бежали от Летучей Мыши и сразу спрятались в своих комнатах.
Мне хотелось рассмеяться, однако я отчитала его.
Никаких «забыл»! Вы дома уже полчаса, всякое могло случиться. Вы должны напоминать друг другу запереть дверь. Даже если миссис Мередит на вас смотрит.
Зак явно расстроился. Ему, наверное, казалось, что я всегда на них ругаюсь. Я взяла пакет с печеньем и подумала: когда-то моя мама так же возвращалась домой из булочной.
Смотрите, что я вам принесла. Печенье. Разрешаю съесть по одной до ужина.
Едва я открыла пакет, как Хейли бросилась ко мне и запустила руку внутрь.
С кусочками шоколада! взвизгнула она радостно.
Я протянула пакет Заку, но он не взял. Тогда я сама достала печенье и отдала ему.
Я не злюсь, шепнула я ему на ухо. Просто не хочу, чтобы с тобой и Хейли что-нибудь случилось.
Зак взял печеньку, разом откусил половину и предложил:
Давай сегодня нарядим елку!
Я достала из шкафчика кастрюлю.
Только не сегодня. Я очень устала.
Ты всегда усталая, заметил он, доедая вторую половинку. Я уже принес елку, посмотри!
Он указал в угол гостиной, куда притащил из сарая наше бедное деревце, не выше его самого. Я вздохнула.
Мам, у всех уже гирлянды на окнах! Даже Летучая Мышь поставила елку у окна! Давай нарядим, а?
Возразить мне было нечего. Зак хотел сказать еще что-то, но я ему не дала.
Сделай хотя бы часть домашнего задания, пока я готовлю ужин, а потом займешься елкой.
Он поскакал в свою комнату, а я подошла к журнальному столику у дивана, чтобы освободить место для елки.
Мам, а Санта подарит мне крылышки, как у феи, чтобы летать? спросила Хейли.
Она явно тянула время.
Не знаю, детка. Тебе тоже пора делать домашнюю работу.
Ненавижу домашку! заявила она, и изо рта у нее посыпались крошки.
Тебе всего-то и надо, что писать одну и ту же букву. Какая там у вас сегодня? «Е»?
Дочь скрестила руки.
Нет! «Ж»! Ненавижу «ж»! Она сложная, я на нее ни одного хорошего слова не знаю!
Я сняла со столика лампу и фотографию и поставила их на пол.
На «ж» есть много хороших слов. Например, жара.
Не люблю жару, сказала Хейли, доедая печенье. Я в жару вся мокрая.
Я застелила столик салфеткой и установила на него елку. Дерево выглядело жалким.
А как насчет животных?
Животных я люблю! Хейли полезла в пакет с печеньем.
Я забрала у нее пакет и положила на диван.
Тогда думай о животных, пока будешь писать букву «ж».
Дочь принялась хныкать, пока я вытягивала и расправляла веточки рождественской елки.
Не хнычь, Хейли. Это ни к чему не приведет. Иди и пиши букву «ж». Если бы не тянула время, давно бы закончила.
Хейли сгорбилась и, обиженная, ушла.
Мам! тут же донесся голос Зака. Ты мне поможешь?
Я вздохнула. Каждый вечер одно и то же: ужин, уборка, домашняя работа, стирка, счета и все это нужно делать одновременно, а теперь еще и елку наряжать! За вечер дети дергают меня не менее пятидесяти раз. Я достала из шкафчика банку с томатным соусом и открыла ее.
Зак, давай после ужина.
Но ты сказала мне начинать сейчас!
Ладно, подожди.
Я вылила соус в кастрюлю и начала наполнять водой другую кастрюлю, как вдруг постучали в дверь. Выключив воду, я пошла открывать. Через окошко в двери я узнала своего домовладельца. Я просрочила декабрьский арендный платеж.
Здравствуйте, Эд, сказала я, открывая дверь. Простите, что задерживаю оплату. К концу недели все отдам.
Его лицо было бесстрастным плохой признак.
Прости, Кристин, начал он, и мое сердце упало; я сразу поняла, что он скажет дальше. Я всегда хорошо относился к тебе, но последние четыре месяца ты вносишь платежи частями.
Я вышла на крыльцо, чтобы дети не услышали наш разговор.
Я все понимаю, но я ведь всегда возвращаю долги.
Эд опустил глаза и отбросил ногой сосновую шишку.
Это верно, и только поэтому я тебя не выселял. Восемь месяцев назад я поднял ренту всем, кроме тебя. Я понимаю, одной тяжело, но мне нужно выплачивать ипотеку за это жилье. Как только я подниму оплату, ты ее не потянешь.
Он передал мне письмо.
Я прошу тебя съехать к концу января. Извини.
У меня перехватило дыхание. Я провожала взглядом его автомобиль, не в силах сдвинуться с места и вернуться в дом. Я сразу отбросила мысль о том, чтобы попросить маму о помощи. У нее попросту не водилось таких денег, да и стыдно просить о помощи. В доме зазвенел телефон, я вернулась на кухню, с трудом переставляя ноги. На экране высветился номер Брэда. На меня нахлынула жгучая ненависть к бывшему мужу, его звонкам и парню, которого он подослал в кафе. Меня тошнило от нескончаемой борьбы, тревоги и неспособности вырваться из замкнутого круга.
Зак снова позвал меня из своей комнаты, и я бессильно уткнулась в кухонное полотенце, так и не взяв трубку.
Известие Эда выбило почву из-под ног, так что у меня не осталось ни сил, ни желания наряжать елку, и я принялась распутывать гирлянды и вдевать крючки в елочные шарики. Я позволила Заку навешать на елку столько огней, что из окна, наверное, казалось, что в доме пожар, а Хейли разложить на каждой ветке ватные шарики, призванные изображать снег. Я не сказала ни слова, когда эти шарики осыпались на стол. Как только на ветку повесили последнего снеговика, я отправила детей чистить зубы и спать.
Зак и Хейли жили в одной комнате, пока три месяца назад сын не заявил, что сестра слишком много болтает и не дает ему уснуть. Им нужны были раздельные спальни, но этот дом все, что я могла себе позволить. Я поцеловала Зака в лоб и подтянула одеяло повыше.