Люсь, вы, наверное, идите с Егором домой. Хорошо? А я пока здесь приберусь, попросила Вера, чувствуя, что и так слишком задерживает молодую женщину, забот у которой было выше крыши. Спасибо огромное, что проводили меня, улыбнулась Вера и поймала на себе слегка расстроенный взгляд Егорки.
Она присела перед ним на корточки, погладила по рыжеватым волосам и сказала, чтобы он непременно приходил к ней вечером в гости, иначе она будет сильно скучать. Мальчишка улыбнулся и, схватив мамку за подол льняной цветастой юбки, спрятался за неё, оголяя при этом белоснежные зубки.
Вера, может, тебе помощь нужна? переживала Люська, видимо, предполагая, что «городская барыня» вряд ли справится со всей этой грязью в одиночку. Ты издеваешься? засмеялась девушка, у тебя трое детей, которых надо кормить и развлекать, четвёртый почти на подходе, а ты предлагаешь мне помыть в доме полы? Так, мне ж не сложно, дело привычное. А тебе, наверное, это в новинку? предположила Люська с вполне серьёзным выражением лица. Ой, Люсь, у меня хоть детей и нет пока, зато муж такой был, что ежедневно требовал по несколько выглаженных рубашек, разных блюд и идеальную чистоту. Так что, мне не привыкать, с грустью ответила Вера и посмотрела на свою собеседницу. А почему «был»? Он, что, тоже, как и Митрич? не удержалась, чтобы не спросить Люська, которая толком даже ничего и не знала о нежданно появившейся на пороге её дома гостье. Нет, он жив, здоров, слава Богу, вздохнув, ответила Вера, только для меня в его жизни места больше нет. У него новая жена, ребёнок недавно родился, а я осталась ни с чем. Ой, ой, запричитала Люська, и долго вы прожили вместе? Десять лет. Вот паразит какой, а! Это ж надо так! Забрать у девки лучшие годы жизни, а потом найти себе другую! возмущалась Люська, даже не собираясь сдерживать своих эмоций. Он ни причём. Это, скорее, я у него отняла десять лет жизни, задумчиво произнесла Вера и с опаской почувствовала, как на душе снова закопошилась неприятная тоска, то ли по Олегу, то ли по прошлой жизни, пробежавшей как-то мимо неё, то ли по юности, что тоже уже не вернёшь.
Люська явно её не поняла и вытаращила на девушку свои изумлённые и растерянные глаза, словно раздумывая, какой следующий задать вопрос, так как любопытство, видимо, раздирало изнутри.
Мне бы главное здесь ведро какое-нибудь найти и тряпки, чтобы помыть окна и пол, перевела тему Вера, кажется, уже с головой окунувшись в проблемы настоящие. Люська от такого еще более растерялась, и Вера поняла, что ей жутко хочется поговорить о «женском».
В деревне ведь все друг у друга на виду, и здесь каждый знает, кто как живёт, и какие у кого в семье проблемы, бьёт ли муж, изменяет ли жена, ничего утаить не получится.
Люсь, бери Егорку и идите домой, здесь дико воняет, а вечером, давай, если у тебя получится, конечно, приходи ко мне в гости. Я думаю, что успею здесь навести более или менее порядок. Если мальчишки захотят, то приходи вместе с ними. Я буду очень рада. Тогда и поболтаем. Хорошо? Кстати, даже повод есть, у меня, оказывается, сегодня День рождения. А я и забыла совсем, снова улыбнулась Вера.
Как День рождения?! Как забыла?! кажется, не понимала Люська и пыталась разглядеть во взгляде Веры игривые смешинки, мол, шутит, наверное.
Да, правда, забыла совсем. Я, если честно, свой День рождения вот уже десять лет не отмечаю. Только мама звонит мне и поздравляет. Иногда отец к ней присоединяется. А муж даже и не помнил эту дату, поэтому и я забыла о ней, чтобы лишний раз не расстраиваться.
Как так? Ничего не понимаю, спрашивала Люська, всё так же растерянно поглядывая на Веру. Как же ты прожила с ним столько времени? Ты, такая красивая, стройная, образованная?
Ой, Люсь, да какая ж из меня красавица и стройняжка?! Вон с боков висит сплошной целлюлит! Ну, насчёт образования тоже так себе, отучилась пять лет на психолога и ни дня не проработала по профессии. Уже, наверное, и не помню ничего из того, что изучала в институте.
А всё потому, что женой хотела стать лучшей, чтобы мужу угодить с чистой одеждой, с ужином и с «вылизанными» углами в его квартире. Вот и получается, что и женой плохой была, и специалистом не стала.
Не любишь ты себя, Верка, ой как не любишь!
Какой же мужик-то тебя полюбит, если ты сама собой не довольна? Мне бы твой рост и фигуру, так все деревенские мужики были бы моими, а я только ходила бы и выбирала. Но, несмотря на то, что я невысокая и пухлявенькая, я себя люблю и в обиду не дам. Не для того меня мама родила, не успокаивалась Люська, стараясь вразумить бестолковую подругу. Вера молча слушала свою наставницу и улыбалась, искренне и по-женски завидуя той, что нет у неё ни комплексов по поводу внешности, ни проблем с мужчинами, так как она уже давным-давно в браке и, по-видимому, очень счастлива.
Так как же ты сама-то здесь будешь прибираться? снова запричитала Людмила, тебе к вечеру никак не справиться. Ой, а вот, кстати, и ведро подходящее, продолжая разговаривать, заметила Люся, а вместо тряпки можно любую одежду взять, что на полу. Она Митричу, прости, Господи, уже не понадобится.
Да, наверное, так и сделаю, согласилась девушка, настраиваясь на изнурительный труд, к которому ей уже не терпелось приступить.
Воду можно из чана натаскать. Я видела, он во дворе стоит, и воды в нём предостаточно. Только нагреть её надо. Ты газом, хоть, пользоваться умеешь? переживала Людмила, и Вера в очередной раз удивилась тому, откуда она берёт столько сил, чтобы заниматься нескончаемыми повседневными делами, детьми, при этом быть беременной и еще переживать за, казалось бы, абсолютно постороннего ей человека.
Да, умею, не беспокойся. Идите домой с Егоркой, он уже устал. А вечером, как немножко освободитесь, я жду вас в гости. Хорошо?
Ладно. Если что, прибегай. Вдруг, помощь понадобится. А вечером я к тебе забегу с пирогом. Ты, кстати, какой больше любишь, вишнёвый или яблочный?
Я все люблю, тем более, что я, живя с мужем, постоянно себе в них отказывала, улыбнулась Вера и снова поймала на себе неодобрительный взгляд Люси.
На диете что ли сидела? уточнила она.
Сидела, как школьница, откровенно призналась Вера.
Ой, Господи, что это творится-то?! Тебе-то куда худеть?! Еще минус два-три кило с твоей попы, и ни один мужик на тебя без жалости не взглянет. Ну, в нашем селе уж точно. Не знаю, как у вас там. Может, в городе мода на ходячие кости? причитала Люська, продолжая смешить своими выражениями Веру.
Всё, с меня пирог и вино домашнее. А с тебя порядок в доме, да? шутливо уточнила Люська, взяв Егора за маленькую ручку и направившись вместе с ним к выходу.
Да, порядок уж точно с меня, а по поводу пирога можешь не переживать, что-нибудь сообразим. Я сейчас помою здесь всё, а потом в магазин схожу на разведку, посмотрю, что у вас здесь продают.
Ты заметила, да, магазин, совсем недалеко от тебя, в пяти минутах ходьбы?
Да, заметила, небольшой такой, серый. Он как работает, до вечера?
Машка обычно открывается в девять утра, а закрывается в десять вечера. Но иногда, если что-то срочное, то может и раньше.
Понятно. Ладно, Люсь, идите домой, а то дышите здесь всякой гадостью и пылью. Вечером с нетерпением жду вас к себе в гости, повторила Вера своё приглашение и искренне понадеялась, что этот день рождения она проведёт не в полном одиночестве, как обычно, а со своими новыми знакомыми.
Люся и Егор дружно направились к выходу, а Вера, глядя им в спины, улыбнулась и подумала про себя, что пришло время менять свою жизнь к лучшему, начинать любить себя со всеми своими достоинствами и недостатками, хотя бы только потому, что она одна такая на всём белом свете, и праздновать дни рождения в кругу приятных ей людей.
* * *
Больше пяти часов у неё ушло только на то, чтобы прибраться в доме, вымыть окна, выбросить всё лишнее, включая старую одежду «Митрича», и перемыть полы во всех комнатах. Во дворе она толком и не успела еще навести порядок. Вера посмотрела на часы и подумала, что скоро может подойти Люся, поэтому не слишком хорошо будет, если она встретит свою новую знакомую с совершенно пустым столом.
Уборку во дворе, бане и сарае было решено перенести на следующие два дня, а сейчас Вера настроилась сходить в магазин и подкупить хоть каких-то продуктов, так как в доме не было даже и высушенной корки хлеба. Она тщательно вымыла руки с хозяйственным мылом остатками чистой воды, причесалась, заметив в зеркале, что лицо её за несколько последних дней осунулось и еще более побледнело. Потом осмотрела себя со всех сторон и, понадеясь на то, что никого знакомого по дороге не встретит, вышла на улицу.
Она была довольна тем, что ей уже удалось сделать: полы приобрели изначальный, почти шоколадный оттенок, окна сверкали чистотой, пропуская внутрь засыпающие к вечеру лучики солнца, а в комнатах без валявшихся грязных вещей и расставленных по углам пустых бутылок оказалось так много места, что можно было пригласить к себе на банкет почти пол деревни.
На улице уже начало темнеть. Несколько фонарей освещали вечернюю дорогу, словно помогая ей правильно сориентироваться в новом пространстве. Магазинчик, в который Вера намеревалась попасть, действительно находился совсем недалеко от дома дяди. И она нашла его сразу и без труда, будто бывала в этой местности очень часто.
В детстве, когда она приезжала к Митричу, этого магазинчика еще не было. Все продукты, что можно было приобрести в посёлке, закупали в городе парочка зажиточных, по деревенским меркам, людей, а потом выставляли всё это добро на своих верандах, и каждый мог прийти к ним, в любое время дня и ночи, чтобы приобрети необходимый продукт.
Возле магазина девушка заметила парочку подвыпивших мужчин, на вид которым было лет по шестьдесят. Они тоже искоса посмотрели на неё, пошатались, стараясь при этом попридержать друг друга, потом пошушукались и, видимо, не смогли узнать в ней местной жительницы. Несколько смутившись этаким вниманием к своей персоне, Вера поспешила войти в серое одноэтажное помещение, откуда сразу запахло белым хлебом и гречневой крупой. Она вспомнила, как в детстве мама просила её перебрать гречку, чтобы можно было приготовить её без всякого мусора и ненужных примесей. Улыбнулась. Сегодня ей многое напоминало о детстве, о тех днях, когда она была счастлива и весела, когда она еще не знала о существовании Олега.
Внутри было очень светло и тихо. Только парочка пожилых дам стояли у витрины и что-то там высматривали, похоже, в конфетном ряду. Вера масштабно оглядела магазинчик, пытаясь сообразить, что здесь есть в наличии и чем ей необходимо на сегодня запастись. Невысокая и худощавая продавщица, с несколько бегающим и недовольным взглядом, осмотрела посетительницу с ног до головы. Та постаралась никак не реагировать, уже приготовившись внутренне к тому, что каждый день её так будут рассматривать, пока не свыкнутся с той мыслью, что она племянница умершего Митрича, и что временно приехала сюда, поселилась в его доме, чтобы навести здесь хоть какой-то порядок.
Что Вам? так же недовольно, как и смотрела, спросила хамоватая продавщица, не прекращая пристально всматриваться с постороннюю девушку. Мне хлеба, будьте добры, макарон, гречки, растерянно ответила Вера, толком еще и не решив, что же ей нужно прикупить. Сколько гречи и макарон вешать? буркнула продавщица и скривила свои тонкие губы, эффектно и густо выкрашенные в сливовый цвет. В смысле? не поняла Вера и взглянула на продавщицу более внимательно, поймав себя на мысли, что её взгляд и лицо кажутся ей очень знакомыми. В смысле, сколько вешать, килограмм, два? поправила она растерявшуюся покупательницу. А, давайте, всего по килограмму. А картофель у Вас есть? спросила Вера и снова поймала на себе недовольный и смеющийся взгляд. Теперь она привлекла внимание не только грубой продавщицы, но и пожилых дам, которые до этого тщательно рассматривали «сладкую» витрину, а теперь, видимо, уже полностью переключились на свалившуюся неизвестно откуда незнакомку.
Картофель есть, только в огороде, сострила продавщица и снова улыбнулась Вере, словно та была каким-то второсортным человеком. Городская что ли? уточнила она.
Да, робко ответила Вера и совсем растеряла все свои мысли по поводу необходимой покупки. Мне бы еще что-нибудь к чаю, типа тортика или шоколадных конфет, на день рождения для гостей.
Тортиков не держим, а конфеты, пожалуйста, выбирайте. Есть «Ласточка», есть «Белочка», есть «Мишка на севере». Что вешать?
Давайте всех, грамм по триста, сообразила Вера, стараясь привести себя в полный порядок. «Давай, соберись, тряпка!» твердила она самой себе, «вспомни, что тебе Люська сегодня говорила, не для того тебя мама родила, чтобы кто-то унижал. Нужно обязательно полюбить себя, и тогда люди тоже станут видеть в тебе интересного человека, а не закомплексованное существо среднего пола.
Откуда такая к нам пожаловала? снова поинтересовалась дама за прилавком.
Из Москвы. Я к дяде приехала на похороны, но не успела.
Это к какому-такому дяде? К «Митричу» что ли? спросила продавщица, всматриваясь еще внимательнее в лицо девушки. Пожилые дамы, стоявшие в сторонке, совсем притихли, видимо, стараясь уловить каждое словечко, которым перекинулись Вера и сотрудница магазина, чтобы правильно донести последние вести всем своим соседям.
Да, к нему, спокойно сообщила Вера, ощутив, что теперь почти стала сходить за местную. Продавщица взвешивала конфеты и всё посматривала на Веру, словно пытаясь разглядеть в ней знакомого человека.
Так, вроде, не было у него никакой родни. Были совсем дальние, что приезжали пару раз за всю жизнь, сомневалась дама, выпячивая при каждом слове свои «сливовые» губы.
Я и есть та самая родня, которая приезжала к нему два раза. Только это было давно, еще в детстве. Мы с мамой его навещали.
Да, ладно?! Верка, ты что ли?! вдруг воскликнула продавщица, превратившись из грубой собеседницы в милую и приветливую женщину.
Я, удивилась Вера, пытаясь достать из своей памяти знакомый образ. Маша?
Ну, Маша! Помнишь меня? Мы еще с тобой за коровами ходили, помнишь? В клуб ходили на фильм и покупали билеты только на места в первом ряду. Помнишь?!
Помню, улыбнулась женщина, еще не веря в то, что милая девочка Маша выросла и стала такой мало приятной продавщицей, с облупившимся чёрным лаком на ногтях и тонкими «сливовыми» губами.
Так, ты где остановилась-то? У «Митрича»? А, что, решила приехать, просто на похороны или вообще? Что, жизнь в Москве, поди, не такой уж и сахар? осыпала вопросами свою подругу детства любопытная Маша.
Да, остановилась у дяди. Изначально ехала, чтобы попрощаться с ним, но не успела. Оказалось, что его уже похоронили. Жизнь в Москве, как и везде, и чёрные полосы, и белые, всего хватает. Приехала, думаю, ненадолго. Сначала собиралась уехать сразу, а теперь, вроде как, появились некоторые дела, так что придётся задержаться, мутновато ответила Вера, надеясь, что Машка не станет лезть ей в душу со своими расспросами.
Бабульки, кажется, уже уснувшие в конфетном ряду, так как абсолютно не шевелились и не издавали никаких звуков, снова стали перешёптываться, и до Веры донеслось несколько обрывистых фраз: мол, «кому она тут нужна», «дела у неё», «приехала, когда дядьку уже похоронили, чтобы дом к рукам прибрать». Вера снова вспомнила слова бойкой Люськи и постаралась не обращать никакого внимания на пожилых дам, обсуждавших её жизнь, о которой не имели ни малейшего представления.
Вишь ты, какая деловая! Дела у неё здесь появились? А, что раньше-то они не появились, когда Митрич жив был? напустилась, было, на Веру грубоватая Машка, хотя, дело твоё, твоя жизнь, закончила она и сунула бывшей подружке пакет с шоколадными сладостями.