Как-то в воскресенье он, съев тарелку борща, довольно улыбнулся:
Какая мне жена досталась! Просто клад, а не жена! А добавки можно?
Добавка на плите, коротко ответила Влада. Налей сколько хочешь.
А потом, помолчав, добавила:
А разве я тебе жена?
Арсен добавил в тарелку ещё пару половников, вдыхая необыкновенный запах борща густой и душистый.
Он ел, щедро добавляя сухарики и жмурясь от удовольствия, а потом спросил:
Ты серьезно? Тебе действительно нужна эта свадьба? Без неё никак?
Да, разве в свадьбе дело? Влада обиженно замолчала.
А, печать, понятливо закивал Арсен. Печать в паспорте. Я правильно понял?
Влада почувствовала, что ещё немного и она расплачется и от его чуть насмешливого тона, и от того, что ее не понимают, а самое главное что все его обещания оказались пустыми. Он ей просто вешал лапшу на уши так любил говорить её отец, и это выражение, которое она не могла понять, навечно засело в памяти.
Да, печать, она отвернулась к раковине, складывая посуду, чтобы он не увидел ее непролившихся слёз.
Ладочка, он подошёл сзади и сомкнул ладони у неё на груди. Ну, ты что? Ведь у нас семья, и нет никакой разницы с ЗАГСом или нет.
Для меня, для меня есть разница! почти выкрикнула она. Что я скажу Гульноре, тёте Барно, тёте Гале с дядей Витей, Самвелу Георгиевичу? Что просто перешла жить к мужчине?
О! Я же забыл, откуда ты приехала, Арсен попытался обратить всё в шутку. У вас так не положено. Все строго. Точно?
Влада застыла от обиды и унижения.
Арсен понял, что перегнул палку.
Он торопливо забормотал, что у него сейчас не сезон, подработка не приносит стабильного дохода, а вот когда начнется настоящая работа тогда все образуется, и он сможет сделать ей нормальное предложение, с колечком, как в кино. И свадьбу, и белое платье. Надо только немного потерпеть. А сейчас самое время заняться делами и подать документы на заочный в педучилище, она же хотела?
Да, она хотела. Хотела в память о маме стать учительницей. Долго колебалась училище или пединститут. Даже советовалась с Арсеном, на что он развел руками:
Тебе решать. Я в это не вмешиваюсь.
И она с удивлением отметила: то, что ей сначала так нравилось эта полная свобода в действиях стало задевать и даже обижать.
Арсен, смотри какую сковородку я достала!
Отлично! даже не взглянув.
Арсен, мама Анжелы обещала мне дать рассаду цветочки посадим.
Молодец! и ни единого вопроса какие цветочки, где собираешься высаживать.
Он не ограничивал ее ни в чём, не интересовался, что у неё на работе. С тех пор, как они стали жить вместе, прекратились их долгие разговоры. Да и когда?
Она работает с утра, он вечерами.
Влада с нетерпением ждала открытия купального сезона тогда у них будут одинаковые часы работы, и они вечерами смогут быть вместе.
Она подала документы в педучилище на заочный; поняла, что не сможет осилить и работу, и учебу в институте, и дом. Главное получить диплом, выйти на достойную место, не вечно же ей убирать за постояльцами. Хотя привыкла, отношения со всеми хорошие, Лидия ею довольна. Но Влада понимала это совсем не то, кем бы хотела видеть её мама.
В ответных письмах, которые она получила от Гули и тети Гали, были поздравления и просьбы сообщить дату свадьбы.
Сначала она хотела оставить письма с конвертами на столе, но интуиция подсказывала Арсен не прочтет. И не потому, что нельзя читать чужие письма, а потому, что ему не интересно, что пишут ей самые близкие люди.
Даже по воскресеньям они почти не выходили из дома несмотря на начало весны, ещё было ветрено и сыро.
Иногда Влада брала и воскресные смены, но все равно с грустью осознавала, что ей почти ничего не удавалось отложить: деньги уплывали, как песок сквозь пальцы, даже те деньги, которые ей удалось отложить, когда она жила в санатории, в крошечной комнатке со скошенной крышей.
Анжела, которая первое время донимала вопросами : ну, когда свадьба? Уже можно начинать шить платье? отстала. К ним пришла новая горничная Света, с которой они вместе бегали на танцы, обсуждали активно своих кавалеров, и Влада отошла на второй план.
Все шло совсем не так, как ей мечталось.
Арсен был постоянно чем-то озабочен, но ничего не рассказывал, а она и не спрашивала, чувствуя его настроение.
В начале июня начался купальный сезон, и Арсен с утра уже был на рабочем месте со своим напарником.
Приходил уставший и на предложения Влады пойти прогуляться, отвечал:
Ты посиди с моё на этой каланче вообще море возненавидишь.
В июле Влада поняла, что она беременна. Не знала, как сообщить об этом Арсену, потому, что они совсем не говорили о детях, кроме того первого разговора до ее переезда к нему. Боялась его реакции. Но, на удивление, известие, что у них будет ребенок, принял радостно: обнял и прошептал мечтательно :
Вот и будет нас трое.
В доме стало сложнее в материальном плане Арсен рассказал, что тяжело болеет его мама, и он вынужден высылать ей деньги.
Кто же поможет, если не сын? серьезно сказал он, и Влада кивнула в ответ.
Она ещё со стадии их знакомства знала, что отца у него нет, мама живёт в Туапсе, а домик, в котором они проживают, достался ему от умершей бабушки.
Повезло мне не надо платить за съем, сказал он тогда и добавил:
Если бы не это, я никогда бы не переехал в Сочи и мы бы с тобой не встретились.
В августе Арсен опять стал уходить вечерами. Объяснил, что обязан подрабатывать, что скоро появится малыш и расходов будет немало.
Влада записалась в городскую библиотеку, вечерами читала, а чаще гуляла по побережью, как когда-то, когда жила одна. Она охладела к ракушкам, которые насобирала целую коробку и совсем не представляла, когда у неё будет возможность подарить их Гуле и Тимуру. Хотя, Гуля уже совсем взрослая и, навряд ли ей будут интересны ракушки.
Она больше, чем когда-либо, полюбила море и эти вечерние предзакатные прогулки, потому что знала будущим мамам надо чаще гулять и дышать свежим воздухом. Искала куриных богов, приносящих счастье, и складывала их в свою тумбочку.
На работе никто ничего не спрашивал, но она постоянно ловила взгляды девчонок и шушуканье за спиной. А однажды Лидия попросила ее задержаться после смены.
Она не задавала никаких вопросов, а просто сообщила, что переводит Владу на другую должность, полегче.
Работа канцелярская, на складе белья, ты у нас грамотная. Уверена, что справишься.
Спасибо, Лидия Владимировна, пробормотала она. Я справлюсь, обещаю.
Спасибо-то спасибо, та пожала плечами. На Самвела ты молиться должна трижды в день. Печется о тебе, как о дочери.
И она молилась, так как последнее время чувствовала, как трудно стало мыть ванны и туалеты, как хватает спину и хочется присесть, подложив подушечку под поясницу.
Они почти не пересекались с Арсеном, который в 7 утра уже был на рабочем месте.
Влада решила начать учебный год, а там видно будет. Академотпуск она всегда успеет взять. Радовало, что учеба была не сложной.
А потом закончился купальный сезон, пришла осень пасмурная, ветреная, а за ней и зима когда размыт горизонт между небом и морем, когда ветром сносит громко кричащих чаек, когда волны превращаются в пенящиеся валы, совсем, как на картинах, и когда от пронизывающего холода не спасает куртка.
Стало не до прогулок, и вечера Влада проводила дома одна.
С января Арсен стал чаще по вечерам оставаться дома, жаловался, что подработка нестабильна.
На всякий случай он дал Владе телефон Павла своего напарника. Объяснил у него машина, если что вмиг довезет в больницу.
А ты? она испуганно замерла, представляя, как едет в роддом рожать ребенка с совершенно чужим мужчиной.
А он тебя там оставит и за мной поедет. Все мигом. Или ты думаешь родить за 20 минут? он обнял ее, привычно положив руку на затылок, и она, как всегда, почувствовала знакомое тепло, растворяющее ее страхи и волнения.
Ты не спеши волноваться, может, я вообще в этот вечер дома буду. А ночные подработки брать сейчас не стану, довольна? он чмокнул ее в висок.
Влада кивнула. Арсен всё распланировал, обдумал заранее. И действительно, незачем волноваться, все будет хорошо. А первые роды они действительно не бывают быстрыми.
4
Она родила первого марта и, увидев впервые лицо дочки, поразилась сама себе: как она могла хотеть сына? Ей казалось, что они давным-давно знакомы с этой малышкой со светлым пушком на голове, крошечными пальчиками и расфокусированным взглядом светлых глаз.
Красавица будет! одобрительно покивала головой нянечка, забирая малышку после кормления.
Она уже красавица, прошептала Влада.
"Наш ангел", Арсен нежно провел мизинцем по щеке младенца нежной, как лепесток розы.
Из роддома он забрал их с помпой: машина, цветы для Влады, коробка конфет акушерке.
Как хочешь назвать? спросил коротко и тут предоставляя ей свободу выбора.
Оля, конечно. Она пришла в этот мир первого марта, а мама ушла в эту дату. Оля, повторила она. В память о маме.
Красивое имя, похвалил Арсен. Ольга Авакян. Звучит.
И начались будни. Владу завалили подарками Лидия с Самвелом организовали. Натащили пеленки и распашонки, бутылочки, соски, погремушки. Кто-то отдал детскую кроватку и манежик, а Самвел от себя лично купил коляску.
Хорошая девочка, похвалил он. Здоровья ей и родителям. А ты отдыхай, джана, расти дочку. Захочешь на работу вернуться всегда место найдем для тебя. И учебу не бросай. Пусть трудно все равно не бросай.
Не брошу. Спасибо вам за всё, дядя Самвел.
Ну-ну, он обнял Владу. Давай, мешать не буду. Но если что, помощь нужна какая дай знать.
О рождении дочки Влада отправила телеграммы тёте Барно и дяде Вите с тетей Галей и вдруг подумала, что у неё больше никого нет на всем белом свете. В ответ получила письма с поздравлениями. Тетя Галя с дядей Витей ответили коротким письмом, а от Барно пришел пухлый конверт с несколькими письмами: от Гули, Малики, Барно и даже Ларисы Матвеевны. Была фотография всей семьи: Барно, Рашид, дети. Все серьёзно, почти не улыбаясь, смотрели в объектив. И ее Гуля смотрелась частью семьи.
"Как рыба в воде", вспомнила она слова мамы. "А тебе другая вода нужна". И внезапно осознала, какая пропасть разделяет их маленький, полууснувший городок и Сочи город-курорт, в котором жизнь кипит постоянно: днём и ночью.
В конце весны пришла телеграмма от тети Гали: "Толика больше нет".
Она не сразу поняла, о ком речь, а потом вспомнила : Толик, ну, конечно, это их сын, который практически не давал о себе знать столько лет.
Ошеломленная, она стояла с телеграммой в руке, не зная, что сказать, а потом собрала дочку и пошла в санаторий, к Самвелу Георгиевичу.
Тот замер, прочитав телеграмму, долго молчал, барабаня по столешнице, а потом поднял глаза:
Мы с Виктором с детства дружили, я в Сочи лет пятнадцать как обосновался, а до этого в Адлере жил. И Толика хорошо помню, такой смышлёный пацан был, он помолчал немного, а потом, хлопнув ладонью по столу, вполголоса произнес:
Ехать надо! Ты со мной?
И, заметив сомнение в глазах Влады, добавил:
На машине поедем, с удобствами, так что, дочку бери тоже. Тут недалеко. Ну, да ты знаешь. На день максимум на два. Посмотрим по обстановке.
Это был тяжёлый визит. Виктор держался как-то, а Галя просто закоченела в своем горе и, лишь взяв на руки малышку, немного оттаяла.
Красавица будет, вполголоса повторила она слова нянечки из роддома. Олюшка наша.
Самвел привез много продуктов, водку, быстро накрыли стол, выпили за память Толика.
Он погиб в аварии на заводе уже месяц назад, они не хотели сразу сообщать Владе.
Да и не знала ты его, нашего мальчика, со вздохом произнесла тетя Галя.
Мужчины сидели долго за столом, вспоминали прошедшие годы, свадьбу Гали и Виктора первую свадьбу в их компании, рождение их сына.
К вечеру Самвел собрался домой.
Останься у нас, Владочка, хоть на пару дней, погости, попросила Галя.
Чувствовалось, что ей страшно оставаться наедине со своим горем и со своими воспоминаниями.
Оставайся, если хочешь, кивнул Самвел. Я за тобой завтра машину пришлю.
Оставайся, поддержал Виктор, а потом добавил коротко:
Дело есть.
За ужином говорили на посторонние темы, как будто старались плотно закрыть дверь за бедой, ворвавшейся в их дом.
А за чаем Галя сказала:
Мы тут с Витей вот что надумали хотим тебя к нам прописать. Квартира у нас хорошая, обжитая, с ремонтом. Кооператив. А мы уже немолодые, и к тому же одинокие. Ты теперь, после того, что произошло, наша единственная родня. Ты да Гулечка. Но она далеко, она вытерла уголки глаз. А ты тут, рядышком. И малышка. Мужа твоего мы не видели, не знаем, она вздохнула. Расписались хоть?
Влада отрицательно покачала головой.
А что так?
Галя, не надо об этом, вмешался Виктор. Не наше это дело. У молодых понятия другие. Главное ребенок есть. Живут в ладу. Что ещё надо?
А почему не наше дело? Не чужая нам Владочка. И должно быть так, как должно. Распишитесь, деточка, обратилась она к Владе. И для дочки вашей это хорошо, и ты себя иначе почувствуешь.
Влада кивнула.
Она была благодарна, что тема свадьбы и ЗАГСа не поднималась, что ее никто не донимал и не расспрашивал. И только сейчас в полной мере поняла, насколько права тетя Галя.
Ну, вот и хорошо, вот и ладно, тетя Галя посмотрела на часы. Поздно. Идём, я тебе постелю.
Домой она вернулась к вечеру следующего дня с напутствием от тети Гали:
Пропиской прямо на днях займемся. Если что, помни здесь твой дом, где тебя ждут.
Её наполнило теплое чувство благодарности такие же слова сказала ей на прощание Барно-опа. И было невыразимо приятно, понимать, что есть на земле люди, которые ей всегда рады.
Дома, уложив дочку, она долго думала, рассказать ли Арсену про квартиру. Решила пока ничего не говорить.
Арсен вернулся под утро и спал до полудня. Проснувшись, ничего не спросил про её поездку в Адлер, словно вообще не обратил внимания, что их не было дома два дня. Рассеянно поцеловал Владу, наклонился над кроваткой дочки, позавтракал, сообщив, что в начале следующей недели выходит на свою основную работу на пляж.
Влада, глядя на его осунувшееся лицо с темными кругами под глазами, понимала что-то происходит. Спросила: всё в порядке? В ответ услышала привычное: всё нормально.
Пыталась поговорить ближе к вечеру, но наткнулась на непривычно-резкое:
Я занят, убегаю. Вернусь поздно.
Влада вздохнула этого он мог бы не говорить: он всегда возвращался за полночь, когда она уже спала.
А совсем скоро начался купальный сезон, и вечерние подработки прекратились. Но тревога не сходила с лица Арсена. Порой Владе казалось, что он готов ей что-то рассказать, но он молчал.
А потом просто исчез.
Не вернулся с работы вечером, в привычное время. Утром Влада уже была на пляже. Павел был на спасательной вышке один. На вопросы Влады только пожал плечами: понятия не имею, вчера отработали, разошлись по домам. Больше ничего не знаю. Сам не понимаю, почему Арсен не вышел с утра на работу.
Влада кинулась к Самвелу. Сбивчиво рассказала о происшедшем, повторяя, как мантру:
С ним такого никогда не случалось. Никогда. Он дома всегда вовремя.
Погоди, джана, волноваться пока рано. Может, к родителям поехал?
У него мама в Туапсе. Но он к ней не собирался и мне ничего не говорил.
А вдруг что-то с мамой стряслось и надо было выехать срочно? Такое тоже бывает.
Влада почувствовала, как готовы пролиться слёзы, которые она сдерживала с таким трудом.
Даже если надо было срочно выехать в Туапсе, неужели он не должен был ей об этом сообщить? Кто она для него просто соседка? А о дочке он подумал?
Самвел обнял её за плечи:
Успокойся, рано с ума сходить, молоко пропадет, что малышка есть будет?