«А чему я вновь удивляюсь?» подумал наш герой, с трудом сдерживая улыбку.
Анри, налей моему ученику вина.
Слуга, одетый на манер восемнадцатого века, в белый парик и расшитый галунами камзол, чинно подошел к Махневу и, поставив перед ним бокал, аккуратно налил рубинового вина.
Попробуй, какой великолепный букет. Это вино из моих погребов. Ему уже три сотни лет.
Ого! подивился Владимир, пригубив из хрустального бокала.
Рот наполнился удивительны ароматом. Приятно пахнуло темным виноградом, копченой сливой, гранатом и какими-то травами или цветами.
Ты почувствовал аромат цветов?
Да, это удивительно, кивнул Владимир.
В тот год помимо винограда, слив, граната и смоквы, я положил в бочки лепестки лугового разнотравья.
Это, поистине роскошно, с восхищением, отозвался Владимир.
Ешь булки, икру, фрукты, дичь. Сейчас нам принесут жареного ягненка. Завтракай, mon cher.
Владимир с аппетитом поглощал теплые булки с маслом, щедро намазанные паюсной икрой. Серебряная вилка накалывала куски свежего мяса. Рука тянулась к судкам, наполненным немыслимо вкусными паштетами, галантирами и прочими гастрономическими изысками.
Как только был утолен первый голод, Виктор повел неспешную беседу.
Итак, на чем мы с тобой остановились?
Кажется, на бабах неуверенно хмыкнул наш герой.
Ах, да! Виктор рассмеялся. Махнев, женщины тебя слишком уж любят, констатировал он.
Почему вы так решили? с глупой улыбкой спросил Владимир.
Ты опять набиваешься на комплименты?
Да, нет, собственно. Я просто немного удивлен, отчего вы именно сейчас заговорили об этом.
Женщины это такие создания, которые могут сначала безумно любить, ну и после так же безумно ненавидеть одно и того же человека. И месть их бывает намного коварнее мести любого живого существа. Обиженная женщина обиду не прощает, униженная женщина страшней любой беды
Виктор, да о ком вы?
Ты еще не догадался?
Нет же Владимир отставил бокал с вином. Не томите, какой женщине я перешел и здесь дорогу?
Да, не здесь, мой друг. Не здесь. Все это случилось намного раньше. В мире Яви.
Да, о ком вы, чёрт побери?
О твоей незабвенной Лушке. Лукерье Потаповой.
Ах, вот вы о ком Владимир откинулся на спинку стула и, скомкав тканевую салфетку, отбросил её в сторону. Лицо его вмиг покраснело. Я, патрон, и вправду, сильно виноват перед нею. Я поступил тогда с ней очень жестоко.
Во-от! Наконец-то я слышу те речи, ради которых каждый из вас проходит все мои уроки. Неужто и вправду совесть в тебе заговорила?
Не то слово, Владимир сжал виски. Я вел себя с нею, как скотина. Сначала соблазнил и развратил, а после подверг публичной порке и отдал в солдатские казармы.
После этих слов Владимиру показалось, что солнце скрылось не за легким зефирным облачком, а за темной и грозной тучей. Подул сильный ветер, а изумрудное море слегка потемнело. Начинался небольшой шторм. А с неба закапал дождь.
Но-но! Махнев, не разводи мне тут сырость. То, что совесть в тебе проснулась, это похвально. Будешь замаливать перед Лушкой свои грехи.
Но как? брови Владимира удивленно поползли на лоб.
Как-как? Подаришь букет цветов. Пришлешь конфет. Пастилы, халвы, ландрину. Чёрт, ну что там она любит? Может, пряников тульских, али маковых кренделей. Повинишься Только искренно в слезах. Все как положено. Не мне тебя учить, как бабам врать.
И вы полагаете, что она простит? задумчиво отозвался Владимир. Поверите, я здесь даже забыл, как лгал женщинам ранее, при жизни.
А вот это хорошо. Однако и не хорошо, с другой стороны. Порядочным мужчинам в моем царстве не место. Они становятся легче, и улетают под купол. Прибиваются к другим этажам.
Правда? с надеждой спросил Махнев.
Нет. Вру, как всегда. Какое легче, Махнев? Ты сначала все грехи свои отработай, а потом о «лёгкости» помышляй.
Так неужто Лукерья Потапова меня простит за всё то, что я сотворил с нею?
Куда она денется? Может, сначала покуражится, покапризничает для порядку, а потом-то обязательно простит. Бабы народ мстительный, горячий, но глупый и отходчивый. Ох, и дуры, я тебе скажуОтменные дурёхи! демон расхохотался от удовольствия. Им начни вновь о любви петь, слезу пусти Признайся сгоряча во всех грехах. Причем, никогда не оправдывайся. А лучше даже наговори на себя лишнего. Да, много. А после уходи со словами о том, что не достоин такой прекрасной женщины. А дальше жди! И трёх дней не пройдёт, как сама к тебе прибежит. Не сможет её глупая душонка принять тот факт, что ты и есть самый безбожный негодяй. Чем в больших грехах ты ей признаешься, тем сильнее её натура им противиться начнет. Тем больше ей захочется тебя же и оправдать. Обелить негодного. Не веришь?
Владимир смотрел с недоверием на своего патрона.
Слушай, Махнев, да кому я сейчас всю эту науку втолковываю? Ты, часом, не забыл, кем был на земле-то грешной? Ты же эту науку, хитрую, лучше меня разумел.
Забывать я её стал после ваших уроков. Слушаю сейчас и с трудом себя вспоминаю, как еще недавно сам таким же прохвостом был.
Прохвостом верно! Но в этом-то и прелесть. И вот, глядишь, после такого-то примитивного плутовства сердечко любой, самой мстительной и коварной женщины начинает оттаивать. Глядишь, она не только прощает таким макаром любого плута и изменщика. Мало того, она вновь всё последнее ему отдаст, коли у того нужда в деньгах есть карточные долги, заложенное имущество, растрата или кража казенных денег. О, я встречал таких дурочек, кто за милым своим, который их же и обворовал самолично, еще и на каторгу вослед плелись. Все прощают эти пташки небесные за любовь свою.
Неужто так всё просто?
Поверь, что иногда всё очень просто и бывает. Особливо у русских женщин. Она же не испанка какая-нибудь, чтобы месть свою годами таить, да кинжалом в итоге заколоть. И не англичанка худая, чтоб от желчи сохнуть. Сохнуть, да сдохнуть. Не-ет! Отчего я и люблю их, русских женщин. За глупость и доброту безмерную. Баранок, конфет, платков цветастых подаришь, духов Речей льстивых наговоришь и куда только её злость денется.
Погодите, вы не сказали главного. Как она смогла мне навредить?
Да? Виктор удивленно посмотрел на Владимира. Ах, я и вправду Ты, Махнев, в следующий раз дверь входную-то на засов закрывай, перед тем как спать идешь.
Подождите, а как же мои горгульи?
У Где черт не пройдет, там баба всегда пролезет. Принесла эта Лушка твоим горгульям целый таз рыбьих голов копченых и «цыпа-цыпа», «киса-киса» прикормила их, окаянная. Речами льстивыми, да ласковыми приветила. Вот они на нее вначале порычали, а после посмотрели тётка добрая, да кормит щедро, да за ушками чешет. Да бантик голубенький к хвостику привязала. Ну, как на такую можно рычать? Чай, они не совсем зверюги отпетые. Твои же, горгульи, Махнев. Вот и понабрались от тебя доброты, да безалаберности. Ты же их не бил, не дрессировал. Какой из тебя дрессировщик? Вот они и распустились А что ты хотел? Скотина и бабы без пригляду вольными, да распущенными становятся.
Демон встал из-за стола и подошел ближе к кромке воды.
К слову сказать, она их давно прикормила-то. Эта хитрюга живет у Горохова. Ему помогает по хозяйству. Но от целей своих не отказалась. Да, есть у нее в моем царстве еще один помощничек. Он спелся с нею быстро, на почве пакостей для тебя.
Я догадался, кто это! выпалил Владимир. Это ваш слуга, Овидий.
Верно! хохотнул демон Тот тоже к тебе неровно дышит. Завидует, наверное. Вот он и помогает Лушке, и на пакости ее подстрекает. Короче, пока ты спал, они вдвоем с Лукерьей пробрались в твой дом и спустились в подвал. А там взяли и перемешали все ингредиенты, заложенные тобою накануне, слили их в один жбан, а после разлили заново. Да, как попало. Да, наплевали в них. Вот и вышли у тебя вместо молодцев распрекрасных, три немыслимых урода.
Демон хохотал.
И да, когда они все это творили, гримория, лежащая у тебя на столе, светилась зеленым светом и хохотала от души вместе с пакостниками, словно ведьма живая. Она-то ведь тоже женского пола.
Кто?
Гримория твоя.
Патрон, дайте мне, пожалуйста, другую книгу. Не найду я с этой общего языка.
Тут ничем пока не обрадую. Находи общий язык с гриморией, как хочешь. И с Лушкой, и с гриморией.
Демон от души веселился.
Ветер утих сам собою, дождь перестал накрапывать, а темную тучу вновь заменило зефирное, чуть розоватое облако.
Не хочешь ли, искупаться? потягиваясь, спросил Владимира демон. Смотри, как тут славно. И вода изумрудная.
Может, и искупаюсь. А акул тут нет?
А этого я не скажу, демон пожал плечами. Я и сам еще не знаю, кто тут водится. Кстати, как море-то сие назовем?
Владимир задумался.
Да, не думай ты так долго. Местечко получилось славное, вода чистая, свежая. Цвета лесных фиалок. Знаешь, как мы его назовем?
Как?
Глафирово море. Ты не против?
Нет, суше, чем надо было, ответил Владимир. То есть, да. Я согласен.
Согласен он лениво передразнил его демон. Гляди, какая здесь мелкая галька под ногами. И вся, между прочим, одного размера.
Владимир только сейчас заметил эту весьма странную особенность, не встречающуюся в живой природе вся морская галька на бескрайнем берегу, уходящим за дальний горизонт, была действительно одинаковой по размеру величиной с серебряный рубль. Махнев почувствовал легкое головокружение ему показалось, что розоватое зефирное облако отлетело в сторону, ослепив на мгновение глаза. И в этот миг он обнаружил, что весь морской брег был и в правду щедро покрыт серебром. Серебряные рубли старой чеканки холодным блеском переливались в щедрых лучах дневного светила. Владимир переступил ногами и поддел носком штиблета серебряную гальку. Она отлетела от ног с металлическим звоном. Сомнений не было берег был сплошь усеян серебром.
«Ну, это, так сказать, нам уже не диво, с усмешкой подумал Махнев. С вас станется не только серебром засеять местные морские берега, но и горы золотые вокруг воздвигнуть»
Он украдкой посмотрел на демона. Тот со скучающим видом, приставив руку ко лбу, всматривался в морской горизонт.
А Владимир, оглянувшись к скалам, с удовлетворением отметил, что парочка из них теперь отливала на солнце чистым червонным золотом.
Махнев, ты ничего не видишь?
А что я должен видеть?
Мне кажется, что слева, на горизонте, прямо на нас движется огромная волна. Или я ошибаюсь?
Владимир пригляделся. О, боги. Прямо на них, действительно, двигалась огромная волна. Но она не была однородной по цвету. В эпицентре волны Владимир заметил огромные ярко красные валуны. И они были живыми. Вся эта странная гигантская конструкция с чудовищной скоростью летела по направлению к берегу.
Что это?! крикнул Владимир.
Кто ж его знает? Я тут в первый раз, беспечно отозвался демон.
Владимир вгляделся в сторону волны. Среди морской пены показались очертания какого-то морского чудища. Похоже, это был спрут. Теперь наш герой отчетливо видел его подвижные ярко-красные конечности, усеянные чернеющими хищными отверстиями, огромными присосками. Спрут несся к берегу, создавая своим движением высокую, бурлящую водоворотами волну.
Бежим! услышал он крик демона.
Владимир развернулся и приготовился бежать по направлению к скалам. Он даже успел сделать несколько шагов, как кто-то невидимый подставил ему подножку, и Владимир споткнулся на ровном месте и ухнулся со всего маху лицом в серебряную гальку. Сзади его накрыло гигантской волной. Он зажмурил глаза. А когда открыл их, то перед ним вновь лежала обычная морская галька, а позади царила уютная тишина, прерываемая редкими криками чаек и шелестом спокойных волн. Владимир оглянулся. Морской горизонт был чистым и пустым, а море вполне себе тихим. Спрута не было и в помине.
Вставай, Махнев, услышал он рядом с собою до боли знакомый голос. Ты что, заснул?
Я? А что со мной было?
Ты выпил немного вина. А после решил полежать на берегу и заснул.
Да? А где это чудище?
Какое из них? усмехался Виктор.
Гигантский спрут?
Спрут? Ну, наверное, где-то в дебрях твоего безумного воображения. Там же, где и большая часть всех твоих фантазий. Вставай. Ягненок уже зажарился. Пойдем, перекусим.
Владимир вернулся к столу. Официант уже разделывал большим серебряным ножом сочные куски мяса. И вновь в бокалы лилось вино, а демон напевал себе под нос какую-то арию.
А тут и вправду очень словное местечко. Если захочешь, можешь бывать здесь чаще. В свободные от уроков часы. И, кстати, пока мы тут, я велел навести у тебя в доме порядок. Думаю, что, когда мы вернемся, то ты уже не увидишь тяжкие плоды твоего творчества.
Как выяснилось, это были плоды коллективного творчества, с унынием произнес Владимир.
О, да! хохотнул Виктор. Забудь о них. Хотя, я вот вспомнил о жёлтом кадавре. О том, как он совершал акт аутофелляции.
Не напоминайте, патрон. Это было довольно мерзкое зрелище.
Отнюдь, отнюдь Знаешь ли ты, что мне, как демону прелюбодеяния, вполне знакомы такие штуки. Я видел сии экзерсисы и в Древнем Риме, и в Греции, и в Месопотамии, и в Египте.
Что именно?
Публичные акты аутофелляций.
Вот как?
Да Ведь исполнить подобные трюки дано не каждому человеку. Для этого нужна особая гибкость. В Египте акробатам, исполняющим такие репризы, удаляли даже нижние ребра. Многие из них выполнял эти фокусы, стоя на лопатках. И ты знаешь, всегда находились желающие, лицезреть подобные выступления. В основном в таких представлениях принимали участие молодые и гибкие гимнасты, имеющие довольно длинные пенисы, и доводящие себя до кульминации с таким сладострастием, что публика, наблюдающая за подобными номерами, редко выдерживала это зрелище, без того, чтобы не предаться похоти друг с другом. Об этих фокусах говориться даже в «Книге мертвых». Там сказано, что Боги и их поклонники с наслаждением предавались актам аутофелляции. У греков есть целые трактаты, посвященные этим милым безделицам. Не веришь?
Верю.
Сохранилось даже множество рисунков на амфорах и фресках с мотивами, изображающими это действо. Да, что там даже ранее Средневековье имеет весьма странные свидетельства, посвященные этому виду самоудовлетворения. Ты знаешь, что я летаю повсюду. И однажды, будучи в Пруссии, я с удивлением обнаружил Кёльнскую ратушу, построенную аж в 13 веке. Представь себе, что ратушу сию украшает статуя Конрада фон Гохштадена, попирающая фигуру мужчины, занимающегося аутофелляцией. Есть там, правда, и другие статуи, попирающие прочие человеческие пороки. Так-то, мой любезный друг. Да, что там академические примеры? Я желаю показать тебе всё это в натуральном виде! глаза демона сверкнули непонятной решимостью.
Как это?
Ты сыт? перебил его Виктор.
Сыт растерянно отозвался Владимир, отложив на тарелку надкушенное ребро ягненка. А что?
Если ты уже наелся, я унесу тебя ненадолго в Древний Египет? Хочешь?
Я даже не знаю Но, как это возможно?
Махнев, тебе пока трудно оценить все мои возможности, а равно и все твои преимущества от близкого знакомства со мною. Мы не пробудет там долго. Мы претворимся слугами или гостями и посмотрим хоть краем глаза на одно из тайных храмовых представлений.
Правда?
Ты стал меня раздражать
Ну, конечно, я согласен.
«Попробовал бы я не согласиться», подумал Владимир.
Идем, демон решительно встал из-за стола и, скомкав тканевую салфетку, откинул ее прочь. Я унесу тебя не к самым известным и великим Египетским царям и царицам. Не на их дворы и замки. Мы отправимся в 1525 год до нашей эры, во времена правления египетской царицы Хатшепсут. Она была одной из очень немногих цариц Древнего Египта, принявшая титул фараона.