Все благодаря тебе.
Это был не комплимент, чувак.
Я просто стараюсь хорошо выглядеть для своей невесты, а теперь и для соседки по квартире, спокойно отвечает он. В конце концов, сегодняшний день знаменует такое эпохальное событие для нас.
Меня сейчас стошнит.
Я не сяду в машину, ты же знаешь, сообщаю я как ни в чем не бывало, сильно дергая за рюкзак.
Почему нет?
Потому что ты можешь отвезти меня в отдаленное место, где потом убьешь.
Дэниел усмехается.
И замарать свои прекрасные руки? Нет, спасибо. Если бы хотел убить тебя, то я, наверное, нанял бы киллера, чтобы убрать тебя.
Может, наемник застрял в пробке, и ты заявился сюда, чтобы закончить начатое.
Хотя мне льстит то, что ты считаешь, будто бы мне сойдет с рук убийство, но я не убийца, бормочет он, а затем широко улыбается. Разве что убийца в постели.
Ты себя слышишь, Кэррингтон?
Да. А теперь ты сядешь в машину?
Нет.
Не то чтобы я спрашивал.
Я стискиваю зубы.
Тогда почему спросил?
Хватит, Алекс! повышает он голос, и его раздражение с каждой секундой становится все более очевидным.
Нахрена ты настаиваешь на совместной поездке?
Он проводит рукой по волосам, тяжело вздохнув.
Слушай, если мы поедем на одной машине, это сэкономит топливо, верно?
Я фыркаю от смеха.
Дэниелу Кэррингтону не наплевать на Землю-матушку? Ого. Вот так новость.
То, что я веду себя, как мудак с девушками, не означает, что и с окружающей средой буду вести себя подобным образом. Это, вероятно, самая странная вещь, которую я слышала из уст Дэниела Кэррингтона. Так, может, ты избавишь нас обоих от проблем и сядешь, наконец, в машину? Он придерживает пассажирскую дверь, жестом предлагая мне сесть. Я знаю, что ты терпеть меня не можешь, и поверь мне, это чувство полностью взаимно. Но так будет проще для всех, и мы сэкономим кучу времени.
И топливо, добавляю я, просто чтобы убедиться, что он не забыл об этом.
И топливо.
Ладно, бормочу я, еще раз взглянув на машину. И это, я полагаю, куплено на деньги Гарри?
Ты действительно настолько плохого мнения обо мне? Дэниел закатывает глаза от моего комментария.
И все-таки?
Он стискивает зубы, по-прежнему придерживая дверь.
Просто сядь, бурчит он.
Я, самодовольно усмехнувшись, забираюсь на кожаное сиденье.
О-о, как мило. Как долго тебе пришлось выпрашивать у папочки игрушку?
Говорит девушка, чьи родители до сих пор платят за аренду ее квартиры. Не думал, что ты лицемерка.
Я смотрю на него.
Это подло.
Не суди и не судима будешь, милая, растягивает он.
Мне хочется рассердиться на него, но я знаю, что он прав, поэтому закрываю свою рот. Он забирается на водительское место и заводит двигатель. Вены, змеящиеся вокруг его рук, пульсируют, когда он сжимает рычаг переключения передач. Я сглатываю и отвожу взгляд, притворяясь, что я не из тех девушек, которых возбуждают вены на руках.
Вырулив с парковки, он, не отрывая взгляда от дороги, заговаривает:
Кстати, тебе придется привыкнуть к тому, что я буду постоянно тебя подвозить. Не собираюсь упускать тебя из виду.
Как романтично.
Он бросает на меня многозначительный взгляд.
Это только ради того, чтобы ты не переступила черту и не навлекла на нас обоих неприятностей.
О, такой святоша, как я погляжу. Вот только не надо притворяться, что причина, по которой мы оба застряли в этом бардаке, не в том, что ты решил заделаться порнозвездой.
Этого бардака бы не случилось, если бы истощающиеся финансы твоих родителей не подарили Гарри эту золотую возможность.
Эй, не то чтобы родители выбирали это. Они были в отчаянии.
Настолько, что решили принести свою дочь в жертву, как ягненка на заклание.
Его комментарий заставляет меня вздрогнуть. Воспоминания о ссоре с родителями нахлынули на меня, как спирт на свежую рану. Я знаю, что они несколько раз пытались связаться со мной сегодня и оставили тонну голосовых сообщений. Какая-то часть меня сомневается, было ли хорошей идеей так поспешно отказываться от общения с ними, но в то же время я чувствую, что хоть раз в жизни должна быть эгоистичной и держать родителей на расстоянии по крайней мере некоторое время.
Я скучаю по ним. Но существует причина, по которой мне пришлось сделать то, что сделала, и я собираюсь бороться за нее до последнего.
«Личное пространство».
Слушай, начинаю напряженным голосом. То, что мы теперь «помолвлены», не дает тебе право диктовать, как мне жить. В отличие от тех девушек, которых ты водил в «Бэйзил Китчен», я не собираюсь охотно лебезить перед тобой и соглашаться со всеми твоими словами. Да, я понимаю, что нам обоим отведена определенная роль, но я все равно требую свободы выбора, пусть даже в мелочах. Я и так уже была вынуждена отказаться от своей прекрасной квартиры, в которую только что въехала, и я чувствую себя вдвойне паршиво, потому что мне придется исключить себя из договора аренды, оставив полную сумму на попечение Кары. Так что, как мне кажется, я имею полное право самостоятельно добираться до кампуса и обратно, жестко говорю я. Спасибо за предложение о совместном использовании автомобилей, но я, пожалуй, пасс. Мы и пяти минут в этой тачке не пробыли, а меня уже тошнит от твоей восхитительной компании. Гарри не получит фальшивую будущую невестку, которую он сможет контролировать, если она окажется в психиатрической клинике после того, как его сын доведет ее до безумия. Я поворачиваюсь лицом к окну и тихо бормочу. По крайней мере мы будем жить в пентхаусе, где достаточно места, чтобы избегать твоего общества.
Я замечаю, как выражение лица Дэниела меняется, но он все еще не сводит глаз с дороги. Судя по всему, в его голове проносятся мысли, и мне интересно, что они из себя представляют.
В конце концов он сглатывает и наклоняет голову.
Отлично. Но если тебя нужно будет подбросить куда-нибудь, позвони мне.
Хорошо.
Хорошо, повторяет он. Кстати, мы на месте.
Дэниел помогает мне выйти из машины, и я следую за ним, пока мы проходим по роскошному вестибюлю, с мерцающим золотым освещением, отражающимся в мраморных полах, с экзотическими растениями в горшках, занимающими каждый угол, и массивной стойкой ресепшен на другом конце помещения. Дэниел приветствует администратора с более чем дружелюбной улыбкой, и она склоняет голову в знак признательности, пока румянец заливает ее щеки.
Он сейчас серьезно?
Я бросаю на нее неприязненный взгляд, а затем резко дергаю Дэниела за рубашку.
Ты только что флиртовал с женщиной на глазах у своей фейковой невесты? шепотом восклицаю я, когда мы заходим в лифт.
Похоже, так оно и есть. Дэниел наклоняется ко мне, и его грубый голос врывается в мои уши: И что ты собираешься делать с этим, детка? Накажешь меня? Потому что это, черт возьми, не самый горячий образ, который когда-либо приходил мне в голову.
Тепло разливается по моему телу, вызывая яростные мурашки по коже. Он самодовольно усмехается, зная, какой эффект произвели на меня эти несколько слов.
Дэниел выпускает смешок.
Боже, ты охренительно нетерпелива. Держу пари, что если я прикоснусь к тебе, то ты сама нагнешься и раздвинешь для меня ножки еще до того, как мы доберемся до нашего этажа.
Отвали, бормочу я и на случай, если он захочет это проверить, отхожу от него на пару шагов.
Что только заставляет его смеяться громче.
Двери лифта раздвигаются, и я никогда еще не испытывала такого облегчения. Дэниел достает из кармана ключ и отпирает дверь, ведущую в наш новый дом.
Пентхаус просто потрясающий. В нем чувствуется деревенская богемная атмосфера, а панорамные окна завешены эффектными зелеными шелковыми шторами. Полы, выложенные богатым темным паркетом из твердых пород дерева, украшают персидские ковры, а стены окрашены в темно-серый цвет, чтобы расширить пространство. В гостиной стоит большой коричневый кожаный диван и два схожие по стилю кожаные кресла, расположенные рядом с огромным камином, внутри которого потрескивает огонь. Пентхаус словно сошел с обложки журнала «Архитектурный дайджест».
Как только мы подписали контракт, мой отец пригласил с полдюжины декораторов, чтобы обставить это место, объясняет Дэниел, пока я неторопливо вхожу в квартиру, с благоговейным трепетом рассматривая интерьер. Заплатил им в десять раз больше их обычного гонорара, чтобы они закончили все к сегодняшнему дню. Полагаю, тебе нравится это местечко? спрашивает он, с умилением наблюдая за тем, как я разглядываю картины на стенах, которые, вероятно, стоят сотни тысяч долларов.
Если я покажусь ему чересчур взволнованной, он продолжит дразнить меня по этому поводу всю оставшуюся жизнь.
Сойдет.
Чушь. Ты в восторге.
Я игнорирую его, отказываясь уступать.
Наши вещи скоро прибудут. Он смотрит на свой «Ролекс». Прямо сейчас, вообще-то.
Дверь тут же распахивается, и грузчики с коробками вваливаются внутрь.
Превосходно, бормочет Дэниел, прежде чем затеряться в толпе людей.
Итак, первый день жизни с Его Мудачеством Дэниелом Кэррингтоном официально начался.
Глава девятая
Я хочу жить здесь вечно.
Если Дэниел когда-нибудь услышит, как я говорю об этом вслух, будет припоминать мне про это до конца света.
Когда следующим утром я просыпаюсь в своей новой комнате, меня охватывает головокружительный восторг. Мои глаза сканируют окружающую обстановку, как будто я не могу насытиться картинкой.
Моя новая комната просторная, а все четыре стены выкрашены в чудесный лавандовый оттенок. Меня должно напугать, откуда Гарри прознал про мой любимый цвет, но в данный момент мне все равно. Мебель в точности соответствует моим предпочтениям, сочетая в себе современную элегантность и винтажный шарм. На стене, напротив огромной белой кровати с балдахином, размещены несколько книжных полок. Я пока не знаю, чем их заполнить, учитывая, что у меня с собой всего пять книг, поэтому просто оставлю это на потом. В остальном интерьер выдержан в мягких и нежных тонах: на стенах висят насколько фотографий цветов в рамках, чтобы, как я полагаю, скрасить мое плачевное положение, как бы говоря мне: «Жаль, что ты застряла в тюремном заключении на целых три года. Вот тебе маргаритки, чтобы ты чувствовала себя не так дерьмово!»
Хотя, не буду врать, это помогает. Немного.
Переодевшись в удобные шорты и обрезанную футболку, я отправляюсь на кухню посмотреть, есть ли что-нибудь на завтрак. Сегодня у меня нет никаких занятий, так что я просто закроюсь в своей комнате и наверстаю упущенное. Я каждый раз переживаю, когда приходится создавать макет для занятий, потому что совсем плохо разбираюсь в декоративно-прикладном искусстве, потому я почувствую себя куда лучше, вкусив перед этим приличный завтрак.
Я знаю, что холодильник полностью забит всевозможными продуктами, поэтому мне не терпится попробовать что-нибудь приготовить на скорую руку. Но у меня отвисает челюсть, когда я вижу, кто стоит на кухне.
Девушка. И не просто девушка.
Голая девушка.
Ее голая задница сидит на мраморной столешнице, пока она наливает себе сок из коробки. Она болтает перед собой безумно длинными ногами, а ее сиськи слегка подпрыгивают, когда она всем телом поворачивается в мою сторону, как только понимает, что уже не одна.
Э-э кто ты, черт возьми, такая? рычу я.
Упс, бормочет она себе под нос и тут же пытается отыскать что-нибудь, чтобы прикрыться. Она бросается в гостиную, где хватает шерстяное одеяло, лежащее на спинке дивана, и заворачивается в него. Ты его девушка.
Я его невеста. Я стискиваю зубы. Почему ты голая на моей кухне?
Мне так жаль, извиняется она, подняв руки в знак капитуляции. Он ничего не говорил про невесту. Клянусь, мы даже ничем таким не занимались прошлой ночью Ладно, может, и занимались, но я не получила от этого удовольствия! Ладно, может, и получила, но
Я направляю палец на дверь.
Убирайся. Вон.
Попалась. Она хватает свои остальные вещи с дивана и выходит за дверь.
Чьи-то яйца сейчас будут разорваны, как на специальной операции.
Я направляюсь прямиком в комнату Дэниела и распахиваю дверь. Он по-прежнему лежит в кровати, его глаза закрыты, а руки раскинуты по подушкам. Он полностью обнажен, одна его нога вместе со своими причиндалами запуталась в простынях. На мгновение мой гнев отступает, когда я окидываю взглядом хорошо сложенное тело, изгибы мышц и выпирающий под простыней длинный и определенно твердый член. Я не уверена, чего ожидала увидеть у него между ног: вероятно, восьмиглавого демона или что-то в этом роде.
Думаю, я была близка к этому. Это и есть монстр.
Мне серьезно нужно потрахаться.
Мое внимание переключается на лицо Дэниела. Его губы неторопливо шевелятся, и я понимаю, что он что-то говорит.
Что? Я ошеломленно моргаю, глядя на него.
Я сказал, постель еще теплая. Я готов ко второму раунду, повторяет он с ленивой улыбкой, украсившей его лицо.
Наглость этого человека зашкаливает. Воистину.
Поверить не могу, что ты только что сказал это, говорю я хриплым голосом от того, что раздражение сжимает горло. Ты всерьез считаешь, что я хочу прыгнуть в твою постель? Правда? После всего того дерьма, что ты натворил?
Он садится на кровати.
Не надо отрицать этого, ты уже подумывала об этом, смотря на меня так, словно хотела прокатиться на мне верхом, как на механическом быке. Я просто подтолкнул тебя к этому выводу.
Дело не в этом! кричу я.
Он с трудом сдерживает улыбку, что еще больше злит меня.
Ты лицемерный сукин сын! Поверить не могу, что первым делом, проснувшись этим прекрасным утром, я увидела сидящую на кухонном столе какую-то голую девицу, с которой ты, вероятно, занимался сексом.
Да, соглашается он. Именно это я и сделал.
Скрестив руки на груди, я говорю:
Даже не попытаешься объясниться?
Расслабься, милая, протягивает он, раскинув руки на подушках. Я был осторожен. И я заставил ее подписать соглашение о неразглашении, очевидно же.
Новая вспышка гнева пронзает меня, и я срываю на нем свое негодование.
А знаешь, что еще очевидно? Тот факт, что ты укорял меня за то, что я могу переступить черту, когда сам только этим и занимаешься и даже не страдаешь от последствий! Я невесело смеюсь. Знаешь что? Я рада, что всегда была права насчет тебя. Ты мстительный засранец. И тебе нет дела ни до кого, кроме собственной персоны и своих потребностей, выплевываю я, после чего вылетаю из его комнаты.
Ох, да ладно тебе, Алекс. Прости!
Я слышу шуршание одежды позади себя, когда резко открываю холодильник, чтобы достать пакет охлажденного молока. Дэниел материализуется на кухне вскоре после того, как натянул на себя джинсы, которые опасно низко сидят на его бедрах, что, смею сказать, еще больше отвлекает меня от подавления гнева.
«Меня не сломит этот несносный, горячий полуголый мужчина. Ну уж нет».
Я повел себя беспечно. Признаю, серьезно говорит он.
Неужели? ворчу я, наливая молоко в миску с хлопьями. Я ложкой запихиваю содержимое тарелки в рот, все еще кипя от злости. Кажется, у тебя сложилось впечатление, будто ты можешь выбирать, каким правилам этой сделки следовать. Может, ты так считаешь потому, что тебе нечего терять, учитывая, что именно твой отец получит огромную выгоду от этого соглашения, но я теряю. Мне есть, что терять. У моих родителей не будет финансовой безопасности, если все развалится, а мне не хочется бросать колледж, когда мы окажемся на мели. Стоит нам облажаться, и все, ради чего я работала всю свою жизнь, окажется напрасным. Дэниел одаривает меня хмурым взглядом. Я отворачиваюсь от него, поджав губы. Я готова пойти на жертвы, чтобы это сработало. И я уже сделала это. Возможно, тебе тоже стоит.
Он изучает меня пристальным взглядом своих голубых глаз, пытаясь переварить мои слова. Думаю, ему никогда не приходило в голову, что, пусть я и презираю ситуацию, в которую меня загнали, я все же искренне хочу, чтобы все получилось. Возможно, он считает меня послушным существом покладистым и безропотным питомцем моих родителей. Возможно, в каком-то смысле он прав, раз уж я решилась на эту помолвку, но успех этой затеи или ее провал также напрямую влияет и на меня, и на мои амбиции. И я хочу защитить их как можно лучше.