Это уж так Ладно, поглядим. Бывай пока, Тима.
Да, Миша, уже попрощавшись, Тимофей нагнал боярича в дверях. Думаю, вражины не так просто пришли. Не нахрапом. Если лешаки есть у них в Ратном свои глаза и уши. Обязательно есть!
Сотник вернулся в «хоромы» уже затемно. Отворив окно, уселся на лавке, вытянув ноги. Слышно было, как за рекой, в Ратном, голосили петухи, с пристани же доносились обрывки разухабистых песен продолжал гулеванить новгородский торговый гость. Вот же неугомонный! Что называется, попала вожжа под хвост. Ишь, орет-надрывается:
А ведь прав брат Тимоша! Есть, есть у «левых лешаков» в Ратном и глаза, и уши. Отыскать их быстро вряд ли получится А тогда, значится, что? Правильно нельзя отыскать, так можно использовать. Можно и нужно
Что-то просвистело за окном, и Михаил машинально пригнулся пуганый все же уже, воин!
Пригнулся, сполз с лавки, откатился по полу в сторону И, осторожно поднявшись на ноги, недобро прищурился в простенок меж полками впилась дрожала стрела! Длинная, с черными вороньими перьями.
Глава 2
Погорынье, июль 1128 г.
Осторожно подобравшись к стене, Миша протянул руку, вытащил аккуратно стрелу, все еще дрожавшую и казавшуюся живой, ядовитой, злобной! Однако не глубоко и вошла. Лук слабый. Из такого детишкам только стрелять. Да и вообще, как можно гарантированно попасть в человека, сидящего в темной комнате? Ни светильников, ни свечей сотник не зажигал. Просто прилег на лавке думал. И вот те нате стрела!
Откуда стреляли? С пристани очень даже могли. Правда, там даже сейчас людно Вон, у корчмы гомонят, все никак бедным не успокоиться.
Да, могли с пристани Только зачем? Напугать. Так Миша пуганый и не такое видал. Подумаешь, стрела Хиленькая, к слову сказать и отцентрована плоховато. Господи! Да ведь точно такие в торговых рядках продают по ромейской медяхе десяток! Столько пирог-рыбник стоит ну, пусть полпирога.
Пристань Корчма Крики А ну-ка
Сотник оказался на пристани минут через десять. И впрямь у корчмы гомонили. Тот самый толстобрюхий пропойца-купец, как его Мефодий! И с ним еще двое, лет примерно по тридцати, одеты небедно Да, верно, купцы с причалившей вечерком ладейки! Даже при луне видать было пьяные, а уж если речи послушать
Верно, робяты! Так оно оно и есть
У кого есть? У тебя?
И у меня есть А у вас нету!
А А А чего у нас нету, друже?
Того! А ну-ка, еще стрельнем Дай-ко стрелу Ща на спор! Вон в то дерево
Так ты и первый раз не попал!
Дак эт я того Это я в луну целился!
Сотник сжал кулаки и сплюнул. Вон тут что, оказывается! Питухи-пианицы на спор из лука бьют. Куда Бог пошлет В луну он целился, паразит! Ишь, разорались. Надо бы стражу послать утихомирить. Хотя Стражу, даже младшую, на такие пустые разборки посылать слишком много чести! Пущай корчмарь с ярыжками своими утихомиривает разошедшихся постояльцев.
А! А это ты кто?
Изрядно шатающийся купец углядел, наконец, Мишу.
Конь в пальто!
Проходя мимо, сотник толкнул купчину плечом. Однако же пьяница на ногах удержался, да мало того, полез в драку с неожиданной ловкостью и силой ухватил Михайлу за плечо И тут же получив в ухо! кубарем скатился к реке, потеряв по пути и лук и стрелы.
Вот! один из собутыльников горе-купца одобрительно хмыкнул.
Так ему и надо, поддержал второй. А то затеял тут пойдем, постреляем! Стрелок чертов. Сидели б себе как люди
Так и идите, Михаил поднял потерянный лук не такой уж и детский. Тетива, правда, плохо натянута Лук заберу от греха. Скажете, пусть за ним завтра в Михайлов городок, в крепость, заглянет. Как проспится.
Скажем, господине. А вы, никак, воевода?
Сотник.
А-а! То-то я и смотрю. А мы волыняне. В Киев на торжище плывем. Эвон, лодейка наша. «Фелицатой» зовется. Корабль добрый!
Как-как вы сказали? закинув лук за плечо, удивленно переспросил сотник. Фелицата?
Этак жену нашего кормчего звали, гречанку.
Снизу, от реки, послышался шум: сопение, плеск воды
Похоже, купчина приходил в себя. Что-то вполголоса бурчал, умывался однако обратно к корчме не шел, боялся, наверное
Вы там служкам скажите, чтоб присмотрели
Ага, мил человек. Скажем!
Вернувшись в хоромы, Миша развалился на лавке. Так просто прилег, не раздеваясь, лишь сапоги снял да кожаный наборный пояс с мечом, ножом и калитой-сумкою. Все равно не уснуть уже стерла сон эта чертова троица, буяны-пьяницы тем более уже начинало светать, алел над дальним лесом край неба. Тихо было кругом питухи успокоились, видать, продолжили пить в корчме или вообще уснули. А Мише вот не спалось зато хорошо думалось. На утренней-то зорьке да в тишине! Даже петухи еще не кукарекали но вот-вот
«Кому ж понадобилось пакостить? Лешаки сами по себе не станут кто-то же их настропалил! А кто? Зачем? Быть может, кто-то из соседей, просто из зависти, так бывает, и гораздо чаще, чем многие думают. Завидовать-то ведь есть чему»
После возвращения Михайлы и его друзей из Царьграда Ратное жило мирно, и даже можно сказать богато. Кроме воеводы Корнея Агеича и его дружины каждодневный покой ратнинцев оберегала младшая стража. Имелись и школы, в том числе и девичья, «бумажные» мельницы, самострелы с прицелами, греческий огонь, а с самых недавних пор и первая типография! Примитивная, конечно, но лиха беда начало! Под чутким руководством Тимофея Кузнечика в мастерской отлили шрифт «полуустав». Чтоб и красиво, и понятно. Задумали печатать учебники, для начала «Азбуку» и «Математику»; Миша составлял макеты вместе с Тимофеем, и еще к делу сему хотели привлечь Юрия из земель Журавля. Подумывали и о периодической печати, благо редакция уже была: дьяк Илья секретарь, плюс бойкие девчонки из Ратного Евдокия, Добромира, Любава, те самые, которых Миша и раньше использовал для формирования «общественного мнения».
Кроме того, в Ратном заново оборудована пристань с торговыми рядками и гостевым домом с корчмой будь она неладна! Появились первые мануфактуры большие предприятия с наемным трудом «бумажная», «сукновальная» и «стрелометная» для арбалетных «болтов». Многие хозяева еще в прошлом году перешли к трехполью и уже к июлю дождались озимых. Народ потихонечку богател, заводил скот коровушек, молочное и «навозное» скотоводство.
Авторитет Михайлы-сотника возрос почти до небес ляхов разбил да еще освободил своих в далеком Царьграде! Соседи же недоумевали как, откуда все эти новшества, зачем?
Завидовали, да. Вот и пакостили Эх, знать бы точнее! А про засаду Кузнечик правильно сказал. Подумать только надо где ее устроить да как.
«А еще Кузнечик говорил про некоего князя Юрия. После того как сгинул боярин Журавль и его друг Данила-мастер, лешаки дурь почуяли, стали искать, кому уменье свое продать подороже. Тут и объявились людишки князя Юрия из Ростово-Суздальской земли Будущего Долгорукого. Правда, какое дело ростовскому князю до Погорынья, какие у него тут могут быть интересы? Где Ростов, и где Ратное? Север и юг. Лед и пламень.
Правда, князь тот еще черт! И надо бы поискать надежных друзей? Только вот найдутся ли? У всех соседушек голод, а Ратное с озимыми. Вот и завидуют. А где зависть там и война. «Лешаков» же, скорее всего, Юрий к себе переманил в Ростов или в Суздаль. Такие воины всякому нужны, лишними не будут. За тем и людишек сюда посылал вербовщиков.
У нас же все Где тонко, там и рвется А где у нас тонко, сэр Майкл? На дальних покосах да пастбищах? Хм вряд ли вражины снова туда придут были ж уже, напакостили. Что еще остается? Что-то такое, что было бы непривычным и вызывало бы зависть Мануфактуры! Ну да Только они все здесь, рядом тут и дружина, и стража, и народу полным-полно. Не-ет, вряд ли Вот ежели б что подобное подальше было где-нибудь в Нинеиной веси, в Василькове»
Рассуждая, Миша и сам не заметил, как уснул, и проснулся лишь ближе к полудню, когда выкатившееся на небо солнышко весело било в глаза!
Вообще-то, долго спать в те времена считалось делом предосудительным, но уже только среди бедного населения городов посадских людишек и в крестьянской среде, среди всяких там смердов, закупов и прочих холопов. Людям самостоятельным, тем, кто при власти, долго спать было не только можно, но иногда и нужно чтоб знали, чтоб власть да положенье свое показать! Мол, мы не какие-нибудь сиволапые, нам ни свет ни заря вставать не надо. Сами себе день планируем, в полях горбатиться не ходим и канавы не роем! Так-то вот.
Проснувшись, Миша тотчас же поднялся на ноги и вышел во двор умываться. Подозвав слугу, облился студеной водой из колодца да, разгоняя кровь, принялся махать руками. Потом отжимания, пробежка
Э-эй, стража! Отворяй ворота́!
Хорошо! Правда, жарковато все же не утро уже. А что, если выкупаться? Добежать до излучины, нырнуть с обрыва и Хм чья это лошадь у ворот? Уж точно не стражников.
Здрав буди, господин сотник.
И тебе не хворать, друже Питирим! Почто явился? Неужто по мою душу?
Юный племянник мастера Сучка Питирим, в просторечии Пимка или просто Швырок, спешился и, бросив поводья коня подбежавшему служке, вежливо поклонился:
Дядюшка мой, Кондратий Епифаныч, да продлит Господь его годы, кланяться велел! И зовет нынче с обеда в баню.
В баню, говоришь?
Корней Агеич обещался прийти, тако же дядь-ко Аристарх. Еще Андрей Немой будет и молодой наставник Макар.
Ого! Неплохая компания. Всенепременно буду!
Тако и передам.
Швырок вскочил в седло, однако сотник перехватил поводья:
Что, и квасу не изопьешь?
Да я б, господин сотник Да некогда. Вот так работы! парень провел ладонью по шее. Кузнечик Тимофей помочь звал что-то со станками у него в этой в типа типу
В типографии, усмехнулся Миша. Ну, дело важное. Неволить не буду. Удачи, друже Питирим. И мастеру Тимофею поклон.
Проводив взглядом всадника, Миша поднялся в хоромы, где выпил кваску, переоделся, и снова задумался.
«Ишь ты в баню Дед Корней Агеич боярин и воевода, староста Аристарх Семеныч, знатный воин Андрей (умный, хваткий, авторитетный хоть и немой, да). Еще молодой и перспективный наставник Макар, именно он рано или поздно сменит и Филимона, и старого Гребня. Да уже и сейчас в авторитете несмотря на некоторые прошлые косяки.
Вот это компания! Дед Корней считай, военный губернатор, Аристарх глава администрации поселения, Сучок заместитель главы по АХЧ, Макар начальник общего отдела, ну и Немой»
Этому эквивалентную должность Миша не сумел подобрать пусть будет как представитель общественности. Ну и он сам, сотник Михайла, зам. по безопасности, так сказать. И вот его-то зама и будут заслушивать! Баня это так, прикрытие, на самом же деле закрытое заседание администрации. Тех, у кого власть.
* * *
Перед тем как ехать к Сучку, Михайла заглянул домой, к матери, боярыне Анне Павловны. Обнялись, поговорили, жаль, сестер дома не было занимались наставническими делами в школе.
Вот так вот, мать красивая и совсем еще не старая дама сверкнула зелеными, как у Миши, глазами. Вроде б и живем рядом, а видимся от разу раз. Ты уж, Миша, в воскресенье-то заходи, после церкви.
Зайду. Обязательно зайду, мама.
Сотник наклонился, поцеловал мать
Какой ты у меня стал Анна Павловна погладила сына по заросшей щетиной щеке. Высокий, сильный с бородкою Ох Как с Юлией-то дела?
Да как обычно, мама Все, побежал ждут.
Эх, не хотел Михайла этого разговора! О нем самом, о жизни его о личной жизни. Понятно, мать хотела оженить сына И кандидатуру Мишиной зазнобушки Юльки в этом плане воспринимала как-то не очень. Ну кто она такая? Лекарка Еще и кочевряжится «думает» Не-ет, не такая невеста нужна, не такая А какая? Ну нет здесь на примете подходящих дев. То есть девы-то есть, и красавицы писаные Только вот незнатные. А зачем бояричу такие? Разве что Красава, Нинеина внучка
Именно так, прощаясь, думала матушка и Миша это прекрасно знал.
Перед баней Миша все же нашел немного времени, заглянул к Юльке. Домик тетки Настены-лекарки матери Юльки стоял на отшибе, за пределами защищающего село тына. В низине возле реки, окруженный деревьями, с дороги он был совершенно незаметен. Настена всегда жила одна, и от кого прижила дочку никто не знал. У ведуний, у лекарок всегда так. Такая уж традиция, чтоб ее
Здрава будь, Юля! Зазнобушка копалась в огородике, и сотник заметил ее еще издали. Спешился, привязал коня к изгороди и невольно залюбовался девушкой: ловкой, стройненькой, изящной, как солнечный лучик! Уж конечно, по здешним меркам подобная стройность почиталась за худобу и красотой никак не считалась А вот в Царьграде да! Там именно такие девушки и ценились аристократические «фам рафинире», на каких посмотришь и скажешь словами Александра Вертинского, великого русского актера и шансонье: «Вас воспитали чуть-чуть по-странному, я б сказал европейски: фокстрот и пляж».
Ну, к Юльке ни фокстроты, ни пляжи не относились. Остро чувствуя свое предназначение, девушка всегда была в работе, лечила, заговаривала и отворяла кровь, многих просто спасала от лихоманки. За то ее и ценили в Ратном. Как и Настену.
Нет, ну право же, красива! Экая стройняшка. Тонкий стан, закатанные рукава, подобранный выше колен подол не скрывал стройные бедра. Забранные широкой лентою волосы падали по плечам Чувственные розовые губки, большие, с поволокой, глаза, личико и тонкая шея тронуты первым загаром
Ты что так смотришь? Юлька, наконец, оторвалась от грядки, выпрямилась.
А что, нельзя? улыбнулся сотник.
Девушка пригладила волосы:
Да ведь ты так смотришь, что даже не знаю можно ли иль нельзя?
Как «так»-то?
Да вот так!
Юль у меня дело к тебе, молодой человек хитро прищурился и схватил подошедшую к забору девушку за руку. Очень-очень важное дело.
Да сейчас работы полно! И в огороде, и вон сейчас тетка Гастела внука своего приведет клеща выковыривать буду.
Юлия вроде бы как отпрянула но руку из ладони парня не выдернула. Миша чувствовал, как билась под тонкой нежною кожей жилка и сердце его тот час же забилось вот так же в унисон!
Так ты что спросить-то хотел?
А?
Ну, говорил про какое-то дело
А пойдем вечерком погуляем! без всяких реверансов рубанул сотник. Там, у реки, говорят, так соловьи поют заслушаешься.
Соловьи это хорошо, пушистые девичьи ресницы дрогнули. Но
Не пойдешь?
Почему? Пойду. Только давай не сегодня. У нас тут с матушкой дело одно Давай завтра!
Ага тут Миша вспомнил про баню. Мало ли, может, и до поздней ночи затянется Не сама банька совет.
Просторная банька Сучка, естественно, топилась по-черному, по-иному тогда в банях и не признавали. С трубой что за жар? Нынче натопили на совесть камни от жара трескались. Миша пар любил, но не вот этот вот, когда уши в трубочку сворачиваются особенно когда Андрей водицы на камни подбросил. Целый корец! Вот паразит же!
Эй, эй, молодой наставник Мирон замахал руками. Ты что, друже, уморить нас хочешь?
Немой в ответ оскалился, замычал да потянулся за веником. Веников тут запарили много дубовые, березовые, вересковые на любой вкус, парься не хочу. Вот и Андрей взгромоздился на полку да принялся охаживать себя по спине. А весь жар-то на Мишу с Мироном. И вот же черт на улицу-то выбежать вроде б как стыдно! Хорошо, Немой первым выбежал с разбега сиганул в реку, в омуток, возле которого баньку и выстроили. Нырнул вынырнул поплыл, улыбаясь. Хорошо!
Хорошо дверь за собой не прикрыл, воздух вечерний в баньку зашел все полегче. Тут и остальные гости пришли дед Корней, Аристарх-староста, а с ними и хозяин, Сучок Кондратий Епифановича.
Здоров, внучок! дед быстро скинул одежду. Что это вы тут сидите, мерзнете? А ну-ко, Мишаня, поддай-ко! Эхх вот ведь славно-то!
А говорят, в иных местах такой баньки не ведают! прикрыв за собой дверь, староста Аристарх тоже схватился за веник. Как там, Миша, в Царьграде-то? Бани-то есть?