Чем больше, тем безопасней.
Смотря чего! Ты же знаешь, какую жизнь я вела, Давид. Как это может быть безопасней?!
Хотелось потребовать, почему она не спросила это у меня год назад. Но, к сожалению, всему свое время. Я старше Славы на двадцать лет. Но эта ведьма притягивала не только ногами. Она вела отчаянную опасную жизнь. Шла на поводу у дара, а теперь становилось понятным, что еще и у матери, ради которой рисковала сесть в тюрьму. Но все чаще я видел в ней маленькую девочку, которая научилась высекать огонек пальцами. Она игралась со своим даром, как с огоньком, долго не представляя, насколько опасным тот может быть.
Последний год я шел по остывшим следам прошлых ее преступлений, собирая портрет своей ведьмы по частям. Это зверю плевать, что было до. А мне ничего не оставалось, кроме как собирать пепел и согревать себя остатками его тепла
Я давно не живу с ней. Голос Славы стал слабым и неуверенным. Не стоило и начинать.
А я смотрел на дорогу и вспоминал, как впервые увидел Славу в участке. Она сидела на обшарпанном кресле в коридоре перед каким-то кабинетом, сложив ногу на ногу. Длинная юбка скрывала почти все, но то, что осталось, будило воображение гораздо эффективней. Я прошел мимо, глядя в мобильный, и только боковым зрением цепляясь за изящный подъем стопы в бархатной лодочке на каблуках. Такое в участке нечасто показывают. А еще запах Слава изучила обо мне все, что могла, прежде чем полезла под кожу.
И что же сделала мать? глянул я на нее.
Много всего, глухо выдавила она и снова отвернулась. Я больше ничего тебе не скажу.
Плохо ты меня изучила. Всегда мечтал сказать ей это и доказать.
Я не планировала стать твоей избранной, снова обернулась она.
Ну кто такое может планировать? усмехнулся я зло, надавливая на педаль. Пустынные ночные улицы были весьма кстати для разгона автомобиля и собственных эмоций. Ты думала, я просто так на тебя поведусь?
Лучше бы нам не встречаться больше.
Не тебе это решать, огрызнулся я.
Моя мать очень влиятельная ведьма, Давид. А ты сейчас переходишь ей дорогу. Она не отдаст меня тебе. У нее на меня далеко идущие планы!
Ты замужем за мной, спокойно напомнил я.
Не помню, чтобы ты стоял передо мной на колене и просил выйти за тебя!
Не до этого было тюрьма по тебе плакала! рыкнул я.
Она продолжает рыдать! хлопнула по парпризу ведьма. Мы женаты только по твоим законам! А тюрьма плачет по общим!
Ты бы выучила законы прежде, чем их нарушать!
Мне раньше не надо было! У меня был дар сбегать раньше, чем эти законы ко мне кто-то смог бы применить!
И куда же он делся?
Нет его больше! Доволен?! Я стала ни на что не способна, как только сбежала от тебя!
Я промолчал.
Поэтому можешь снять свой ошейник, усмехнулась она, отворачиваясь к окну.
Не сниму. Эта ведьма сможет затеряться даже за пазухой! А я не могу больше верить и потерять тоже.
До моего дома мы доехали в молчании. Насколько это вообще можно назвать молчанием. Ведьма часто дышала, кусала губы и всячески ерзала, то неуверенно сжимаясь, то расправляя плечи и вздергивая подбородок. Из машины я вышел, полный решимости вытрясти из нее все, что раздирает ее изнутри. От напряжения болела голова. Я вытащил чемодан, поставил возле калитки и направился за ведьмой. Слава послушно вылезла и даже руку мне дала, не дернувшись.
Здесь она уже была. Здесь же и украла документы
Это я потом понял, что эта ведьма удивительным образом влияет на ход событий вокруг. Будут теряться вещи, глохнуть двигатели, сбиваться с пути таксисты, но все будет складываться так, чтобы задуманное сложилось нужным ей образом. Казалось бы, зачем я ей? Но ключевая персона важна, как оказалось. Это я вычислил, повстречавшись с некоторыми ее жертвами. Она не может просто протянуть руку и взять. Ей должны принести и положить те, кто связан с нужной вещью.
Тем вечером документы попали ко мне таким витиеватым образом, что сложно было вообразить. Их везли с одного края города на другой, машина попала в метель, накрывшую Москву так внезапно, что никто не был готов. Ребята попали в аварию, но, к счастью, не пострадали. И, удивительное дело недалеко от моего района! Я бросился туда пешком, вытащил ребят и забрал вещдоки. Ехать в участок было чистым самоубийством, и я отложил это до утра. Почитать то, что попало в руки, тоже не пришлось мою постель в кои-то веки грела настолько желанная женщина, что я с трудом оторвался от нее на час и не собирался терять больше ни минуты.
Способности ведьм не изучены. На страже угроз для новых видов стоит особый департамент. И Слава скорее угодит туда, чем за решетку, как и некоторые другие редкие неизученные виды. Ее будут классифицировать и вычислять степень ее угрозы для общества.
Слава опасна. И меня это чертовски беспокоило.
Я и сам редкий экземпляр. Оборотень и ведьмак одновременно. Нас таких зарегистрировано всего трое. Но класс мой был признан безопасным, насколько оборотень вообще может быть безопасен. И даже выдали статус важного вида с всякими льготами и пожеланиями к продолжению рода. Смешно Спасибо, что хоть не заперли в лаборатории и не заставили наполнять стаканчики биоматериалом. А вот знакомить меня с подходящими женщинами пытались. Но, к счастью, конвенция о свободе выбора все еще соблюдалась Высшими, и мне удалось унести ноги. Не уверен, правда, что на этом их попытки закончились. Ненавязчивые приглашения на всякие встречи-лекции-семианары я получал регулярно.
Только вот Славе такая история не грозила. Я не знал силу ее дара. Поставить блок мне удалось, но долго ли он ее удержит понятия не имел. Верить ведьме на слово, что силу она утратила, я не собирался. Дар у нее специфичный. Может, цели не было подходящей после спасения матери. А захоти она сбежать от меня неровен час, поскользнусь на ровном месте и шею сломаю.
Ты все этот плющ никак в порядок не приведешь, проворчала ведьма, цокая каблуками по дорожке.
Теперь приведу, усмехнулся. Возьму отпуск и приведу. Что тебя еще не устраивает?
Ты как в хлеву тут живешь, нарывалась она. В прошлый раз я не могла сказать, сам понимаешь
Понимаю, не собирался ей потворствовать. Не споткнись на ступеньках.
Пусть побесится. Так даже соблазнительней. Я поставил чемодан рядом с дверью и достал ключи, поглядывая на Славу, застывшую на пороге.
Удобно, что ты сразу с чемоданом ко мне вернулась, толкнул я двери и кивнул ей внутрь.
И не говори, вздернула она нос, входя в темноту прихожей. Хоть не в твоих футболках позорных ходить. У тебя тут сдох кто-то? Или мусор месяц не выносил?
С губ едва не сорвался смешок она меня заводила. Вернее, не меня мою звериную часть. И медведь обалдел от такой несговорчивости строптивой сучки, вздумавшей воротить нос от его берлоги. Нехорошо. Будет толкать меня на новые ошибки. Но Славе только это и нужно побольше поводов меня ненавидеть. Хочет, чтобы я срывался
Я тоже по тебе очень скучал, прорычал я низко и коротко ткнулся ей в затылок носом.
Она отпрянула от меня и принялась метаться по пространству в поисках выключателя. Когда, наконец, зажгла свет, развернулась ко мне в полумраке гостиной:
Не скучала я по тебе! выпалила, тяжело дыша. Я ненавижу тебя, Давид! Каждый день, что мы провели!..
А сама вжалась в стенку и мелко задрожала, глядя, как медленно приближаюсь к ней.
Слава, то, что ты сделала, не стоит того, чтобы вынуждать меня тебя убить. Я приблизился вплотную и посмотрел ведьме в глаза. Или ты сделала что-то еще?
Ничего, глухо отозвалась она, сбегая взглядом. Просто смысла не стало.
Куда тогда бежала сегодня?
Куда угодно, лишь бы подальше
Я все равно узнаю. Попытался поймать ее подбородок, чтобы вернуть взгляд, но она мотнула головой, сбрасывая мою руку:
Значит, оставь в покое, раз тебе есть чем заняться.
Я сам решу, что мне делать.
Она все же подняла на меня глаза, но не выдержала моего взгляда. Врет. Что-то было еще. И не я ее сломал, как боялся. Но не все сразу.
Я оставил ее и направился в кухню.
Есть хочешь?
Нормально тут пахло. Пустотой. Ни мусорного ведра, ни дохлых животных не водилось. Так, затерялся под потолком запах вчерашнего кофе и табака в прокуренных вещах, в которых я пришел.
Курить. И выпить.
А старалась казаться хорошей девочкой когда-то, усмехнулся я.
Ты разве не сразу меня раскусил? Она прошла следом за мной и осмотрелась. Пусто у тебя
Я тебя не кусал. И я протянул ей пачку сигарет. Курить на улицу. Выпить только после еды.
У тебя нет еды, Горький. И она облизала губы, вытаскивая сигарету из предложенной пачки.
Сейчас закажу. Что хочешь?
Я голодная, требовательно начала она. Очень. Что-то посытнее
Я не знаю тебя настоящую, оперся я на столешницу с мобильным в руке. Чего ты хочешь, Слава?
Суши. Побольше лосося. Все чтобы с лососем внутри и снаружи. И белое вино.
Фрукты?
Кумкват. Много. И черный чай с сахаром. А еще облепиховое варенье.
Иди кури, кивнул я ей в сторону двери, качая головой. Вино и облепиховое варенье! Ну-ну.
А если сбегу? усмехнулась она.
Кто тебя, кроме меня, накормит кумкватом в три утра, Слава? посмотрел я в ее глаза. Иди.
Я была с тобой настоящей, вдруг заглянула она в мои глаза. Ты просто не спрашивал тогда, чего я хочу.
Она сгребла из моей открытой ладони зажигалку и направилась из комнаты. А я слушал удаляющийся звук ее шагов, и казалось моему дому вернули сердце, и теперь оно снова стучит
* * *
Я вышла на крыльцо, прижалась спиной к стенке и сползла до пола. По щекам покатились слезы, в горле сдавило, и я сжалась, всхлипывая.
«Убьешь меня все равно когда узнаешь», подумала, упрямо чиркая зажигалкой. В том, что он все узнает, даже не сомневалась. Просто хотелось еще пожить
И, может, побыть с ним. Прежним.
Давид не особо изменился. Я чуть деру не дала, когда увидела его впервые. Вернее, попробовала. Он появился в поле зрения, а меня всю пробрало до костей, и это не ради красного словца. Я никогда не чувствовала подобного. А тут просто мимо прошел, а у меня по позвоночнику забегали колючие разряды. Что они хотели мне сказать? Я подумала, что надо бежать, но мать раскисла мне тогда в трубку. Никогда не видела и не слышала ее такой раздавленной. Она впервые, казалось, по-настоящему во мне нуждалась, умоляла Ведь у нее больше нет дара. Ведь она из-за меня его потеряла, обменяв на мою жизнь. А у меня еще был, и только на меня она могла рассчитывать.
Я вернулась в участок и уселась на стул как раз тогда, когда Давид выглянул в коридор из своего кабинета. От его голоса у меня едва ноги не подкосились, взгляд вообще смешал все внутри, и я рухнула ему в руки, запутавшись в юбке. Но уже тогда было понятно, что дар заработал, пусть и непривычно Давид повелся на меня, как и десяток мужчин до него
Только прежде не велась я.
Шмыгнув носом, я затянулась сигаретой и прикрыла глаза. Наверное, мне действительно хотелось к нему обратно. Но не так. Не после всего. Вот если бы отмотать назад, забыть про эти документы
Кого я обманываю? Повторись сейчас все это, я бы не смогла бросить мать. Даже после всего, что она сделала и кем явила себя.
Мне нужно переставать спасть кого-либо. Это не мое. Надо как она холодно использовать всех и вся.
Когда в кармане запиликал мобильный, я тяжело сглотнула и ответила на входящий.
Привет, Сью
Привет, Кнопа. Ты уже в самолете?
Нет, Сью
И я расплакалась.
Стася, что случилось?! сразу взорвался ее голос беспокойством.
Сюзанна была единственным по-настоящему близким мне не-человечком. Боевой подругой, которая обогреет и примет в любом состоянии, с чем бы я ни пожаловала на ее порог.
Стася, куда мне мчаться?!
Никуда. Я у Давида.
Как?..
Сама не понимаю. Таксист привез. Что-то с даром моим совсем беда. Прямо ему в руки
Стася, он тебе больно сделал? воинственно засопела в трубку Сью.
Хороший вопрос.
Я была первой.
Куда мне ехать?! рявкнула она. Он домой тебя увез?
Сью, никуда не надо ехать. Просто я не улетела
Все равно найду его адрес!
Она и правда могла связей у нее хватало.
Давай завтра поговорим, отрезала я окрепшим голосом. Не надо все усложнять. Я разберусь.
Стась, когда дело касается этого оборотня, ты разбираешься плохо! Ты не знаешь, что от него ждать!
Он меня замуж взял, привела я контраргумент, смахивая пепел с невостребованной сигареты.
Что? опешила подруга.
Ага. Вот так с порога
Эк его приложило Но ты же понимаешь, что это не особо взвешенное решение?
У него было время взвесить я год от него скрывалась.
Ты его оправдываешь! Не надо!
Никого я не оправдываю. Я его использовала. Надо нести ответственность, Сью. Разве нет?
Кому-то, может, и надо, согласилась внезапно она. А кому-то надо этого ответственного спасать. Называй адрес!
Прости, дорогая. Не надо. Я тебя наберу завтра.
Я отбила звонок как раз, когда к калитке примчался доставщик с коробками.
Вы еду заказывали? отчаянно возопил он.
Двери в дом открылись, и из них вышел Давид. Бросил на меня взгляд, едва я успела растереть слезы по щекам, и сбежал по ступенькам. Пока он забирал пакеты, я выпрямилась, но зайти в дом не успела залипла на фигуре мужчины в ночной дымке. Он, кажется, усмехался быстрому рассказу доставщика, как тот уперся в кладбище и уже собирался задать стрекоча, когда увидел светлячка в тумане. Им оказалась моя тлеющая сигарета
А я смотрела на усмешку Давида, понимая, что мне он так уже нескоро улыбнется. Вернее, никогда. Стало горько. Я вдруг поняла, что Давид был мужчиной моей мечты. Та неделя, что мы провели вместе год назад идеальными отношениями, о которых я мечтала. Мне несложно было дурить ему голову, изображая из себя невинность. Я стала ею в его руках. Потому что играть не выходило. Ему это не было нужно.
Пошли? кивнул он мне на раскрытую дверь.
Окурок куда деть? вздернула я бровь. Так-то я обычно сжигаю. Но ты все запретил
Он раздраженно взял его из моих пальцев и сжег, стряхнув пепел на пол:
Заходи, повторил с нажимом.
Я все хотела тебя спросить, проследовала я за ним в кухню, ты же теперь знаешь обо мне многое Никогда не думал, что твой выбор всего лишь следствие моего дара?
Я оперлась плечом на стенку, глядя, как он разбирается с пакетами.
Это уже неважно, непоколебимо констатировал, вытаскивая вино из бумажного.
Как это? усмехнулась я сипло. Ты бы не влюбился Все твои чувства иллюзия. Я обманула тебя и твое звериное чутье и заставила себя хотеть
Тебя несложно хотеть, Слава, возразил он спокойно. Может, мать тебе вбивала в голову другое, но ты очень привлекательная сексуальная женщина. В день, когда ты заявилась в участок, тебя хотели все мои холостые опера А, может, и не только холостые
Я снова задышала чаще, пробуя усмехнуться, но не выходило.
И сейчас я тоже тебя хочу, но дара у тебя уже нет, продолжал он, выкладывая роллы на тарелку.
Разве не выбор тому виной? упрямо потребовала я.
Я наполовину ведьмак, помнишь? Не все в моем поведении диктует зверь. И он принюхался к итоговому блюду. Свежие. Кумкват мыть?
Мой, нахмурилась я раздраженно.
Хотелось вывести его из себя, но он не позволял.
Садись.
По-моему, ты просто трус, потому что не хочешь посмотреть правде в глаза, отчеканила я. Я тебя не люблю. И ты меня тоже. Все, что у тебя ко мне есть это больная животная прихоть!
Повисла тишина, в которой, казалось, было слышно, как долбится мое сердце о грудную клетку. Давид отвернулся от меня к раковине, не спеша достал бутылку из пакета, потом пару бокалов из шкафа. Когда обернулся, у меня будто все остановилось внутри жизнь, дыхание и сердце.
Я не знаю всего, что с тобой случилось, Слава, заговорил он мрачно, и зачем ты пытаешься убедить себя в том, что ненавидишь меня, в то время как тебя трясет от желания оказаться у меня в руках. Но если не хочешь мне рассказывать правду заткнись и садись есть.