Я не стала перечить. Прикрыла расслаблено глаза на секунду и прошла к стулу и растеклась по нему от усталости. Ноги никогда не ныли в каблуках, а тут отозвались таким напряжением, что я не выдержала и тут же стянула туфли.
Дай вина.
После еды, поставил он передо мной тарелку.
Я демонстративно схватила ролл с лососем, запихала в рот и зажмурилась от удовольствия. Черт, как же вкусно! Сколько я не могла это себе позволить? Долго. Даже не заметила, как он поставил мне бокал с вином.
Чай сразу?
Угу, промычала.
Не нужен мне чай, но заставить мужчину снова отвернуться к разделочному столу очень хотелось. Мне было и спокойней, и тревожней одновременно, когда взгляд упирался в его широкую спину.
И как у тебя год прошел? взялась я за бокал.
Я только сейчас вспомнила, как у него на кухне все продумано. Чая с пакетиками там не найдешь. Чайник, разная заварка, чашки разных калибров. Когда мы познакомились, и он привел меня домой, я повадилась заваривать какой-то белый чай в чашке. Давид тогда ни слова не сказал, да и сейчас тоже. Заварил мне того же самого. Это позже я узнала, сколько этот чай стоит, и что его так пить не принято.
Нормально, отозвался он. Даже увлекательно Я раскопал всю твою жизнь от детского садика до ограбления миллионера Высотского
Ох ничего себе! поболтала я вином в бокале. И как она тебе? Моя жизнь?
Я не собирался ее оценивать. И он поставил чашку передо мной и тарелку с кумкватом. Я хотел тебя найти.
Многие хотели, как ты понял, усмехнулась я.
Да, ответил он многозначительной усмешкой.
И как мы дальше будем? нарочито бодро поинтересовалась. Думаешь сделать из меня домохозяйку?
Я сам неплохо справляюсь с домашним хозяйством.
Он сел рядом, а я только тут заметила, что он и себе сделал чай. Точно такой же, как и мне.
Этот чай же так не пьют, заглянула я в его чашку. Он промолчал, наградив меня хмурым взглядом. Видимо, теперь он пьет так. Ты не сможешь со мной жить, Давид.
Я просил тебя заткнуться на сегодня, беззлобно напомнил он, берясь за ручку кружки.
И что-то подсказало, что он уже перетек в ипостась того глухого оборотня, с которым я встретилась сегодня. И снова этому способствовала я. Его куртка вдруг показалась неуютной, хотя до этого момента я и не помнила, что сижу в ней.
В ванную пойдешь? пристально посмотрел он на меня.
И будто не про ванную спрашивал, а уже совсем про другое. Хотя что тут спрашивать? Я помню, каким голодным он может быть. Но год назад он был чертовски занятым начальником участка. А теперь год сплошного голода. Уснуть мне сегодня он не даст. Скорее, уложит в обморок.
Пойду. Хочу тебя смыть.
Слав, ну почему ты не умеешь быть пушистой и покладистой? рывком поднялся он. Иногда это был бы кстати. Всем стало бы легче.
Мое время трепать ему нервы кончилось. Давид забрал недопитый бокал, поставил меня на ноги и дернул пояс своей куртки, который я успела завязать узлом.
Удобная. Дашь еще поносить? прошептала и прикрыла глаза, когда он стащил ее с меня.
Не дам. Он взялся за молнию джинсов, но уже не с таким голодом и злостью. Сел на мой стул и притянул меня к себе, спуская штаны до самого низа. Я послушно переступила их. Белье было влажным после первого раза, и прохладный воздух неприятно лизнул узкую полоску кружева между ног, но Давид избавился и от него, оставив меня голой.
И дальше что? Мыть полы? шепнула я, дрожа, но упрямо усмехаясь: Сосать?
Пожалуй, второе заставило бы тебя замолчать надежней, нахмурился он, глядя на меня снизу так, что и правда захотелось опуститься перед ним на колени и унизиться до конца. Но он унизил гораздо эффектней: От тебя прет чужим мужиком. Кто он?
А я разве не сказала? наиграно удивилась, одновременно пытаясь сглотнуть унижение. Я замуж выхожу. Маменька все устроила. Ты бы его видел! Красавец, богат, известен
Дослушивать он не стал. Поднялся рывком, сцапал снова за шею и повел перед собой в сторону ванной, вынуждая встать на носочки. Там заставил опуститься на колени на коврике, злобно рыча:
Еще одно слово наложу обет молчания. Сможешь только стонать и кричать.
Я сжалась в комок, пока он раздевался и включал воду. Послушно встала, когда подхватил под руку, а потом и на руки. Короткие мгновения в его руках быстро сменились на холод кафеля и мощный поток воды, в который он меня втолкнул. Я отплевывалась, упираясь лбом в стекло, пока озверевший ведьмак натирал меня мочалкой до боли.
Больно! хрипло выдохнула на его нажим между лопаток, нарушая запрет.
Давид смягчил гнев, но следом напугал, рывком отдирая меня от стекла и прижимая к себе. Руки заскользили по коже быстро, жадно, подчиняюще. Мочалка исчезла, и его ладонь легла на голую грудь, сжимая и задевая кончиками пальцев чувствительные вершинки. Вторую руку он убрал от горла и по-хозяйски запустил между ног, вынуждая дернуться и сильней вжаться в его бедра. Я едва успела выставить руки и упереться в стенку, прежде чем он вошел в меня, и ноги подкосились.
Я искала его в других мужчинах. Сначала. Безжалостно игралась с чужими чувствами, не подпуская никого ближе, чем был он. Никто не мог с ним сравниться. Меня не устраивал ни голос, ни запах, ни чужой взгляд. Чертов оборотень не просто залез под кожу Он сделал со мной что-то, что обезоружило, выбило почву из-под ног
Ладно, он меня выбрал, и не может по-другому. Но я? Как это все произошло со мной? И теперь меня рвало от противоречий. Хотелось брать то, что никогда не было и не будет моим. Бежать и снова сдаваться, сопротивляясь до последнего
Я впивалась пальцами в холодный кафель, пытаясь хоть немного зацепиться за реальность, но выходило плохо. Давид сводил с ума каждым движением. Не жалел, жестко ударяясь своими бедрами о мои и двигался все быстрее. Острые капли лупили нещадно по коже, играли реквием на позвонках и обжигали чувствительные ягодицы, обостряя ощущения до предела. Я сжималась внутри, насколько могла, чтобы сдержать напор мужчины, но он лишь с упоением вжимался в шею жесткими губами, вынуждая каждую минуту ожидать укуса. И я была бы рада, если бы уже укусил но он изматывал ожиданием и заводил все сильнее.
Не надо, прошептала в отчаянии, но слова поглотил шелест воды. Пожалуйста Пожалуйста
не останавливайся.
Его жесткие пальцы и рычание поставили точку в его удовольствии и мои нервы на дыбы. Я попыталась рвануться из его рук, но он только сильнее вжал в себя, едва не задушив.
Никогда так не делай, зарычал на ухо, ослабляя пальцы на горле, но следом нежно огладил и прижал к себе, замирая.
А до меня дошло, что мне все время хочется сделать вывести его за грань, чтобы он натворил столько же непоправимого, сколько и я
Глава 2
Никогда раньше не испытывал такого удовольствия
Расслабление катилось горячей волной по телу, наполняя тяжестью каждую мышцу. Вода размеренно шелестела на фоне быстрого дыхания женщины в моих руках. Зверь сыто ворочался в груди, но доволен раскладом не был. Он знал, что у нее могли быть мужчины уже после того, как она стала избранной. И хотел за это убить.
А еще он знал, что она защищена сейчас противозачаточным имплантом. Я нашел его у нее под лопаткой едва заметный шрам и бугорок на коже. Оставалось надеяться, что Слава не истреплет мне нервы настолько, что я не смогу и дальше ограничивать своего зверя в действии.
Она выпрашивает прощения противоположным способом. Вынуждает зверя во мне срываться. Да и человек тоже на грани Боль у нее внутри настолько велика, что ведьма подсознательно делает все, чтобы себе помочь как может. А я настолько зол, что не могу пока принять ее со всем, что она набегала за этот год.
Ну и как, сравнила? притянул ее к себе за горло, поднимая ее лицо к струям воды. Она открыла рот, чтобы не захлебнуться, а мне и не нужен был ее ответ. Злость била по рукам, и они дрожали от напряжения. Я лучше?
Ты неподражаем, усмехнулась она зло и закашлялась, хватая воздух.
Я последний раз вжался в нее, пытаясь совладать с неуемным голодом. Плохо, что во время секса я теряю контроль Я вообще с ней терял его постоянно. Но так нельзя. Должен кто-то из нас оставаться в себе, иначе все кончится быстро и плохо.
Я вытянул Славу из душа и поставил на коврик. Пока доставал полотенца, она закрутила мокрые волосы на макушке жест машинальный, привычный, но до боли выдрессированный. Не замечал его раньше. Или не придал значения.
Тебя мама мыла в детстве? накинул ей на плечи полотенце. Грозила волосы обрезать, что ли?
Ведьма глянула на меня растерянно не успела спрятать эмоции за усмешкой.
Всех мамы в детстве мыли, передернула она плечами.
Но только твоя грозилась побрить налысо, утвердительно заявил я. Если что?
Ничего, съежилась она в полотенце, становясь маленькой и уязвимой.
Если что, Слава? раздраженно потребовал, заглядывая ей в глаза. Давай вломи ее. Ты уже все сделала для нее, что могла. Она, видимо, тоже.
Если мешать будут, процедила ведьма, хмурясь. В глаза лезть. Или облеплять после ванной спину и не давать ей меня вытирать. Она терла тогда вместе с волосами.
Смотрю, любила тебя до боли, покачал я головой.
Я сама виновата. Надо было остричь, но я назло ей носила волосы до задницы, чтобы раздражали ее сильнее
Зато чувства она хоть какие-то проявляла, да?
Ты что, лечить меня собрался?
И на ее губах снова расцвела усмешка, обесценивающая ее чувства и эмоции.
Да, я хочу тебе помочь. Ты мне нужна. И я распустил осторожно ее волосы, которые она собрала в пучок, и распределил по спине. Чаю?
Слава тяжело сглотнула, часто дыша, а я посторонился, кивая ей на выход. Но она не двинулась с места:
Можно мне тут уединиться? заморгала часто.
Можно.
Не хотелось оставлять ее одну, но варианта не было. Я вернулся в кухню и занял руки приготовлением новой чашки чая для нее. За окном уже светало, но вряд ли кто-то из нас способен сегодня уснуть.
Слава вскоре вышла из ванной. Волосы расчесаны и распущены, а на коже россыпью расцвели следы от моих зубов и пальцев. Шея, плечи если содрать полотенце, там окажется целая дорожная карта с кульминацией на ягодицах. Ну что поделать Могло быть гораздо хуже.
Меня тебе не оставят, Давид, холодно заявила, усаживаясь на стул. Утром ко мне припрется мать с персоналом для подготовки меня к пышной свадьбе Поэтому, если хочешь еще можем успеть пару раз
Так свадьба сегодня? обернулся я от чайника.
Удивила. Я подхватил чашку и поставил перед ней вместе с кумкватом.
Сахара дай. И чай хочу черный.
Не наглей.
Запомнишь меня тварью легче будет забыть, вздернула ведьма бровь.
Я тебя разочарую мы все с тобой успеем. Поэтому не стоит выполнять пятилетний план по доведению меня до озверения за одну ночь.
Высшим плевать на твое звериное право, даже с каким-то сожалением возразила она. Твоя брачная метка ничего не значит.
А куда ты тогда собиралась сегодня ночью? оперся я локтями на стол перед ней.
Сбежать, конечно, пожала она плечами. На черта мне эта свадьба? Подай варенье, будь добр. Я ходить не могу. Ты зверь, Горький Отодрать меня так перед бракосочетанием!
Вот коза! А я же повелся, что она и правда хотела замуж! Сложно было не подать виду, что меня отпустило, но я расслабленно усмехнулся, отворачиваясь к разделочному столу за банкой.
То есть твоя семейка думает, что ты где-то ночуешь в ожидании счастливого дня? вернулся я и поставил перед ней банку.
Открой, глянула она на меня, посасывая чайную ложку.
Слав, выключай сердцеедку, усмехнулся я зло и крутанул плотную крышку. Во мне уже нечего жрать
Давид, я хочу тебя раздражать, улыбнулась она и запустила ложку в варенье. Может, ты, конечно, привык, что девчонки всегда хотят тебе понравиться
Может. Но ты не хотела. Ты хотела сбежать, как только я закрыл за тобой двери своего кабинета в первую встречу.
Хотела, посерьезнела она и опустила взгляд. Не представляешь, как я жалею, что ты тогда вышел из кабинета раньше, чем я решилась бросить мать одну расхлебывать все
Ты дашь против нее показания, припечатал я.
Нет, мотнула она головой.
Но слабину я почувствовал. Видимо, перспектива ее где-то очень глубоко грела. Но было страшно. Ладно, не все сразу.
А что там за жених?
Тебе не по зубам, отрезала она. Тебе вообще все не по зубам, Горький. Поэтому давай еще пару раз и беги. Потому что за мою попорченную шкурку тебя четвертуют. Я вздернул бровь и усмехнулся. Она правда переживала за меня. Ну что ты ухмыляешься? разозлилась Слава, бросая ложку на стол. Я серьезно! Мой будущий муж глава межведомственной инспекции!
Вот как? оскалился я. Слава, даже не знаю, хорошо или плохо, что ты всю жизнь ходишь по ту сторону закона и не имеешь с ним дел
Ну удиви меня, сложила она руки на груди.
Делать мне нечего больше в четыре утра, нахмурился я. Могу только выдать спойлер ты не денешься от меня никуда.
Она пристально посмотрела мне в глаза и вдруг подалась вперед, понижая голос:
Может, уедем вместе?
Настоящая, прежняя уязвимая и испуганная.
Нет, отрезал я безжалостно.
Гордость?
Привычка встречать трудности лицом к лицу. Не все они настолько непреодолимы, чтобы от них бежать, Слава.
Ведьма растерянно заморгала, выпрямляясь. А я понял, что снова не могу терпеть. И не буду. Я шагнул к ней, сгреб в руки и понес в спальню. Хочу, чтобы и там все пахло сексом с ней. Хочу, чтобы каждый уголок в доме зазвенел от моего вожделения и ее крика.
Я бросил ее в центр кровати и сдернул с нее полотенце, оставляя ее голой и беззащитной. Похудела. Но стала еще соблазнительнее. От мысли, что кто-то ее трахал, срывало с катушек.
Я убить тебя хочу, склонился к ней. За то, что не вернулась. За то, что позволяла пользоваться собой Сколько мужиков у тебя было после меня?
Ты правда хочешь знать? обхватила она меня за шею.
Нет.
И я схватил ее за горло и вцепился зубами в метку, вынуждая ведьму дрогнуть и испуганно задергаться подо мной. Приходилось себе напоминать, что она не планировала попадать снова в мои руки. Что не считала себя принадлежащей мне, а я не успел еще ничего потребовать. Да, ставил метки, но не присваивал. Если признаваться себе до конца, то я надеялся, что меня отпустит. Это страшно, когда женщина так нравится и сводит зверя с ума, вынуждая желать всего. Я рассчитывал насытиться и уж потом решать, что делать с ведьмой.
Но я выучил урок. Придется и ей.
В этот раз я смотрел ей в глаза. Медленно заполнил ее, глядя ей в глаза, и только потом позволил запрокинуть голову и подставить мне шею. Я не спешил больше. Не было необходимости. Будет время объяснить ей, кому она теперь принадлежит и с кем теперь будет спать. Мне нравилось, как ведьма кусает губы, пытаясь сдержать стон, как впивается пальцами в простынь и как дрожат ее ресницы.
Я быстро вынудил ее сдаться. Уселся рядом и, подхватив под бедра, насадил ее на себя. О да! Как же я скучал по ее крику в моей спальне! А обрывки моего имени с ее обезвоженных губ и сжатые колени на плечах лучшее, что со мной здесь происходило! Хотелось помучить Славу, заставить умолять и выпрашивать большего Но я не стал. Как только по ее животу прошла первая дрожь, добавил ласки пальцами, и она сжала ноги сильнее, послушно пульсируя и проливаясь мне на руку. Заканчивать пришлось практически без ее участия. Вымотал я ведьму качественно.
Не могу больше, только и смогла промычать она, когда я выпустил ее бедра.
По коже прошла волна мурашек, и ведьма съежилась, подтягивая колени к груди.
Хочешь чего-нибудь?
Чай там остыл
Я протер лицо и поднялся с кровати:
Замерзла?
Я же не медведь, Горький, тихо язвила Слава.
Пока она допивала чай, я вытащил из шкафа плед. Вид замотанной в кокон ведьмы пустил, наконец, по телу забытое тепло. Кажется, она уснула сразу же, а я забрал чашку с пола, отнес в кухню и перевел взгляд на стол. На губы выползла усмешка. Настоящая Слава была даже лучше той, которой она пыталась казаться год назад.