Поняла я, поняла. Мне оставалось только закатить глаза.
И, пока я нарезала колбасу подумать только, как я использую клинок из окраинной стали, Гамильтон призвал двух бассетов. Или
«Это какой-то неправильный бассет», подумала я, но промолчала. Мало ли что, все же жители Псовьего Мира весьма и весьма разношерстны.
Я бигль, Алья, невысокая малышка грациозно потянулась, мы родственники, но не скрещиваемся. Бережем чистоту крови.
Они исчезли, а я вдруг вспомнила, что второй раз они в наш мир вернуться не смогут.
А как
Алья передаст конверт и записку одной из моих учениц. Они смогут из нашего мира настроить связь с владельцем запаха. То же самое с картами, только там адресно, а не через связь. Сама понимаешь, племянников и племянниц у меня немало.
И все они тебя любят. Я улыбнулась и плавно повела рукой. Прошу к столу.
Сев, Гамильтон морфировал передние лапы так, чтобы они стали похожи на руки. Расправившись с бутербродами, мы открыли кулек с печеньем. О, то же самое, что Тария приносила к нам домой! Песочный коржик, посыпанный коричневым сахаром.
Печенье предлагаю оставить на перекус, неожиданно предложил Гамильтон. Не стоит идти на поводу у желудка.
Это Ауэтари так на тебя действует? спросила я и добавила: Я попросила ее погулять с тобой по городу. Послушать людские разговоры.
Ты сомневаешься в Митаре?
Я хочу, чтобы провели немного времени наедине, я пожала плечами, между вами искрит.
Это наше прошлое в конвульсиях бьется, мрачно отозвался Гамильтон, но спасибо.
Прибрав за собой, мы спустились вниз. И я, помня о том, что нужно заменить несколько ловушек своей одной, вытащила пластинку ледяной стали. Клинок из нее не выйдет, а вот маленький сюрприз для того, кто придет со злом, вполне.
Не думаешь, что это слишком жестоко? с интересом спросил Гамильтон, вновь забравшийся ко мне на руки.
Я думаю, что я пока не могу осознанно вырастить ловушку, которая растворит человека в кислоте. Я кивнула на глубокую яму, замаскированную иллюзией. Или вон то дерево оно сделает частью себя любого, кто его коснется. Посмотри, сколько в нем черепов. Моя же ловушка, во-первых, подаст сигнал, а во-вторых, надежно удержит неприятеля. Когда раз за разом переживаешь худшие моменты своей жизни, когда вновь и вновь видишь, как сбываются твои самые страшные опасения, когда кошмары занимают разум можешь ли ты мыслить здраво и вырваться из ловушки? Я думаю нет.
А я думаю, что после твоей ловушки допрашивать будет некого, зевнул Гамильтон. Осторожно!
Вижу.
Зона рассыпанных ловушек заканчивалась, впереди короткий участок старой дороги, несколько почти уничтоженных развалин и разбитый телепорт.
И грамрл.
Скажу честно: я пуста. Вся моя сила ушла на ловушку, призналась я.
Скажу прямо: я не удивлен, отозвался Гамильтон. Вопрос лишь в том, откуда эта тварь взялась. Мы видели, что все они ушли.
Вопрос в том, как эту тварь упокоить, поправила компаньона. Но вначале выйти из окружения недружественных заклинаний
Нет ничего невозможного, ухмыльнулся Гамильтон. Пока я его отвлекаю, ты выходишь. Но вот вопрос: что ты можешь сделать?
Я только усмехнулась:
Серьги пусты, но, знаешь, если надеть слишком вычурное ожерелье под одежду, то этого никто не заметит.
Тогда готовься, хищно выдохнул мой компаньон. Иду!
Сгруппировавшись, он оттолкнулся от меня и прыгнул вперед. Только чудо и многократно отработанное движение не дало мне слететь с безопасной тропки в очередную колдовскую ловушку.
На лету Гамильтон многократно увеличился в размерах и просто-напросто снес грамрла! Чтобы через секунду отпрянуть: у твари оказался напитанный межмировой магией трезубец. Глаза пекло, и я люто ненавидела саму себя: отправиться за пределы крепостной стены и не взять с собой очки!
Плотно смежив веки, я напитала их своей силой. Нельзя смотреть на грамрла незащищенным взглядом, а очки я достать не смогу: мои так и остались у Марона!
Проблема в том, что так, сквозь веки, я не вижу ловушек. Прекрасно вижу тварь, как она кружит и атакует моего компаньона, но ловушки Ловушки я не вижу.
Решение может быть только одно, и я никогда не признаюсь
Лови меня!
Что прыгать в пустоту очень страшно и что я не уверена
Рехнулась! рявкнул мой компаньон.
Что Гамильтон сможет меня поймать.
Смог. И вот я уже на его спине.
Коротко взвыв, Гамильтон пошел на сближение. Я же, растерев ледяные ладони, послала в грамрла поток своей «всеисцеляющей силы».
Поток был отбит трезубцем.
Сэ-сэ-сэ, от присвиста твари стало жутко. Цэвос-ська и пёс-с. С-снакомый запах: я уже пил такую жис-снь.
Отец?!
Лжешь, выдохнула я и вновь атаковала грамрла.
Он принял удар на трезубец и
О да, пауко-змейки видят не так и хорошо, как мы, люди.
На стальных резцах его трезубца появилась сеть трещин. А значит, моя магия пробивает его защиту.
Плюнь в него, выдохнула я, и Гамильтон тут же отпрыгнул назад, сел на задницу и широко раззявил пасть.
Под прикрытием пламенного дыхания я послала еще несколько ударов и с удовлетворением услышала предсмертный свист грамрла.
Соскользнув на землю, я подошла к краю выжженной земли. Тварь, вероятно, мертва. Но подходить ближе я не рискну, все же
Это было медленно. Судорожное сокращение мышц, и грамрл тратит остатки своей жизни на то, чтобы метнуть в меня осколок своего трезубца.
А я просто стою и смотрю на свою приближающуюся смерть. Я понимаю, что нужно уклониться припасть к земле или уйти в сторону. Я понимаю, что Гамильтон уже уменьшился и его не заденет
Но я не могу двигаться.
Дура!
В спину бьет что-то увесистое, и я лечу вперед, падаю и лежу, не понимая: это все?
Глубокий вдох, запах горелой травы щекочет ноздри. Медленный выдох, сквозь напитанные силой веки я вижу, как шевелятся не прогоревшие травинки.
Сердце бьется, боли нет. Пальцы на руках и ногах сжимаются-разжимаются. Я цела?
Я в восторге от твоей реакции, проворчал Гамильтон, и тяжесть, давившая на спину, исчезла. Это был сарказм, если что.
Я понимала, что нужно уклониться, хрипло произнесла я и села, понимала, в какую сторону. Но не могла
Ты посмотрела на него открытым взглядом? предположил Гамильтон.
Издалека, я покачала головой, это не могло повредить. А после У меня и сейчас глаза закрыты. Я стала куда лучше видеть сквозь веки.
Частые тренировки плюс серьезная мотивация. Гамильтон тяжело вздохнул. Можешь открывать глаза, он гарантированно мертв. И, к слову, уже начал разлагаться. Очень быстро, кстати.
Так ведь не зря черных сборщиков вычисляли по заказам консервирующей жидкости.
Теперь перестали вычислять? заинтересовался мой компаньон.
У них, вероятно, появился свой зельевар.
Гамильтон насмешливо фыркнул:
У черных сборщиков, значит, есть свой зельевар, а на Окраинах его нет.
Теперь есть Тина.
У нее за спиной лишь Академия, с тенью пренебрежения произнес мой компаньон.
Но я не согласилась:
У других и того нет.
Поднявшись на ноги, я подошла к поверженному грамрлу. Твари разлагаются быстрей, их уничтожает энергия нашего мира. Но этот Этот и правда разлагался слишком быстро. Мясо и чешуя практически шипели, испаряясь и отравляя воздух.
Ты никогда не думала, что у Окраин было бы меньше проблем и больше золота, если бы
Гамильтон замялся, но я, подняв взгляд от трупа чудовища, продолжила за него:
Если бы мы возглавили добычу ингредиентов? Во-первых, ни на что хорошее и действительно полезное куски тварей не идут. Хотя нет, это во-вторых, а во-первых Окраины притянули бы к себе негодяев и мерзавцев всех мастей. Я бы не хотела, чтобы мой дом превратился в преступный притон. Вспомни, что было с чихрановыми болотами? Больше того, сейчас там тоже все не слишком-то спокойно.
Мой компаньон потянулся:
Согласен. Я просто хотел проверить твои мыслительные способности.
Отвернувшись от костяного остова пауко-змея, я посмотрела на Гамильтона:
Что?
Твоя реакция замедлена, мой компаньон серьезно на меня посмотрел, хотел бы я знать почему.
Я знаю, вздохнула я. Спокойная жизнь в столице, отбор, отсутствие тренировок и сушки.
Гамильтон смущенно засопел:
Ну ты это, не забывай делить мои слова на десять. И потом, немыслимо, чтобы ты настолько просела в скорости за пару месяцев.
Других вариантов у меня нет. Идем.
В траве под ногами похрустывали мелкие косточки, чешуйки и прочее ненужное сборщикам добро, оставшееся от недоразложившихся тварей. Это был настолько привычный звук, что его внезапное исчезновение насторожило.
Вокруг портала была раскинута сигналка. Слабенькая, очень слабенькая сигнальная нить. Неужели черные сборщики не могут позволить себе толкового колдуна?
Скорее, не хотят привлечь внимание. Сама знаешь, что отряды нет-нет да и заворачивают к развалинам. То костер, то на ночь остановиться. А то и просто так, проворчал Гамильтон и ловко перепрыгнул нить.
Я же прыгать не стала, а просто перешагнула, чтобы через мгновение оторопело застыть.
Бумага? поперхнулась я и присела на колени, чтобы убедиться, что трещины в основании стационарного портала были заклеены тонкой бумагой.
А что, так можно было?! взвыл мой компаньон.
А после Гамильтон, сев на круглую жопку, поскреб за ухом задней лапой. А это, между прочим, то, чего он всегда старался избегать!
Я, мгм, поражен, выдохнул в итоге мой компаньон.
Подав магию к глазам, я коротко выдохнула: бумага оказалась пропитана магией. Очень странной магией.
Империя Штормов, рыкнул Гамильтон. Их работа.
Но это не магия, я провела ладонью по бумаге, это что-то иное.
Они называют это духовной силой. Мой компаньон тяжело вздохнул. Вообще, на самом деле Империя Штормов находится вне твоего мира, Мина. Они соединены с вами большой водой, но....
Антинаучный бред, если верить нашим профессорам, невесело произнесла я и попыталась отклеить бумагу.
Меня мало волнуют твои профессора, серьезно ответил мой компаньон. Ты мне веришь?
Да, коротко произнесла я. Как иначе-то?
Отклеить бумагу не удалось. Ну и ладно, будто нам сложно новые трещины набить!
Сложно, отдуваясь, произнес Гамильтон.
Сложно, согласилась я и тут же добавила: Но возможно.
Итогом наших стараний стала не просто трещина, а отколотый кусок, который Гамильтон отнес к ловушкам.
Теперь к Храму. Я протянула Гамильтону руки, на что он фыркнул:
Смысл идти обратно через защитную полосу, если мы так и так собираемся в Гиблую Рощу? А она вон колосится.
Он кивнул в сторону темнеющей гряды деревьев. И я была вынуждена согласиться, хотя если бы мы пошли старой дорогой, то То мне было бы спокойней. Что я и сказала компаньону.
А мне нет, отрезал он. Сколько сил осталось у тебя в ожерелье? А сколько сил ты потратишь, высматривая ловушки? Они ведь смещаются, понемногу, но в совершенно хаотичном порядке.
Положив руку на грудь, я только вздохнула. Проверять запас не хочется: долгий путь, многочисленное колдовство, ловушка, да еще и бой с грамрлом!
Запустив слабенький импульс, я подождала отклика и
Это невозможно!
Ожерелье было переполнено силой так, будто я ни капли оттуда не вытянула.
Пауза слишком затянулась, сердито произнес Гамильтон, уже даже луна из-за облака выглянула.
Ожерелье полно магии, тихо сказала я. Но как? Я не чувствую силу. Только руки все леденеют и леденеют.
Гамильтон помолчал, а затем глубокомысленно изрек:
Значит, дело в голове, а не в силе.
Ч-что?
Единственный вариант, при котором твое ожерелье может быть все так же заполнено силой, это тот вариант, где ты колдуешь не думая. Черпаешь силу, не зацикливаясь на том, что ты можешь, а что нет. Значит, проблема рассинхрона силы в голове.
Ты намекаешь, что завершение отбора так по мне ударило, что я связь с магией потеряла? оторопела я. Это, знаешь ли, обидно. Я не какая-то там
Дыхание перехватило, и я не смогла даже продолжить фразу.
Если у тебя есть другое объяснение, то вот тебе мои уши, фыркнул Гамильтон.
Я хочу верить, что это моя завершающая потеря силы, уклончиво отозвалась я. Колдун из Тамитиканы так и сказал: ждите, само пройдет.
Положим, не совсем так, но суть передана верно. Что ж, тогда прошу на бок высокоскоростного бассет-мобиля.
Поперхнувшись смешком, я запрыгнула на увеличившегося в размерах Гамильтона. Не представляю себе этот «скоростной мобиль», но хочется верить, что он лучше, чем порох, про который мне также рассказывал мой компаньон-путешественник.
Луна медленно продвигалась по небосклону, подсвечивала острые травинки и укутывала выбеленные ветром останки тварей в густой тени.
«Еще немного, и рассветет, пронеслось у меня в голове. Звезды уже едва видны».
Ох ты ж, буркнул Гамильтон и остановился так резко, что даже у меня челюсть клацнула.
Гиблая Роща началась неожиданно. Она темнела где-то впереди и все никак не хотела приближаться. Мы проскакивали мимо одиноких кустов и тощих изломанных деревьев. Проскакивали-проскакивали и оказались перед буреломом.
Возьмем левее, буркнул Гамильтон, там, кажется, есть проход.
«Проходом» оказался кусок старой тропки очевидно, эта дорожка когда-то вела к Храму. Пусть не подъездная аллея, но все же мощеный путь. Путь, устоявший перед Рощей.
Игривая луна, скользя за нами следом, посеребрила огромную паутину, в центре которой застыл выцветший бумажный журавлик.
Говорят, были те, кого не успели эвакуировать.
Говорят, их объявили «нечистыми» и запретили им пересекать границы.
Говорят Правду говорят на самом деле. Именно тогда Окраины откололись: мы приняли попавших под удар людей к себе. Чтобы через столетие вернуться под руку Правителя на своих условиях.
Почему? О, потому что окраинные мастера пришли отсюда. Здесь они жили и творили до тех пор, пока не оказались под ударом. Именно поэтому ни один из мастеров не захотел покидать Окраины: прощение сложная вещь.
Тебя никогда сюда не тянуло? с интересом спросил Гамильтон.
Нет, честно сказала я. Как так вышло, что я мастер окраинной стали неизвестно. Хочется верить, что папа
Барон был твоим отцом, а твоя мать так до сих пор твоя мать, проворчал Гамильтон. Я такие вещи чую даже не носом, а Не знаю чем. Но никогда не ошибаюсь.
Медленно выдохнув, я чуть повеселела. На самом деле, хоть я и не позволяла себе задуматься, но Среди Фоули-Штоттен не было мастеров окраинной стали!
«Или они брали другие фамилии, пришла неожиданная мыслишка. Может, мастер Дейтор не просто друг, а брат моего отца? Тогда становится понятно, отчего они настолько друг другу доверяли».
Шаг за шагом мы вышли к Храму. Я бросила несколько поисковых импульсов и невольно отметила, что силу черпаю из ожерелья.
Впереди справа странный отклик, шепнула я.
Мертвая тишина Гиблой Рощи давила на уши. Каждое движение, тщательно выверенное, отработанное, отзывалось сотней шорохов. Или мне это только казалось?
Наверное, казалось, ведь к черным сборщикам мы смогли подобраться незамеченными
Впервые в жизни мне довелось увидеть их за работой. Трое мужчин быстро и слаженно разделывали тушу огромного такпачи. Лунного света была недостаточно, и мне на мгновение показалось, что это грамрл. Из-за змеиного хвоста, не иначе. Однако же уже в следующую секунду я увидела огромные витые рога и опознала такпачи. Знатная добыча стружка для сильнейших ядов, от которых до сих пор нет антидота. Шкура на антимагические ремни и внутренности для нескольких, безусловно запрещенных зелий. Потянет не несколько тысяч монет.