Не одевайся Ночуй у меня.
Я протягиваю ей сигарету, и мы закуриваем прямо в постели.
Я же тебе сказала, что у меня концерт. К тому же я люблю ночевать дома: мне мама колыбельную песенку поёт перед сном.
Шутишь?
Ни в коем случае, заявляет она на полном серьёзе. Я без колыбельной заснуть не могу и начинаю лунатить Открываю холодильник и жру всё подряд А мне ведь нельзя больше пятидесяти килограммов Светка из коллектива попрёт.
Ты поэтому столько куришь?
Ага Чтобы не разжиреть, отвечает она, нагло выпуская дым мне прямо в лицо.
Ритм сердца становится ровным, по всему телу расползается блаженство, веки закрываются сами собой, и появляется обманчивая эйфория всё будет хорошо, всё устаканится, и будет нам всем счастье. Только лишь одно беспокоит: до меня доносится стук каблуков, они надвигаются издалека в многослойной тишине дождливого вечера.
Таня поднимает голову с подушки и смотрит на часы 22:33. Я пытаюсь поймать её взгляд хочу уловить в её глазах хоть какие-то чувства по отношению ко мне, хоть какую-то эмоцию, кроме безразличия, но мимо вновь проплывает акула с холодным ничего не выражающим взглядом.
Время 22:38. Кто-то вставляет ключ в замочную скважину
В общей массе люди полагают, что жизнь течёт совершенно произвольно, а это значит, что события происходят по случайному стечению обстоятельств, то есть протекают как броуновское движение. К тому же существует целая категория людей, так называемых материалистов, которые считают, что жизнь на планете является самоуправляемым процессом, то есть гибкой операционной системой, которая не нуждается во внешнем управлении.
Иногда встречаются идиоты, которые совершенно уверены в том, что всё в этой жизни подчиняется их воле, они свято верят в свою исключительность. Такие люди обычно становятся народными вождями, целителями или ведущими тренингов по достижению исключительных высот.
Я не отношусь ни к тем ни к другим. После того как меня несколько раз за шиворот вытащили с того света, я стал убеждённым фаталистом, а потом ещё несколько раз отвели кичу, и я совсем уверовал
Мы никогда не поймём, как божественный промысел коррелирует с нашей реальностью, поэтому я стараюсь не забивать голову эзотерикой, теологией, метафизикой, но я всегда внимательно слушаю эфир и улавливаю нужные мне голоса в бесконечном шуме радиопомех. В тот дождливый вечер я не получил никакого сакрального знака, и даже обычные послания были от меня скрыты, а это означает только одно, что меня намеренно подставили. Этого никогда бы не произошло, если бы это не являлось высшей интенцией.
Человек это случайная переменная, которая в зависимости от жизненной ситуации принимает то или иное значение с определённой вероятностью. Жизнь это интегральная функция с действительными аргументами времени и пространства, которая определяет эту вероятность. В той жизненной ситуации, после отъезда Мансуровой в Екатеринбург, вероятность их встречи была нулевой, но вмешался третий аргумент, и она стала неизбежной.
Нам кажется, что играем мы, а играют нами Люди это всего лишь послушные марионетки, и каждому отведена своя роль: кто-то праведник, кто-то грешник, а кто-то помазанник Божий и Спаситель. Всё предначертано. Всё решено за нас. Спасибо Создателю, что я хотя бы человек, а не постельный клоп.
Моё сердце оборвалось в пропасть, когда в замочной скважине повернули ключ
Не может быть, промямлил я, подрываясь с дивана.
Тебе дважды удалось проскочить на красный свет, сказала Таня, ехидно улыбаясь, но сегодня не твой день
Лена робко постучала, а потом ударила чуть сильнее один раз. После этого воцарилась тишина: она поняла, что дверь закрыта изнутри, и начала прислушиваться
Я не буду открывать, прошептал я и начал лихорадочно искать трусы.
Я долго не мог их найти, а потом выяснилось, что они запутались в пододеяльнике. Я метался из угла в угол, совершено не понимая, что можно предпринять в этой безвыходной ситуации; перекладывал вещи с одного места на другое, пытаясь навести хоть какой-то порядок в этом бедламе.
Через некоторое время Мансурова опять постучала, и постепенно её недовольство начало нарастать удары в дверь становились всё сильнее и сильнее.
Чтобы привести мысли в порядок, я вышел на балкон, там было ветрено и промозгло. В свете уличных фонарей мелькали косые струи дождя. В туманной дымке расплывались многоточечные огни доменного цеха и полыхал огромный газовый факел жёлто-синего цвета. Зрелище было грандиозное, мне всегда нравился индустриальный пейзаж, но в тот момент мне было не до этого: мне хотелось нырнуть в темноту с четвёртого этажа и навсегда раствориться в зыбком тумане, чтоб только меня и видели.
Обхватив руками голые плечи, я дрожал на ветру как осиновый лист, но мне совершенно не хотелось возвращаться в эту «палёную» хату, откуда уже несло не то табачным дымом, не то подгоревшей обивкой дивана, не то сгорающей от стыда Шалимовой И вдруг из комнаты не к месту и не ко времени раздалась музыка моя обнаглевшая любовница врубила на полную громкость «My Heart Will Go On» Celine Dion.
Я вошел в комнату, артистично откинув занавеску, и обнаружил её сидящей в кресле Она меланхолично курила, совершенно голая, положив ногу на ногу, и возникало ощущение, что она не собирается никуда уходить. Выражение лица у неё было умиротворённое, как у кошки, которая благополучно напилась молока. Я вырубил музыку в квартире установилась кромешная тишина, и даже Ленка перестала бомбить дверь.
Да будь ты мужиком! Что ты скачешь по квартире, как загнанный кролик? воскликнула Шалимова, на пол сбрасывая пепел; по всей видимости, она готовилась к большой драке.
Открывай! нарочито громко крикнула она.
Ч-щ-щ-щ-щ! зашипел я и накрыл её голову подушкой, а она в тот момент дрыгала ногами от восторга. Я не могу позволить, чтобы Леночка увидела всю эту мерзость. Ты хочешь, чтобы она превратилась в соляной столб?
Помогите! Убивают! орала Танька, ехидно выглядывая из-под подушки.
После этого посыпались мощные удары ногами в дверь: Мансурова всё слышала и поняла, что я не один.
Что случилось? бормотал я в полном недоумении. Почему она приехала во вторник? Почему? Я же в принципе неглупый человек, но со мной постоянно происходит какая-то дичь.
Я не буду открывать! сказал я решительно и повторил: Я не буду открывать ни при каких условиях. Пускай вызывает МЧС.
А ты спроси её через дверь Ленусик, ты зачем приехала? Мы-ы-ы тебя не ждали! пошутила Танька, скорчив глупую физиономию, и начала биться в припадке смеха.
Я посмотрел на неё с ненавистью.
Сука, процедил я сквозь зубы, и вдруг меня прорубило
Я кинулся в кладовку, где висела моя кожаная куртка, начал хлопать её по карманам, нащупал во внутреннем пейджер, выдернул его вместе с подкладкой, включил дисплей, и в голове пронеслось: «Ну что, ебарёк, допрыгался?»
На голубом экране высветилось непрочитанное сообщение: «Я больше так не могу! Я замерзаю от одиночества в этом холодном городе. Мне нужны твои тёплые руки. Мне нужны твои глаза. Приеду в 21:50 на автовокзал. Встречай. Цветов не надо».
Я чуть не прослезился Господи! Какая простая двухходовка! Как гениально всё, что Ты делаешь! Какие изящные уроки даешь мне! Ну что от меня требуется, чтобы жить в мире с Тобой? Немного смирения, сдержанности, элементарной порядочности, человеколюбия, и все эти неприятности могли бы обойти меня стороной.
Мне тут же вспомнилась неприятная история, которая случилась со мной прошлым летом на станции Монзино. Я возвращался с прогулки на дачу, и путь мой лежал через двойное железнодорожное полотно. Я был слегка пьяненький, и в наушниках у меня играл, как сейчас помню, Eric Clapton «Tears in Heaven». В тот момент я не знал, о чём поётся в этой песне, но я буквально улетел под эту волшебную мелодию на небеса и чуть не остался там навсегда.
Прибывая в лёгкой эйфории, я практически не видел, что творится вокруг, и уже был готов ступить на полотно (от смерти меня отделял только один шаг), как вдруг чья-то лёгкая рука коснулась моего плеча я вздрогнул и обернулся назад Там никого не было, и в ту же секунду меня откинуло горячим потоком воздуха и перед глазами выросла железная стена та-та, та-та, та-та, та-та, та-та, та-та, та-та
Когда я пришёл в себя и даже протрезвел, меня охватила беспощадная дрожь и вывернуло наизнанку. Когда я плёлся на дачу, у меня подкашивались ноги и кружилась голова, и когда я проходил по мостику через болотце, заросшее тёмно-зеленой тиной и трубчатым камышом, то меня вырвало ещё раз В моей голове не укладывалось то, что произошло пять минут назад, и я беспомощно повторял: «Что это было? Что это было? Что это было?»
Честно говоря, я всегда был везунчиком: если вспомнить, сколько я совершил в своей жизни преступных деяний, то можно заявить с полной уверенностью, что возмездие довольно часто обходило меня стороной. Однако в тот момент, когда я прочитал сообщение Мансуровой, я даже представить не мог, насколько провидение изменилось ко мне, и понятия не имел, что впереди меня ждут серьёзные испытания.
По всей видимости, на верху решили меня больше не покрывать и не отмазывать. Я не знаю, то ли кредит доверия закончился, то ли я надоел им своей детской непосредственностью, но именно в тот момент начинается новый период в моей жизни, который в библейской интерпретации звучит как «время собирать камни».
В силу своего природного малодушия я оказался к этому не готов, поскольку ошибочно полагал, что халява будет вечной. Какой же я был инфантильный в свои тридцать три года! Мне хотелось верить, что Господь любит меня как своего заблудшего сына и ждёт, когда я нагуляюсь и приду в его распахнутые объятия. Вот только я одного не учёл: непослушных детей, даже самых любимых, наказывают, а если ребёнок не понимает, то степень воздействия на него растёт.
Малодушие всегда являлось моей ахиллесовой пятой, и его можно выразить следующей формулой: мне проще украсть, чем попросить; мне проще обидеть, чем извиниться; мне проще искать причины своих слабостей, чем бороться с ними; а в тот вечер мне было проще прыгнуть с балкона, чем открыть дверь и посмотреть в глаза своей жене И бедная моя Леночка уже колотила ногами со всего маху и в коридоре были слышны тревожные голоса соседей, особенно выделялся пропитый и прокуренный баритончик майора Позднякова; насколько мне было слышно, он уже предлагал «надавить монтировкой, и она сама ёбнется с петель».
После этих слов меня чуть не вырвало: в душе как будто разлагался труп и по всему телу расползались черви; мерзость душила и выворачивала меня наизнанку; подкашивались ноги и градом катился пот; брюхо, как всегда, предательски подвело. Танька смотрела на меня с лёгким презрением и криво ухмылялась по ту строну двери люто ненавидела Мансурова. Я обречённо опустился в кресло и начал натягивать носок Это была патовая ситуация.
Удары стали крепчать кусками посыпалась штукатурка.
Потом ещё дверь чинить невнятно промямлил я, словно оправдываясь, и пошёл открывать; сдёрнул лифчик с люстры и кинул его в Таньку со словами: Одевайся! Что ты разлеглась как Даная?!
Это был первый случай, когда Ленка всё увидела своими глазами. До этого момента не было ничего, кроме подозрений и сплетен доброжелательных подруг, которые всегда были склонны преувеличивать. К тому же Мансурова была здравомыслящей женщиной и прекрасно понимала, что все мужики особенно такие обаятельные мерзавцы, как Эдичка, либо изменяют своим жёнам, либо помышляют об этом. В этой игре она придерживалась только одного правила: не пойман не вор, но если поймали, отвечай по всей строгости военного времени
Она всегда догадывалась о моих изменах, но предпочитала на этом не зацикливаться. В отличие от многих женщин, она не любила причинять себе боль, в то самое время как многие её товарки только этим и жили: они упивались своей ревностью, они устраивали бесконечные разборки и скандалы своим мужьям, они расходились с ними и вновь сходились, они страдали и вечно жаловались на своих непутёвых мужей Им просто нечем было заняться: вся их жизнь проходила в альковах, в пустой болтовне за чашкой кофе, в беспросветном табачном дыму, за которым они не видели элементарной истины разве можно кота отвадить от сметаны? И нужно ли вообще это делать?
Долгое время Елена закрывала глаза на мои невинные шалости, но весной она почувствовала неладное: во-первых, я окончательно к ней охладел и мы совершенно перестали заниматься любовью, и даже трахаться; во-вторых, расплывчатые бледные аллюзии по поводу моих измен вдруг начали вырисовываться в конкретный образ девушки, которую она сперва увидела в своём подъезде и при этом почувствовала запах знакомого одеколона, а потом встретила эту девушку в обществе своего мужа и вокруг опять витал сладковато приторный «Fahrenheit»; в-третьих, она узнала эту девушку
На этот раз её жестко поставили перед фактом, и не было уже никакой спасительной уловки: а вдруг я ошибаюсь, а если я что-то путаю, а если это чудовищное совпадение? Не было уже аргументов, за которые можно было спрятаться, и правда насмешливо смотрела ей прямо в глаза.
Когда медленно открылась дверь и она увидела на пороге своего пьяного Эдичку, то слабая надежда ещё теплилась в ней, но когда перед глазами, как в бреду, поплыли смятые простыни, забитая окурками пепельница, пустая бутылка вина и бокал с красной помадой на журнальном столике, и уже более отчётливо молодая полуобнажённая девушка, застегивающая лифчик на спине, то она как будто ударилась о землю Не осталось никаких сомнений это действительно была Татьяна Шалимова, что само по себе являлось для неё самым страшным унижением. Она даже представить не могла, что месть этой девочки будет настолько расчётливой.
На какое-то время её разум помутился, но она ещё продолжала улыбаться, «keep smiling» и прочие издержки воспитания, она была предельно вежлива, хотя удушающий комок ярости подступал к самому горлу и готов был уже изрыгнуться огненной лавой.
Дамы! Я стоял, покачиваясь, в проёме комнатной двери, в застиранных трусах, в одном носке, и вид у меня был, судя по всему, довольно глупый и пошлый. Мы же интеллигентные люди не будем из этого делать проблему. Знакомьтесь! Итак, она звалась Татьяной Ни красотой сестры своей, ни свежестью её румяной
Не напрягайся, прервала меня Мансурова.
Лена стояла посреди комнаты в длинной кожаной куртке, с которой на пол стекали капли дождя. Она прошла в комнату, не раздеваясь, брезгливо отодвинув меня пальчиком, словно боялась чем-нибудь заразиться, и теперь вздымалась на огромных каблуках над маленькой босоногой Татьяной, которая с каждой секундой становилась ещё меньше под давлением её нарастающего гнева.
Мы давно уже знакомы, сухо добавила она.
Здравствуйте, Елена Сергеевна, пролепетала Таня несвойственным для нее блеющим голоском.
Ну здравствуй, голубушка. Как ты здесь очутилась? спросила Елена; в этот момент она уже упиралась головой в потолок и начала заполнять всё пространство комнаты даже я почувствовал себя карликом.
Он привел, тихонько молвила Шалимова, ткнув в меня указательным пальцем.
Ну и зачем тебе это надо? Не первой свежести ловелас и юная девочка. В этом возрасте, голубушка, тебе нужно со сверстниками встречаться, с каким-нибудь Никитой или Дениской.
Знаете, дорогая Елена Сергеевна, мне эти тупорылые малолетки совершенно не интересны, ответила Шалимова, состроив серьёзное личико; в это же время она прыгала на одной ноге, пытаясь другую протолкнуть в колготки.