Думаешь, я не прикипел?
Зазвонил его сотовый, он заорал:
Горяев! Естественно, в курсе! Что значит не ваш комитет? Да у них там настоящая армия! Только сытая, обученная и вооружённая с иголочки. Пока будете под правозащитниками ноги раздвигать, они до Москвы дойдут! Ты сам-то в Чечню ездил? Так съезди, а то одних баб-депутаток посылаешь! А ты, между прочим, генерал в погонах, а не диссидент в грантах!
Что случилось? Валя не слышала, чтоб он так орал.
Что-что?! Генералы, как надо воевать, залезают в карман к правозащитникам и голову оттуда не высовывают.
Правозащитников не любишь? повторила она с интонацией Юлии Измайловны.
Треть из них стукачи, треть западные побирушки, треть психбольные.
Видела тебя на похоронах Сахарова, подойти побоялась
Глупая! Тогда у меня было в сто раз больше времени и сил на отношения! Сахаров один был на всю страну. Сперва как учёный состоялся, а уже потом как правозащитник. А у большинства правозащитность как бизнес. Понимаю, когда юрист идёт в правозащитники, а эти, что на митингах орут, в детдом бы пошли полы помыть! Но на это западные гранты не дают!
Влюблённая Валя вернулась домой в том беспричинно улыбающемся состоянии, в котором так хочется всех простить и расцеловать, и в котором особенно понятно, насколько неправильно организована жизнь человечества. Потому что если один счастливый человек может генерировать такие тёплые энергетические волны, то что будет, если влюбится хотя бы каждый десятый?
Про квартиру-то спрашивала, ночная кукушка? брякнула мать с порога.
Ещё раз такое услышу, вообще разговаривать с тобой не буду, пригрозила Валя.
Не фейс, а чистый хохотальник! Горяич тебе башню снёс, прокомментировала Вика с одобрением. Завтра начнётся лесенка.
Какая лесенка?
Лесенка это постепенное снижение ширяева в крови.
«Лесенка» и вправду началась. Хотелось проснуться от прикосновения его руки, слышать его голос, сидеть возле него, мчаться на машине по чужому зелёному городу. Казалось, поездка была сном. Или кинофильмом, который, выйдя из зала, прокручиваешь перед глазами кусками. Но главное, что она привезла себя оттуда новой.
С одной стороны, никогда никуда не ездила с любимым и не представляла, как выглядит ежедневное, а не почасовое счастье. Ведь их встречи до этого можно было сосчитать по пальцам. Да и городок напоминал её малую родину, в Москве она словно открестилась от себя той, битой, провинциальной, раздавленной и беззащитной, а поездка взболтала мозги и душу.
Виктор выглядел в глубинке всемогущим, но ни капельки не понимал и не чувствовал этих людей. Они были для него как спасаемые зверюшки в зоопарке. А Валя знала, как они работают, готовят, стирают, рожают, растят детей, занимаются сексом.
Конечно, Горяеву видней, как спасать страну, но она обязана растолковывать ему про этих людей всё. И значит, не имеет права отлынивать от телевидения, где можно прокричать о них, ведь в кадре в основном сидят дуры с прооперированными лицами, которым, судя по рассказам Кати, плевать на всё, кроме денег.
Имею пригласить Валья с Вика в праздник середина лета Мидсомар. В посольство Швеция, сказал по телефону Свен. Приехать новый посол.
В посольство стесняюсь.
В посольство очень добрый люди.
Там едят восемью вилками, опозорюсь, призналась Валя.
Это есть фуршет, как у прошлый посол Юхан и Кайса. Там кушать сельдь «матье» с картошка, укроп, сметан и красный лук. Ещё ребро свинья и лосось. И молодой клубника. Так надо для праздник Мидсомар.
Вика обрадовалась, что можно вывести в свет новое платье, потому что недавно купила фасон с очень смелыми разрезами, хотя прежде называла девушек в таких платьях «гнилыми кисками». А Валя оделась попроще.
Машина Свена помчалась по Мосфильмовской мимо посольств и затормозила у тёмно-коричневого кирпичного здания с тремя золотыми коронами. Здание выглядело снаружи тяжёлым и мрачным, но внутри оказалось по-домашнему, и мероприятие напоминало уютный детский праздник. Взрослые ходили с рюмками и тарелками, а малышня носилась у них под ногами.
Помещение было необычное: зал расходился рукавами в отдельные гостиные, где можно посидеть в креслах и поболтать. Но все спешили на солнышко в сад, где тоже стояли накрытые столы. Валя с Викой боялись чопорности и протокольности, а здесь все делали, что хотели.
Новый посол выглядел немного строгим, но его жена в национальном шведском костюме шутила и вовсю хохотала. Свен знакомил Валю с гостями, болтал с ними по-шведски пять минут и отходил к следующим.
Как блохи скачут, заметила Валя, три фразы, и побежал.
В кино так всегда на крутых приёмах, пояснила Вика. Если тормоз на ком виснет, уже, считай, имбецил.
Она чувствовала себя как рыба в воде и болтала с русскоговорящими с тонкой улыбкой великосветской особы.
А если поговорить нормально? спросила Валя.
Ну, ты, блин, Маугли! Надо побазарить, суёшь ему визитку. Пора визитки печатать чашу со змеюкой золотом и белыми буквами «Целительница Валентина». А? придумала Вика. А мне «Виктория Сизова ассистентка фокусницы»!
Подошёл Свен:
В это праздник есть самая светлая ночь в году. Раньше имели зажигать большой огонь, в лесу был Наскен молодой колдун из вода. Он играл на скрипка, бросал люди в река! В Мидсомар всегда гадать, кто есть жених. Взять семь цветы, и в сон придёт жених! Пора поехать для ужин.
Выгоняют? уточнила Валя.
Это есть приём. Приём нельзя делать долго.
Зачем ты нас сюда привёл? спросила Валя.
У меня нет семья в Москва, развёл он руками, словно говорил «у меня нет книги, кассеты, сумки». Я буду водить Валья в посольство.
Шведы в посольстве показались Вале приятными, сдержанными и очень вежливыми. Но после поездки с Виктором она почувствовала себя настолько вырвавшейся из лап одиночества, что даже Вика была теперь ей нужна не как объект милосердия, а как маленькая подружка. Внимание Свена тем более казалось общественной нагрузкой, и было неприятно презентоваться в качестве «его семьи».
Свен, ты же не хочешь, чтоб я жила с тобой и любила Виктора?
Станешь моя семья, сделаешь любовь ко мне, уверенно ответил он. Я имею быть лучше русского.
Чем?
Я швед, объяснил он. Ельцин сделал война в Чечне. Русские никогда не выиграть война с Кавказ. Чечня взять независимость, русские бежать в эмиграция. Русские уже покупать недвижимость на Запад.
Это ворьё покупает на Западе недвижимость, чтоб спрятать деньги. А боевиков финансируют арабы, но это им всё равно не поможет, возмутилась в ответ Валя.
Горяев есть политик, он так положил в твоя голова. В Чечня стрелять в дети, женщин, бабушка.
Свен, а твои газеты не пишут, сколько русских уничтожено в Чечне с 1991 года? Или ты таких газет не читаешь?
Чё ты споришь? встряла Вика. У него ж западоцентричная черепушка.
Однако Юлия Измайловна излагала по телефону почти как Свен:
Это геноцид чеченского народа. Если Горяев не выступит против, на него автоматически ляжет ответственность!
А тут ещё в кабинет, как обычно, без записи и простыни, вломилась Катя и, лёжа на кушетке, пожаловалась:
Наняли кино о Солонике делать, придётся бандитов интервьюировать.
Это который из «Матросской тишины» сбежал?
Ага. Суперкиллер.
Кать, зачем делать фильм об убийце?
Каналу рейтинги, народу щекотка.
Кому-то интересно про убийцу?
Да им давно ничего другого не интересно, как волкам, попробовавшим крови, заметила Катя. Кстати, Рудольф от тебя в отпаде после передачи про роды.
Кто такой Рудольф?
Не кто такой, а кто такая. Рудольф это конь с крыльями и с яйцами. Канал делает всё, что захочет её левая нога.
Зачем мне её левая нога?
Глянуться Рудольф это как четыре козырных туза разом. И тебя, и девку твою к телику пристрою!
По поводу Вики звучало заманчиво, но Валя усомнилась и поменяла тему:
Лучше объясни про войну в Чечне.
Чё объяснять? У меня от Чечни уже уши опухли. Они там младенцам дарят калаши. А если в первом акте на стене висит ружьё, что оно делает в последнем акте?
Не знаю, растерялась Валя.
Чехова в школе не проходила?
Про ружьё не проходила, покраснела Валя.
Завидую иногда тебе, блаженной задумчиво сказала Катя, а потом голос её окаменел. Но всё равно выведу тебя в люди!
И Вале стало ужасно смешно, куда и кого может вывести в люди эта несчастная, насквозь больная, умотанная Катя, которой бы хоть себя куда вывести.
Когда Валя с Викой вернулись домой, соседка смотрела вместе с матерью в большой комнате долгожданный концерт Пугачёвой. Валя недолюбливала эту соседку, похожую на вынюхивающую крысу. Та вытягивала из хвастливой матери подробности жизни семьи и разносила по всему двору.
А уж когда Валю показали по телевизору и перед подъездом остановилась горяевская машина с мигалкой, носила сплетни по всему району. Но выгнать соседку было неудобно, пришлось подсесть к телевизору. Соседка была материной тёзкой, Вика просунулась между ними и закричала:
Желание загадала между двух Галок! Чисто конкретно сбудется!
Чего загадала-то? поинтересовалась мать. Спасибо Богу, всё у нас есть! Тьфу, тьфу, тьфу!
Зазвонил домашний телефон, мать бросилась к нему и отчиталась перед соседкой:
Свеня звонит, швед наш!
Валья, хочу иметь срочный встреча с Горяев! попросил Свен таким голосом, словно его выкрали и пытают. Это есть срочный дело!
Что-то случилось?
Есть проблема с один указ. Про переработка сырья.
Рыбы, что ли?
Это не есть рыба. Это есть важно.
Хорошо, поговорю. Валя с неудовольствием брякнула трубку, помня, что вышло из протежирования Горбушкиной.
Богатый, непьющий, с лица икона! запричитала мать, обращаясь к соседке. Можно кобылу привести на водопой, а пить не заставишь!
Бабуль, тормози, перебила Вика. Это частное пространство.
Я ж его видела, глазок против вашей двери. Ладный такой, прям артист американский, закивала соседка. Валь, а вот Ленка с пятого этажа пошла за немца и прям расцвела на немецкой еде.
Мне дома хорошо, Валю дико бесила соседка.
А в квартире, куда убираться хожу, дочка в Америке учится, в ихней семье живёт. Там ещё трое детей американских, пишет, они её ненавидят. Она уроки делает, а они телевизор смотрят да на роликах катаются. А чё Вику в Америку не послать? начала соседка учить жизни.
Мне Соня с Юккой предлагали в Чухонке, а Свен предлагал в Швеции учиться, гордо ответила Вика. Не продам родину за чечевичную похлёбку!
Пацана из первой квартиры в армию взяли, добавила соседка. В Чечню. Убьют как пить дать. Один у матери.
Валя знала этого рыженького вихрастого паренька, как-то в подъезде прижал Вику, и та ответила ему таким арктическим матом, что он чуть не скатился с лестницы.
Зазвонил сотовый, высветился номер Виктора, и Валя с проворством дикой кошки выбежала в материну комнату.
Какие новости, ласточка моя? спросил Виктор.
Скучаю! А ещё новость, что в Чечне не война, а контртеррористическая операция, откликнулась она с обидой в голосе.
И восстановление конституционного порядка. Но это выше уровня моей компетенции.
Свен просит встречи с тобой. Про переработку сырья.
Жучара твой швед, информацию по нему дали, усмехнулся Горяев. Рыбное оборудование для отмазки, а основное откусывает на чёрной металлургии. Под шумок вывозит за две копейки наши сырьевые запасы.
Это плохо? напряглась она.
Смотря для кого. В бизнесе не бывает такой простой оценки. Вижу тебя во сне.
А наяву?
Наяву помню, что времени до выборов в Думу шиш да маленько.
Моя бабушка говорила «шиш да маленько». Я тебя обожаю!
В комнату вернулась танцующей походкой, соседка вопросительно вспорхнула глазами на мать, а та прокомментировала:
«Сам» звонил. Что говорит, доча?
Говорит, что тоже смотрит концерт Пугачёвой, отшутилась Валя.
После звонка даже соседка перестала казаться такой противной. Валя просто отгородилась от неё, уставившись на экран, где Алла Пугачёва в некрасиво коротком платье убедительно пела: «Счастье что оно? Та же птица, упустишь и не поймаешь»
А через неделю зазвонил городской телефон. Усталая Валя только пришла с работы.
Привет! сказал знакомый хрипловатый голос. Не узнала? Марк.
А как жизнь? спросила Валя, чтобы не виснуть в паузе.
Укорачивается, ответил он в своей манере. Увидимся, Валюсик?
Зачем?
Посмотреть в глаза друг другу. Заеду заберу? Через час у подъезда.
Устала после работы, да и зачем теперь встречаться? Но, видимо, у Марка было важное дело.
Страдает лавер, что соскочил. Хвост ему прижми, чтоб по другим чувихам ногами не ходил, напутствовала Вика.
Марк заехал в жёлтой, видимо, дорогой иномарке. Изменившийся, спокойный, ухоженный. В модном шёлковом коричневом костюме, какие заменили некоторым новым русским спортивные прикиды «Адидас».
Ресторан приличный знаешь? спросил он, явно тестируя.
Только дорогие, проговорилась она.
Так и я больше не лох педальный, подмигнул Марк. Раз в неделю жру свинину с корнем лотоса!
Однако тормознул у столиков первого попавшегося уличного кафе. Сел напротив, впился в неё глазами.
Что-нибудь не так? Валя поправила волосы.
Помнишь, как познакомились?
Конечно. Во время первого путча. На баррикадах.
А как ты мне блины пекла? оттаял Марк. Нормальная баба была, податливая. А сейчас к тебе, Валюсик, без штуки баксов в лопатнике не подойди.
И не подходи, ответила она, вздрогнув на слово «податливая».
Здесь все столы заказаны, подошёл к ним официант.
Раз заказаны, значит, раком встанешь и на своей спине накроешь, хрипло ответил Марк в бандюковской манере. Тащи меню, ветошь!
Официант понял, что лучше не связываться, и расторопно принёс меню.
Хату в центре купил. Я теперь москва́ч. На иномарке, с бабками, похвастал Марк.
Молодец.
Всё равно за шведа не пойдёшь, а Горяев не разведётся! объявил он, наслаждаясь произведённым эффектом.
Валя застыла от неожиданности:
В органах, что ли, теперь работаешь?
Ага. В женских половых органах.
Недалеко от столика встал худой очкастый мальчик лет десяти, достал из рюкзака флейту и затянул заунывное «Сурок всегда со мною».
Говори, откуда знаешь, или я пошла! она встала.
Валюсик, не горячись! схватил он её за руку и заканючил: Не могу людей закладывать.
Тогда с этими людьми и ужинай, Валя выдернула руку и пошла, расстроенно подумав, что опять подставила Виктора.
Марк бросился за ней:
Ладно, скажу. Только никаких санкций! Соседка твоя за баблосик сливает.
Докажи, что соседка! Всё ещё боялась, что это как-то связано с Горяевым.
Пугачёву у вас смотрела. Тебе сперва швед звонил, потом Горяев. И ты из комнаты вышла.
Зачем это тебе? удивилась Валя, вернувшись за столик.
Другая стала. Крутая. Следил, ждал, когда в ямку упадёшь, а тут я, красивый, богатый, на руки подхвачу.
Чтоб объяснить, что ты меня осчастливил? усмехнулась Валя.
Марк неожиданно вскочил и бросился к мальчику с флейтой:
Ты с кем тут?
Мальчик затрясся от страха и тихо сказал:
Я сам
Будешь врать, денег не дам! пригрозил Марк.
Мальчик шмыгнул носом и показал пальцем:
Вон папа стоит.
Марк поманил очкастого мужика, вылитого увеличенного в размерах мальчика, только без застиранных шортиков и сбитых коленок. Тот подошёл и смущённо сказал:
Законом не запрещено. Где хочет, там и играет.
Марк покачал головой:
Запрещено делать детей, если не можешь прокормить. Вот тебе деньги, чмо, и вали отсюда. Он мне всю душу своим «сурком» вынул!
Мужчина втянул голову в плечи, а мальчик деловито взял у Марка деньги со словами:
Спасибо, дяденька! Папу с работы уволили, мама в больнице, а у нас ещё две маленькие в семье и старый дедушка