Идея привлечь Муравья к «операции» по вызволению Кая пришла сегодня, в последний учебный день, в светлую голову Аи. Тимур сомневался.
Почему нет? запальчиво убеждала подруга на перемене, не такой уж он и дурачок. Проведёт нас по переулкам к дому Аю́па. Как мы пойдём с большой собакой на цепи по улицам, где много людей? Нас в округе все знают расскажут родителям. Что будем врать?
Нашла проблему! Врать мы умеем. ухмыльнулся Тимур. Уговорила, но тогда сама объясни Муравью, что нужно сделать.
После школы направились к семейному бараку.
***
Вова Муравьёв и маленькая соседская дочка сидели на крыльце, рассматривая цветные картинки в книжке-раскладушке.
Можно поговорить с тобой? спросила подошедшая к крыльцу школьница. За нею стоял серьёзный мальчик в ученической форме.
Сначала Вова испугался, уверенный, что эти двое решили поиздеваться, но они представились, заговорили как с равным, тем более что были с ним одного роста. Девочка Ая рассказала про пса и злого хозяина.
Ты везде ходишь, хорошо знаешь переулки, проходы, где мало людей. Пожалуйста, проведи нас с собакой к улице, где живут чеченцы так, чтобы никто не увидел.
Конечно, Вова проведёт. Поможет друзьям спасти собаку. Друзьям!
Подходи в семь часов вечера к дому за нашей школой, серьёзный мальчик Тимур протянул для пожатия руку! Встретимся в проулке.
Ребята ушли. Вова не умел определять время по часам знал утро, день, вечер и ночь. Поэтому, чтобы не опоздать, не подвести, решил сразу пойти к условленному месту и там ждать.
***
Собачья память так устроена, что всё плохое быстро забывается. Кай бежал рядом со своими спасителями, будто не было в его жизни захламлённого двора, голода и тяжёлых хозяйских пинков. Хотелось вдохнуть полной грудью воздух свободы, но мешала цепь, за которую тянули ошейник душил. Тот незнакомый, что пришёл с маленькими людьми, посмотрел на Кая яркими глазами, и пёс понял, что его услышали.
***
Шли быстро, удивляясь количеству поворотов и проходов между домами. Гордый Муравей вывел свой отряд на небольшую полянку между огородами. Остановились перевести дух, а ведь прошли лишь половину пути чеченцы жили на самой окраине посёлка.
Ваш пёс хочет убрать цепь, Муравей обхватил своё горло рукой, будто душил, он никуда не убежит.
Это Кай тебе сказал? съехидничал Тимур.
Да нет, это не сказал, Муравей запутался в объяснениях, я слышу его голову, а он это ну слышит мою.
Ты умеешь читать мысли собак? восхитилась Ая.
Не-е, я читать не умею. Просто головы всехних зверей слышу это ну, когда хочу. Муравей переводил выжидающий взгляд с мальчика на девочку, боясь, что над ним начнут потешаться не поверят.
Докажи! Тимур посмотрел по сторонам, увидел на крыше одного из сараев огромную ворону таких не бывает, проморгался видение исчезло. Неподалёку заметил воробья на кусте сирени, позови его!
Муравей протянул руку птица взлетела, покружила над полянкой и уселась, вцепившись коготками, в замызганный рукав тельняшки. Ребята уставились на чирикающую птаху с открытыми ртами.
Вова, ты волшебник. Ведь никто не поверит, если Ая не договорила.
Тимур перебил:
Не надо никому рассказывать! Пусть это будет такая же тайна, как и моя. Если люди узнают и посмеются это ерунда, но если поверят, то, мне кажется, ему сделают что-нибудь нехорошее. На удивлённый взгляд подруги пояснил: Это как в мультике оборвут лепестки у цветика-семицветика и выбросят. Обратился к дурачку: Ты ещё кому-нибудь показывал такой фокус с птичкой?
Муравей часто моргал, пытаясь понять, что от него хотят. Вроде бы понял, развёл руками:
Так на меня только обзываются это ну, сказали бы: «Покажи!» я бы показал.
Цепь прощально звякнула в зарослях. Кай, радостно взвыв, обежал полянку, от беспредельного восторга стал носиться вокруг людей, стараясь лизнуть ладони, лица. Ая вспомнила про две печеньки, которые сунула в карман, выходя из дома. Пёс в одну секунду проглотил угощение, лёг на спину, выставив на обозрение впалый, серый от грязи живот. Ребята и Муравей, присев на корточки, гладили его. Кай, дёргая задней лапой, поскуливал от блаженства видно было, что он очень соскучился по добрым прикосновениям. Под скорлупой из скатанной шерсти, колючек и пыли громко билось счастливое собачье сердце.
Глава 10
На обратном пути почти бежали обещали быть дома не позже половины десятого. Когда крыша их хрущёвки показалась между деревьями, сбавили темп. Прерывисто дыша, Тимур положил ладонь на левую сторону груди:
У меня сердце ноет и ком в горле. Кай так смотрел на нас, когда Аюп заводил его во двор. Я себя предателем чувствую.
Я тоже, но мы собаку взять не можем, тем более большую. Даже если бы можно было Каю будет лучше на природе, чем в тесной квартире.
Тимур кивнул:
Успокаиваешь, уговариваешь себя и меня. Ну да, нам бы всё равно не разрешили.
Ая остановилась:
Я вот ещё о чём думаю: ты дружишь с домовыми и демонами, Муравей умеет мысленно разговаривать с животными. Может, и у меня есть какой-нибудь дар?
Брови Тимура поползли вверх:
Зачем он тебе? Жить с даром это значит всё время что-то скрывать, врать. Мечтай о чём-нибудь другом.
У подъезда стояли бабуля и тётя Айгуль.
Почти десять! Двенадцатилетние дети в такое время должны быть дома. нахмурилась бабуля.
Скажи спасибо, что отец устал и раньше лёг спать. Марш домой! прикрикнула на Айку мама.
***
К дому подошла Ша̀па соседка по лестничной площадке. Галя Шапкина четырнадцатилетняя «оторви да выброси», Тимура и Аю почти не замечала, а они её побаивались.
Доча, иди позови отца! крикнула с четвёртого этажа тётя Лиля Шапкина, показывая в сторону стоящей в центре двора беседки. Оттуда раздался многоголосый взрыв хохота.
О-ой! Там куча мужиков сиди-ит, не пойду. Сама зови, загнусавила Ша̀па.
Кому сказала, позови!
Анна Борисовна, Айгуль и дети зашли в подъезд, снаружи продолжалась перебранка.
***
Большинство мужчин, проживавших в хрущёвке, свободное время проводили в гаражах, выстроенных вдоль задней стороны дома. Привыкшие к работе пролетарии что-то чинили, крутили, смазывали в своих Москвичах, Запорожцах и Уралах. У каждого имелся «джентельменский набор» для отдохновения души раскладной стул, транзистор, спрятанная в укромном месте бутылка «беленькой». О закуске не волновались в погребах под гаражами ждали своего часа по-армейски ровные ряды банок с соленьями, вареньями и прочими закрутками.
В начале семидесятых в центре двора построили большую квадратную беседку с одноногим столом посередине и лавками вдоль стенок. В утренние часы стол уставлялся стеклянной тарой с парным молоком, творогом в кастрюлях, яйцами в корзинах частный сектор снабжал кальцием безземельных жителей благоустроенных квартир. Днём в беседке играли дети, а по вечерам доминошники те самые мужчины из гаражей.
Засиживались до глубокой ночи по случаю предстоящих выходных или работы во вторую смену. Из чьей-нибудь квартиры через двор протягивали длинный кабель с лампочкой. Её света хватало на то, чтобы видеть точки на костяшках домино и не пронести мимо рта кружку разливного, конечно же, креплённого водкой пива. Говорили о машинах, дефицитных деталях, резине. Травили анекдоты иногда, вполголоса, политические. Под стук костяшек кто-нибудь выкрикивал: «Рыба!» и все возбуждённо гоготали. Часто к беседке подбегали дети приносили отцам сигареты из дома или звали ужинать.
***
Митя Шапкин, сидевший в беседке в окружении соседей, допил «ерша», вытер рот, прислушался рассказывали анекдот:
Петька заходит в штаб. Разутый Чапаев лежит в гамаке.
Ну и грязные же у тебя ноги, Василий Иванович, грязней моих!
Так ведь я и постарше тебя буду, Петька!
Доминошники захохотали.
А вот ещё! оживилось раскрасневшееся лицо нового рассказчика. Все склонились, прислушиваясь:
Мюллер вызывает Штирлица и говорит:
Завтра коммунистический субботник, явка обязательна.
Штирлиц отвечает:
Есть! поняв, что провалился, садится за стол и пишет: «Я, штандартенфюрер фон Штирлиц, на самом деле являюсь советским разведчиком».
Мюллер, читает этот рапорт, звонит Шелленбергу и говорит:
Вальтер, зайдите посмотрите, что ваши люди придумывают, чтобы на субботник не ходить.
Сквозь общий смех Митя услышал голос дочери. Галка, стоя у беседки, звала домой. Сидящий справа сосед с первого этажа, Саня Кислица, оглянулся и ткнул Митю локтем в бок:
Дочка-то как выросла! Сколько ей?
Четырнадцать.
Да-а? А выглядит на все шестнадцать. Ишь, наливная какая! сосед бросил сальный взгляд на выпирающую из-под футболки девичью грудь.
Мите стало противно. Хотел что-то сказать, да от выпитого такая лень накатила, что рот открывать не хотелось. С трудом встал и, поддерживаемый дочкой, пошёл к подъезду. Дома жена Лилька разворчалась, что пил на голодный желудок. Заставила съесть горячий суп и запить крепким чаем. После душа Митя почти протрезвел.
В ночной тишине квартиры мирно тикали часы. Митя с Лилей лежали в гостиной на диване-раскладушке под большим красным ковром на стене. Несмотря на выпитое и съеденное, сон не приходил, что-то тревожило Митю, а что понять не мог. Смотрел на узорные ковровые завитушки, отчётливо видные в лунном свете, пробивающемся сквозь тонкую штору. Лилина рука под одеялом нащупала его живот, опустилась ниже.
Идём на пол, предложил Митя, диван скрипит Галка через стенку услышит. Она всё понимает, стыдно. Наконец вспомнилось, что тревожило слова соседа. А ведь верно, дочка уже большая, а он, дурак, даже не заметил, как ребёнок вырос.
Лиля вскинулась:
Что-о? На пол? Меня, законную жену, как какую-то шалаву? Я честная женщина! Я тебе дочь родила! подумала, озарённая пониманием, впилась ногтями в плечо мужа: Предложил так, будто всё время этим занимаешься. Ах ты, скотина, где и с кем на полу кувыркаешься?! Кто она?!
Тихо, дочку разбудишь. Что ты как дура, напридумывала себе что-то. Не хочешь не надо! Митя понял, что скандал как снежный ком катится на него, увеличиваясь в размерах с каждой минутой. Он слишком хорошо знал свою жену со спокойной жизнью можно попрощаться на долгое время.
Глава 11
После шипящей перебранки Митя уснул, отвернувшись к ковровой стене. Глотая слёзы, обиженная Лиля смотрела на колышущееся кружево теней, раскинувшееся сетью по всей комнате, росший за окном высокий тополь, шелестел, играя с ночным ветерком.
Примеряла роль любовницы то на одну, то на другую знакомую. С кем? Не может такого быть, чтобы у Митьки никого не было на стороне. Ведь откуда-то появилась эта идея, чтобы на пол пойти, значит, точно, уже делал так. И НЕ РАЗ! Сволочь Сердце обливалось холодом, но всё равно думалось и представлялось до зубного скрежета. Картинки и невысказанные слова смешались в спутанный клубок, и Лиля начала засыпать.
Сначала, как бы издалека, по нарастающей, появился звон в ушах. Это «ззз-ы» приближалось, превращаясь в гул. Нет это чей-то голос, тянущий звук, похожий на «о-оммм». Последнее «ммм» уже било по голове, грозя взорваться в ушах. Голову вдавило в подушку. Чьи-то маленькие пальчики касались лба, захватывали пряди. Собрав волосы в узел, больно дёрнули вверх. На грудь кто-то сел, надавил на плечи, задышал горячим в лицо. Ясно слышался храп мужа. «М-ма-ма» пыталось выкрикнуть немое горло. Забилась паническая мысль, что надо постараться пошевелить хотя бы мизинцем. Хоть чуть-чуть, на миллиметр! Иначе конец. Всё, что тридцать пять лет созревало, копилось, сейчас сконцентрировалось на одном мизинце. «У-ууу» взвыло внутри. И палец шевельнулся, за ним другой. Вот уже кисть задвигалась по простыне, губы вытолкнули мечущийся в закрытом рту крик. Тяжёлое отвалилось вбок и уползло за край постели. Лиля села и затравленно осмотрелась. Тени кружевѝлись, тополь шуршал, часы тикали. Митя перестал храпеть, почесался, лёг удобней и снова затарахтел, забулькал.
***
Домовая Мила мучилась от томления. Недавно она поняла богатство, накопленное за долгие годы в комнатах междустенья, ничто по сравнению с вещью, появившейся в квартире Шапкиных.
Лильке, вздорной бабёнке, на день рождения подарили японский зонтик. Гости цокали языками, муж уважительно рассматривал маленький цилиндр в цветном чехле. Дочке, бандитке Галке по прозвищу Ша̀па, даже подержать не дали (вдруг сломает!). Именинница произнесла с благоговейным придыханием «йаапонский», раскрыла чудо и покрутила ручку кленовые листья рисунка побежали друг за дружкой. У Милы, наблюдающей за праздничным застольем из посудного шкафа полированной стенки, от восторга закружилась голова. «Надо брать!» твёрдо решила домовая. Пирожок, прикорнувший рядом на крышке фарфоровой супницы, поднял голову. Зачем в междустенье зонтик? Поймал требовательный взгляд подружки. Ну, если Мила хочет
***
Мила и Пирожок занимались любимым делом слонялись по комнатам междустенья, любуясь нажитым, вернее, заимствованным у невнимательных жильцов дома. Большая часть вещей висела на невидимых нитях (личное изобретение Милы) так лучше видно. Даже надменный А́врум иногда ходил между гирляндами из зубных щёток, гребёнок и помпонов от зимних вязаных шапок, с интересом рассматривая имущество домовой.
Что такое «йаапонский», домовая не знала, но, судя по поведению людей на дне рождения, что-то очень хорошее. Вот здесь, в углу, между непарными носками и заколками для волос самое место для пёстрой красоты раскрытого зонтика.
***
Телевизионный мужчина в квадратных очках убедительно вещал:
Тесные узы братства объединяют нашу страну с другими странами мировой социалистической системы. По мере роста их экономического потенциала и накопления разностороннего опыта страны содружества переходят на все более высокие ступени сотрудничества во всех областях. В сфере экономики за три десятилетия мы поднялись от простого согласования взаимных товарных поставок до совместного планирования долгосрочных интеграционных мероприятий
Лиля с раскрытым зонтиком интересничала у зеркала в прихожей то пряталась, то выглядывала из-за края. Представляла, как идёт в дождливый день на работу, ловя завистливые взгляды из-под обычных советских зонтов. В свете дня и хлопотах по дому страх, пережитый ночью, притупился.
Чё ты всё играешься с ним как маленькая? стараясь перекричать телевизор, мимо слоном протопала дочка.
Диктор резко умолк.
Как ты с матерью разговариваешь, нахалка! Включи обратно сейчас концерт будет. Лиля заглянула в гостиную. Галка стояла у полированной стенки, раскрыв книжный шкаф. Бери книги, которые внизу, на центральных полках не трогай переплёты испортишь.
Да знаю я, сколько можно одно и то же говорить, огрызнулась дочка, оглянулась мать вернулась в прихожую. На «запретной» территории за одним из красных томов с золотым тиснением, у стенки шкафа хранились сигареты Ту-134.
Глава 12
Перебрав в уме всех, более-менее подходящих на роль Митиной любовницы, Лиля остановилась на цыганистой Розке красивой общительной матери-одиночке, работающей закройщицей в ателье. Яркая Роза шила себе вызывающие наряды: сплошь мини-юбки да облегающие кофточки с глубоким вырезом. А ещё эти высокие каблуки и ярко-алые губы. Короче, ШАЛАВА! Такие уводят мужей из приличных семей. Она могла и на полу, и на столе. «Тьфу ты, чёрт!» от досадных мыслей Лиля потеряла бдительность и споткнулась обо что-то у ворот дома, где жила школьная техничка баба Поля известная среди тех «кому надо» знахарка.