На прогулку!
На какую прогулку? удивлённо переспросил я.
На прогулку! заорал он во весь голос и»
я открыл глаза. Дверь в камеру была отворена настежь, и почти все мои сокамерники выходили и выстраивались «в продоле» именно так называли в Бутырке огромный коридор между камерами. Оказывается, для нашего корпуса наступило время часовой прогулки в прогулочных двориках.
Прогулочные дворики располагались на самом верхнем этаже Бутырки. Они были примерно такими же, как и камеры, но без бетонного потолка, который заменяли прочные железные решётки, а единственным предметом «мебели» была небольшая скамейка посередине с железными ножками, залитыми в бетонный пол. Сквозь потолочную решётку видно синее небо, в самом центре Бутырской тюрьмы можно рассмотреть обзорную вышку, из которой велось наблюдение за всеми прогулочными двориками. В четырёх углах тоже возвышались вышки с вооружёнными солдатами, а по краю стен по специальным деревянным дорожкам прохаживался дежурный сержант, наблюдавший за гуляющими сидельцами совсем рядом.
Почему-то так получалось, что во время прогулки нашей камеры по краю стены ходил один и тот же сержант: толстый, добродушный, с постоянной улыбкой на большом лице. В то время я не очень разбирался в национальностях и не мог понять, на кого он похож: на узбека, таджика или татарина. Как только не обзывали его обитатели Бутырской тюрьмы: и «чукчей, и абреком, и чучмеком», но он нисколько не обижался, продолжая щериться во весь свой щербатый рот, обнажая мелкие, жёлтые от табака зубы.
При вести о том, что камеру ведут на прогулку, лица многих сокамерников осветились улыбкой: они радовались возможности подышать свежим воздухом, порезвиться «на природе» и увидеть настоящую «волю» кусочек синего неба.
С удивлением я услышал, как кто-то крикнул:
Крылатый, мяч захвати!
«Ничего себе, подумал я, даже мячу них есть!»
Надо заметить, что не все однозначно отнеслись к такому законному мероприятию, как прогулка: человек пять остались в камере. Кстати, в российских тюрьмах существует неписаное правило, по которому разрешается оставлять в камере во время прогулки не менее трёх человек. Мне кажется, что одного не оставляют, чтобы предотвратить попытку суицида, а двоих чтобы не случилось какого-нибудь происшествия сексуального характера. Можно подумать, что присутствие свидетеля кого-то остановит
Построив в две шеренги, нас торопливо пересчитал корпусной дежурный и объявил количество сопровождающему прапорщику, который и повёл нас к месту прогулки. Замыкал колонну напарник прапорщика. Пройдя несколько лестничных пролётов, вскоре мы оказались в помещении метров пять шириной и десять длиной.
Едва дверь за нами захлопнулась, знакомый голос выкрикнул:
Крылатый, где мяч?
Ожидая увидеть нечто резиновое и надувное, я с трудом удержался от смеха, увидев «мяч». Он оказался обыкновенным небольшим мешочком, сшитым из кусочков матрасовки, набитым различными тряпками и зашитым крупными стёжками. Ни с кем пока не сблизившись, я стоял в сторонке и лениво наблюдал за игрой, мысленно повторяя стихи, возникшие как бы сами собой после первой ночи, проведённой в Бутырской тюрьме.
Назвал я это стихотворение:
Терпению пределМою «поэтическую музу» прогнал ехидный вопрос:
Послушай, Режиссёр, а ты не хочешь мяч погонять? Или ты только боксом увлекался на свободе?
Я вернулся с поэтического Олимпа на грешную землю и увидел перед собой Кешку-Рыся:
Не только возразил я и опрометчиво согласился.
Опрометчиво потому, что если предположить, что до этого дня они действительно играли в прообраз той игры, которая в настоящее время называется мини-футболом, то вполне возможно, что в тот день игра была объявлена исключительно для того, чтобы проверить меня «на вшивость». Не буду перечислять все подлянки, которые устраивали мне игроки противной стороны и «товарищи» по команде: всё было подчинено тому, чтобы именно я испытал на собственной шкуре, что значит быть «мячом».
Трудно представить, что было бы с моими ногами и телом, если бы я в своё время не окончил спортивную школу и не имел бы хорошей физической подготовки. Но она-то, слава богу, была! И после нескольких минут силового давления на меня с обеих сторон, во время которого мне удавалось не только избегать столкновений и ударов, но и направлять их усилия друг на друга, противники и игроки моей команды постепенно так увлеклись самой игрой, что забыли про договорённость и начали играть в нормальный мини-футбол.
Силовых столкновений было много, как и нарушений, тем не менее игра в «футбол» оказалась очень азартной, и я получил истинное удовольствие, тем более что наша команда выиграла с перевесом в один мяч.
Мы так увлеклись игрой, что очнулись лишь тогда, когда раздался зычный голос дежурного вертухая:
Построились!
По пути в камеру Кешка-Рысь одобрительно заметил:
А ты вроде ничего пацан
Впрочем, после ТОЙ прогулки, как меня ни уговаривали, я больше не играл в «футбол» и использовал прогулочный час для интенсивной разминки на воздухе, а по утрам регулярно посвящал несколько минут физзарядке. Первое время застоявшиеся мышцы сильно болели, всё тело ломало, а по лицу и спине бежали обильные струйки пота. Но постепенно мышцы, регулярно снабжаемые свежей кровью и кислородом, наполнялись силой, становились эластичными и упругими.
Сначала со всех сторон раздавались ехидные реплики, но я не обращал на них внимания, спокойно продолжая заниматься своим делом, и вскоре от меня отстали. Все настолько привыкли к моим занятиям, что однажды, когда я простудился и решил сделать перерыв, ко мне тут же подошёл один из тех, кто больше всего ехидничал, и с явной тревогой поинтересовался, почему я не тренируюсь
Незаметно пролетело несколько дней, мало чем отличавшихся друг от друга. Правда, одного моего сокамерника, лежавшего на втором ярусе, вызвали из камеры «с вещами». Вызов с вещами в отличие от «слегка» означал, что он уже не вернётся в камеру. Это могло быть только в трёх случаях: либо после Суда тебя отправляют в Краснопресненскую, то есть в пересыльную тюрьму, либо вывозят в другой город по вновь открывшимся обстоятельствам о совершенных ранее преступлениях, либо, что почти невероятно, освобождение.
Я воспользовался тем, что осуждённого вызвали «с вещами», и тут же перебрался на его место. Рядом со мною оказался тот самый Юра, который давно привлёк моё внимание своим невозмутимым спокойствием: никогда ни во что не вмешивался, почти всё время молчал, а если и говорил, то только тогда, когда к нему кто-то обращался с вопросом, но отвечал односложно «да», «нет». В Бутырке он «парился», как я писал ранее, по обвинению в хищении государственной собственности в особо крупных размерах. То есть к криминальному миру не имел никакого отношения и с «семьей» Кешки-Рыси не «кентовался», тем не менее за столом имел своё постоянное место. Позднее я понял почему: он был «старожилом» камеры.
В один из вялотекущих дней Кешка-Рысь объявил после возращения с прогулки:
Жулики! Сегодня перед ужином проведём «Олимпийские игры»! Для определения чемпиона нашей камеры! Победитель в каждом виде состязаний будет награждён тремя пайками сахара, а абсолютный чемпион получит десять пайков сахара, и для этого каждый должен выделить по одному куску!
Все довольно загалдели, заохали, некоторые даже зааплодировали и дружно принялись сдавать шнырю свою долю. Нужно заметить, что и я принял это сообщение не без энтузиазма хотелось размяться. Но в этот момент я услышал тихий шёпот Юрия, моего соседа по шконке.
Не вздумай подписаться в эту «олимпиаду»! чуть слышно проговорил он.
Почему? удивился я.
Только это между нами, предупредил Юрий.
Разумеется, заверил я.
Кешка под тебя копает, и я нисколько не удивлюсь, что эти «игры» он затеял только для того, чтобы тебя на чём-нибудь подловить!
Что ж, спасибо, буду иметь в виду, ответил я, с трудом сохраняя спокойствие.
К этому времени я уже был наслышан о всевозможных тюремных играх и не слишком заволновался после предупреждения своего соседа, однако сразу же обратил внимание на насмешливые взгляды «шерстяных» из «семьи» Кешки.
«Что ж, хорошо смеется тот, кто смеётся последним!» не без злости подумал я.
Незадолго до ужина Кешка объявил:
Первый вид нашей олимпиады бег в мешках! Участвуют все новички! Правила простые: все участники выстраиваются в линию у стола и бегут в мешках до двери, последний выбывает, а победители снова встают к столу и снова бегут, пока не останется финальная двойка!
К счастью, насчёт этой игры меня ещё в «отстойнике» просветил Константин, и потому я знал, чем должно закончиться подобное состязание: всё подстроят так, чтобы в финале обязательно оказался новичок, то есть в данном случае я, с кем-либо из приближённых к Кешке-Рыси парней, причём тот наверняка будет достаточно хлипкого телосложения. А потом последует некоторое изменение в правилах: объявят, что финальная двойка должна бежать с мешком на голове.
Далее всё пройдёт по отработанной схеме: чтобы у новичка не покатила измена, то есть не появились какие-нибудь сомнения, мешок надевали сначала доверенному «финалисту». Потом на голову новичку, но в тот же момент первый моментально должен сбросить с себя свою матрасовку, а новичка перевернут с ног на голову и вольют в его мешковину заранее приготовленный тазик с водой.
Представляете ситуацию? Довольно узкая матрасов-ка, да ещё и с водой тут и захлебнуться немудрено.
Новичков в камере, считая меня, было четверо, и когда трое новичков и четыре сидельца Кешки выстроились у стола, Кешка повернулся ко мне:
Ну а ты что ж, Режиссёр, не выходишь? Мандраж заел и яйца щемит, что ли?
Да нет, не мандраж, просто не люблю бег в мешках: слишком «умное» для меня состязание, как можно увереннее ответил я с некоторой иронией. Отлично понимая, что он не отстанет, пока не уговорит меня участвовать, я, тщательно обдумывая каждое слово, спокойно спросил: Или что, ваша «олимпиада», как у ментов, добровольная, но принудительная? То есть вроде бы и ничего обидного не сказал, но и уговаривать меня после таких слов ему явно не захотелось, однако улыбка с его лица моментально стерлась.
Хозяин барин! нервно прищурился Кешка-Рысь и повернулся к «судье». Начинай соревнования! с явным недовольством бросил он.
Всё шло вроде бы по правилам, и вскоре в финал действительно вышли один из новичков и тщедушный паренёк лет двадцати суетливая, сующая всюду свой длинный нос «шестёрка» Кешки-Рыси.
Тут-то я и заметил, как шнырь наполняет тазик водой, и хотел уже вступиться за новичка, но Юрий, словно почувствовав мой порыв, осторожно сжал моё плечо рукой.
Не ввязывайся, Режиссёр! чуть слышно прошептал он. Кешка только и ждёт, когда ты во что-нибудь вмешаешься.
Немного поразмыслив, я решил, что Юрий прав и мне не стоит рисковать из-за незнакомого парня. Кроме того, оставалась надежда, что всё кончится для него благополучно, а он получит своеобразный урок, после которого вряд ли захочет пускаться в какие-либо тюремные игры.
В финале его действительно перевернули вверх тормашками, влили в матрасовку полный тазик воды и отпустили. Он долго пытался выбраться из мокрого плена и едва не захлебнулся, тем не менее никто даже не попытался ему помочь, а когда наконец несчастный сумел освободиться, то долго ещё откашливался. Все вокруг веселились и хохотали, что ещё больше меня разозлило. Моё настроение моментально зафиксировал Кешка-Рысь.
Нагло уставившись на меня, он объявил «спортсменам» на всю камеру, явно делая мне вызов:
Следующий вид нашей олимпиады «перетягивание на палках». Кешка-Рысь с усмешкой смотрел мне в глаза. Ну что, Режиссёр, в этом соревновании не ум, а сила нужна или вновь отговорку найдёшь?
Ну что ж, давай попробуем с тобой! Я по-своему принял его вызов.
Нет уж, у нас с тобой разные весовые категории. За меня с тобой потягается мой дружбан Сеня! кивнул он в сторону кряжистого парня.
Это был угрюмый парень, голоса которого почти никто не слышал: тот всегда и всё делал молча, безропотно выполняя любые приказания верховодилы. За что Кешка-Рысь регулярно подкармливал этого здоровячка: тюремной баланды явно не хватало для его добрых семи пудов живого веса.
Может, слабо? вновь осклабился Кешка-Рысь.
Почему слабо? Попробую
Об этом «состязании» Костя мне тоже успел рассказать. Правила были просты и примитивны: соперники усаживались друг против друга, сгибали ноги в коленях и упирались стопами, после чего брались за ручку от швабры и по сигналу «судьи» начинали тянуть на себя, пытаясь оторвать противника от пола. Как только кому-то это удавалось, он сразу становился победителем. Но здесь-то новичка и ожидал подвох: стоило ему оторвать задницу от пола, как ему тут же подставляли тазик с водой, а его соперник моментально отпускал палку, и новичок плюхался задом в воду.
Это было не так опасно для здоровья, как «бег в мешках», но мне вовсе не хотелось оказаться в столь глупом положении, да ещё и мокрым, ради веселья тюремной публики, и потому я собрался сыграть по собственным правилам.
Едва я ухватился за палку, как сразу понял, что мне вряд ли светит справиться с этим деревенским битюгом. Тем не менее несколько секунд я изо всех сил сопротивлялся бугаю, вкладывая всю свою злость в принципиальный поединок. Однако, согласившись на него, я совсем позабыл о моем треснутом ребре, которое вскоре дало о себе знать, и от острой боли я машинально разжал пальцы. Не ожидавший такого вероломства с моей стороны танкообразный соперник резко откинулся назад и довольно ощутимо хрястнулся затылком о кафельный пол.
Твою мать, деловито матюгнулся я, руки вспотели! Давай повторим! как ни в чём не бывало, предложил я своему мощному противнику.
Не тут-то было: тот, потирая моментально вскочившую на затылке шишку, наотрез отказался, молча помотав своей разбитой тыквой.
Тем временем краем глаза я заметил, как за моей спиной быстро убрали тазик с водой.
Ладно, будем считать, что ничья, нашёлся Кешка-Рысь, и весь сахар поделим между тремя: победителем первого состязания и между вами!
Можно было только догадываться, скольких сил стоило Кешке его мнимое спокойствие, и я это оценил по достоинству.
Свою долю я отдаю на «общак», нейтральным тоном сообщил я.
Имеешь право! Кешка как-то странно, с любопытством несколько секунд смотрел на меня, словно что-то определяя для себя, и наверняка решил, что вовсе не собирается останавливаться на этой «ничьей», после чего повернулся к своей «команде»: Что, забацаем в «терц», братишки?
Стоило Кешке-Рыси оставить меня в покое, как все, словно по команде, мигом потеряли ко мне интерес и разбрелись по своим местам. За столом продолжились настольные игры, а я согласился сыграть партийку в шахматы с одним молодым парнем. Он играл довольно слабо и быстро получил мат. В этот момент я заметил, как возле другого парня за столом собрались несколько человек, а он каждому что-то рассказывает, раскладывая костяшки домино.
Подойдя поближе, я понял, что этот парень «гадает на срок», раскладывая каждому желающему своеобразный пасьянс из домино: какая доминушка остается, такой срок и получит тот, кому он гадает.